Таинственный всадник

Глава 1

Лошади бежали легким галопом, не ожидая, что наткнутся на толстую ветку. Карета подскочила на колесах, откатываясь назад, накренилась, дважды дернулась. Как и ожидалось, громкий треск ломающегося дерева заставил кучера натянуть поводья и привстать. Лошади остановились как вкопанные, и Дадли ждал, пока кучер спустится вниз — а тот, похоже, не торопился. Ему было лень покидать свое удобное возвышение. Не снимая с руки перчатку, он оперся о переднее колесо и наклонился, заглянув под карету. Дадли вышел из тени.

— Добрый вечер, сэр. Кажется, маленькая неприятность?

Его приветствие с ярко выраженным акцентом кокни не произвело никакого впечатления. Лошади ответили фырканьем, а кучер уже наполовину был под каретой, дергал оси, проверяя, что стряслось, что именно сломалось.

Дадли наклонился и приподнял край маски, скрывавшей лицо.

— Вечер добрый, сэр! Маленькая неприятность, а?

На сей раз голова кучера оказалась почти у края деревянной рамы.

— Мария и Иосиф! — Он отодвинулся от кареты и почесал затылок. — Незачем так громко кричать, дорогой. Я, может, и старый, но не глухой!

Дадли выпрямился в седле и поднял пистолет, поскольку кучер даже не посмотрел на него.

— И не слепой, я думаю?

С особой осторожностью кучер разгладил полу ливреи, чтобы не было ни единой складочки или морщинки. Он был высокий и худой, лицо было совершенно спокойным, и его выражение свидетельствовало о столь долгих годах работы в услужении у благородных людей, что выносить наглость простого бандита он не собирался.

— Я ручаюсь за собственное зрение. Я вижу гораздо больше, чем кажется. — Он впился взглядом в оружие, затем в скрытое под маской лицо бандита, и на его физиономии появилось презрение. — Так вот вы о чем! Грабите честных путешественников по ночам?

— Ага, этим делом я и занимаюсь, — искренне признался Дадли, а потом уже громче, чтобы было слышно в карете, объявил: — Ночь-то какая прекрасная. Приглашаю весь народ подышать свежим воздухом, вылезайте-ка! Да поживей, по одному, чтобы без толкотни!

В окне бледным пятном возникло чье-то лицо. Секунду оно изучало Дадли, потом раздалось бормотание, в котором безошибочно проскальзывали проклятия.

«Мой Бог», — произнесено было по-французски и «Не может быть, чтобы это был он», — уже по-английски.

Сильный акцент на миг застал Дадли врасплох, но, кроме всего прочего, этот голос был, несомненно, женским!

— А может, это и я, — ответил он намеренно грубым, низким голосом. — А может, и нет. В любом случае у меня есть оружие, и если я говорю: вставайте и вылезайте, значит, ждать я не собираюсь.

Пятно замерло в окне на несколько секунд дольше, чем Дадли счел это уместным, но, прежде чем он повторил свой монолог, кучер нажал на задвижку и открыл дверь. Он подал руку в перчатке, чтобы помочь скрывавшейся в карете даме осторожно выпростать ногу из-под пышных юбок. Она повернулась к свету так, чтобы Дадли не мог видеть ничего, кроме абриса капюшона и плаща, но невозможно было ошибиться: шелковая одежда незнакомки была роскошна.

— Француженка, а? Говорят, вы все оттуда бежали, начхав в корзину драгоценных камней из короны столько…

— Начхав в корзину? Что это значит?..

Вопрос был задан тихим шепотом кучеру, но Дадли ответил сам:

— Вы слышали, что я сказал. Вроде этого. — Он вытянул свою левую руку, чтобы показать обрубок пальца. — Чувствуете поцелуй мадам гильотины, а? Да, вы как раз сгодитесь для сегодняшней ночки. — Он захихикал и перевел взгляд на дверь кареты. — Давайте по одному, я сказал. Чтобы я увидел все-ех…

— Больше никого нет, — сердито ответила женщина и вздохнула. — Я совершенно одна.

