Та Сторона Одиночества

Глава 22. Катастрофа. (Часть 1)

Я был на взводе, нет, мы все были на взводе, не таясь, проникая под радиус действия всех радаров, отслеживающих все незарегистрированные корабли, что проникали в атмосферу Грессии, неся с собой угрозу и неизвестность. Несколько сот пушек уставились на нас откуда-то там, незримо, когда Морис отправил запрос и тот был изучен со всем пристрастием.

Мне и не представить, какой случился переполох, когда система безопасности определила корабль Дельфина как угрозу уровня А – высшего уровня, и Элиас истерически рассмеялся, впервые за все это время открыто подставив себя, предоставив себя на всеобщее обозрение. Да, его собственная система защиты была впечатляющей, но нам было страшно – оказаться под прицелом, пусть и в броне, и с Элиасом в запасе.

-Я буду вести диалог только с Правителем. – Спокойно пояснил граф Анедо девушке – военному диспетчеру, хлопающей растерянно глазами при лицезрении сразу нескольких живых легенд с пунктиком «вне закона», и отказать она не могла…

Не прошло и получаса, как на экране монитора возникло бледное лицо Эдварда Элсона. Нужно отдать ему должное, выдержка у него была что надо, и свое ошарашенное удивление он искусно скрывал под маской меланхоличного спокойствия. Их диалог он начал первым.

-Какой сюрприз, граф Анедо. Я и не чаял вновь увидеть вас… когда-либо. К сожалению, не было случая поблагодарить вас лично за исполнение вашей клятвы: вы вернули мне дочь. Правда, не совсем так, как мы с вами договаривались.

Его зеленые глаза холодно сверкали подобно тому, как сверкали порой до безумия похожие глаза Мирии – их сходство, кровное родство были так сейчас очевидны, что никакой ошибки быть не могло. Мы наблюдали издалека – Морис настоял на том, чтобы я и Элиас не появлялись в кадре монитора до нужного времени, и мы подчинились.

-Ваше Величество. – Пропустив великодушные колкости мимо ушей, учтиво начал граф. – Я уверен, вы тоже понимаете, что настало время для мирного диалога, ведь наши интересы пересеклись…

-Наши интересы разошлись в противоположные стороны в постели моей, уже покойной, супруги, граф Анедо. Напомнить вам, как это произошло? Ведь именно в результате этого вы получили статус «вне закона»...

-Не надо, Эдвард. – Голос Мориса оставался спокойным и ровным, мы же с Элом переглянулись при столь панибратском обращении графа к Правителю – по всей вероятности, в лучшие времена их связывали достаточно близкие отношения. – Дело, как вы уже поняли, касается Мирии…

-Что вам нужно от моей дочери?! – Гневно воскликнул Правитель – у него было предостаточно времени, чтобы вжиться в роль отца, и, увы, эту часть мы упустили…

-Я люблю ее и собираюсь предложить вам забыть наши прошлые ссоры и разногласия, объединить усилия против действительных врагов Грессии и заключить кровный союз во избежание возможных недомолвок в будущем…

…- Что такое кровный союз? - Эл внимательно слушал, но не слишком догонял суть всех этих политкорректных договоров.

…- Это значит, Морис предлагает себя в качестве зятя Правителя. – Ответил я шёпотом, судорожно соображая, что пол уходит из-под ног, а я проваливаюсь, проваливаюсь… СТОП!

…Стеклянный куб был моей тюрьмой – абсолютно прозрачный, многоуровневый, со множеством поворотов и перемычек, и я едва помещался в нем, согнувшись в три погибели, не сразу сообразив, что я – это Я…

-Мэлвин! – Завопил я. – Где ты?! И почему – сейчас?!!!

Он показался из-за угла, но по ту сторону куба, и вид его был крайне удивленным – казалось, он не понимает, что происходит.

-Джоэл?! Как ты… Постой… Что ты здесь делаешь?!

Меня начала колотить дрожь. Что происходит там, в нашем мире, и почему я оказался здесь и сейчас, так внезапно, так некстати…

-Выпусти меня!!! – Заорал я непонятно на кого, чувствуя, что гнев подступает к горлу, и я теряю самоконтроль.

-Ищи выход! – В ответ закричал Мэлвин, ладонями уперевшись в тот самый куб, где сейчас застрял я, но я почти что уже не слышал его. – Ищи выход… Ищи, Джоэл!

Я попытался проползти вперед или попятится назад, но проходы оказались слишком узки, и вот именно в тот момент меня ослепила такая ярость, что, казалось, я весь наполнился черной ядовитой жидкостью, забурлившей во мне вулканической лавой; стало жарко, нестерпимо, неистово, и я почувствовал, что взрываюсь изнутри, и даже мои глаза перестали видеть, их просто разорвало от жара и ярости, и наступила вечная тьма. Смерть – так зовут ее люди.