Танат

Глава 18

— Не думала, что ты когда-нибудь снова приедешь к нам! — Поворачиваюсь и смотрю на подошедшую девушку. Её длинные волосы чуть ниже имели странный сероватый оттенок — последствия моего нынешнего монохромного восприятия реальности. Но я помню, что она всегда была блондинкой.

— Здравствуй, Алёна. Давно не виделись. Я прилетел навестить Дмитрия.

— А до этого Департамент просто так запросил его историю болезни. Особенно ваш отдел интересовало, сможет ли он перенести перелёт и какие ему нужны условия проживания и ухода. Ты не забыл, Кит, что я врач? И сразу после этого ты просто заявился в гости. Я в это должна поверить?

— Всё куда сложнее, Алëн.

Солнце за моей спиной хорошо освещает лицо девушки. Здесь, семнадцатом уровне жилого комплекса, напоминающего дерево с раскидистыми ветвями, располагался участок и дом моего лучшего друга, коллеги и спасителя. Говорят, что раньше такие высотные жилые строения были другими. Менее масштабными и скученными. Люди владели пространством между стен, которое называлось квартирами. Сейчас людям дают озеленённые участки на отдельных площадках комплекса, где каждый ставит дом в своём вкусе.

Хотя и встречаются ограничения, что желательно строить домики в одном стиле, но у Димы с Алёной более вольные правила застройки. Вон слева что-то вроде традиционного японского дома, а справа в стиле сканди или барнхаус. У ребятребят был терем из бруса. Конечно, построенный с применением самых последних современных технологий, но такой уютный.

Плюс его, как и другие домики, можно в случае чего перевести в новый комплекс или поставить на землю. Дом, даже в наше время, с частыми переездами по работе, действительно стал домом, а не местом временного проживания. По крайней мере здесь, на Земле.

На участке была ещё и своя детская площадка. Тут было всё, о чем мечтали дети: песочница, горка, качели, маленький домик на дереве. На скамеечке лежала забытая кукла. Понятно — Алёна решила загнать детей в дом. Послеобеденный сон или что-то вроде того. И делала это впопыхах, когда узнала, что я прилетел в комплекс.

Димона я заранее предупредил, а тот видимо только в самый последний момент решил сказать всё жене. Даже на обед меня звал, но я специально прилетел после. Не хотелось скандала при детях.

— Так в чем сложности, Кит? — говорит наконец жена моего лучшего друга и заставляет меня поморщиться. Знает ведь, что я сильно не люблю эту кличку. Тогда, когда ещё ухаживал за ней, сразу ей это сказал.

— Сложности как раз в его здоровье. Ты в курсе его психологического состояния? — задаю встречный вопрос.

Лицо девушки стало мрачным. Конечно, ведь она специалист-хирарг. И даже с её допусками ей не дают посмотреть эту часть досье мужа. Занимается Димой спец из Департамента, который, ради блага пациента, сообщает семье только самое необходимое.

— Ты ведь отлично знаешь, что нет. Ваш психолог, Орхан, отказался говорить со мной по этому поводу. Или ты все-таки снизойдешь до бывшей возлюбленной и всё ей расскажешь?

— Я никогда тебя не любил.

Алена после моего неожиданного признания застывает на месте, а потом делает шаг назад. Девушка открывает и закрывает рот, но не может произнести ни одного слова. Давно надо было это сделать и рассказать ей всё.

— Ты всегда ему нравилась. Но тогда, в универе, он стеснялся подойти. Вот я и решил ему так помочь: познакомился, пригласил погулять, якобы случайно вас познакомил, а потом просто слился. Дима ведь был тогда рядом с тобой, поддерживал. Вы стали встречаться, а потом поженились, у вас родился Алёшка, потом Дашка и Павлик. И ещё я вроде как жалел, что не решился тогда пойти дальше. Только это было враньём.

Девушка покачала головой, на её глазах появились слезы.

— Какая же ты сволочь. Я всегда думала, что ты самовлюблённый говнюк, нарцисс, но всё куда хуже. Ты вообще никого не любишь.

— Если бы это было так, то стал бы стараться помочь другу тогда, или сейчас? Так это по-твоему работает? Может ты думаешь, что я завидую ему или ненавижу? Знай, что по-настоящему я на него злился лишь однажды. Когда, словно какой-то неудачник, жалел себя, лёжа на больничной койке. Я жалел, что не умер. И потом я сильно раскаялся, что думал так.

Делаю глубокий вдох. Чуть на крик не сорвался. Но надо ей всё объяснить. В этом деле нужна поддержка семьи, поддержка любимой женщины. Той, которая осталась жить с инвалидом, так как по-настоящему любит его.

