Так говорила женщина

Четверть часа

Здание педагогического института в крупном провинциальном городе. В коридоре молодой воспитанник учительской семинарии, обладатель заостренных усов, любезно провожает смущенную, робкую девушку лет 15–16, придерживает перед ней большую створчатую дверь.

Семинарист: Здесь приемная, барышня. Его благородие директор в соседней комнате, но скоро выйдет, поэтому попрошу вас подождать.

Девушка (темноволосая, с задатками милой внешности, стройна, но вместе тем налита, как пшеничный колосок, сидит в кресле с высокой спинкой, на самом краю, осматривает комнату и почти вслух рассуждает): Какой красивый письменный стол, такая гладкость, прямолинейность. Здесь он обычно работает. Наверное, у него много дел — руководить двумя такими большими учебными заведениями! У нас всем делопроизводством директриса заведует, но все же. А ведь он еще и преподает. У него большое будущее, у его благородия. Другие пожилые священники сказали дяде Пали, что его благородие вскоре станет епископом: учтивым и свободомыслящим — так и должно быть! Странный он человек, взгляд у него колючий, однако он не плохой, на экзамене не боюсь ни его, ни его взгляда, хотя он строг, но поговаривают, в компании и дома он очаровательно мил. Я его даже и не боюсь. В нем столько изящества — потому его и называют «змей-искуситель». Есть в нем что-то змеиное, но он добросердечен, так говорят. Я к нему по совершенно незначительному делу. Как же хороша эта оттоманка!

И над камином гипсовая скульптура богини Дианы. Интересно, где хранится оригинал: в Лувре? Нет, в Ватикане! Мы же учили. У нее только одна рука осталась со стрелами. Скажи, богиня Диана, у меня получится?

Диана безмолвна. Слышно, как в приемной открывается дверь, и появляется его благородие, преподобный директор, титулярный каноник, папский камергер и так далее. Высокий, худощавый, с узким, почти аскетичным лицом и губами, живыми, пронзительными светло-голубыми глазами. На вид ему от сорока до шестидесяти лет, нельзя определить точнее, на длинном указательном пальце кольцо-печатка, на талии фиолетовый цингулум.[13]

Директор (елейным голосом, раскрывая руки в дружелюбном жесте): А, какая прекрасная гостья! Какие новости у вас? Прошу, проходите, (ведет в комнату)

Девушка: Я учусь в старших классах женского пансиона, ваше благородие!

Директор (в хорошем настроении): Вижу по вашей шляпке, только вы носите теперь такие круглые шапочки. Присаживайтесь сюда, девушка, на диван, не бойтесь, там нет зеркала. А, значит, замуж вы все-таки выйдете!

Девушка: О! (осматривает комнату; замечает на кровати его благородия прекрасное покрывало ручной работы, скамеечку для коленопреклонения и кофейный столик со вставками из тиса)

Директор (учтиво садится напротив девушки в кресло): Ну, а теперь, барышня, расскажем, что нас сюда привело, так ведь?

Девушка (улыбается про себя, вспомнив, что на уроке геометрии его благородие повторил это «так ведь» 72 раза, старается быть серьезной): Я к вам с просьбой, ваше благородие. Прошу вас, ваше благородие, будьте так любезны, подпишите решение о получении стипендии. Здесь рекомендация ее благородия директрисы. (передает бумаги, про себя) Слава богу, сказала. Все позади.

Директор (Тянется за бумагами на столе. Их руки не соприкасаются): Так, вижу. Все сделаем, конечно, конечно! Посмотрим. Ваша фамилия Богнар?

Девушка: Маришка Богнар, к вашим услугам.

Директор: Подождите! Богнар вам приходится родственником, так ведь? Главный секретарь при страховщике?

Девушка: Да, это мой дядя.

Директор: Да, Пали, я с ним знаком, славный малый. Сейчас женится, так ведь?

Девушка: Да, женится, я потону и хочу получить эту стипендию. Дело в том, что прежде он оплачивал мою учебу. В училище я шестой год, и мне нужно решить, где продолжать обучение.

