Та Сторона Одиночества

Глава 31. Том Брандингтон. (Часть 1)

-Мэл… - Лениво позвал я, измаявшись в ожидании новостей от Мирии или Тайлера, да хоть от кого-нибудь, но всё было тихо.

Льюис очень скоро разузнал о нашей с Мирией встрече, и он устроил мне настоящий допрос, но мне нечем было его «порадовать» - в действительности, мы перекинулись парой слов, только и всего. Хорошо хоть, что он не стал спрашивать про Тайлера, иначе моё враньё насторожило бы его. А так всё прошло гладко.

-Мэл, ну где ты там?!

-Здесь, где же ещё. – Отозвался знакомый голос в моей голове. – Скучаешь?

-Я хотел спросить, откуда тебе известно – про диадов? Ты знал кого-то еще, кроме меня и Мирии?

Мэлвин ответил не сразу, голос его как-то изменился, стал печальнее.

-Что рассказывал тебе Морис?

-Только то, что он прочёл в записях Бенедикта Лоя. Некто Том…

-Том Брандингтон, да. – Перебил меня Мэлвин. – Не слишком известный, но очень талантливый, подающий большие надежды, художник… И – Аниэлла, скромная девушка из хорошей, но бедной семьи. Как давно это было…

-Ты знал их обоих? – Надежда на это теплилась в моей душе, мне хотелось как можно больше узнать о диадах.

Он замолчал, чтобы затем грустно усмехнуться.

-Видишь ли, Джоэл, Мэлвин – моё второе имя. Первым же – тем, которым называли меня родители, друзья, любимая… То, под которым я сыскал определённую известность, было и есть – Том. Том Брандингтон.

Незаметно я соскользнул вглубь себя, чтобы собственными глазами взглянуть ему в глаза, и проверить, врёт он или нет. Но Мэл не врал.

Озеро, раскинувшееся перед ним на многие мили вокруг, было наполнено занятными красками всех оттенков жёлтого, красного, фиолетового, зелёного. Облака, проплывающие в нём, были столь же прекрасны, как и их оригиналы в затухающем небе, и я впервые видел этот пейзаж в пространстве нашего Небытия – он искажался, приобретая то вехи иллюзии, то идеальность, с которой Мэлвин мог изобразить ту или иную деталь… Хищные рыбы пожирали мальков, и электрические скаты лентами скользили меж подводных камней, попадая в силки, расставленные здесь рыболовами…

Мэл стоял недвижим. Впервые в жизни я видел на его лице живую, неподдельную эмоцию, исказившую до неузнаваемости его привычную надменность, проложившую ряд морщинок на всегда идеальной маске безразличия.

-Расскажи. – Тихо попросил я.

-Я всегда знал, что буду лишён серой, скучной жизни. – Начал он свою историю. – Да, я был Художником с большой буквы – я видел мир в его лучших проявлениях, и я мог запечатлеть его таким, каким его воспринимал всей сущностью своего восприятия. У критиков, специально обученных художников, глаза на лоб лезли, они поражались, как художник-самоучка смог достигнуть таких высот, такой техники, точности передачи цвета и образа, да я и сам удивлялся, пока не понял, что я – не такой как все.

Ты знаешь, что отличает супранормных от обычных людей, младенец? Мы эксклюзивны и без проявления своей Силы, то есть до того, как она откроется в нас. Мы талантливы, порой, гениальны – каждый в своём, но закономерно. Это непреложная истина: супранормные изначально иные люди, Сила лишь поднимает нас на новый уровень нашего совершенствования, за два с лишним века я понял это, уж поверь мне, младенец.

Мне было двадцать шесть, когда в студии, где я создавал свои шедевры, появилась новая натурщица, прекрасная, как сама жизнь. У нее были шикарные кудрявые волосы соломенного цвета, и нежная, словно персик, смуглая кожа, огромные карие глаза с золотыми прожилками… нас потянуло друг к другу, я влюбился в неё, я никого так не любил… чушь… я вообще никого никогда не любил, кроме неё…

-Но как ты узнал, что вы – диады? …

-Я не знал. У меня не было такого Мориса, который сказал бы мне об этом. Но я сам всё понял, когда паутина, нанесённая мной кистью на полотно, внезапно ожила, стала объёмной, трёхмерной, и тогда я впервые ощутил Силу – способность создавать подобные картины, управлять ими, существовать – в них…