Сын минувшего будущего

Сиди смирно — не спалимся

Примерно через полчаса я осознал, какую непосильную ношу на себя взвалил. Отобрать даже сотню фотографий из 100 тысяч файлов было задачей не из лёгких. Печальный «сюрприз» ждал меня в 2004 — директория с названием «Похороны» — сердце защемило от воспоминаний. Я заставил себя открыть папку в режиме «огромных значков» и пробежался по миниатюрам. В мае 2004 хоронили мою бабушку по папиной линии — папину маму, а незадолго до этого я купил себе первую цифровую «мыльницу» Canon IXUS 500, на которую и запечатлел этот трагичный момент. В свойствах файлов я легко нашёл дату съёмки — 22 мая 2004. За 17 прошедших с того момента лет я так до конца и не прочувствовал утрату, не понял окончательно, что больше никогда вживую не увижу ни её, ни дедушек, ни другую бабушку. Сознание отгораживается от такого понимания иллюзиями, нашёптывает, что стоит мне приехать на дачу весной или летом, в наш деревенский дом, как с порога обнимет дед, исколет всю щёку своими усами, расцелует бабушка, мы привычно с дедом усядемся за стол, а бабушка так и останется стоять у плиты и, перебивая наш разговор, будет спрашивать, что мне приготовить поесть. Я будто вижу это наяву, могу с ними поговорить, рассказать, услышать их ответы, посмотреть на реакцию. Мне снова начал подкатывать ком к горлу и намокать уголки глаз.

Впервые я задумался о такой сложной вещи: могу ли я сейчас, пользуясь своим положением, спасти её или отсрочить смерть? Стоит ли мне вообще говорить об этом с папой? Понятно, что называть дату я не стану, но обсудить сам факт стоит или нет? Логика мне подсказывала, что предотвратить трагедию не получится, максимум, что можно, — немного продлить жизнь. Причиной смерти была не какая-то случайность, которую можно было бы отвести, а системные накопившиеся проблемы со здоровьем. Оставался вопрос — сообщить ли папе хотя бы примерно год, чтобы у него был шанс почаще видеться с ней, общаться. Морального ответа у меня не было, зато было несколько лет на более тщательное продумывание.

Теперь я нарочно пропустил весь 2004 и пошёл дальше. До 2013 года фотографии были отсортированы по событиям: дни рождения, праздники, поездки, какие-то конкретные мероприятия, например, корпоративы, но далее появляются папки с фотографиями из мобильных телефонов, которые не относились к конкретным событиям и отображали повседневную жизнь. Там было всё: селфи, фото еды, машин, интерьера квартиры, какие-то документы или квитанции, кошки и котята, мои дети, друзья, их дети. И вот здесь я завис плотно. Осложняло дело ещё и то, что за год таких папок я создавал две или три, каждую называл по марке моих телефонов или телефонов жены. Приходилось заходить в каждую и просматривать во многом одно и то же, снятое с разных ракурсов. Большинство фото касались личной жизни, что для показа не подходило, мелькал интерьер дома, машины, лица, но попадались и полезные, где были запечатлены московские улицы, знаки, таблички. На одну такую интересную я наткнулся в папке жены за 2014 год. Это была большая табличка Московского паркинга с правилами платной парковки через SMS, паркомат или приложение. Адрес по фото понять было сложно, было видно небольшой край дороги, похожий то ли на Садовое, то ли на Бульварное кольцо, но это не точно. Увидев стоимость 80 рублей в час, даже я чуть не растаял от ностальгии. Представляю, какой это вызовет шок у папы, надо не забыть сначала рассказать про инфляцию, как бы её ещё только посчитать. Даже я ещё помню обещания Собянина, что, нет планов расширять зоны платных парковок сначала за Садовое кольцо, потом за Третье транспортное, потом за МКАД — звездить, как говорится, не мешки ворочать.

Пока листал только один 2014 уже нашёл массу любопытного материала. Это и фотографии красивых современных машин, и парковки с арендными велосипедами, и даже счётчик для воды — настоящую диковинку из будущего, про которую я бы в жизни не вспомнил, не попадись мне фото. Попутно я решил сохранить на жёстком диске и на ноутбуке все медиафайлы с телефона, не только с камеры, но из WhatsApp и Telegram, где было тоже масса интересного фото- и видеоматериала. Всё это тоже предстояло отсортировать, а остальное припрятать в архив под пароль до поры до времени.

Перебирая фотки, я постоянно останавливал себя в попытках переслать то или иное милое старое фото жене, маме, папе, в группу «Друзья» или «Семья». Рука непроизвольно тянулась проверить уведомления на телефоне. Сила привычки — ничего не попишешь. Ещё хотелось написать папе что-то вроде «Ну, как там совещание? Когда заканчиваете?», но опять же, писать было некуда. Ни пейджера, ни мобильного телефона с SMS, ни даже самого привычного WhatsApp у папы на сегодняшний день ещё не было.

