Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 3

Не знаю, это так сработало заклинание Семареса, позволяющее мне видеть в темноте, или я сумел бы и без него разглядеть все детали черноты внутри черноты. Так или иначе, пару мгновений я невольно изучал то, что прежде ждало за пределами мира, а теперь пыталось прорваться внутрь.

«Бесформенный, но не лишенный формы», — всплыли в памяти слова древней молитвы, относящиеся к Восставшему из Бездны. Так вот, к Великому Древнему оно тоже прекрасно подходило. Как и слово «многоглазый». А вот «многоголовый» уже нет — ничего, напоминающего головы, в этом существе я не разглядел.

На человека оно оказалось абсолютно непохоже. Уж не знаю, кого в качестве модели использовал художник, создавший фреску с гигантом на троне из черепов, но точно не это… огромное, черное, свивающееся кольцами, покрытое мелкими выпуклыми глазками нечто.

Хотя всё мое внимание было приковано к демону, движение я уловил и тут же перевел взгляд — это пятеро оставшихся в живых одержимых одновременно осели на пол пещеры. Будто бы разом потеряли сознание. Похоже, Великому Древнему было сейчас не до удержания контроля над человеческими оболочками, и он просто обрезал нити, держащие его кукол-марионеток.

Щель в реальности продолжала расширяться всё быстрее.

И как, интересно, ее снова закрыть?

Я бросил быстрый взгляд на советника — тот, бормоча себе под нос невнятные не то проклятия, не то заклинания, стремительно создавал сеть, похожую на рыбацкую, только волокна ее были не изо льна или крапивы, а из серо-голубых полос света. Так, хорошо — какой-то план действий на подобный случай у советника все же был.

А вот Семарес… Нет, щит он держал исправно, даже усилил. Но цвет лица у него стал… при дневном освещении я бы сказал «зеленый», но здесь, в темноте, нормальных цветов не было, так что я смог подобрать лишь определение «больной».

В черноте появились щупальца с присосками и с острыми загнутыми когтями на концах — пара дюжин щупалец, не меньше, — и впились в края трещины изнутри, пытаясь быстрее расширить проход.

Нет, ну хорош! Этак он действительно пролезет в наш мир!

Я всё еще понятия не имел, что можно противопоставить иномирной твари и как закрыть прореху в пространстве. Скорее мое действие можно было объяснить так: «Ну надо же сделать хоть что-нибудь!»

Едва эта мысль у меня в голове оформилась, я вытащил из резерва силы сколько смог и отправил в центр трещины массивное ледяное копье. Вот оно впилось в черноту внутри черноты — и иномирный демон замер, прекратив раздирать реальность, и вздохнул-застонал. Но прежде, чем я успел порадоваться, он нанес ответный удар.

Только удар не физический, а ментальный, растворивший меня в наведенной им иллюзии.

Пространство было пустым, темным, бесконечным. Лишенным всего. Искры жизни в нем оказались крохотными, редкими, драгоценными, недоступными.

И он-я всегда — потому что понятия времени тут не существовало — всегда был бесконечно голоден. Внутри его-меня находилась отвратительная грызущая пустота, требовавшая заполнения.

Если бы здесь, в этом пространстве, существовало понятие смерти, оно стало бы радостью и благословением. Однако он-я был бессмертен и обречен на бесконечные скитания в безжизненной пустоте.

И так длилось и длилось, пока однажды он-я не нашел искру жизни — и искра эта до краев полнилась душами и телами, голосами и мыслями.

Жизнь была столь сладкой, столь желанной, способной наконец — и навсегда — заполнить пустоту внутри…

Тоска.

Одиночество.

Голод.

Вечность.

«Нет, — сказал я ему мысленно. — Нет, не позволю. Не пропущу».

Морок, наведенный иномирным демоном, схлынул, будто смытый невидимой волной.

