Такт наших сердец

Глава 17

Вильям.

Возвращаясь домой, после случая в библиотеке. Я застаю у нас дома, кажется одну из подруг Луиса.

— Что она здесь забыла? — заходя на кухню, спрашиваю я Луиса.

— Данна, — говорит Луис, — Решила навестить меня.

— Вы трахаетесь?

— Нет, — быстро реагирует Данна.

— У меня нет таких мыслей, — отвечает Луис, — В отличии от твоих.

— Это не мои мысли, а обоснованное предположение, — бросаю ему я, — Зачем тогда она здесь?

Данна, явно смутившись, неловко поправляет волосы.

— Я действительно пришла просто повидаться, — произносит она тише.

Луис пожимает плечами и берет чашку с кофе. Не зная, как дальше реагировать, я бросаю еще один укоризненный взгляд на них обоих и выхожу из кухни.

Мысли о случившемся в библиотеке не дают покоя, и ощущения, что что-то здесь не так, только усиливаются. Остается понадеяться, что Луис говорит правду и всё это действительно невинно, хотя и трудно развеять возникшие сомнения.

Шорох за спиной заставляет меня обернуться. Луис стоит в дверях, скрестив руки на груди. В его взгляде мелькает что-то недосказанное, и я понимаю, что разговор предстоит сложный.

Он делает шаг вперед, потом еще один, и вот он уже сидит рядом. Кажется, что тоже хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать. Я решительно смотрю ему в глаза, ожидая объяснений.

— Нам нужно поговорить, — начинает Луис наконец. — Я понимаю, что у тебя есть вопросы, и я готов на них ответить. Данна, она связана с нашим общим прошлым, и, возможно, пора рассказать тебе правду.

— Что ты имеешь в виду? — мой голос дрожит, слова выходят хриплыми и неуверенными.

Луис вздыхает, опуская взгляд на пол.

— Она нашла того, кто видел что случилось два года назад, — начинает он, и я чувствую, как все внутри холодеет.

Луис поднимает глаза и смотрит прямо в мои, будто пытается заглянуть в самую душу.

— Почему ты ничего не говорил раньше? Почему она здесь сейчас? — наконец, нарушаю я тишину.

Луис проводит рукой по лицу, как будто стирая следы вины и усталости.

— Потому что я думал, что смогу защитить тебя. Но, видимо, пришло время распутать этот клубок. анкциирование стирает следы вина и усталости.

Именно в этот момент я начинаю понимать, что жду услышать правду, которой боялся все эти годы.

Правду, что могла бы уничтожить мое прежнее восприятие реальности, но при этом — была необходимым ключом к пониманию всего, что произошло.

— В той машине, была Микаэла.

— Ложь. Если бы она была бы там, — вздрагиваю я, — Ее бы тело нашли бы уже.

— Я понимаю, что тебе сложно в это поверить.

— Как ты можешь знать это уверенно? — вскипает злость, подкатывающая к горлу, — Тебе стоило бы знать, что такие слова просто так не выбрасывают на ветер.

— Послушай, я видел фотографии с места аварии, — продолжает он, поднимая руки в примирительном жесте, — Микаэла была внутри. Мне тоже больно это говорить, но нам надо смириться.

— Ты хочешь, чтобы я просто смирился с потерей? — голос мой ломается, и слова выходят шепотом, — Ты хочешь, чтобы я принял это так легко, будто бы это всего лишь страшный сон?

Он опускает голову, словно чувствуя свою вину за каждое произнесенное слово.

— Нет, я не требую от тебя смирения. Мне просто жаль, что все так сложилось. Я хочу, чтобы ты знал правду, какой бы горькой она ни была.

Злость закипает во мне и я выхожу на улицу. Проходя мимо Мики.

Не знаю какого черта она здесь забыла, но я не хочу ее видеть сейчас. Не тогда, когда я узнал что Микаэла действительно мертва.

Все эти два года, я был уверен что она жива. Ее тело не было найдено и была надежда, что она вернётся ко мне.

