Танат

Глава 14

‒ Вот тебе сыр, твердый, как ты любишь. Еще говяжий балычок, огурчики, редис, зелень.

‒ Ты бы мне еще орешков приволок.

‒ Обижаешь. Приволок, ‒ посетитель достал пакет с указанным продуктом и положил на прикроватную тумбочку. Я попробовал приподняться, чтобы рассмотреть передачу получше, но тут же упал. Сил у меня еще маловато. Однако уже знакомый мне парень, тот, с которым мы спарринговали на тонфах, положил мне руку на грудь.

‒ Да лежи ты пока. Сейчас мы тебя посадим.

Пара нажатий на переносном пульте, и верхняя часть кровати приподымается, позволяя мне сесть. Подъезжает раскладной столик с разложенными на нем продуктами. Бутеры нарезаны, овощи тоже, чай налит. Осматриваю пустую одноместную палату. Уже набившая оскомину цветовая гамма: черный, белый, серый, но я понимаю, что, например, полосы на середине противоположной стены синие.

Передо мной появляется миска и от неё валит аромат мяса. Его много, ведь это сборная солянка. Каперсы, лимончик, свежая зелень ‒ все есть. Беру ложку и зачерпываю первую порцию. Эх, горячо.

‒ Давай, тренируйся. И так тебя по кускам собрали, над восстанавливаться. Так что начинаем с поднятия ложки и тренировки жевательных мышц. Потому на десерт орешки с медом и чай.

‒ Лучше чего покрепче налей. Кстати, а нафига мне форму восстанавливать. Мне доктора уже вердикт озвучили. Прощай отряд Центро Спас. И еще отряды первопроходцев и десантников-исследователей. Я по категории здоровья теперь даже в службу безопасности колоний не годен. Если только дежурным оператором.

‒ А что ты хотел? ‒ грустно хмыкает мой друг и товарищ. ‒ Ты обгорел почти полностью, поджарился в собственном скафандре. Тебе глаза клонировали, кожу, мышечные ткани кучу нервных волокон.

‒ Но в мозге есть необратимые изменения от воздействия высокой температуры, ‒ вздыхаю я. ‒ Работа с физическими нагрузками противопоказана. И как у меня голова не выкипела.

‒ Изолирующий состав. Ты забыл, что впрыскиваемый в кровь состав не только предохраняет ткани от кислородного голодания, но и снижает побочные эффекты от других негативных факоров.

‒ Ага, ‒ киваю я и кладу ложку на салфетку, ‒ в том числе радиация, низкие и высокие температуры. Хвала консерванту.

‒ Зря ерничаешь, он многим жизнь спас. Если бы не он, то мы с парнями из того коридора вытащили лишь твой хорошо запеченный труп.

‒ Лучше бы и не вытаскивали, а то…

Договорить я не успеваю, так как мне в челюсть прилетает кулак лучшего друга. Не сильно, но ощутимо. Сейчас мой собеседник не уже не улыбается.

‒ Лучше бы сдох, да? Это так ты меня и ребят хочешь поблагодарить? Ты в курсе, что мне, Вальмону и Мин Сику задержали продвижение по службе. Потому что мы нарушили приказ руководителя спасательной операции и пошли за тобой. Была угроза взрыва основного реактора, а нам было наплевать. Потому что там, в одном из коридоров, остался один из нас: спасатель, рисконавт, друг. Мы же фактически угнали шаттл, прострелили его орудиями обшивку и достали тебя. Потом уходили от взрывной волны. Еле успели на корабль до старта.

‒ Черт, я не так выразился. Просто…

‒ Или может зря медики на борту бились, когда вытащили тебя из реанимокапсулы? ‒ продолжал мой лучший друг. Я и не представлял, какие проблемы они все отхватили. Никто не рассказывал мне подробностей. ‒ Шансов считай не было, а тут ты еще проснулся.

‒ Что? Как это возможно? Я этого не помню.

‒ Может потому, что рефлексируешь много. Да, когда с тобой стали работать медики, ты в каком-то смысле был в сознании, но орал от боли так, что всем, кто это видел, стало жутко. Мне в том числе, ‒ друг смотрел на меня, но теперь его лицо было печальным. ‒ Я думал, что это агония. Что мы впервые опоздали. Однако медики справились. Ты три месяца был без сознания, пока тебя восстанавливали по частям. И ты… Вот насчет тебя я бы и не подумал, что ты будешь себя жалеть? Ты спас персонал, их семьи, свою команду.

‒ Я просто не думал, что смогу выжить. Там был только наш поисковик. Никто не думал, что спаскрейсер успеет.