— Одна? Вы переезжаете через пик Честера ночью одна?

— Мне говорили… об этом. Я была склонна поверить… — Она остановилась и, казалось, обдумывала то, что собиралась сказать, но вместо слов гневно выдохнула: — Да, теперь я вижу, что введена в печальное заблуждение. Не может быть, чтобы вы были тем, кого они называют Капитан Старлайт.

— А? Какой капитан?

— Капитан Старлайт. Я была склонна поверить, что его не будет этой ночью. — Она сделала паузу и посмотрела на расплывшийся диск луны. — Я заплатила огромную сумму за эти сведения, но теперь прекрасно понимаю, и более того — вижу, что сделала глупость.

— Я предупреждал вас: это будет пустая трата времени, мадемуазель, — тихо резюмировал кучер, чопорно заложив руки за спину. — Но как обычно…

— Да, да. — Еще один протяжный вздох свидетельствовал о невероятном разочаровании женщины. — Ты меня предупреждал, а я не послушала тебя. Да.

Дадли потер челюсть о морду чудовища, украшавшего пистолет.

— Минуточку… Вы говорите, что кому-то заплатили за сведения, где и в каком месте могут ограбить? Тяжело сопя, кучер ответил вместо дамы:

— Я отговаривал мадемуазель, и весьма решительно, должен заметить. Я предупреждал ее, что она бросает на ветер солидные деньги. Ну для чего бандиту рассказывать кому-то о том, где и когда он выйдет на большую дорогу? Да этого так называемого Капитана Старлайта давно бы схватили, если бы каждый немытый оборванец знал бы о его делах и намерениях.

— Хотя все обстоит совсем не так, — раздался голос из тенистых зарослей, — ему тем не менее будет чрезвычайно интересно узнать, где эти сведения были куплены и у кого конкретно. Я просто сгораю от любопытства.

Кучер и женщина мгновенно оглянулись и стали всматриваться в слоистый туман. Даже Дадли был поражен, поскольку никак не ожидал, что Тайрон может объявиться вот так запросто. А тот, словно призрак, возник из черноты.

— Капитан Старлайт, — прошептала женщина по-французски.

Жеребец все так же спокойно стоял под всадником. После длительной паузы Тайрон отвесил легкий поклон:

— К вашим услугам, мамзель. Если я правильно расслышал, вы искали меня?

Женщина завороженно смотрела на него, словно не слыша вопроса, и ему пришлось повторить его.

— О! Да, месье. Да. — Она сделала шаг вперед и остановилась, прижав руку к груди, словно желая удержать непослушное сердце на месте. — Я должна поговорить с вами, месье. По весьма важному делу.

Дадли нервно оглянулся.

— Мне это не нравится, кэп.

Лицо Тайрона было скрыто за поднятым воротником накидки. Он стерег взглядом обе стороны дороги, чтобы не пропустить даже едва заметное движение, вслушивался в звуки леса, холмов, надеясь уловить случайный стук лошадиных копыт или шелест травы, скользящей по ботинку, но все было тихо.

Пристальный взгляд Тайрона снова замер на женщине. Глупая и наивная, сразу же решил он, потому что только такая не увидит для себя огромной опасности, пускаясь на рискованные поиски. Его разбирало любопытство, и он уже не обращал никакого внимания на предупреждающие взгляды Дадли, которые тот умоляюще устремлял на него.

Игнорируя своего напарника, как и собственный здравый смысл, Тайрон засунул оружие за пояс. Он спешился, и тотчас твердая земля громко захрустела под его башмаками.

— Что ты, черт побери, делаешь? — торопливо спросил Дадли, и даже его акцент от удивления исчез.

— Леди нажила много неприятностей, чтобы найти меня.

Дадли приподнял край маски, чтобы прошипеть:

— Ты на самом деле спятил? По лесу могут ползать драгуны!

