Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 19

— Да, это я арестовал главу Шен, — я обвел взглядом притихший амфитеатр. — И да, хотя я не соблюдал установленные процедуры, глава Шен так и остался под стражей, на свободу уже не выйдет, и ему очень повезет не попасть после суда в залы Бьяра…

— Господин аль-Ифрит! — прервала меня Каталина, хмурясь. — Мы собрались для того, чтобы обсудить нарушение давних договоренностей и церковных уложений, а не чтобы выслушивать ваши прогнозы.

— Хорошо, — согласился я. — Не будем говорить о будущем, ожидающем главу Шен, поговорим о его настоящем. Насколько мне известно, сейчас этот не очень достойный дан находится в церковной тюрьме, на допросе у Братьев Вопрошающих. А я здесь, перед вами, готов в свою очередь ответить на любые вопросы, касающиеся его ареста. Вот только у меня тоже есть вопрос — уже к вам всем, благородные даны, — я развернулся к рядам амфитеатра, широким жестом обводя собравшихся, — действительно ли вы не знали, что он творил?

За спиной у меня прозвучал тихий придушенный кашель. Оборачиваться на звук я не стал — и так было понятно, что это Августус пытался выразить неодобрение.

И такое же неодобрение выразили даны — после моих слов по рядам прокатился недовольный ропот.

Каталина подняла руку, призывая к тишине.

— Что вы имеете в виду, господин аль-Ифрит? — спросила она нейтральным тоном, хотя взгляд ее заметно похолодел.

Хм… Ее клан Гретт, как я помнил из рассказов Августуса, являлся одним из союзников клана Шен и был связан с ним кровными узами.

— Вот вы, дана Каталина, вы два десятка лет держите в своих руках немалую власть, — сказал я, обращаясь к ней. — И что же, за это время до вас ни разу не доходили слухи о том, чем занимается ваш родич, глава Шен? У вас не возникало подозрений?

— При чем тут я? — голос Каталины прозвучал недовольно, но во взгляде на долю мгновения мелькнула тревога.

— То есть вы не знали? — спросил я самым вежливым тоном. — Вы лично. Скажите мне.

— Конечно же нет! — возмущение было искренним — но лишь оттого, что кто-то посмел требовать у нее отчет. А за этим возмущением пряталась ложь.

Значит, о темных делишках главы Шен она, как минимум, подозревала. А может быть, даже в них участвовала?

Впрочем, мне следовало сперва разобраться с последствиями первого незаконного ареста и только потом думать о новых.

— Тогда позвольте, я расскажу о том, почему мне пришлось нарушить уложения, — проговорил я и продолжил, не дожидаясь ее ответа. — Слуги главы Шен по его приказу похищали людей — чтобы позднее продавать их нобилям, которые приносили несчастных в жертву на могилах умерших родственников, веря, будто таким бесчеловечным образом обеспечат своим покойным близким слуг и компанию в посмертии. Вы ведь понимаете, что это уже не обычное преступление, а мерзкая ересь пред ликом Пресветлой Хеймы? — я медленно обвел взглядом заполненные ряды. — Так вот, скажите мне, вы, благородные даны, так стремительно кинувшиеся на защиту главы Шен — вы это знали? Или, быть может, даже помогали ему?

— Господин аль-Ифрит, — подала голос Каталина, и когда я повернулся к ней, на лице ее вновь сидела идеальная непроницаемая маска. — Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать главу Шен и его сомнительные поступки или же выслушивать ваши беспочвенные подозрения…

— А вот тут вы ошиблись, дана.

— Ошиблась? Вы же сами признали, что нарушили…

— Вы ошибочно определили причину того, почему мы тут собрались. Обсуждение нарушенных формальностей этой причиной не является! Хотите вы того или нет, но вам предстоит осознать, что мир изменился, что на человечество надвигается катастрофа, и если вы желаете выжить — и вы сами, и ваши кланы — то вам необходимо перестать цепляться за старое. А еще вам придется очистить свои ряды от гнили, от преступников, еретиков и демонопоклонников. Или же за вас это сделают другие и, уверяю, вам это совсем не понравится!

Заметно было, что Каталина растерялась — разговор пошел совсем не по ее плану. Впрочем, я не обольщался насчет того, как долго эта растерянность продлится. Каталина была слишком опытным политиком, и через несколько мгновений она переосмыслит свои прежние расчеты и попытается развернуть нашу «беседу» в удобную для себя сторону.

