Там

Глава 22

Пройдя по переходу, похожему на сегмент кишечника некоего невиданного и не имеющего названия монстра, Блум вышел в Город. Перед ним простиралась 6-я улица.

Абсолютно никаких различий с тем, что он уже видел. Прямая автострада, чуть приподнятые над ней тротуары, стандартные дома, ровная зеленая изгородь кустарника, ядовито-зеленые газоны с жесткой, торчащей вверх, как проволока, травой. Тишина и покой. Как в семье Шейлисов. Ни малейших признаков того, что через пару дней эта улица должна погрузиться в Разлом.

На мгновение у Блума возникло сомнение, туда ли он попал? Не сбился ли по дороге с пути? Или, быть может, коварный инфор повернул поезд, на котором он ехал, назад, чтобы снова вернуть его к исходной точке? Если уж он способен объявить живого человека покойником…

Блум тряхнул головой, прогоняя наваждение.

А что, собственно, он собирался увидеть? Красочное световое табло с надписью: «Через два дня эта улица будет снесена!»? Или толпы людей, в панике бегущих к станции монорельса?.. Все именно так и должно быть, тихо и спокойно, до того самого момента, пока не произойдет смещение границы, пока не упадут в проходы стальные заслонки, отгораживающие улицу от всего остального Города.

Блум сделал шаг вперед.

И снова остановился.

Он все ещё не был готов к тому, чтобы окончательно порвать всякую связь с Городом.

Черт возьми, в конце концов, самому-то себе он мог в этом признаться?.. Ему было страшно… Чертовски страшно!..

Это был неосознанный и необъяснимый страх, поднимающийся с самого дна души, передающийся из поколения в поколение даже тогда, когда дети не знают своих родителей; он живет в теле человека наравне с инстинктами, и так же, как чувство боли заставляет отдернуть руку от раскаленного предмета, этот подсознательный страх вынуждает человека сломя голову бежать прочь ещё до того, как он увидит и сумеет опознать источник опасности; он способен сам убить человека, подобно изощренному убийце, лишив его способности мыслить и двигаться; он живет собственной жизнью, по большей части пребывая в глубокой летаргии, но стоит только его разбудить…

Блум выронил из руки рюкзак и в ужасе сдавил ладонями виски. Колени его подогнулись, тело надломилось в поясе. Широко расставив ноги, он то запрокидывал голову назад, вскидывая лицо к иллюзорному небу, то прижимал подбородок к груди, обращая глаза к серому однородному покрытию мостовой. И все это время из его перекошенного рта рвался беззвучный крик, не вписывающийся в границы звукового диапазона, воспринимаемого человеческим ухом.

Для того, чтобы прекратить это мучение, нужно было всего лишь сделать шаг назад. Но тогда бы вся оставшаяся жизнь превратилась в нескончаемую пытку.

– А-а-а-ах!!!

Блум резким движением широко раскинул руки в стороны.

Он стоял, покачиваясь, словно балансируя на канате, натянутом над пропастью.

Затем он медленно наклонился и негнущимися пальцами подцепил лямку рюкзака.

Теперь ему было ясно, для чего Хантер носил с собой фляжку со спиртом… Нужно было тоже с собой прихватить… Глоток спирта, вышибающий слезу, заодно и дурь с мозгов смывает…

А ведь примерно то же самое он испытал, когда впервые вышел из дома…

Неизведанное… Нечто, выходящее за пределы имеющегося в наличии опыта. Разум не в силах отыскать в своих архивах аналогов и потому теряется, не может выстроить адекватную обстоятельствам схему поведения. Вот в чем причина! Не страх, как таковой, а порожденная им неспособность принять какое-то окончательное решение приковывает к месту. Пытаться что-то сделать в таком состоянии, – все равно, что рискнуть прокатиться на автоэле, все колеса у которого разного диаметра. Умный – не двинется с места, дурак – разобьется.