Мне стало интересно, в каком виде существовал в 1998 году интернет, могу ли я сейчас подключиться и что-нибудь погуглить? Я вспомнил, что в 1996-м проходил практику в одной фирме, занимавшейся автоматизацией процессов для мэрии Москвы. Там мне довелось впервые познакомиться с интернетом. Хорошо помню большой стол в серверной, на котором друг на друге лежали плоские коробки модемов[14], наверное, штук десять. Они одним концом присосались к телефонным линиям, а другим уходили в какой-то жуткого вида сетевой коммутатор. Сейчас я бы подумал, что модемы работали на скорости 56 или 128Кбод[15], следовательно эти 10 модемов могли обеспечить максимум 1,28Мбод, что в приближении равнялось бы 1,2Мбит/с при идеальных условиях. Для фирмы в 50 сотрудников по современным меркам это было бы провальной скоростью, никто бы не смог не только просматривать сайты, но даже нормально пользоваться электронной почтой, без которой представить себе работу любой современной компании просто нельзя. Возможно, работали бы мессенджеры, но с отключенной пересылкой картинок и видео.

Свой первый модем U.S.Robotics Courier я тоже хорошо помню, он тоже был в виде продолговатой плоской коробки с лампочками на передней панели, входом для телефонной розетки RJ-11 и серийным портом COM для соединения с компьютером. Скорость он развивал в лучшие времена 33,6Кбод, что примерно можно округлить до 32Кбит/с. Я прикинул на калькуляторе: чтобы скачать с такой скоростью из интернета простенький фильм формата FullHD, например «Однажды в Голливуде», который как раз у меня имелся на HDD и занимал 29,4Гбайт, потребовалось бы 7,7 миллионов секунд или же чуть меньше 90 дней. Представьте себе, 90 дней непрерывного скачивания одного только фильма. Весьма примерно я помнил, что час интернета[16] днём обходился в одну условную единицу — доллар. Я ужаснулся — просто скачать фильм вышло было по стоимости в 2160 долларов, а всего через каких-нибудь 15 лет это будет занимать 25–30 минут и стоить 10 долларов в месяц. Прогресс, который мы стали воспринимать как должное.

Правда, если бы я даже очень захотел, у меня бы не получилось подключить своё оборудование к местному интернету. Во-первых, у ноутбука не было никаких сетевых интерфейсов, кроме Wi-Fi. Из портов были два USB-C и один стандартный USB-A 3.0, в который подключался разветвитель на видео-порты и один USB-A. Модемы на USB появятся ещё не скоро, самостоятельно собрать переходник с COM на USB я не смогу без доступа в Google и микроконтроллера по типу Arduino, а Wi-Fi так и вовсе изобретён только в 98 году и никакого массового распространения ещё не имеет. Во-вторых, интернет 90-х имел своим стандартом HTML3 или HTML4, а я вовсе не был уверен, что мои современные браузеры правильно бы могли с ним работать. В-третьих, весьма сомнительно, что современные реализации протокола TCP/IP корректно бы работали со старыми, могли бы использовать старые DNS-сервера. Увы, проверить это у меня всё равно не получилось бы из-за первой причины.

Бросив обдумывать эту мысль, поставил, параллельно архивации, скачивать несколько медиапапок с телефона, а сам продолжил копаться в фотоархиве в надежде отыскать ещё что-то полезное.

Я допивал уже третью чашку кофе, когда внезапно дверь кабинета отворилась. Пришлось резко прикрыть крышку ноутбука и выставить перед собой раскрытую папку. Тревога была ложная — папа вошёл один. Вид у него был растерянный, видимо совещание прошло не слишком гладко. Я жестом показал, чтобы он закрыл за собой дверь на замок — папа подчинился.

— Какой-то ты не радостный, — загадочно улыбаясь, заметил я. Мне уже хотелось начать магическое представление.

— А? Да нет, ничего, директор, устроил концерт, Юрке Самосейко чуть ли не выговор с занесением… Обычное дело, в общем.

— Ну, да, бывает. Ты сейчас свободен? Есть хотя бы полчасика? Я тебе тут собрал материалов для показа.

— Да, сейчас два звонка сделаю и до селектора у меня будет минут сорок.

— До «селектора»? — переспросил я.

— Ну, селекторное совещание, — недоумевающее посмотрел он на меня, — по селектору…

Я только удивлённо повёл плечами, мол «знать не знаю». Это его, конечно, позабавило.

— Ну, когда начнётся, покажешь, что это такое, а пока давай, звони по делам и присоединяйся.