Директор (с явным удовольствием, пока разглядывает девушку): Конечно, продолжать обучение, учиться! Девушки больше ничего на свете и не знают, кроме как учиться, до посинения, пока не состарятся. Непременно нужно, чтобы вы дальше пошли по этому пути?

Девушка (просто): Нужно! Я сирота, (улыбаясь, поднимает глаза) В конце концов, не помешает.

Директор (смеется и поднимает брови): Я вас понял. Конечно, конечно! Сделаю все, что в моих силах. Подождите, я, кажется, вас помню. Вы сидели за третьей партой, посередине, и не вы ли, голубушка, та, кто произнес вступительную речь по случаю моего дня рождения, так ведь?

Девушка (стеснительно улыбаясь): Я.

Директор (размышляя): Да, да. Это была прекрасная речь. В ней было и про рентгеновские лучи, так ведь?

Девушка: Да!

Директор: «Если бы они могли проливать свет на души людей, то в вашей душе можно было бы увидеть благодарность учеников».

Девушка: И любовь... (внезапно краснеет)

Директор (с удовольствием рассматривает смущенного ребенка): О! Любовь, значит. Подождите, Мариш-ка, позволю себе задать вопрос, но вам необходимо ответить правдиво. Представим, что сейчас для вас я не директор! Как считаете, тот, кто стоит за кафедрой, не достоин быть любимым, так? Каждый учитель кажется совершенно несносным, так?

Девушка (осмелев, громко): Я бы так не сказала. В особенности если речь о вас, господин директор! Мы все ненавидели геометрию, правда, а сейчас все счастливы, что господин директор замещает Кереси, господина Кереси.

Директор (по которому все заметнее, что сегодня он в особенно хорошем расположении духа): Ну это славно, славно! Давайте выпьем за это, у меня есть апельсиновый ликер. Моего собственного приготовления. Выпьете от лица вашего класса... (достает из красивого книжного шкафа рюмочки, поднос с чистой салфеткой, бутылку и пирожные)

Девушка (про себя): Какой добр ко мне, действительно, очень хороший человек. Расскажу потом девочкам.

Директор (накрыв стол, садится, но теперь уже ближе к девушке, в кресло рядом с диваном): Ну, за здоровье! (наливает)

Девушка (осторожно уточняя): За чье?

Директор (смеется): За здоровья учителя Кереси, скорейшего ему выздоровления и возвращения в институт.

Пьют.

Девушка: Он в скором времени поправится, но в этом году было бы лучше, чтобы он отдохнул. Хотя, вероятно, мы обуза для его благородия!

Директор: Да что вы! Надо было еще раньше попробовать, пока я провел только два урока с вами, мои милые. Вы намного лучше, внимательнее, чем мальчишки. Да и вы, Маришка, вы настоящий талант.

Девушка: Но в геометрии...

Директор: Не в геометрии. В сочинении. Учитель литературы очарован вами и постоянно упоминает вас. Я тоже посмотрел вашу последнюю работу, вы про Микеша[14] писали, так ведь? Вступление восхитительное, при том, что это ученическая работа.

Девушка: Как вы все помните, ваше благородие!

Директор: Я довольно много всего помню. Например, я редко встречался с вашим классом, но могу в точности назвать всех по именам, где сидите, за какой партой.

Девушка (смело и немного игриво): Тогда кто сидит за второй партой, с краю, со стороны печки?

Директор: С краю, погодите. Симпатичная светлая девушка, ее волосы обычно собраны в корзинку, красивая, высокая, Мелания Аппел, так ведь?

Девушка: Браво! Она очень умна, не правда ли, господин директор?

Директор: Умна ли, я не скажу, но у нее осознанный, осмысленный взгляд. Симпатичная девушка, правда?

Девушка: Расскажу ей! Как она обрадуется. Как же обрадуется Мелания!

Директор (наклоняется, интересуясь): И почему же она обрадуется?

Девушка (снова краснея): Не могу сказать, это на самом деле такая глупость. В школе...