Блум упал на колени. Откинув клапан рюкзака, он выхватил из него металлический прут и ухватился за него обеими руками. На мгновение Блум замер, держа железку в чуть отведенных в сторону руках, словно ритуальный кинжал для харакири. Затем последовал короткий замах, – и конец металлического прута ударил в дорожное покрытие. Мелкая каменная крошка полетела по сторонам. А Блум замахивался и бил снова и снова, – исступленно, изо всех сил, словно стремясь прикончить ненавистного врага. На мгновение он замирал со вскинутыми над головой руками, затем делал судорожный глоток воздуха и наносил новый удар.

Дорожное покрытие было прочным и с трудом поддавалось ударам металлического прута. Но времени у Блума было достаточно, а усердия и злости ему было не занимать.

Блум работал до тех пор, пока прут не выпал из его ослабевших рук. Тогда он всем телом откинулся назад, оперевшись на гудящие от усталости руки. Так, в полнейшей неподвижности, он сидел минуты две. Затем он облизнул пересохшие губы, медленно поднял правую руку и согнутым локтем растер по лицу пот с налипшей на него каменной пылью. Тяжело оперевшись на левую руку, Блум поднялся на ноги и сделал шаг назад, чтобы окинуть взглядом результат своего труда.

Пустую автостраду пересекали два слова, вырубленные в дорожном покрытии аршинными буквами: «СТИЛИ БЛУМ». Буквы были кривыми и выглядела вся надпись не очень красиво. Зато она сразу же бросалась в глаза на выходе со станции монорельса. Пройти мимо нее, не заметив, мог только слепой.

Блум удовлетворенно хмыкнул. Он и сам не понимал, для чего это было нужно, но, как ни странно, бессмысленная на первый взгляд работа принесла ему не только облегчение, но и доставила удовольствие своим законченным видом. Мостовые были лицом Города, и Блум нахально изуродовал его физиономию, нацарапав на нем свое имя. Если бы Блум знал, что инфор при этом испытывал ещё и физические страдания, то наслаждение, полученное им, было бы ещё острее и изысканнее. Но, впрочем, и того, что он испытал, было вполне достаточно для того, чтобы он полностью оправился от первоначального шока, сразившего его в тот момент, когда он с полной ясностью осознал, что в месте, в котором он оказался, любая минута может оказаться для него последней. Теперь он уже не боялся стать вместе с разрушенными стенами домов одной из составляющих частей груд строительного мусора. Нет! Теперь он знал, что не позволит закопать себя в этой куче, а вскарабкается на самую её верхотуру и станет орать там, колотя себя кулаком в грудь!

За спиной оставался Город, впереди расстилалась дорога. Блум подобрал с мостовой металлический прут, послуживший ему уже как оружием, так и пером, и сунул его в рюкзак, – кто знает, может быть ещё пригодится. Повесив рюкзак на плечо, он переступил через оставленный на дороге автограф и зашагал вперед, все дальше уходя от возможности вернуться.

Сделав не более сотни шагов, Блум уже и думать забыл о возвращении. Все его мысли были заняты теперь только тем, как за оставшееся время наилучшим образом подготовиться к предстоящему смещению границы. Чтобы не забыть о самом необходимом, он на ходу достал из рюкзака блокнот и авторучку и начал делать пометки.

Но прежде всего, конечно же, следовало позаботиться о жилье. Хантер не называл точной даты предстоящего смещения, поэтому, вполне возможно, что прожить здесь придется около недели. В принципе, в каждом доме, мимо которого проходил Блум, имелись свободные квартиры, и не было никакой принципиальной разницы, в каком из них остановиться. Но Блум упорно шел к дому, который выбрал ещё когда ехал на поезде. Пусть даже на совсем короткий срок, он все же хотел поселиться по тому же адресу, по которому прожил большую часть своей жизни на 63-й улице. Для себя он загадал, что если квартира, которую он собирался занять, окажется свободной, то это непременно принесет ему удачу.

Думая о жилье, Блум решил, что по тому, сколько свободных квартир имеется в Городе, можно было бы оценить насколько сократилось его население. Если, конечно, Город не возводился с расчетом на прирост населения в будущем, которого так и не произошло.

Робот-привратник, распахнувший дверь парадного, выглядел ничуть не хуже всех тех своих собратьев, которых видел Блум на других улицах, хотя и значительно превосходил их по возрасту.

– Добрый день, господин!