‒ А мы успели. Казанзаки чуть гиперпривод не спалил, пока гнал к вам.

Наступило неловкое молчание. Ни он, ни я не знали, что тут ещё сказать. Тишину нарушил мой собеседник:

‒ Кстати, этот ретро бандитский фильм ты специально включил? Как намек, что надо было тебя бросить?

Я посмотрел застывшее изображение. Да, неудачно совпало. В голове досих пор звучит мелодия, исполняемая на скрипке. Ну и времена тогда, двести пятьдесят лет назад были. Главные герои – бандиты, которые пытались спрятаться в глухой провинции. Передвигались они на угнанной черной машине. Как раз на ней, бросив раненных и погибших при ограблении банка друзей и уехал один из героев. И так совпало, что он был тезкой моего друга. Взмах руки, и голопроектор выключается.

‒ Нет, Димон, это не был упрек, что ты меня не бросил. Просто, когда смотрю эту старинную чернуху, то потом проще на наш мир смотреть. У нас… Да куда светлее у нас. И лучше. Как наши предки такое только пережили.

‒ Молча, ‒ ответил приятель. ‒ Стиснув зубы, через боль, но двигаясь дальше. Так что кушай хорошо, приятель, набирайся сил, начинай ходить, а потом увидимся в управлении. Бывших рисконавтов не бывает.

– Да, теперь только позиция инструктора или оператор в ситуационном центре. Прощай, полевая работа.

– Чтобы самого уважаемого спасателя, который умеет быстро думать, трезво оценивает ситуацию и готов пожертвовать собой ради других не нашёл работу в поле? Ха, плохо ты о Департаменте думаешь, приятель. Тут я кое с кем говорил, так что скоро жди звонка.

– Ты о чëм это, Димыч? – говорю и чувствую, как в горле всё пересохло. Какая полевая работа после моих травм?

– О том, что есть отдел, который мы с тобой раньше оба считали прибежищем бумажных крыс. Понимаешь, о ком речь?

– Инспекция, – озвучиваю первое, что мне пришло на ум.

– Они самые. Удивлён? – Димон реально смеётся, глядя на выражение моего лица.

Сам я перебираю в голове всё, что об Инспекционном Отделе нашего родимого Департамента Чрезвычайных Ситуаций. На первый взгляд, это сборище бюрократов, которое пачками штампует циркуляры. Но это на первый взгляд.

Выработка предписаний работы земных и космических объектов, одобрение проведения опасных исследований и экспериментов. Да ни одна экспедиция в дальний космос не начнётся без их одобрения. И конечно, если где-то что-то рванёт, то расследование проведут специалисты из ИО. Чтобы впредь такого больше не было. И, пусть уже как бывший спасатель, я этому рад – меньше ребят погибнут из-за глупости в какой-нибудь жопе вселенной.

И есть ещё одно направление работы отдела – прошлое. Исследование архивов, военных баз данных и поиск складов времён Последней Войны. Обезопасить склад химического оружия Сенткома или поиск их внеземных баз – работа для ИО.

– Если что, старый, то Ворон, их начальник, хочет взять тебя в следственную группу. Так что будем искать схроны с ядерными боеголовками и тайные лаборатории Сенткома.

– Я в деле. – Настроение у меня поднялось. Но тут я зацепился за оговорку друга. – В смысле будем, Димыч?

– В прямом, – друг вздыхает и наконец садится на стул. Под тонким медицинским тайвиком виднеется форма Департамента. Мы и общественная безопасность, она же полиция – единственные кто в современном мире носит подобие военной формы. – С Алëной у меня был тяжёлый разговор.

– Так. Что случилось?

– Ты.

– Чего? Не понимаю. Причём здесь я и твой разговор с женой.

– А ты забыл, что она в этой больнице работает? Как узнала, что тебя сюда везут, прилетела на смену. А тут в капсуле тебя везут. Выглядел ты мягко говоря не очень.

– Понятно. Она попросила тебя уйти из Центро Спаса?

– В точку. Боится до сих пор, что и меня могли так привезти. Ну и моё отстранение из-за нарушения приказа. Вот я подумал, да и решил к Ворону перейти.

– Вот как? А ребята.

– Ну, тебя, например, Вайсман заменил.

– Да, – киваю головой, – Гюнтеру пора расти. А тебя кто сменит? Луи или Андрей.

– Андрюха. Он более спокойный и рассудительный. Так что наши не пропадут. И вообще, кушай давай, а то всё стынет. Алëнка для тебя старалась. Твой же любимый.

Мы ещё обсудили всякие мелочи, но их я не запомнил. Странный звук преследовал меня – звон множества маленьких колокольчиков.