— Если увидишь такового — сперва стреляй в кучера и тащи ко мне. — Тайрон протянул руку в черной перчатке, приглашая женщину отойти подальше от дороги. — Мамзель?..

Когда она заколебалась, не ожидая, что придется покинуть карету, которая казалась ей островком безопасности, он слегка повернул голову, позволяя ей увидеть блеск своих глаз. Не он придумал столь экзотическое имя — Капитан Старлайт. Его подарила ему одна из его жертв, женщина, которая потом всем клялась, что это был не простой смертный, а призрак с глазами, струящими звездный свет.

— Вы сказали, что хотели поговорить, не так ли?

Капюшон слегка шевельнулся, что указывало на кивок в знак согласия, и девушка, подобрав пышные складки плаща, последовала в том направлении, куда незнакомец увлекал ее. Он не остановился у обочины и, когда она должна была перешагнуть через канаву, подхватил ее ниже локтя и повел к покрытому травой склону. Туман рассеивался, и тени начали истончаться, когда они добрались до вершины пологого холма. Луна же стала ярче, словно омытая невидимой водой, и все вокруг осветилось бледным серебристым светом.

Тайрон отпустил локоть девушки и медленно пошел вокруг гребня холма, оглядывая лес, пригорки, вздыбившиеся с обеих сторон дороги, едва видные извивы самой дороги, слабо различимой в тумане. Он обратил особое внимание на туманные озера во впадинах между холмами, которые из-за бледного лунного света казались наполненными сливками.

— Уверяю вас, месье, здесь нет никаких солдат, никто не спрятался здесь в ожидании вас. Я еду сама по себе.

Он остановился и слегка повернул голову в ее сторону. Она видела лишь черный силуэт на фоне полуночного неба. Его одежда была сшита из густой выделанной овчины, не отражающей свет, а плащ женщины из шелковой парчи, напротив, мерцал в темноте сине-белыми сполохами. Голова ее все еще была скрыта капюшоном, и лица не было видно. Тайрон намеренно отстал и шел немного сзади, вынуждая женщину тем самым поворачиваться к нему, когда он начинал что-то говорить.

— Вы сказали, у вас есть важное дело, которое вы хотели бы обсудить со мной?

— Действительно, это так, месье. Но я должна знать, могу ли доверять вам и надеяться, что все, о чем мы будем говорить сегодня, останется между нами.

Тайрон Харт медленно подкрался к ней. Теперь он мог отчетливо видеть ее рот. Он был совершенной формы — нижняя губа полная и нежная, — а ее слова просто обезоружили его, заставив невольно улыбнуться.

— Вы приняли бы на веру клятву обычного вора? — Последнее слово он произнес по-французски.

— Вы говорите по-французски, месье?

— Немного.

— Хорошо. Хотя я изучала английский язык много лет, но все еще есть слова и фразы, которых я не понимаю, и не могу изъясниться так, как полагается.

— Кажется, у вас прекрасно получается, — сказал Тайрон, снова оглядываясь вокруг. — Но мое время ограничено, и, кроме того, в число достоинств моего друга, которого вы видели, мамзель, терпение не входит.

— Тогда скажите, месье, я получила ваше слово?

Умиляясь ее настойчивости, Тайрон торжественно поклонился:

— Вы получили мое слово, мамзель. Все, о чем мы сегодня говорим… или делаем… здесь, сегодня ночью, уйдет со мной в могилу…

— В таком случае… — Женщина, глубоко вздохнув, выдохнула: — Я намерена нанять вас!

Сообщение поразило Тайрона несказанно, он пристально посмотрел на незнакомку:

— Нанять меня?

Она кивнула, и шелковые нити капюшона заискрились звездной пылью.

— Мне нужна помощь кого-то… обладающего вашим… особенным талантом…

Харт жадно втянул воздух один раз, другой, третий, прежде чем ответил, и слова его шли из глубины высоко поднятого воротника:

— Какой именно особенный талант вам необходим?