Отличная машина! Не скрипит, не заикается. Какой смысл отправлять её на слом?..

– Здравствуй, дорогой. Мое имя Джойс. Я хочу какое-то «время пожить здесь. Надеюсь, в доме имеются свободные апартаменты?

Робот имеет прямую связь с сетью инфора. Сам-то он хотя бы знает, что жить ему осталось считанные дни?..

– Конечно, господин Джойс! Могу порекомендовать вам апартаменты из пяти комнат с душем и…

– Дай список свободных квартир, – потребовал Блум. За пару секунд робот выдал аккуратную распечатку списка жильцов, которых в доме оказалось всего-то 11 человек. Остальные квартиры, в том числе и та, которую хотел занять Блум, оказались свободны.

– Вот эту, – Блум ткнул пальцем в нужный номер. – Зарезервируй её за мной.

– На какой срок? – поинтересовался привратник.

– А как ты думаешь? – не без умысла спросил у него Блум. Если роботу была известна точная дата смещения…

– Не могу знать, господин Джойс, – ответил привратник в своей обычной манере.

– В таком случае, на две недели, – улыбнулся Блум. – Если за это время ничего не произойдет, я съеду.

– Вы ожидаете какого-то сообщения? – вежливо поинтересовался робот.

– Угадал, – ответил Блум, направляясь к лифту.

В квартире имелся стандартный набор мебели, с которой только нужно было удалить защитное пластиковое покрытие. В принципе, это дело можно было поручить и роботам-чистильщикам, но Блум решил все сделать сам. Во-первых, он терпеть не мог маленьких уборщиков, похожих на мелких паразитов, а, во-вторых, ему просто нужно было чем-то заняться, чтобы привыкнуть к новому жилью.

Но, прежде, чем заняться распаковкой мебели, Блум сделал то, чего никогда прежде не делал, – он настежь распахнул все имевшиеся в квартире окна. Для чего он это сделал, Блум и сам не мог объяснить. Это был мгновенный порыв, которому он не мог, да и не хотел противиться. За окнами была все та же улица, воздух на улице был ничуть не свежее и не прохладнее, чем в квартире, и, тем не менее, Блуму показалось, что после этого в доме сразу же стало светлее и просторнее.

Работа, при том, что делал он все не спеша и тщательно, заняла у Блума около двух часов. Покончив с ней, он заказал обед и отправился принять душ.

Пообедав, Блум увязал остатки еды и грязную посуду в тонкую, как паутина, одноразовую скатерть и затолкнул сверток в мусороприемник.

Подойдя к пульту инфора, Блум вывел на большой экран цифровой таймер и запустил его с нуля. Его вовсе не интересовало, сколько часов он проведет в этой квартире. Но он решил, что после того, как произойдет смещение границы, первым делом во всех домах будут отключены терминалы инфора, – в отторгаемой части тела сначала отмирают нервные окончания.

Блум открыл блокнот, в котором ещё на улице начал составлять список вещей, которые необходимо было заказать, и занялся его уточнением. Однако через пару минут он бросил блокнот на стол и снова подошел к инфору. Включив маленький переносной экран, он набрал на клавиатуре код отдела заказов и отметил в появившемся на экране каталоге простейшую модель компакт-телефона.

Не прошло и минуты, как негромко пискнул зуммер ячейки доставки. Блум вынул из ячейки трубку компакт-телефона, сел в кресло и медленно, как будто все ещё раздумывая над тем, правильно ли он поступает, набрал на клавиатуре домашний адрес Мейлы.

Мейла ответила сразу же после первого сигнала. Как будто все то время, что Блум пропадал, так и просидела возле терминала, ожидая, когда он позвонит.

– Блум, – она даже не удивилась, узнав, что это, действительно, он. – Где ты находишься? Я звонила Шейнисам, но Лиза сказала мне, что ты ушел от них несколько часов назад.

– Что она тебе ещё сказала? – спросил Блум.

– Я мало что поняла из того, что она говорила, – ответила Мейла и снова повторила свой вопрос: – Где ты сейчас, Блум?.. С тобой все в порядке?