Вдруг всё замерло, лицо Димона стало расплываться. Будто это не он, а кто-то похожий, но другой, более толстый. Мелькнула мёд капсула с телом внутри, а я услышал чей-то далёкий зов.

– Вернись, старый. Мы тебя ждём...

* * *

– Да проснись же ты, сволочь! – по моей груди, а точнее панцирю димортула, колотит маленький женский кулачок. И его обладательница явно в состоянии близком к истерике.

Пока не открываю глаза, но чувствую что-то похожее на облегчение. Если я правильно научился понимать это существо. Димон, который бывший Попутчик, рад тому, что я вернулся. Меня не было половину цикла, а он почему-то потерял контроль над биодоспехом. Только успел намертво вкогтится одной рукой в потолок. До того, как мы сорвались в пропасть. Что со мной случилось он не знает, но это погружение отличались от прошлого.

Если вкратце, то разум доспеха не видел моих воспоминаний, не мог меня, как и девушка, разбудить. Восстановить контроль над доспехом также не выходило. И тут он вдруг услышал знакомый звон. Прямо перед моим пробуждением. И контроль тогда же вернулся. Ему самому зацепиться рукой за потолок или это сделаю я? Ведь нас позвали...

Когда он объясняет, кто был источником зова, мне нечего сказать. Как говорится, вот это поворот. Моё состояние Димон списал на их проделки. Есть у судьбы, точнее её местного аналога, Таната, чувство юмора. Только мы прошлись по этим говнюкам, как они прислали нам ответку. Чувствую себя...

– Да если ты сейчас проснёшься, то я тебе даже отсо...

Мягко шлепаю свою спутницу пониже спины, заставив взвизгнула, а потом цепляюсь свободной рукой за потолок. Начинаю медленно перемещаться на другую сторону. Пропасть под нами никуда не делась.

– Давай только не здесь. Это конечно мило, я бы посмотрел на такую акробатику, но боюсь, что ты сорвешься.

Девушка смотрела на меня и хлопала глазами, которые не были в слезах. Тэй Сильно разозлилась.

– Ах ты выпердыш кривого моба. Что это было? Я целую вечность пыталась тебя разбудить. Ты почти цикл провисел без движения. Разожми ты свою руку, меня бы уже по частям собирали. Так что объяснись.

– Сейчас, – рычу в ответ. Проклятый звон в ушах становится сильнее. Есть только один способ заставить его замолчать. – Только сначала переберемся на ту сторону.

– Только не сорвись и не отрубись опять. Гад, я ведь говорила, что высоты боюсь. Тут дна не видно.

– Спокойнее. Поверь, теперь я точно не вырублюсь. Они не позволят.

– Ты о чëм?

– Потом, – я не рычу. Из моего горла вылетает слабый стон. Вместе со звоном возвращается знакомое и слегка под забытое чувство – адская боль.

Голова просто раскалывается, щаон колокольчиков становится не выносим. Я, пусть и не по своей воле, долго не отвечал на зов, а потому он перешёл в стадию причинения боли. Дикой боли.

Бодро перебираю руками, но ближе к концу передаю контроль над димортулом Димону. Я уже не могу соображать. Так башку крутит. И нет, это не блокада памяти. Помню я всё отлично: больница, лучший друг, ретро фильм, обсуждение новой работы, незнакомые слова вроде Центро Спаса. Значит я в тот раз не погиб. Друг, чьим именем я назвал своего нового спутника, меня тогда вытащил.

Пусть я не всё понимаю, но эту вспышку памяти я чётко запомнил. Теперь понятно, что заставило меня спасти Тэй и остальных. Спасатель – вот кем я был. И жил в мире, где давно закончилась последняя война, а теперь я в Танате. Ползу в живом доспехе по потолку, а внизу пропасть. И я так и не знаю, как я здесь оказался? Нет цельноц картинки.

Наконец мы достигаем противоположной стороны. Спрашиваю на площадку, а потом, не удержавшись на ногах, на колени. Трясущейся рукой разрываю связывающую нас верёвку и мягко, на сколько позволяет состояние, опускаю Тэй на камни. После этого, обхватив себя руками, падаю рядом.

Меня трясёт, ни на чем не могу сосредоточиться. Голова болит, а зов тянет меня вниз, глубже. Одновременно я понимаю, что мне дали право пройти дальше. К ним. Ненавижу этих тварей уже заранее. Но что они делают там?

– Эй, новенький, ты чего? Что с тобой опять? Ты вообще меня слышишь? Разбери меня Танат, Нико, да ответь же мне? – слышу я рядом голос, в котором раздражение сменяется тревогой.