В реальности человеческого мира прошло едва мгновение, поскольку трещина в пространстве не увеличилась. А вот от моего копья, брошенного в черноту внутри черноты, не осталось даже следа. Ни от самого копья, ни от нанесенной им раны. Хотя какой там раны — едва заметной царапины, потому что вместе с ментальным ударом я получил от Великого Древнего и образ его внешнего тела.

Вот эти черные выгибающиеся кольца были лишь крохотной частью, как и щупальца, которые всё еще держались за края трещины. Реальный размер его физического тела превышал размер имперской столицы. Художник, рисовавший фреску, где иномирный демон сидел на троне, сложенном из крохотных человеческих черепов, не ошибся только в одном — демон действительно был гигантским…

Советник, на которого ментальный удар никак, похоже, не подействовал, прошипел себе под нос еще одно проклятие, а созданная им сеть наконец полетела к трещине и накрыла ее, накрепко прилепившись к краям. И немедленно начала их стягивать.

Ожидаемо, Великому Древнему это очень не понравилось. Его щупальца оторвались от края трещины, вцепились в световые нити сети и начали их рвать. К сожалению, успешно. Я видел, что советник пытается порванные нити зарастить, но его сил, похоже, не хватало на то, чтобы одновременно сохранять целостность сети и стягивать трещину. И я бы с радостью поделился с ним своей силой, если бы знал, как…

Влить ее напрямую в сеть? Теоретически возможно, вот только нет гарантии, что вместо помощи моя магия сеть полностью не разрушит.

Одно из щупалец иномирного демона, успешно порвавшее только что заращенный советником участок, на этом не остановилось, а выскользнуло из трещины уже сюда, в нашу реальность. И метнулось к советнику. Уткнулось в невидимую стену — магический щит. Прижалось к этой стене всей своей поверхностью, прилепилось присосками, заскребло по ней когтем — и вдруг провалилось внутрь щита.

Этого я не ожидал. Советник, похоже, тоже — настолько он был уверен в силе своей магии. Шок, отразившийся на его лице, стоил ему драгоценного мгновения — и щупальце успело обвиться вокруг его туловища, спеленав так, что за слоями черного тела я уже не мог разглядеть человека. Спеленало и поползло назад — но теперь медленно, с трудом, будто таща невозможную тяжесть. Похоже, советник умудрялся сопротивляться даже так, полностью скованный…

Семарес между тем поднял правую руку и направил поток силы в оставшуюся без хозяина сеть. То ли он откуда-то знал, что у него получится, то ли просто повезло, но контроль над ней перехватить он сумел, и световые нити, порванные Великим Древним, опять начали срастаться.

— Дай мне доступ к твоей силе, — проговорил магистр и открыл ладонь левой руки, в центре которой переливался шар из серо-голубого цвета. — Вливай сюда, а я починю сеть и стяну ее.

Выглядел Семарес уже немного лучше. На меня он не смотрел, вместо того продолжая внимательно изучать трещину и бугрящуюся тьму за ней.

— Ладно, — согласился я, — только разберусь с этим.

И я вновь перевел взгляд на щупальце, тащившее советника, и примерился к нему. Сперва следует нанести один режущий удар моими невидимыми конечностями выше того места, где демон держит человека, а потом…

— Оставь его! — резко сказал Семарес. — Пусть. Он слишком опасен.

Я моргнул. Речь ведь шла не о Великом Древнем. Нет, магистр предлагал мне позволить демону утащить советника за пределы нашего мира.

Это было…

Хм…

Это ведь была отличная возможность избавиться от давнего недруга. Недруга лично моего, недруга клана аль-Ифрит, недруга, пожалуй что, и Церкви. Советник убил бы меня, если бы не вмешательство Госпожи Магии, и планов сделать это он не оставил до сих пор.

— Справимся без него, — добавил Семарес. — Я знаю, как работать с подобными сетями.

Предложение Семареса звучало логично. А еще безжалостно — но было бы странно ожидать другого от человека, который не так давно приказал убить меня без всякой на то моей вины, «на всякий случай»…

Ладно, это сейчас было неважно. Важнее было решить, что делать с советником.