– Я в полном порядке, – улыбнулся Блум. – Включи определитель адреса, и он подскажет тебе, где я нахожусь.

– Шестая улица? – удивленно произнесла Мейла спустя несколько секунд. – Что ты там делаешь?

– То же, что и всегда. Ищу выход.

– Ну, и как, нашел что-нибудь?

– Пока только подтверждение твоей теории о пространственной структуре Города…

В нескольких словах Блум обрисовал Мейле ставшую известной ему картину. Мейла задала только пару уточняющих вопросов, в основном же ей все было понятно. Но известие о том, что её теоретические изыскания получили фактическое подтверждение, как показалось Блуму, вовсе не обрадовало Мейлу. Она отнеслась к сему факту, как к должному, словно и не ожидала ничего иного.

– Если все это было известно тебе ещё вчера, зачем ты снова туда вернулся? – спросила Мейла.

– Я ещё не сказал тебе самого главного. Скоро произойдет смещение границы Города, и Шестая улица окажется за его чертой…

Блуму не пришлось долго объяснять Мейле, что именно он задумал. Она поняла все с первых слов.

– Блум, это может оказаться опаснее, чем ты думаешь, – голос Мейлы звучал на удивление спокойно. Так спокойно, что это выглядело ненатурально. – Прежде, чем совершать такой шаг, нужно все тщательно обдумать и взвесить. Возможно существует какой-то иной, менее рискованный способ выяснить, что происходит с улицей, попавшей в Разлом.

– Именно поэтому я не стал даже предлагать тебе присоединиться ко мне, – невинно улыбнулся Блум. – Ты ищешь решение задачи, а я… Я хочу вырваться из этого опостылевшего мне Города.

– Но нет никаких доказательств тому, что через зону строительств можно покинуть Город, – рассудительно, как всегда, заметила Мейла. – То, что реконструируемая улица временно находится за чертой Города само по себе ровным счетом ничего не значит. Сносом зданий и последующими восстановительными работами должен кто-то руководить. И функции эти, скорее всего, выполняет все тот же инфор.

– В таком случае, мы снова увидимся через год, – ответил Блум.

– Тебе ещё нужно будет прожить этот год.

– Я очень постараюсь.

– Ты напрасно шутишь, Блум.

– Я отношусь к подобной перспективе с юмором только потому, что ни секунды не сомневаюсь в том, что мне удастся покинуть Город.

– Слепая вера ничего не стоит.

– Когда как.

Блуму вдруг стало невыносимо скучно разговаривать с Мейлой. Он чувствовал, что она пытается, но не может понять, что же заставляет его совершать столь безрассудный, с её точки зрения, поступок. Быть может, причиной было то, что она растрачивала свою природную агрессивность, охотясь на газонокосилок?..

– Я позвоню тебе позже, – сказал Блум. – Прости, но у меня куча дел.

– Хорошо, – не стала возражать Мейла. – Я подумаю и составлю список того, что может тебе пригодиться.

– Я уже занимаюсь этим.

– Ну вот и отлично. Вдвоем мы уж точно ничего не упустим.

Спорить было бесполезно. Да и ни к чему. Два последующих дня у Блума, и в самом деле, оказались занятыми до предела. Дел было невпроворот. Квартира, которую он занял, постепенно заполнялась запасами консервированных продуктов длительного хранения, концентратов, одежды и всевозможного инвентаря, начиная от спальных мешков и заканчивая странными приспособлениями для ловли рыбы в открытых водоемах, которые были включены в общий список по настоянию Мейлы. Все это нужно было рассортировать, разложить по местам и включить в опись, чтобы не забыть, что уже имеется в наличии, а что ещё только предстоит заказать. Три двадцатилитровые канистры алого цвета, заполненные под завязку медицинским спиртом, занимали почетное место в груде остального провианта. Мейла выразила сомнение, не много ли будет 60 литров 96 процентного алкоголя для одного человека, на что Блум резонно ответил, что спиртного никогда не бывает слишком много. Если судить по книгам классиков, на которые главным образом и опирались как Блум, так и Мейла, при составлении списка продовольствия и вещей, необходимых для выживания в экстремальных условиях, исследователи непознанного и первопроходцы диких земель, лежащих где-то на западе, легче переносили отсутствие пищи, нежели недостаток спиртного.