Давать ей эти мгновения я не собирался.

— Две недели назад вот с такого же расстояния, с какого я смотрю сейчас на вас, я смотрел на могущественного иномирного демона, желающего прорваться к нам и стать тут новым богом, — заговорил я, снова развернувшись к рядам амфитеатра. — Конечно, в официальных новостях ничего об этом нет. Но ведь вы, благородные даны, вы богаты и могущественны и обладаете доступом к тем сведениям, которые пока скрыты от простых людей. Верно?

— Вы говорите о… Великом Древнем? — негромко спросила Каталина.

— Да, именно о нем. Если он все же войдет в наш мир, разразится катастрофа — моря вскипят, вулканы разом начнут извергаться, земля — сотрясаться в конвульсиях, а небеса прольются огненным дождем. Слава Пресветлой Хейме, что две недели назад мы сумели остановить его прорыв, но…

Поднявшийся шум заглушил мои слова.

Некоторые даны вскочили с мест, выкрикивая что-то невнятное; другие сильно побледнели и, кажется, были недалеко от обморока. А несколько пожилых глав кланов и вовсе выглядели так, будто оказались на грани сердечного приступа, и их соседи, отвлекшись от происходящего, начали торопливо лечить их магией.

Да, кажется, я поторопился, решив, будто все они находились в курсе последних событий. Похоже, что слухи о Великом Древнем до большинства глав Младших кланов еще не добрались.

И даже Каталина, судя по ее виду, о прорыве не слышала.

Впрочем, уже через несколько мгновений она стряхнула с себя все эмоции и развернулась к рядам.

— Порядок! Тихо!

Ее усиленный магией голос раскатился по залу. Даны неохотно вернулись на свои места, шум начал стихать, но понятно было, что до спокойствия там далеко.

— Господин аль-Ифрит, — Каталина пыталась казаться невозмутимой, но получалось у нее плохо. — С кем именно вы сумели остановить прорыв?

— С императорским советником Райханом Сиротой и Семаресом, старшим наставником ордена Достойных Братьев.

— Но… Позвольте… Это ведь высшие маги. Как там вообще оказались вы? — судя по лицу Каталины, ей очень хотелось бы объявить мои слова ложью, но открыто подвергнуть сомнениям рассказ особого представителя верховного иерарха она не посмела.

— Во-первых, я обладаю даром этера уровня иртос, если это вам о чем-то говорит, — ответил я любезным тоном. — А во-вторых, моего присутствия при зачистке гнезда Великого Древнего, где все и произошло, потребовала Госпожа Магия.

Каталина озадаченно моргнула. Потом еще раз.

— Вы ведь знаете, о ком я говорю? — на всякий случай уточнил я. — Госпожа Магия либо же Дана Магия, являющаяся разумным воплощением магических стихийных потоков?

— Д-да, — выдавила Каталина наконец. — Да, конечно, я знаю. И она это… потребовала? То есть… как?

— Дар этера уровня иртос позволяет мне слышать ее голос, — пояснил я.

Этот «уровень иртос» был отличным предлогом, чтобы свалить на него все мои уникальные способности — о людях, подобных мне, знали так мало, что опровергнуть меня никто бы не смог.

— Понимаю, — проговорила Каталина с таким видом, который выдал: нет, она мало что поняла.

Ряды амфитеатра молчали — похоже, благородные даны тоже пребывали в недоумении.

— А вы можете как-то доказать, что действительно ее слышите? — решилась спросить Каталина.

— Доказать? Вам? — я улыбнулся, зная, что глаз эта улыбка не коснулась. — Зачем мне это? Я уже доказал все, что нужно, в присутствии верховного иерарха, его наследника и нескольких десятков Достойных Братьев. Но если вас столь сильно грызет любопытство, попросите допустить вас в Обитель и показать вам памятку, оставленную там Даной Магией. И да, кстати, сама она отчего-то считает, что лучшее доказательство — это превратить тех, кто сомневается, в химер. А отговаривать ее от этой идеи так утомительно.

— Я не сомневаюсь! Нисколько не сомневаюсь! — торопливо проговорила Каталина, и я снова ей улыбнулся.