— Мы выяснили под гипнозом, что Дима думал о самоубийстве. Выпить таблетки, уснуть и не проснуться — вот на что он чуть не решился. — Так тяжело говорить эти слова, но мы с Орханом обсудили этот момент. Для излечения некоторые нарывы надо вскрывать сразу, резко и порой больно.

Алёна прижимает руки к лицу. Объятая ужасом, она оборачивается на дом. Димка там, внутри, в своём кабинете и играет с маленьким Павликом. Тот забрался на колени отца и показывает ему свою любимую игрушку.

— Как? Почему? Ведь есть надежда? Мы ищем лекарство. Есть подвижки, он знает…

— Надежда не панацея, — обрываю я девушку. — Я был на его месте, и понимаю, что он чувствует. Ощущение, что тебя списали, такое поганое. Когда он предложил мне пойти в отдел к Ворону, я согласился от безысходности. Ведь что такое работа инспектором по безопасности против героического спасателя, рисконавта? Но это помогло мне выкарабкаться, а знаешь почему?

— Потому что ты всегда стремился быть героем. Лез всегда в самое пекло. И тянул с собой Диму. Что ты опять хочешь от нас?

— Я хочу вернуть ему долг. Не он пошёл за мной, а я за ним. Да, в департаменте были и другие подразделения, но Дима выбрал инспекцию и позвал меня с собой не только для того, чтобы дать мне новую цель. Он мужчина, понимаешь? Настоящий мужик. Почему вы, бабы, сначала влюбляетесь в нас таких, какие мы есть, а потом пытаетесь переделать?

Меня начинает одолевать злость, но ч продолжаю говорить.

— Димка настоящий. И именно поэтому ты его полюбила, а вовсе не потому, что он хороший. У него есть стержень, призвание. Своя правда, что хорошо, а что нет. Что сделает охотник, если ему в руки попадёт куча денег, а рядом бродит хищник-людоед? Он не купит себе дорогой ави или дом, нет. Оружие, которое поможет победить зверя — вот что он возьмёт. А на сдачу возьмеь колючей проволоки и огородит жильё близких и друзей. Вот поэтому Дима тогда, не дожидаясь моей группы, вошёл в то хранилище и предотвратил взрыв. Тысячи людей в том итальянском городке обязаны ему жизнью. Их не успевали эвакуировать.

— Только он надышался той дряни. Почему именно он, Ник? За что нам такое наказание? Он же хороший. — Слеза скатилась по щеке Алёны, а потом она упала мне на грудь и разрыдалась.

Если бы я знал. Моя группа чистильщиков летела на всех парах, когда мы получили наводку от Димы. Несмотря на полученные травмы, мне доверяли полевую работу.

Мой лучший друг наоборот, прописался в ща столом. Стал аналитиком, что ковырялся в архивах. Лучшим спецом по Сенткому — военно-экономическому блоку, который во многом был ответственен за Последнюю Войну. Разгромленные после атомной фазы, представители самой гигантской транснациональной ЧВК покинули планеты. Ушли к звёздам, но оставили после себя много всякой дряни. Вроде того склада химического оружия, который чуть не взорвался. Подарок от этих гадов своим потомкам и детям их врагов. С отсроченным вручением.

Именно Димон по обрывкам в архиве нашёл тот склад. Не было команды рядом и он отправился в тот регион для проверки. Это и спасло кучу людей, так как он по косвенным признакам понял, что скоро может сработать система самоликвидации объекта. После взрыва облако должно было накрыть гигантскую площадь.

Всё было как в плохом ретро кино — спасение в последнюю секунду. Да, после этого мы, группа быстрого реагирования «Аид», легко нашли остальные закладки. Серьезно пострадал лишь один человек — Дима. Ведь ему по штату больше не полагался защитный костюм.

Мы вытащили его, стабилизировали и доставили в специальный госпиталь. Современная медицина могла спасти даже от поражения нервно-паралитическим газом. Но та дрянь, которую Сентком хранил на том объекте, была кое-чем другим. Обширное повреждение метаболической системы — вот такой диагноз поставили моему лучшему другу. Нарушение обмена веществ сделало из крепкого мужчины инвалида за считанные недели.

Поражение было на глубинном уровне, так что просто подобрать антидот было нельзя. Нужен был целый коктейль из различных препаратов, чтобы сначала очистить тело от компонентов этой дряни, а потом восстановить функции органов. Частично успех был достигнут — Дима может дышать без дыхательного препарата. Также, после замены щитовидки на клонированную, его больше не мучили частые головные боли.

Только эта химия местами действовала на генетическом уровне, что осложняло излечение. Три года борьбы. Хороший боец-рукопашник, атлет, спортсмен — теперь сложно представить Диму таким. Из-за нарушений метаболизма, даже сидя на специалтной диете, он набрал такой большой вес, что почти не мог ходить. Поэтому он почти безвылазно сидел дома.