Одна часть меня — должно быть, та самая, которая прежде заставляла бросаться на помощь чужакам — желала Райхана Сироту все же спасти. Нельзя отдавать людей на корм иномирному демону! Кроме того, вдруг Великий Древний сожрет не только тело советника, но и душу?

Нет ничего хуже, чем гибель души!

При этой мысли мне даже показалось, что черный океан, прячущийся на дне моего сознания, гневно плеснул волнами.

Другая моя часть, разумная и практичная, была согласна с Семаресом. Как знать, появится ли у меня еще такая удачная возможность избавиться от врага? Тем более что он меня точно спасать бы не стал.

Щупальце, возвращающееся к трещине всё медленней, вовсе замерло. Что происходило там, внутри его кокона, я не видел, но всё же у меня мелькнула мысль, что советник может выбраться и без чужой помощи. Магически сильный, живучий, удачливый…

Но нет, чуда не произошло — и щупальце продолжило втягиваться в проем. В конце концов, любая удача однажды подходит к концу…

Черные волны бездонного океана, с которым я несколько дней назад едва не слился, вновь гневно плеснули, а потом начали подниматься — со дна моего сознания и всё выше и выше. Я ощутил было удивление — но его моментально смыло невидимой водой, как смыло и все остальные мысли.

Я поднял руку, и из пустоты за моей спиной вылетели сотни длинных черных ледяных стрел, пронеслись через всё пространство пещеры и, не задев нитей магической сети, впились в тело демона. Они не должны были ранить его хоть сколько-то заметно, разве что оцарапать — но чернота внутри черноты содрогнулась. А потом демон закричал — на сотни разных голосов, мерзко-пронзительных. Настолько пронзительных, что краем глаза я заметил, как Семарес содрогнулся и, скорчившись, зажал уши руками, потеряв контроль над сетью. Реакция тела, а не разума. Впрочем, уже мгновение спустя он выставил полный звуковой щит, выпрямился, освободил руки и вновь направил силу на сеть.

Я повернулся к щупальцу, держащему советника, и одна из моих невидимых конечностей превратилась в клешню, только сейчас состоящую из того же черного льда, что и иглы.

Перекусить ею щупальце получилось с первого раза. И не только перекусить — плоть демона, которой моя клешня коснулась, начала моментально распадаться, превращаясь в черное месиво.

Кокон с советником внутри дернулся, откатился в сторону, а потом взорвался ошметками, открыв содержимое.

Алые огни окутывали его целиком. Одежда советника превратилась в лохмотья. Там, где в прорехи виднелось тело, оно просвечивало костями, и череп тоже отчетливо проступал под тонким слоем плоти, кожи и волос.

Оказавшись на свободе, советник моментально вскочил на ноги, озираясь по сторонам с диким видом. Потом встряхнулся, явно пытаясь взять себя в руки, и уже нормально посмотрел на тающие остатки щупальца, на свою сеть с перехваченным Семаресом управлением, на меня. Алые огни, покрывающие тело советника, побледнели и погасли.

Потом советник молча вскинул руки и начал вливать в сеть сырую силу, а силы в нем, как оказалось, было еще немало. Семарес, продолжая работать, скосил на него взгляд, но тоже промолчал.

Черный океан во мне колыхнулся, успокаиваясь, и отступил.

Хм… Я ведь еще даже не успел выбрать, что сделаю, когда океан вмешался. Похоже, эта разумная ипостась стихии воды считала, что советник мне нужен. Или не желала отдавать хоть кого-то иномирному демону. А может, имела иные причины, которыми со мной не поделилась.

Великий Древний больше не пытался разорвать сеть и проникнуть внутрь. А то щупальце, которым он схватил советника и которое я разрубил, демон и вовсе отбросил — как ящерица при нужде отбрасывает свой хвост. Почему отбросил я понял, едва посмотрел внимательней на остатки черной плоти — она уже вся превратилась в склизкую на вид кашу…

Хм, прежде мне встречалось лишь одно вещество, способное на такое воздействие, — мертвая вода.