— Я хочу, чтобы вы совершили ограбление. Остановили карету на дороге и забрали у пассажиров их ценности.

Тайрон подался вперед, почти уверенный, что не расслышал как следует то, что она сказала.

— Вы хотите нанять меня… ограбить карету?

— Это ведь то, чем вы занимаетесь? Не так ли?

— Да, но…

— У пассажиров этой кареты будут при себе ценности, к которым у меня особый интерес.

— Какие ценности? — прямо спросил Тайрон.

— Драгоценные камни.

— Драгоценные камни?

— Да, месье. Ожерелье, браслет, серьги… весь гарнитур, самые прекрасные, самые изящные рубины и алмазы. Я хочу их получить, а за вашу помощь я вам хорошо заплачу.

Тайрон изучал ее молча и задумчиво. Капюшон все еще оставлял в тени ее лицо, но в темноте он видел превосходно, и само видение было превосходным — цвет лица, тонкий парижский носик, сочная зрелость рта.

— Рубины и алмазы, — пробормотал он. — Гарнитур должен потянуть на целое состояние.

— Несколько десятков тысяч ваших английских фунтов, — согласилась она без колебаний с его оценкой.

— А что могло бы меня остановить от того, чтобы награбленное оставить себе?

Девушка, судя по всему, была готова к такому вопросу: Тайрон Харт заметил, как улыбка, несколько напряженная, мелькнула на ее губах.

— Во-первых, месье, вы не знаете, по какой дороге и в какую ночь поедет карета, какая именно будет карета, и вы никогда об этом не узнаете без моей помощи. Во-вторых, вы, как сами сказали, обычный вор. И вам было бы трудно, а может, даже совершенно невозможно оценить их у ювелира или вообще продать, не привлекая внимания властей. А я предстану аристократкой, которая вынуждена продать драгоценные семейные реликвии, чтобы выжить.

— Вы не думаете, что владелец камней мог бы возражать?

— Я — владелец, месье. Драгоценные камни я получила в подарок в день помолвки.

Тайрон был застигнут врасплох второй раз, но ничем не выдал себя, и девушка стала излагать подробности плана:

— Четырнадцатого числа этого месяца я должна выйти замуж, месье. За неделю до счастливого события будет несколько обедов и приемов, где, как ожидается, я должна надеть драгоценные камни. По дороге на один из этих увеселительных приемов вы подстерегаете карету и отнимаете у меня мои драгоценности. Если вы это сделаете успешно, мы можем встретиться на следующий день — где хотите, на ваш выбор, — и вы отдадите мне драгоценные камни, а я вам заплачу за услугу.

Харт подошел поближе к мерцающему женскому силуэту на один шаг, заставив тем самым незнакомку поднять лицо повыше. Ее капюшон упал в тот самый момент, когда порыв ветра закрыл луну облаками, и он подумал, что она не так уж наивна и глупа, как ему показалось сначала.

— Если драгоценные камни вам подарены в день помолвки, зачем вам красть их?

— Потому что у меня нет никакого желания выходить замуж за человека, который мне их подарил. Меня даже не спросили, мне сказали об этом как о принятом решении. Я была… Как это у вас говорят? Товаром для обмена. Как вещь. Меня продал мой дядя, который хочет одного — избавиться от меня, избавиться от бремени и расходов на мое содержание и на наряды.

Брови Тайрона взметнулись.

— Многие женщины принимают это как данность, этого ждут — денег, положения в обществе, которое дает брак, влияния, наконец. Или вы ищете любовь?..

— Любовь? — Она нетерпеливо отмахнулась от этого слова. — Не смешите меня. Многие столетия в моей семье заключались браки ради власти и выгоды. Но я-то хорошо знаю, в чем заключается ценность женской матки: она нужна для размножения, чтобы было больше народу…

Искренность девушки на мгновение его шокировала, а потом Тайрон едва удержался от смеха.