Меня переворачивают на спину, а это не просто. Я и димортул вместе весим не мало. Отъелись ща эти циклы. Сквозь нескончаемый звон в ушах еле ощущаю эмоции Димона. Дышать, да? Вот в таком ритме? Пробую, пытаюсь, но тяжело.

Мягкие руки начинают массировать мне заднюю часть шеи. Зачем? Это ведь не моя шкура, но обратная связь работает. Мне становится легче и я пытаюсь дышать в указанном ритме, с долгой задержкой дыхания после выдоха.

– Пить, – доносится из пасти димортула и одна из рук, что массировали шею, пропадает. Затем к челюсти прислоняют знакомую флягу из органа бедного тараноглава. Тэй не экономит воду, так что у меня получается напиться от души.

– Всё, – поднимаю дрожащую руку, убирая флягу в сторону. – Надо экономить воду.

– Да-да. Но может ответишь наконец, что это было? Мне стоит бояться?

– Нет. Тебе, если не пойдёшь за мной, то бояться тебе нечего.

– Что? Наши пути расходятся? Как это понимать? Мы даже из шахты не выбрались.

– Выход не так далеко, – хриплю я. Вроде выпил целую кружку воды, но горло по-прежнему будто наждаком дерет.

Не обращая внимания на Тэй, медленно поднимаюсь на ноги и озираюсь по сторонам. Поднимаю голову вверх, ощущая, как меня шатает, и слежу за направлениями по которым идут трубки. Ага, разветвляются. Правый коридор, что уходит с площадки вглубь пещер, явно ведёт наверх.

– Выход там, – показываю девушке пальцем в сторону правого выхода. – Так ты пройдёшь к органам, что питают город над нами. Обычные отсеки для разов. Ты легко сможешь подняться к водосборнику и выйти на площадь.

Вот и полученные от Хранителя знания пригодились. Да, местные живые аналоги систем водоснабжения имели свободный доступ. Обычных разов сдерживали запреты Создателей, а стражи должны иметь беспрепятственный доступ к критической инфраструктуре.

Похоже на то, что Творцы боялись только мобов, а не своих соплеменников, которые могли учинить саботаж. Или причинение вреда живым строениям и биомеханизмам в их среде считалось за табу, или они все-таки относились к единой расе.

– Знаю я, что это. Но мне непонятно, куда ты решил уйти? Или тебе плевать на меня, моё предложение? После всего того, что мы вместе прошли, ты хочешь просто уйти?

– Женщина, – поворачиваюсь к брюнетке и нависаю над ней. От моего рëва она корчит гримасу боли, но молчит. Опять я забыл о её чувствительности. – Пойми, я не хочу тебя убивать, но буду вынужден это сделать. У меня иного выбора не будет.

– Что? – напуганная девушка отскочила от меня и положила руку на свой дробовик. Веерник, как она его назвала.

– То. Ты сама видела, что со мной было, когда я пытался игнорировать зов. Непослушный инструмент здесь наказывают. Так что, если если мне прикажут уничтожить мятежного раза, того, кто им не подконтролен, я не смогу проигнорировать их приказ.

– Что? –уголок рта девушки опустился вниз. В глазах Тэй плескался ужас. – О ком ты говоришь?

Она уже поняла всё поняла, но отказывалась верить. Одно дело, когда говоришь с товарищами о всесильных чудовищах сидя где-то там, в безопастном Последнем Привале или упомянутом ею Доме Странников. Но когда эти же самые монстры рядом, когда они действительно существуют. Тут всё совсем другое – это ужас, который холодит твоё нутро, вытягивает силы и желание даже попробовать сражаться. Когда имеешь дело с ними.

Мне надо убедить Тэй, а потому я спрашиваю у Димона о состоянии моего тело. Нужно узнать, где восстановлена кожа? На шее она есть, а значит наконец можно посмотреть девушке в глаза.

Когда маска димортула расходится на переднюю и заднюю часть, которые убираются в воротник, я поднимаю своё лицо. Дышать тяжело, по виску скатилась капля пота.

Увидев моё лицо, а не маску димортула, Тэй замерла на месте. Словно пыталась превратиться в тот самый соляной столб. Не мигая она смотрела на моё лицо. Будто не могла поверить в то, что увидела.

– Уходи, Тэй, пока можешь. Они там, – левой рукой показываю в другой тоннель, что уходит вниз. – Гребанные боги там и они проснулись, заметили меня и позвали.

Пот заливает глаза, а потом я вытираю его рукой. И мне плевать, что жёсткий костяной панцирь дерет кожу. Мне и так хреново.

– Они не будут рады тебе, Тэй. Это их зов. Создатели Таната там, в глубине. И им что-то нужно от меня.