— Рад это слышать. Итак, когда меня прервали, я начал говорить о том, что Великий Древний будет прорываться снова. А среди людей есть те, кто ему служит, иногда осознанно, иногда нет, — я вновь оглядел всех данов, надеясь отметить про себя и запомнить самых подозрительных, но с такого расстояния что-то определить не получилось. Кроме того, очень многие сейчас начали отводить глаза, будто боялись встречаться со мной взглядом.

Потом я на мгновение оглянулся туда, где сидел Августус. Выглядел он бледным и даже, я бы сказал, нездоровым. Бедняга. Как бы к концу собрания ему совсем не поплохело.

— Надеюсь, что вас самих такая беда не коснулась, — произнес я, вновь переведя внимание на ряды. — Но кто-то из ваших родственников или близких мог подпасть под влияние Великого Древнего…

И я продолжил, перечислив все варианты того, как иномирный демон приходил в сны и мысли ничего не подозревающих людей, порой угрожая, порой создавая иллюзии, порой обещая вещи, выполнять которые он либо не мог, либо не собирался.

Я рассказал о том, что иногда под влияние демона люди попадали за считанные дни, и что в других случаях ему сопротивлялись годами.

А еще я рассказал о том, что случилось с теми, кто сдался и добровольно запустил его в свою душу. О несчастных глупцах, ставших марионетками и расходным материалом.

Говорил я в такой полной тишине, будто тут, в этом огромном зале, я остался единственным живым человеком.

Когда я, наконец, замолчал, тишина длилась еще некоторое время. А потом со своего места медленно поднялся один из тех пожилых данов, которые недавно едва не получили сердечные приступы. Он все еще выглядел нездоровым и время от времени касался своей груди, будто проверяя, болит или нет.

— Господин аль-Ифрит, — начал он, — вы не объяснили, что нам делать, если… если кто-то из наших близких подпал под влияние этого чудовища?

Хм, его слова показались мне чем-то большим, чем вопрос, вызванный любопытством.

— Я правильно понимаю, что вас интересует возможность спасти такого человека?

— Вы правы, господин, — старик кивнул.

— Если одержимость уже наступила, то спасение невозможно и перед вами — лишь человекоподобная кукла с лицом вашего близкого. Но если вы успели раньше, то шанс есть. — Тут мне вспомнился магистр Сантори, сопротивлявшийся лжи иномирного демона целых три года, но в конце все же ей поддавшийся. — Лишите этого человека доступа к магии и… — я остановился. У Церкви ведь пока не было практики того, как действовать в подобных случаях. — И когда сделаете это, сообщите мне.

— Вам? — удивленно переспросил старик.

— Да. Я попытаюсь его спасти.

— Благодаря вашему дару этера уровня иртос? — неуверенно уточнил старый дан, и я кивнул. Правда, я понятия не имел, как можно выкинуть могущественного демона из разума и души поддавшегося ему человека, но не попробуешь — не узнаешь.

— Благодарю вас, господин аль-Ифрит, — проговорил старый дан, медленно опускаясь на свое место. — Я… тщательно обдумаю ваши слова.

Его вопрос разбил прежнюю тягостную тишину. Даны начали переглядываться, перешептываться, иногда бросая в мою сторону быстрые взгляды.

Каталина, между тем, расправила плечи и, похоже, собралась заговорить.

Я поднял руку, останавливая ее.

— Есть еще одна большая угроза, о которой я должен упомянуть. И если с появлением Великого Древнего глава Шен никак не связан, то к этой второй угрозе он имеет непосредственное отношение. Все вы с детства слышали о Великом Кракене, подводном чудовище, одолеть которого смогла только сама Пресветлая Хейма. Сейчас он дремлет на дне моря и не просыпается лишь потому, что сирены поют ему колыбельные. За их службу Пресветлая Хейма пообещала этому морскому народу свою защиту, но такие, как глава Шен, считают, что их жажда наживы важнее, чем воля богини, и важнее, чем безопасность человечества. В своем подземелье он заточил сирену, заживо похоронил ее в камне и запретным ритуалом украл ее голос.

По рядам прокатился тихий ропот. Особенно возмущенной выглядела большая группа данов, сидевшая в западной части амфитеатра. Вероятно, то были владетели приморских кланов, лучше других способные осознать опасность.

