Сын Палача. Том 3

Глава 24

— Что же ты бегал от меня, Юлус? — Жак улыбался приветливо и дружелюбно, однако от этой улыбки информатор дрожал ещё сильнее. — Неужели за тобой появились какие-то грешки, о которых ты боишься мне рассказать?

Информатор начал тараторить, мешая имперскую речь с другими языками. Я сидел за другим столом, вяло ковырялся в тарелке и жалел, что не воспользовался советом стражника. В бордель всё же следовало сходить, становлюсь нервным. Это может плохо сказаться на контроле магии. Только в местный не пойду точно, весь этот город производит очень плохое впечатление. Грязный, продажный, злой. Лучше напьюсь.

Память Рады устаканилась. Сейчас же, стоило немного напрячься, я мог вытащить большую часть жизни Рады, как будто сам прожил те мгновения. Не всё, некоторые эпизоды «забылись», детство, в основном, однако по большей части я помнил жизнь девушки. И это делало ещё хуже. Лучше бы я вовсе забыл о ней раз и навсегда.

Я не просто потерял человека, в которого успел влюбиться, мы не так долго были вместе, чтобы полюбить всерьёз. Нет, я потерял человека, с которым фактически прожил всю жизнь. И мне надо срочно вернуть себя в нормальное состояние. Потому что в следующий раз во время боя, при наступлении критического момента вместо заклинания мне на ум придёт гениальная идея: «почему бы не сдаться? Почему бы не сдаться и не прекратить все эти мучения?»

Для мага хаоса это смертельно опасная мысль. Я могу даже не успеть додумать подобную сентенцию, уже высвобождая энергию, которая убьёт меня, а заодно заберёт всех, кто окажется поблизости. Это самый идиотский способ закончить свою жизнь, но, к сожалению, подобные примеры в истории моей семьи имелись.

— Давай так. Я задам тебе несколько вопросов, Юлус. И лучше бы тебе ответить на них, ты же понимаешь? — продолжал Жак.

Не слушая ответный лепет, я поднялся и пошёл к двери. Мы заняли номер, трёхкомнатный, причём даже не самый шикарный из представленных. Однако он назывался шикарным из-за наличия трёх комнат и балкона. Внутри всё было хуже, чем в тавернах, где мы последние дни ночевали. Ничего не поделаешь, все хорошие гостиницы расположены в другой части города.

Спустившись к бару, заказал выпить. Сначала на пробу взял несколько разных напитков по стакану. Выпил. Пойло отвратное, не представляю, как его можно употреблять постоянно. Выбрал наименее отвратительное и показал, что хочу пять бутылок. Мужчина за стойкой посмотрел на меня с сомнением, но бутылки выставил. Взял с собой и, пытаясь не уронить, вернулся в наш номер.

Из трёх комнат одна была гостевой, а две — спальнями. Одну из спален, естественно, заняла Илара, вероятно, вместе с Жаком, я же двинулся во вторую.

— До утра меня не будить, — предупредил всех.

Жак жестом приказал информатору заткнуться.

— Ночью будем дежурить по очереди, на всякий случай. Город неспокойный, а ты ещё поднял шум…

— Так дежурьте, я вам не помешаю.

Я вошёл в комнату и потянул за собой дверь.

— Солрен! — агент девятого отдела повысил голос.

Останавливаюсь и вопросительно смотрю на Жака.

— Ты здесь наравне со всеми, — напомнил имперец.

Качаю головой и указываю на информатора.

— За этим кретином я бегал один? Один. Теперь я буду спать, один.

Захлопнул дверь и расставил на дрянном столике бутылки.

— А если Юлус расскажет, что наш контрабандист где-то поблизости? Тоже до утра будем ждать? — выкрикивает Жак из-за двери.

— Без меня справитесь, — кричу в ответ, прежде чем откупорить первую бутылку.

По комнатке покатился аромат палёного алкоголя. За пару часов здесь такое амбре будет стоять, можно будет спички об воздух зажигать. Поэтому открыл окно и сделал глубокий вдох. Иногда ветер приносил с воды морской воздух, но это были короткие моменты, в основном пахло гниющей рыбой.

Вернулся за стол. Понял, что не взял стакан, но быстро сообразил: всё равно напиваюсь в одиночестве и посуда мне ни к чему. Устроился поудобнее в кресле и сделал первый долгий глоток. А за ним второй, третий.

Я заглядывал в воспоминания Рады, начал с того, о чём она мне сама рассказывала. О том, как тренировалась, чтобы преодолеть отношение к себе. Затем посмотрел их знакомство с Барнсаром. Странно, но я совершенно не чувствовал себя вторгшимся в чужую личную жизнь. Я даже не делаю ничего постыдного, верно? Рада мертва. Теперь до её воспоминаний никому, кроме меня, и дела-то нет.

Я посмотрел на себя её глазами. Странный чужак, неуклюжий, не понимающий законов, по которым она жила. Потом я проявил настойчивость, с Келдрином и другими. Хитрость. И… ей было любопытно, но не был любопытен я сам. Всего лишь интерес к экзотике. Всего лишь чужак. Затем умер Барнсар.

Что-то в её жизни сломалось. Что-то, что казалось вечным, внезапно исчезло. Как мне это знакомо. Пожалуй, я ощутил это намного острее, чем Рада, когда проиграло моё королевство. То, что должно быть незыблемым, пало. Я думал, что смогу влиться в империю, стать своим. Но вместо этого я занимаюсь чёрт знает чем. Точнее, ищу своего отца.

Да, отца. Зачем? Что изменится, когда я его найду?