Директор (еще больше наклоняется, опирается о подлокотник дивана): Вот что значит человек! (улыбается) У всех есть секреты. Какая внутренняя борьба! Необходимо сменить тактику (трогает себя за узкий подбородок и долго, внимательно смотрит на девушку).

Девушка: Боже! Ничего такого! Только вот Мелания Аппел ненавидела геометрию, а теперь только на «отлично» отвечает, ничем другим и заниматься не желает. Так вышло, что у каждого есть любимый предмет...

Директор (еще шире улыбается и пристально смотрит на нее, не отрываясь): Ну у вас, голубушка это, стало быть, литература!

Девушка (стесняясь): Да — но не настолько.

Директор: Насколько?

Девушка: Не знаю...

Директор (двумя пальцами обхватывает руку девушку и крепко держит): Ну нет! Объясните.

Девушка (не смеет двигаться, очень смущена): Не настолько, чтобы утюжком волосы укладывать на урок венгерского или самую красивую блузку надевать.

Директор: А Мелания надевает?

Девушка: Да, на геометрию. Она всегда тайком укладку делает, потому как в пансионе запрещено, а девушки со светлыми волосами все это делают.

Директор (еще сильнее сжимает ее руку): Только светловолосые? Беда! То есть, вы так и ходите с неуложенными волосами?

Девушка (чувствует, как по руке проходит жар): Они сами во все стороны торчат. (как заколдованная птичка, смущенно, резво щебечет) Я их не особо завиваю. Попробовала один раз сделать помпадур, когда выступала с декламацией на кружке самоподготовки. Меня тогда Маргит Тот раскритиковала, но господин директор пожалел, сказал, что критика была несправедливой, и похвалил. Я не умею толком декламировать, меня обманом зазвали. У меня слабый голос.

Директор: Ну, для того, чтобы декламировать, не нужно кричать. Вы способны проникать словами в самое сердце. У вас прекрасный голос, тихий, вкрадчивый, в нем слышатся тысячи переливов, он подлинно передает настроение. Процитируйте «Уэльских бардов», «Вечерний нежный ветерок...»

Девушка (опираясь на ручку кресла в странном оцепенении, мягко сжимая ее, почти дрожа):

Директор (заметно покраснев): Ну?

Он кладет другую руку на талию девушки.

Та закидывает голову назад.

Ну? Чертовка! Милая чертовка! (зарывается лицом в волосы)

Девушка (про себя): Это уже серьезно. Такое еще ни с кем не случалось! Наверное, не стоит рассказывать другим. Нужно вскочить, но никак! Еще есть время! Пока ничего страшного, пока ничего!..

Снаружи слышится шум и голос семинариста, который привел кого-то в приемную.

Семинарист: Пожалуйста, проходите. Его благородие у себя!

Директор (еще раз с силой сжимает руку девушки, отпускает; тихо, пряча явное желание): Подождите здесь, прошу, подождите, я скоро вернусь! (выходит в приемную к новому посетителю)

Поздний час. Дородная дама с полным лицом заходит в кабинет. Делает вид, что ничего не замечает. Глаза выглядят заплаканными, голос протяжный, поющий.

Дородная дама: Ваше благородие господин директор! Я пришла по поводу моего мальчика, этого негодника. Я всего лишь бедная вдова...

Директор старается держать себя в руках, прячет нелюбезность под тусклой, натянутой улыбкой. Девушка встает, приглаживает волосы, смятые рукава и, тяжело дыша, покрасневшая выходит. Директор предлагает посетительнице сесть, делает несколько шагов вслед за девушкой. Обращается к ней сухо и громко.

Директор: Ну мы все решили, не так ли, голубка? Бумаги отправлю директрисе, напишу вам лучшую рекомендацию. С Богом! Передавайте мое почтение дяде Пали!

Диана с отбитой рукой (обращаясь к прошмыгнувшей девушке): Беги отсюда, скорей, скорей! (указывает направление стрелами)

Дежурный, открывая двери, смотрит на задыхающуюся девушку, и на лице его, под жидкими усиками проступает злорадная юношеская гримаса.