— Если бы это было так, мадемуазель, не много бы нашлось женщин, которые предпочли бы выйти замуж за бедного, а не за богача.

— Действительно, у человека, с которым я обручена, есть деньги и драгоценные камни, чтобы украсить ими жену, — сказала она тихо, но в голосе чувствовалась ярость. — Но он скотина. Он грубый и вульгарный и смотрит на меня, как будто я всегда голая. Если бы у меня был хоть какой-то другой способ удрать от него, будьте уверены, я бы его выбрала.

Тайрон снова огляделся, но все было совершенно неподвижно и безмолвно.

— Вы могли бы убежать и избавиться от него сегодня вечером. У вас есть карета, кучер и две быстроногие лошади.

— Он в Лондоне. Так же как и рубины, — сказала она, упреждая его следующий вопрос. — Они с моим дядей должны прибыть в Ковентри в конце недели.

— Могу ли я предположить, что ваш дядя вам не помощник в этом деле?

— Вы, месье, — мое последнее прибежище.

— И довольно рискованное, — усмехнулся Тайрон.

Девушка упрямо смотрела на темные тени, которые пробегали между его воротником и треуголкой, пытаясь поймать его взгляд.

— Я француженка. Я эмигрантка. Ваша страна воюет с моей, и мне позволено просить убежища здесь только благодаря покровительству тех, кто боится, что революция может перекинуться через канал и пробудить простой народ Англии. У меня нет друзей, никакой семьи, и мне некуда возвращаться. Мой дядя не стесняется лишний раз напомнить мне, что я живу благодаря его милосердию, но он угрожал отказать мне и в этом, если я не исполню его желание. Драгоценные камни позволят мне обзавестись средствами, чтобы убраться отсюда поскорее и подальше.

— И жить в комфорте и удобстве некоторое время, — сухо добавил Тайрон и тут же почувствовал горячее негодование, поднявшееся в ответ на его саркастическое замечание.

— Я не боюсь работы, месье. В течение семи прошедших лет мне пришлось пережить очень много, начиная с той ночи, когда добропорядочные граждане Парижа двинулись на Бастилию. Я осталась без родителей, без бабушки и дедушки, я лишилась тети, дяди, кузенов — все они погибли на гильотине, Я пряталась в сараях и убегала на зловонных подводах, увозящих городское дерьмо, а солдаты охотились за аристократами даже в деревнях. — Последние слова она не произнесла, а выплюнула, как нечто уничижительное, вложив в них все леденящее душу презрение. — Я ложилась спать холодная и голодная, молясь о том, чтобы прежде, чем я умру, я смогла бы хоть немного согреться. — Она умолкла, собираясь с силами, и добавила: — Но я не хочу умолять вас проявить снисходительность или жалость, взывать о помощи, если вы сами не пожелаете мне помочь. Я готова сполна заплатить вам за услуги.

Что ж, это хорошо, размышлял Тайрон Харт. Сначала эта женщина взывает к его мужской галантности, а когда первый заход терпит неудачу, она меняет тактику и взывает к его жадности.

— Вы совершенно правы, мамзель, — согласился он с оценкой своего «таланта». — Я хотел бы получить гораздо большую плату, чем любой из дюжины дорожных ястребов, которым вы могли бы сделать это предложение. И поэтому я все же хотел бы знать: почему вы обратились именно ко мне?

— У вас репутация смелого человека, месье, и удачливого в делах. Вор, которому нет равных. За шесть лет вас ни разу не поймали, никто никогда не видел вашего лица, вас никто никогда не предавал, несмотря на обещанную за вашу поимку награду — две тысячи фунтов, — большие деньги, гораздо большие, чем те, что обычные люди могут заработать за всю жизнь.

Еще один хороший ход, подумал он, а если и это не принесет удачи?..