Холодный ветер бьёт мне в лицо, но он не способен остудить тот огонь, который полыхает внутри. В каждом шаге ощущается горечь утраты, каждое движение отдаётся острой болью в сердце.

Я не замечаю, как сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони, причиняя физическую боль, но это не сравнит с той мукой, что царит в душе.

Мика, стоявшая в стороне, смотрит на меня с каким-то странным выражением. В её глазах что-то мелькает — сочувствие или презрение, я не могу разобрать.

Она молчит, но её присутствие вынуждает меня ещё сильнее крутить в голове проклятые слова, которые я услышал недавно. Микаэла мертва. Эти слова эхом раздаются в голове, разрушая все иллюзии и надежды, которые я лелеял долгих два года.

Я разворачиваюсь, не в силах больше выносить её молчаливое осуждение или сочувствие, и иду дальше по пустынной улице. Улицы, на которых прежде витали грёзы о возвращении Микаэлы, теперь кажутся мрачными и холодными, как я сам.

Я бреду вперёд, не осознавая куда, словно в попытке убежать от невыносимой правды. Но, увы, от неё не убежать. Она засядет внутри и будет есть меня изнутри до самой могилы.

Бар утопал в мягком свете ламп, и мерцающие отблески отражались на полированных поверхностях.

Бутылка холодного шотландского виски приятно охлаждала руку, небольшая дрожь пробегала по коже от предвкушения. С легким поклоном я удалился в сторону вип-кабинки, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы отгородиться от шума и суеты общего зала.

Устроившись в мягком кресле, я снял колпачок с бутылки и сделал первый долгожданный глоток. Горячее обжигающее тепло разлилось внутри, окутывая каждую клеточку моей сущности.

Я почувствовал мощный и глубокий вкус шотландского виски, его бочковые ноты открывали передо мной целую гамму изысканных ароматов.

— Я могу тебе чем нибудь помочь?

Поворачивая голову в сторону, я замечаю что у входа стоит Мика.

— Убирайся, — кидаю я ей.

Но она продолжает стоять, не собираясь уходить.

— Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, — тихо, но настойчиво произносит она, делая шаг вперёд.

— Мика, я прошу тебя, уйди, — повторяю я, стараясь быть спокойнее, но в голосе всё равно проскальзывает раздражение, — Мне сейчас не до разговоров.

— Ладно, я уйду, — тихо говорит Мика, будто бросая мне вызов, — Но ты должен понять, что убегать от проблем это не выход. Я пришла не для того, чтобы ты чувствовал себя хуже, а чтобы помочь. Может быть, тебе стоит хотя бы попробовать рассказать, что случилось?

На мгновение мне становится стыдно за свою резкость. Возможно, я действительно слишком жесток с ней, но всё во мне сопротивляется идее ещё одного разговора.

— Останься, — тихо шепчу я ей.

Она кивает и садится рядом со мной.

— Но не жди, что я тебе что то расскажу.

— Не нужно ничего рассказывать, — соглашается она, — Я просто хочу, чтоб тебе стало легче.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Я не знаю, — выдыхает она, — Просто хочу.

Она отводит глаза, слегка улыбаясь уголками губ. Между нами повисает молчание, такое густое, что его можно почти ощутить пальцами. Я вздыхаю и, кажется, чувствую, как некая тяжесть медленно покидает мою грудь.

— Тебе не нужно ничего говорить, — продолжает она спустя минуту, нарушая наше безмолвие, — Просто будь собой. Я здесь для тебя, и этого достаточно.

Я смотрю в её глаза, такие глубокие и полные понимания. Впервые за долгое время я чувствую, что, возможно, всё действительно будет в порядке.

Она остается рядом, и её тихий, но уверенный тон проникает в мои мысли, словно лёгкий ветерок, оседающий на подсознании.

— Сказать не так уж и сложно, — начинаю я, смущённый собственными чувствами, — Но почему-то хочется молчать в твоём присутствии. Словно и так всё ясно.

В этот момент я понимаю, что хоть и был долгий путь, в котором было больше тени, чем света, я наконец нахожусь там, где мне должно быть. Здесь и сейчас. С ней.