Разговаривая с Мейлой по несколько раз на дню, Блум чувствовал, что она начинает принимать его авантюру все ближе к сердцу. Она так внимательно следила за всеми его приготовлениями, словно от этого зависела её собственная жизнь. У Блума даже начали появляться опасения, не решится ли Мейла в последний момент присоединиться к нему? Он, конечно, морально готовил себя к самому худшему, но, что, если выход из Города, и в самом деле, не удастся найти? Провести год вдвоем с женщиной, которая все обо всем знала, – Блум вполне обоснованно опасался, что для этого всех его запасов спирта окажется недостаточно. А, поскольку в суррогатах и заменителях, которые придется подыскивать спустя пару месяцев такой жизни, он ровным счетом ничего не понимал, то резонно полагал, что даже в эксперименте на выживание лучше бы обойтись без дополнительного фактора риска.

Вечером того же дня, когда он вселился в новую квартиру, Блум спустился в холл. Его интересовала судьба тех жителей, которые все ещё оставались в зоне грядущего Разлома, не подозревая о нависшей над ними угрозе.

В холле Блум завел долгий беспредметный разговор с роботом-привратником, который после долгих лет одиночества готов был говорить о чем угодно. В результате Блум почти поверил в то, что о смещении границы привратник не имеет ни малейшего представления, и окончательно убедился в том, что никакого организованного переселения престарелых жителей 6-й улицы в ближайшем будущем не предвидится

На следующий день, взяв в руки полученный от робота-привратника список, Блум отправился обходить жителей своего дома, рассчитывая хоть кого-то предупредить о грядущей беде.

В пяти из одиннадцати указанных в списке квартир ему просто никто не открыл дверь. Привратник, за помощью к которому, ожидая самого худшего, обратился Блум, ответил, что жильцы указанных квартир живы и чувствуют себя вполне нормально для своего возраста, но при этом решительно заявляют, что не желают никого видеть. В четырех квартирах Блум встретил стариков и старух, полностью выживших из ума. В ответ на его слова они радостно улыбались и кивали седыми головами, но при этом их прозрачные водянистые глаза не были замутнены ни единой мыслью. Они не понимали абсолютно ничего из того, что пытался втолковать им странный пришелец. При этом двое из них даже не могли подняться с постелей, – все естественные функции организма им помогали отправлять управляемые инфором медицинские роботы. Инфор проявлял заботу о жителях Города до самого последнего дня.

В квартире на пятом этаже Блуму все же повезло встретить бодрого и вполне здравомыслящего старика, который сам открыл ему дверь, предложил войти и даже угостил пивом. Но когда Блум рассказал ему о близящемся Разломе и посоветовал, как можно скорее перебраться на другую улицу, старик только грустно улыбнулся и покачал лысой головой.

– Молодой человек, – тихо произнес он. – Я прожил долгую жизнь. Но в ней не было ничего такого, ради чего я стал бы мечтать ещё об одном лишнем дне жизни. Я искренне благодарен вам за заботу, но, тем не менее, я останусь здесь, – он сделал глоток темного пива из высокого стакана и, улыбнувшись, добавил: – Кто знает, быть может, смещение границы, о котором вы рассказываете, окажется самым интересным событием в моей долгой и скучной жизни.

Положить конец попыткам установления контактов с престарелыми жителями 6-й улицы убедила Блума встреча, ожидавшая его в последней оставшейся в списке квартире.

Она находилась на седьмом этаже, в дальнем углу площадки.

Блум нажал на кнопку звонка. Ответа не последовало. Блум позвонил ещё раз, после чего решил стукнуть в дверь кулаком, – он уже имел некоторый опыт и знал, хотя и не мог объяснить тому причину, что старики гораздо лучше реагируют на решительный стук в дверь, нежели на мелодичную трель дверного звонка.

Дверь легко распахнулась от первого же толчка.

В ноздри Блуму ударил странный и неприятный, незнакомый ему сладковатый запах.

– Эй! – достаточно громко, чтобы быть услышанным человеком, у которого, возможно, проблемы со слухом, позвал Блум.