— Сирены уже давно недовольны человечеством, — продолжил я. — Или вы думаете, что зимние бури, в последние года не позволяющие нашим кораблям покидать порты, происходят просто так? Что случится, когда очередное преступление против сирен переполнит их чашу терпения и они позволят Великому Кракену проснуться? Вы так настаиваете на формальностях, защищающих глав кланов, совершивших преступления! Может быть, вы желаете увидеть, как Великий Кракен поднимется на поверхность вод и обрушит свой гнев на побережье? Владения даны Каталины расположены в центре материка, ей позволительно не бояться морского чудовища, но как насчет остальных? — я вновь обвел взглядом всех собравшихся, жалея, что не могу соотнести лица с известными мне именами. — От прибрежных кланов, например, останется лишь мокрое место. В прямом смысле слова.

Тишина вновь сгустилась, повисла тяжелым облаком. А еще я заметил, что многие даны теперь с совсем другим выражением смотрят на супругу главы Шен и их союзников. Похоже, они были готовы простить своему собрату и похищения, и убийства, но вот то, что он подверг опасности уже их самих, пусть даже косвенно, им не понравилось.

Каталина тоже явно обратила на это внимание, потому что, когда заговорила, интонации ее голоса изменились, из холодно-нейтральных стали более мягкими, уговаривающими.

— Конечно, господин аль-Ифрит, мы отнесемся к вашим словам очень серьезно и запомним все предупреждения. Но даже это не повод забыть о… — она на мгновение запнулась, очевидно, осознав, что упоминать имя главы Шен не стоит, — забыть о нарушенных уложениях. Они вовсе не пустая формальность, они защищают нас всех от произвола. Если каждый, кто считает себя правым, начнет… — она запнулась вновь и в ее взгляде промелькнула опаска. — Господин аль-Ифрит, я ни в коем разе не имею в виду вас! Дар этера — это прямой дар от богини, и, конечно, человек, благословленный им, ошибается куда реже нас, простых смертных.

Я подавил усмешку — так, в ход пошла уже откровенная лесть.

— Но вы же понимаете, люди бывают разные, — продолжила она. — Не все из них так искренне, как вы, будут руководствоваться волей богини и благом человечества.

— То есть вы хотите услышать, что случай с главой Шен был исключением и больше нарушений старых договоренностей не произойдет? — спросил я.

— Да, именно так, — в голосе Каталины послышалось облегчение.

— Нет. Я не могу дать такого подтверждения, — отрезал я.

— Но…

Я вскинул руку, останавливая ее.

— Позвольте, я объясню. — И когда она неохотно кивнула, продолжил: — Формальности и уложения, которыми вы так дорожите, были заключены два века назад. Та эпоха оказалась одной из самых тихих и спокойных в истории Империи, и только потому иерархи Церкви, правившие в то время, милостиво согласились с просьбой ваших предков установить все эти ограничения. Если бы я строго следовал принятой процедуре, глава Шен успел бы убить и похищенных людей, и сирену, успел бы избавиться от их тел, вернуться в свои корневые земли и поднять родовую защиту.

Во взгляде Каталины на долю секунды промелькнуло выражение, говорящее: да, именно такой вариант развития событий она бы сочла идеальным.

— Для ареста главы Младшего клана требуется получить прямой приказ либо от верховного иерарха, либо от императора, — продолжил я. — И есть еще два варианта, когда арест возможен: если дано разрешение от большинства старших иерархов Церкви или если оно получено от вас, благородные даны, когда вы соберетесь вместе и проголосуете за это. Все это слишком сложно и слишком долго. Так что нет, то соглашение, годившееся для прежней мирной эпохи, для нынешней не подходит. Ни еретик, ни демонопоклонник, ни одержимый не должны продолжать творить зло только потому, что они оказались главой клана.

— Я… понимаю… вашу точку зрения… — выдавила Каталина. — Но…

В рядах амфитеатра я краем глаза заметил движение — это поднялся на ноги высокий статный мужчина с надменным лицом.

— Хватит! — произнес он резко. — Я слушал эти речи достаточно долго!

Каталина повернулась в его сторону с явным облегчением.

— Будьте так добры, дан, представьтесь, — сказал я вежливо. Мужчина гневно дернулся — похоже, сама идея, что кто-то моментально не узнал его в лицо, его оскорбила — но все же ответил:

— Меркас, глава клана Геза.