Мы оба расположились каждый за своим рабочим местом, я краем глаза наблюдал, что же он будет делать. В моём вокабулярии слово «селектор» значилось, но преимущественно в контексте языка разметки CSS, а в связке «селекторное совещание» смысл для меня почти отсутствовал. Папа вынул из стола записную книжку, отыскал нужный номер и поднял трубку стационарного кнопочного телефона, вроде бы фирмы Philips, пощёлкал кнопками и когда на том конце подняли трубку, радостным голосом начал:

— Владимир Леонидыч? Я тебя приветствую …

Дальше потёк стандартный рабочий диалог, половину которого мне не было слышно, поэтому я снова переключился на разбор фотографий. В отобранной папке было уже порядка 130 файлов, включая видеофрагменты. Морально я был готов демонстрировать материалы, жаль только, что порядок был хаотичный из-за названий файлов, не хватило времени выстроить логичное повествование. «А если сделать небольшую презентацию в PowerPoint, набросать первый десяток самых интересных фоток в хронологическом порядке, а потом уже демонстрировать, как придётся?» — мне показалось это годной идеей, которую можно очень быстро воплотить. В течение следующих десяти минут, пока папа решал рабочие вопросы, я подготовил первые 12 слайдов на отдельном пустом рабочем столе Windows, чтобы не закрывать уже открытые папки, не останавливать архивацию и не иметь риск случайно переключиться не в то окошко и не засветить лишнюю информацию.

Наконец настал долгожданный момент, когда трубка телефона легла на место. Мне не терпелось начать демонстрацию, от этого я заметно елозил на стуле. Поймав папин взгляд, я мотнул головой, подзывая присоединиться. Но он, как нарочно, сказал:

— Сейчас, момент, схожу в уборную.

Меня уже прямо разрывало от нетерпения, но я постарался не подавать вида и утвердительно кивнул. Он вышел, а я стал бесцельно бродить по кабинету, давая выход бурлящему во мне нетерпению. Повторно изучил содержимое шкафа и тумбочки под чайником, так убил примерно две минуты. Неожиданно резко отворилась дверь, и в комнату шагнул дёрнувший её человек, глядя себе под ноги. Он с порога начал разговор:

— Саш, там в цеху работяги… — и замер.

Я сидел на корточках возле тумбочки спиной, едва успев обернуться на открывшуюся дверь. Вошедший показался мне знакомым, однако подумать об этом я не успел — меня аж подбросило. В два быстрых шага я очутился за столом и захлопнул крышку ноутбука, подняв на вошедшего перепуганные глаза. Он в небольшом замешательстве стоял возле открытой двери и обдумывал, по-видимому, моё неадекватное поведение. Я понял, что спалился, не стоило устраивать такой цирк, он бы всё равно ничего не понял, увидев просто крышку с надписью Nuawei. Мы секунду смотрели друг на друга, он догадался спросить:

— Добрый день, простите, а Александр Сергеевич вышел?

— Да, он на минутку отлучился, сейчас вернётся, — смущённо ответил я.

Мы продолжили осматривать друг друга. Я от волнения никак не мог придумать, что мне сделать, поэтому просто стоял, пытаясь успокоить сердцебиение. Неловкое молчание длилось ещё секунд пять, наверное, гость тоже что-то обдумывал, в итоге он неуверенно произнёс:

— Я могу чуть попозже подойти, когда он вернётся.

— А, нет, не беспокойтесь, он вот-вот должен…

Я опустился на место, поднял и раскрыл перед собой папку, взглядом указал пришельцу на стул, приглашая тоже присесть. Он секунду колебался, потом шагнул в сторону стула и присел, глядя перед собой. Стало понятно — он догадался, что помешал мне, войдя без стука, и сейчас ему неловко. Александр Сергеевич, и вправду, появился через минуту, поздоровался с гостем, вопросительно посмотрел на меня, я слегка кивнул, показывая, что всё в порядке.

— Саш, в цеху опять проблемы, — продолжил незваный гость, — Эти двое сняли-таки кожух, хотели заварить трубку, Акимыч их предупреждал, что надо всё обесточить, они прошляпили, начали варить, в итоге коротнули что-то в щитке. Теперь отопление вообще не включается. Я их обматерил, конечно. Идём, покажу.

— Да твою же мать, вот бестолочи! — папа никогда при мне не матерился, сохраняя интеллигентность даже сейчас, — Сергей Александрович, подождите меня здесь, пожалуйста, я скоро. Лёш, только давай мигом, у меня селектор через полчаса.

Изобразив на лице извиняющуюся гримасу, он взял из шкафа тёплую спецовку, шапку, и вышел, увлекая гостя за собой. Я остался сидеть один в незапертом кабинете в ожидании новых непрошенных гостей. Меня, говоря современным языком, «бомбануло».