Еще пару раз стукнув костяшками пальцев по дверному косяку, Блум вошел в прихожую. Ему по-прежнему никто не отвечал. Но из глубины квартиры доносились негромкие, но отчетливые звуки, словно кто-то старательно скреб ногтями по шероховатой поверхности.

Блуму почему-то сделалось не по себе. Пожалев, что в руке у него нет верного металлического прута, он все же медленно двинулся вперед.

В первой комнате, в которой находилась спальня, никого не было. Постель была разбросана. На полу посреди комнаты одиноко валялся тапочек без задника безумно-зеленого цвета.

– Кто дома?! – снова позвал Блум и, не получив ответа, двинулся дальше.

То, что он увидел в следующей комнате, заставило его в первый момент в недоумении замереть на месте. Он не сразу понял, что перед ним. Кресло перед огромным экраном инфора занимала некая бесформенная, медленно шевелящаяся масса.

Блум обвел комнату взглядом, – стены, потолок, пол…

Пол был усеян мириадами мелких роботов-чистильщиков, которые, подобно трудолюбивым муравьям, несколькими четко обозначенными потоками перемещались от своих ячеек в основании стен к креслу и параллельно двигались обратно.

Блум сделал шаг вперед и присмотрелся к тому, что находилось в кресле.

Это были останки человеческого тела, облепленные тысячами усердных чистильщиков.

Блум в ужасе отшатнулся назад, больно ударился спиной об открытую дверь и, развернувшись, кинулся вон из квартиры.

На лестничной площадке его вырвало.

Немного придя в себя, он первым делом осмотрел ботинки и брюки. Убедившись, что за них не зацепился ни один чистильщик, он побежал вниз по лестнице.

Робот-привратник, естественно, находился на своем месте.

– Я только что с седьмого этажа… – задыхаясь от быстрого бега, с трудом выговорил Блум. – Там покойник… Мертвец…

– Да, мне об этом известно, – невозмутимо ответил ему привратник. – Жилец из апартаментов номер 103, если вы именно его имеете в виду, умер сегодня утром в восемь часов тридцать две минуты, – заметив распечатку, которую сжимал в руке Блум, робот счел нужным добавить: – Документация, которой вы располагаете, устарела почти на сутки. Если вы желаете, я могу заново распечатать для вас весь список.

– К черту список! – Блум скомкал целлулоидный лист и отшвырнул его в сторону. – Там творится черт знает что!.. Чистильщики!.. Они поедают тело!..

– Не поедают, а утилизируют, – деликатно поправил его привратник. – Это обычная процедура…

Блум пришел в себя только после того, как поднялся в свою квартиру и выпил стакан водки.

В другие дома Блум уже не пошел.

Он продолжал запасаться продуктами и инвентарем, то и дело обсуждая что-то по телефону с Мейлой, а вечерами отправлялся к старику с пятого этажа, чтобы выпить пива и просто так, ни о чем поболтать с ним.

Спустя три дня Блуму уже стало казаться, что жизнь, сделав неожиданный зигзаг, вновь вошла в привычную колею, и ничего необычного уже не произойдет. Его это вовсе не радовало, но, в то же самое время, он как будто испытывал некое облегчение, – он сделал все от него зависящее, чтобы добраться до намеченной цели, и не его вина в том, что смещение границы не произошло.

А, может быть, оно и неплохо, – время от времени перебираться на новое место и при этом как бы начинать жизнь заново, – с новыми заботами и новыми соседями? Чем не психологическая компенсация повседневной однообразности? Ничем не хуже дурацкого оплывания перед экраном инфора под воздействием программы интенсивной психокоррекции… Или выслеживания газонокосилок на улицах Города.

Таймер, выведенный на экран инфора отсчитал уже 84 часа с той минуты, как Блум начал обживать свою новую квартиру. Было время обеда.

Блум сидел за столом, вкушая сочные куриные котлеты, фаршированные грибами. Отломив кусочек, он положил его на язык и взял в руки бокал красного вина.

В прихожей, ударившись о стену, стукнула входная дверь, которую Блум никогда не запирал. Рука Блума дрогнула. Вино пролилось на скатерть.