— Благодарю, — отозвался я столь же вежливо.

Про этого Меркаса Августус упоминал несколько раз. Его клан был так же богат и влиятелен, как и клан Каталины. А еще у него было десять камней — большая редкость среди глав Младших кланов.

Разговаривать, стоя рядом со своим сидением, Меркас не пожелал и тоже спустился на платформу, хотя протоколом собрания подобное не предусматривалось.

— Господин аль-Ифрит, — начал он с откровенной неприязнью в голосе, — ваши рассказы об иномирных демонах и морских чудовищах, конечно, впечатляют, особенно, — тут он кинул снисходительный взгляд на Каталину, — особенно женщин. И еще стариков, — а это была явно шпилька в адрес того пожилого дана, который спрашивал меня о спасении родственника.

Я чуть склонил голову набок, внимательно Меркаса разглядывая. По крайней мере, моего взгляда этот дан не избегал, а неприязнь в его глазах нисколько не походила на ярую ненависть, которая всегда присутствовала у одержимых.

— Но истинная цель всех ваших речей, — продолжил он, — это запугать нас и оправдать собственный произвол.

— Оправдать? — повторил я. — Нет, тут вы ошибаетесь. Я не оправдываюсь, я всего лишь объясняю вам новую реальность. Либо вы будете помогать Церкви в выполнении священных заповедей Пресветлой Хеймы, либо, как глава Шен, столкнетесь с последствиями. И устаревшие формальности вас больше не защитят.

— Вы нам угрожаете⁈

— Предупреждаю, — поправил я его. — Пока всего лишь предупреждаю.

Ноздри Меркаса зло раздулись.

— Вы, юноша, невероятно нахальны. Не будь вы представителем верховного иерарха, я вызвал бы вас на дуэль.

— О, — я взглянул на него с новым интересом, чувствуя, как моя магия тоже встрепенулась в предвкушении хорошей драки. Похоже, для моего демонического наследия последние две недели прошли слишком мирно. — Мне нравится эта идея, дан Меркас. Правда, боюсь, что, если мы устроим дуэль прямо здесь, Таллис будет недоволен… Но ничего, через неделю я вернусь в столицу, отчитаюсь перед ним в Обители, сниму с себя все эти официальные полномочия и буду ждать ваших секундантов.

После моих слов наступила мертвая тишина. Меркас отчего-то молчал, никак свой вызов не подтверждая, а Каталина и вовсе смотрела на меня круглыми глазами.

Я сказал что-то не то?

Я мысленно воспроизвел свои последние фразы, но ничего крамольного в них не увидел. Ну, может, только то, что, забывшись, назвал Таллиса по имени, а не как положено — верховным иерархом. Наверное, на вкус благородных данов это прозвучало слишком фамильярно, поскольку никаких других причин их ступора я не обнаружил.

Подумаешь, какие чувствительные! Ладно бы я назвал его «дядюшкой»…

Меркас отмер первым.

— Как бы то ни было, — произнес он, — но не юнцу без опыта и понимания решать судьбы древних родов! А ваш дар этера уровня иртос — что это вообще значит? Набор пустых слов, призванных внушить трепет! Ваше якобы сражение с Великим Древним! Ваше якобы умение слышать Дану Магию! Вы, господин аль-Ифрит, всего лишь нахальный мальчишка, даже не введенный официально в свой клан и непонятно каким образом получивший должность представителя. Не удивлюсь, если подлогом!

Да, Каталина была куда дипломатичней. И осторожней. Даже сейчас она аккуратно отступила в сторону от своего коллеги, будто тем самым подчеркивая, что каждый из них сам по себе и что она за его слова не отвечает. А вот Меркас своей речью и поведением напомнил мне главу Шен — такой же самоуверенный и высокомерный.

— Прислать секундантов не забудьте, — сказал я ему. — А то вы столько всего наговорили, что без дуэли нам точно не обойтись. Да и я уже настроился. Будет обидно, если в последний момент струсите.

Лицо Меркаса исказилось от ярости, а потом пространство вокруг наполнил шум, какой бывает, когда песчаная гора осыпается под своим весом. И одновременно с этим я ощутил давление — словно невидимка лег мне на плечи всем своим весом и пытался пригнуть к земле.