И если так, то ее появление каким-то образом было связано с черным океаном.

Между тем советник так и продолжал вливать сырую силу, не пытаясь забрать контроль над сетью, так что, работая вместе с Семаресом, они закрыли трещину в пространстве меньше чем за минуту. Какое-то время место, где она находилась, еще слабо сияло, но потом свет погас, и мы снова оказались в темноте. Только теперь эта темнота была нормальной, без противоестественной черноты внутри черноты.

Прекратив накачивать сеть силой, советник облегченно выдохнул. А потом, очевидно вспомнив, резко развернулся в ту сторону, где на полу пещеры лежали пять потерявших сознание одержимых, и махнул рукой. Тотчас все они вспыхнули столбами пламени и за пару мгновений превратились в кучи пепла.

— Их можно было бы допросить, — раздраженно произнес Семарес.

— Ничего интересного они бы не рассказали, — равнодушно возразил советник, — а вот возни с пленниками много.

Семарес убежденным не выглядел, но тратить силы на пустой спор не стал.

А я про себя отметил, что стихийная магия вновь подействовала. Дело тут явно заключалось в присутствии Великого Древнего — если его разум находился внутри одержимых, то начинало работать замеченное мною ограничение на использование магии. Если же он свои марионетки бросал, они гибли как обычные люди.

Я собирался спросить советника, можно ли считать гнездо обезвреженным, когда из дальней части пещеры, скрытой за выступом стены, донесся стон. Еще один одержимый?

— Я проверю, — тут же бросил советник и быстрым шагом направился в направлении звука.

— Ха! — проговорил он с насмешкой в голосе, едва скрылся от наших глаз за выступом. — Рейн, ты ведь переживал о несчастных недорезанных жертвах? Одна такая тут осталась, специально для тебя.

Интересно, мелькнула у меня мысль, советник способен на сострадание, или это чувство у него отсутствует в принципе?

За выступ стены я завернул одновременно с Семаресом — магистр явно не собирался оставлять меня без присмотра. В углу пещеры обнаружилась металлическая клетка, очень похожая на те, которые я видел в гнезде Великого Древнего под столицей. Только там пленников было трое, а здесь — лишь один. То есть одна.

На дне клетки жалко скорчилась женская фигура, но при нашем приближении подняла голову. Девушка, молодая и симпатичная, с испуганным выражением лица.

— Кто… кто здесь? — спросила она дрожащим голосом, и я с запозданием вспомнил, что хотя все мы могли сейчас видеть в темноте, пленница такой способности не имела.

Я создал небольшой огненный шар и подвесил его в воздухе так, чтобы он освещал, но не слепил глаза.

Увидев нас, девушка вскочила на ноги, метнулась вперед, прижалась к прутьям клетки.

— Вы люди! Н-нормальные люди! — она всхлипнула. — Помогите мне! Выпустите отсюда! Пожалуйста!

Потом она еще раз, более внимательно, глянула на Семареса, и ее глаза изумленно округлились: — Старший наставник?

— Благая Сестра, — отозвался тот нейтральным тоном, чуть склонив голову в знак приветствия, и только тут я обратил внимание на зимний плащ девушки. Был он порядком порванным и грязным, потому я сразу и не разглядел его изначальный темно-зеленый оттенок.

Клетка была заперта на обычный замок, который я легко сбил своей невидимой конечностью, потом протянул руку девушке, помогая ей выбраться из клетки.

Наши пальцы соприкоснулись.

Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. А у нее самой глаза были огромные, голубые, обрамленные темными пушистыми ресницами, на несколько тонов темнее гладких как шелк светло-русых волос. Пухлые губы шевельнулись, что-то говоря, но я не смог бы разобрать ни слова.

Меня словно ударила молния.

Это прикосновение, этот взгляд, и…

…И в это мгновение она показалась мне прекраснейшей девушкой в мире…

Я что, влюбился?

Настолько быстро?

Так вообще бывает?!!