– Эй, парень! – раздался из прихожей знакомый уверенный бас.

Блум суетливо вскочил из-за стола и метнулся в сторону прихожей.

Но Хантер уже входил в комнату.

На нем был длинный плащ болотного цвета и черная широкополая шляпа. На плече висел объемистый баул. В руке Хантер держал большую клеенчатую сумку.

Войдя в комнату, гость кинул всю свою поклажу на пол и окинул взглядом превращенное в склад помещение.

– Основательно устроился, – с одобрением произнес он и, сняв с головы шляпу, кинул её на сверток с одеялами.

– Ты что здесь делаешь? – недоумевающе глядя на гостя, спросил Блум.

– Тебя навестить пришел, – ухмыльнулся Хантер. Пододвинув стул, он сел за стол и, взяв вилку Блума, подцепил с его тарелки оставшуюся половину котлеты.

– Неплохо, – одобрительно кивнул он, прожевав пишу.

– Так что же, – недоумевающе развел руками Блум. – Смещения не будет?

– Будет, – уверенно кивнул Хантер. – И очень скоро.

– Но, ты…

Блум умолк, не зная что сказать.

– А что я? – посмотрел на него Хантер. – Чем я хуже тебя?

– Да не в том дело!

– А в чем тогда? Объясни.

– Я не уверен, что в результате смещения границы откроется выход из Города.

– Так, – Хантер кивнул, ожидая продолжения.

– Ты хочешь провести год на развалинах?

– А почему бы и нет, – пожал плечами Хантер. – В Городе я уже все равно ничего интересного для себя не найду.

– Почему ты вообще решил покинуть Город? – недоумевающе раскинул руки в стороны Блум.

Хантер задумчиво поскреб ногтями щетину на щеке.

– Видишь ли, – не спеша произнес он. – Мне кажется, что снаружи охота лучше.

Блум кинул быстрый взгляд на сумку, которую принес с собой Хантер.

Хантер усмехнулся и, наклонившись, подтянул сумку к себе.

– Я и для тебя винтовку прихватил, – сказал он, доставая из сумки продолговатый сверток.

Хантер положил сверток на стол и медленно развернул его. В свете ламп тускло блеснула вороненная сталь ствола, лежащего рядом с прикладом из черного полированного пластика.

– Ну что, берешь меня в свою компанию? – хитро посмотрел на Блума Хантер.

– Да о чем речь, – Блум нежно провел рукой по стволу винтовки. – Конечно! – с воодушевлением воскликнул он, взглянув на Хантера.

– Ну и отлично, – кивнул тот и приподнял крышку со стоящего на столе блюда. – Слушай, ты все уже съел!..

– Повтори заказ, – предложил Блум.

– А, ладно, – махнул рукой Хантер. – Потом.

– Как ты меня нашел?

– Ты думаешь, это было сложно? – Хантер усмехнулся. – Я только вышел на Шестой улице, как сразу же увидел на проезжей части твой автограф.

– А дом?

– Я узнал через инфор твой прежний адресуй почему-то решил, что на новом месте ты, скорее всего, выберешь тот же самый дом.

– Логично.

– Еще бы… Кроме того, ещё и это, – Хантер указал вилкой на распахнутое окно. – Немногие в Городе держат окна раскрытыми… Ты хорошо подготовился, – сказал он, окидывая оценивающим взглядом запасы Блума. – Я тоже кое-что с собой прихватил, но так, по мелочи…

– Ничего, – улыбнулся Блум. – Еще успеем пополнить запасы.

– Боюсь, что уже нет, – серьезно посмотрев на него, покачал головой Хантер.

И словно только эти его слова и должны были быть произнесены, – в доме и на улице погас свет.

Через пару секунд узкий лучик от фонарика, который держал в руке Хантер, прорезал тьму и осветил фигуру Блума, замершего с прижатой к груди несобранной винтовкой, которую он, повинуясь инстинкту, схватил со стола.

– Ну вот и началось, – абсолютно спокойно произнес Хантер. И, лукаво подмигнув Блуму, добавил: – Не грех было бы по этому поводу выпить.