Отставив опустевшую бутылку, приступил к следующей. Чтобы отвлечься от самокопания снова, обратился к воспоминаниям. В связанные со мной не лез, опасаясь увидеть там что-нибудь, что мне не понравится.

Я вспоминал города, которых никогда не видел, людей, которых никогда не встречал. И случайно залез туда, куда не стоило влезать. Увидел то, что люди стараются скрывать. У Рады была не самая простая жизнь, эмоциональное давление со всех сторон, слишком мало людей, что относились бы к ней хотя бы неплохо. Ничего удивительного, что у неё были и другие партнёры. Даже тогда, когда она переписывалась с Барнсаром. Бывали случаи, когда днём она писала наивно-глупое романтическое письмо, а ночь проводила в объятиях другого парня. Я её не осуждаю, верность и любовь на расстоянии, когда нет возможности встретиться — вещи почти фантастические.

И всё равно увиденное вызвало чувство стыда. Лёгкое, не такое, чтобы начать самокопания и тем более самобичевание, но от воспоминаний личных решил отойти, сосредоточившись на магии. Однако быстро оказалось, что меня учили лучше. Настолько, что ничего принципиально нового Рада мне дать не могла, кроме, может быть, навыков обращения с огнём.

В комнате всё равно пахло алкоголем, и я вышел на балкончик, посмотреть на вечерний город. Взгляд начал цепляться за девушек, что иногда попадались на улицах. Для меня трезвого они бы не представляли интереса, но сейчас выглядели вполне ничего. О чём это говорит? О том, что я уже порядком пьян.

Сделал большой глоток и вернулся в комнату, пока идея отправиться на поиски приключений не начала пересиливать здравый смысл. Попытался вернуться в кресло, но свалился на пол. Неважно, если опереться спиной на это же кресло, до бутылки я доставал без проблем, остальное особого значения не имело.

Сам не заметил, как снова обратился к воспоминаниям. Последним. К тем моментам, что были связаны со мной. Увиденное вызвало грустный смех. Рада ненавидела меня и себя за нашу связь. Одновременно наслаждаясь нашей близостью, моим теплом. И всё равно до конца пыталась найти силы, чтобы одёрнуть себя, ведь я оставался чужаком. Она искала способ, повод, причину со мной порвать. Останавливал её, похоже, только долг. Не передо мной, конечно же, перед Эвверанами. В её глазах я должен был продолжить служить роду. Однако девушка считала, что если разорвёт отношения, я уйду. Считала, что меня ничего не держит.

Кажется, она была права.

Вздохнул.

Молодец, Солрен. Пришёл к тому, что перестал понимать, зачем вообще всё это делаешь.

Оценив содержимое бутылки и прикинув, смогу ли я влить в себя остатки и не попрощаться с содержимым желудка, решил не рисковать. Опираясь на кресло, поднялся, но к кровати сразу идти не решился, пол под ногами начал покачиваться.

Открылась дверь, на пороге возник Зак. Мага жизни я видел, а вот рассмотреть его лица уже не мог.

— Нажрался, свинья?

Хмыкнул, промолчав. Не вижу смысла озвучивать очевидное.

— Твоя очередь дежурить, — сообщил мне Зак.

— Ага, конечно. Уже бегу.

Сделал первый неуверенный шаг в сторону кровати. Что же, пол не так уж и сильно раскачивается. Главное, не торопиться.

Зак двинулся ко мне.

— Побежишь. Как только я помогу тебе протрезветь.

Нас разделяло всего шага три, поэтому я даже не успел ответить, а Зак уже схватил меня за руку, толкнув свою силу в моё тело. А я был категорически против, разозлившись и пустив в ход уже свою силу. Зак отпора не ожидал, да ещё такого, хаос раскалённой кислотой обжёг ладонь моему бывшему другу.

— Проклятие! — вскрикнул маг жизни, одёргивая руку.

От резкого движения я покачнулся, но на ногах устоял. Хотелось ещё двинуть ему в морду, однако уверенности в том, что моё желание выполнимо, нет. Скорее я свалюсь ему под ноги.

— Проваливай, — ограничился словами. — Кретин…

— Да как вообще смеешь, после того, что сделал…

— Зак! Завались! — всё же оборачиваюсь, стараясь держаться на ногах. — Что бы я там ни сделал, ты, ублюдок, сказал: мы более не друзья. Поэтому все свои нравоучения можешь засунуть поглубже в задницу. А теперь проваливай, пока я не подогнал тебя чем-нибудь боевым.

Снова развернулся и нетвёрдой походкой всё же доковылял до кровати. Упал прямо как стоял, и не подумав раздеваться. Однако вместо того, чтобы сразу вырубиться, пришлось сосредоточиться и подготовиться свою силу к отпору, если до моего бывшего товарища всё ещё не дошло.

Зак постоял немного. Я слышал его тяжёлое злое дыхание. Нет, ничего не сказал, развернулся и ушёл, хлопнув дверью. Бедный косяк.

Я расслабился, полежал, понял, что поза не самая удобная. Собрался с силами и всё же перевернулся на спину.

Из-за стены донеслись приглушённые голоса Жака и Илары. Хотя нет, не из-за стены, а через открытые окна. Жак встал и вышел в общую комнату.

— Я же говорил, что не стоит его трогать.

Ответа Зака я не услышал.

— Мы закончим нашу работу. Потом делай что хочешь. Но я говорил тебе раньше и повторяю снова: оставь это. И без тебя Сол осознаёт ответственность за случившееся.

Зак что-то ответил, на этот раз я слышал слова, однако из-за интонаций вновь не разобрал.

— Как знаешь. Иди спать, я подежурю.

Ещё какое-то время были слышны шевеления, затем всё затихло. Момент провала в темноту я не заметил.