— Поговаривают, что вы не любите тех, кто грабит и обманывает бедных людей. И говорят, вы нередко оставляли деньги тем, кто остался бы голодным или совершенно беззащитным…

— Мамзель! — Не в силах удержаться от смеха, Тайрон дал себе волю. — Боюсь, вы путаете меня с другой легендарной личностью. Робин Гуд грабил богатых и наделял бедных. Если я и выбираю в качестве жертв сборщиков налогов или разжиревших землевладельцев, то лишь потому, что у них в карманах монет больше, чем у фермеров или клерков. Что касается отказа от добытого нечестным путем, то я уверяю вас: это слухи, и только слухи.

— Тогда… вы не станете помогать мне?

В его голосе все еще слышалась насмешка, когда он ответил ей:

— Я не привык к тому, чтобы меня нанимали.

Казалось, его отказ искренне ошеломил ее. Не такого ответа ожидала эта женщина, хорошая актриса, стремившаяся убедить Тайрона в правдивости своего рассказа.

— Жаль, — прошептала она по-французски. — Жаль, что я попусту отняла у вас время.

Она отступила к дороге, но успела сделать не более двух шагов, когда голос Тайрона остановил ее.

— Я сказал, что я не привык к тому, чтобы меня нанимали, мамзель. Но я не сказал, что отказываюсь от вашего предложения.

Девушка оглянулась, и на несколько секунд лунный свет полностью осветил ее лицо. Тайрон чувствовал, что под капюшоном и плащом скрывается очень красивая женщина, но к тому, что он увидит такую потрясающую красавицу, он не был готов. У него перехватило дыхание, а сердце едва не остановилось от потрясения. Пухлые губы, тонкий, красиво очерченный носик, будто у фарфоровой статуэтки, глаза огромные и светящиеся. Стоило ему заглянуть в них, как кровь забурлила в венах.

— Вы могли бы попробовать совратить меня, мамзель, — пробормотал он.

— Пардон?

— Соблазнить меня. Вы сказали, что намерены оплатить мои услуги особенным способом. Что вы имели в виду?

Девушка опустила подол на росистую траву и обернулась к нему.

— Тысяча фунтов заинтересовала бы вас, месье?

— Не так сильно, как две, — спокойно заявил Тайрон.

— Две?!

— Это не легкая прогулка при лунном свете, мамзель. Как вы только что совершенно точно заметили, награда, обещанная за мою голову, весьма значительна, и нет недостатка в людях, которые прежде стреляют, а потом задают вопросы. А вдруг они возьмут меня на мушку? Кроме того, если на самом деле драгоценные камни стоят столько, сколько вы сказали, то вы вполне можете себе позволить принять мои условия. С другой стороны, — Тайрон пожал плечами и слегка подтянул воротник, готовясь вернуться к карете, — если цена свободы слишком высока…

Девушка протянула тонкую изящную руку в перчатке.

— Две тысячи, — согласилась она. — Никакая цена не может быть слишком большой, чтобы оплатить свободу.

Тайрона несколько удивил этот мужской, деловой жест, но потом он взял ее тонкие пальцы в свои и крепко пожал, скрепляя договор.

— Мне понадобятся детали, как вы понимаете. Но не сегодня ночью. Мой товарищ, наверное, сгорает от нетерпения, и кроме того… нам обоим нужно время все тщательно обдумать и подойти к делу, как к потере девственности: что сделано, того не вернуть.

— Я не девственница, Капитан, и я не изменю своего решения. — Ее колебание было едва заметно, она хорошо его скрывала. Улучив момент, она высвободила свою руку. — Только скажите, где и когда мы с вами встретимся, и я буду там.

Она, конечно же, не сказала ему всей правды, но выглядела так, как и стремилась выглядеть: такой же отчаянной, какой она себя изображала. Тайрон решил довести игру до конца.

— Вы придете ко мне, чтобы как можно подробнее рассказать о событиях, запланированных на неделю, предшествующую свадьбе. Если я решу, что дело можно сделать, я возьмусь. Но предупреждаю вас, мамзель: если я почувствую, что вы солгали мне, — добавил тихо Тайрон, — я без сожаления сверну вашу прелестную шейку.