Это явно была магия, но только какая-то необычная, потому что Меркас не рисовал руны, не произносил заклинания, не тянулся к амулетам. Он вообще нисколько не шевелился — а давление все нарастало. И мало того, через мгновение я ощутил ноющую боль в зубах, потом в суставах пальцев, потом она распространилась по позвоночнику…

Это что, он все же решил начать магическую дуэль сейчас и здесь, без всяких формальностей?

Я бросил быстрый взгляд по сторонам.

Хм…

Нет, на дуэль это слабо походило, особенно судя по реакции окружающих.

Каталина, сильно побледневшая, держалась рукой за горло — то ли ей было больно, то ли не могла дышать. У нескольких данов, сидевших на самых близких к нам рядах амфитеатра, из ноздрей текли струйки крови, еще у одной даны я заметил кровь, выступившую из уха. Те главы кланов, которые сидели выше, пострадали меньше, но и из них кто-то согнулся пополам, держась за живот, кто-то обхватил руками голову. А кто-то кричал Меркасу: «Хватит! Перестаньте давить магией!»

Похоже, что этот Меркас Геза уже не в первый раз проворачивал подобное, потому как никто из данов удивленным не выглядел. Вот разозленным — это да.

Краем глаза я уловил движение в той стороне, где находилась моя охрана, и развернулся к ним. Гонджи торопливо что-то чертил в воздухе, а еще трое Братьев пытались подойти ко мне ближе, но не могли — выглядело это так, будто их сбивал с ног ураган, хотя лично я никакого ветра не чувствовал.

Я вскинул руку, обращаясь к ним:

— Не вмешивайтесь! Я сам разберусь.

Во время нашего пути Августус много раз повторял, что использовать магию на собрании Младших кланов нельзя. Это, мол, нарушение декорума, показатель дурных манер и в целом очень плохая идея. Но Меркасу на правила было, очевидно, плевать. Либо же, как один из самых сильных магов собрания, он привык ко вседозволенности

С другой стороны, это давление магией было, судя по всему, намеренно показным. Неприятным, но не опасным. Меркас был похож на деревенского силача, который скинул рубаху и играет мускулами, хвастаясь силой.

Интересно, а я мог вот так же, как он, давить чистой магией?

Направлять свою силу в виде волн я уже умел — хороший способ обездвижить любого противника, сработало даже с Семаресом. Но вот это — давить магией — показалось мне более интересным.

Если, скажем, рассредоточить силу, представив ее в виде крохотных капель воды, подобных частицам тумана, и заполнить ею все пространство, а потом сконцентрировать на цели?

Сила отозвалась на мой приказ с готовностью, хлынула из резерва, аморфная, не имеющая структуры, и моментально заполнила весь зал. А потом невидимым дождем начала осыпаться вниз, на платформу и Меркаса.

Он вздрогнул. Злость во взгляде осталась, но к ней добавилось непонимание.

Я ускорил движение частиц, надавил. И еще. Это, на самом деле, оказалось несложно.

Меркас пошатнулся. Из его правой ноздри поползла крохотная струйка крови, но сдаваться и признавать поражение он не спешил. Напротив, свое давление он лишь усилил — стоять мне стало тяжело.

Откуда-то с рядов донесся придушенный хрип.

Так, с этим следовало заканчивать, а то кто-нибудь еще возьмет и помрет.

И я позволил всем отправленным в пространство каплям моей силы собраться вместе и упасть на Меркаса.

Кровь хлынула у того из обоих ноздрей, из ушей, изо рта. Кажется, даже из глаз. А потом давление, которое я ощущал, исчезло, и Меркас упал на пол. И остался там лежать, в неудобной позе, неподвижный.

Я его хоть не убил? А то будет неловко.

Протянув одну из своих невидимых конечностей, я нащупал его пульс. Сердце билось. Хорошо.

Огляделся.

Каталина, как оказалось, замерла на самом краю платформы, болезненно бледная и откровенно испуганная, — держать привычную нейтральную маску она, похоже, уже не могла.

Я вновь посмотрел на распластанного на каменном полу Меркаса, потом перевел взгляд на потрясенные лица глав кланов.

— Для тех, кому интересно, — произнес я вслух, — это был пример использования дара этера уровня иртос.