— Алёна, — глажу девушку по спине, — его жжёт изнутри. Люди помнят, что он сделал, но он стесняется. Анализирует материалы отдела, но мало кто знает, что всё те справки пишет он. Он чахнет, понимаешь. Его надо встряхнуть. Чтобы он почувствовал себя живым, сильным, нужным?

— И что ты предлагаешь, Ник? — Алёна смахнула слезы и посмотрела на меня.

Сбоку на дорожке показался смуглый мужчина в костюме с белой рубашкоц. Аккуратно подстриженная бородка и замаскированный под старомодные очки визор придавали ему сходство с профессором из университета. Орхан, штатный психолог Департамента, действительно преподавал и был доктором наук от психологии. Его помощь была нужна мне не с Димой, а его женой. Алёна должна поверить в него отпустить.

— Я сам не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Он не пойдёт вперёд, этим займётся моя команда. Всё мои технари, сапёры, чистильщики и я. Димка будет сидеть в рубке спас-крейсера, рядом с лучшими врачами Центро Спаса. Он вернётся в обойму. И мы всё будем слушать его и выполнять его рекомендации, доставать ему информацию, будем его руками. Даже землю рыть будем, пока он не скажет хватит. Ведь он всём нам будет нужен. Потому что Димон лучший из лучших. Герой.

— Да, — улыбнулась Алёна, — он такой. И вы все-все-все будете слушать его приказы.

Орхан подошёл и, сложив руки за спиной, встал рядом. Пока он лишь наблюдал и не вмешивался. Только слегка улыбался.

— Конечно, — я киваю головой. — Космолетчики, наши ребята, даже моя команда. И это я не говорю про всех остальных: спасателей, следопытов из первопроходцев, планетарных десантников.

— Десантники? Но ведь они не работаю на Земле. Только в колониях и в составе научных экспедиций. Или если возможна встреча…

Девушка нервно сглотнула. Да, единственные обли Департамента Чрезвычайных Ситуаций, которых можно назвать профессиональными военными — планетарные десантники. На случай встречи с теми, кто покинул Землю по окончании Последней Войны.

— Нет, — качаю головой. — Им там делать нечего. Уже нечего.

Вздыхаю, вспомнив тот отчёт разведчиков, что обследовали планету.

— Там давно никого нет. Мы лишь должны провести расследование и узнать, что там случилось.

И понять, что там произошло и почему погибли все те люди.

Орхан подошёл ближе и встал перед Алёной, приковав к себе внимание девушки. Та его сразу узнала — психолог не редко приезжал к ним. Я, поправив рукав форменного комбинезона, пошёл к дому. Мне предстоял ещё один разговор.

— Ник.

Поворачиваюсь на оклик Алëны.

— Я ошибалась насчёт тебя. Ты не любишь лишь одного человека — самого себя. Потому ты такой несчастный.

О чем это она? И почему Орхан, услышав это, повернул голову и, прикрыв глаза, изобразил лёгкий кивок?

* * *

— Ты мой хороший. Хочешь ещё сока, Павлик?

Дима был в своём кабинете. Сейчас он, одетый в пижаму и халат, сидел в кресле и держал на руках своего младшего сына и улыбался. И если бы я не видел результаты гипносеанса, то никогда бы не поверил, что этот жизнерадостный толстяк хочет уйти из жизни. Три года борьбы. Да, надежда не потеряна, но любой устанет и отчается, когда позитивная динамика почти отсутствует.

Вспомнив файл, который мне показали Ворон и Орхан, я отбросил сомнения. Когда-то ты меня вытащил из бездны отчаянья. Пришла моя пара вернуть тебе должок.

Дима положил на стол игрушечный космолет и налил сыну яблочного сока. Поддерживая бокал, он дал сыну напиться. Только когда тот закончил пить, я наконец постучал об косяк, привлекая внимание своего друга.

— Тук-тук. Разрешите войти, товарищ инспектор.

— Кит, хитрая твоя морда, явился наконец друга проведать. Входите, товарищ старший инспектор. Дашенька, — позвал Дима дочку.

Эта непоседа явилась и сняла братишку с коленей отца.

— Здравствуйте, дядя Ник. Вы о нас совсем забыли и не навещаете. А мы все скучали. Вы к нам надолго, с ночёвкой? — зачастила Дашка.

Качаю головой:

— Нет, я проездом. Рабо в много. Папку твоего еле выбрался проведать. А то давно не видел его. Да и вас всех.

— Вы на обед опоздали. Сегодня мама сварила вашу любимую солянку.

— Ох, Дашка, пощади. Я и так одними бутербродами питаюсь.

— А зря. Вот заработаете язву — будете знать.

— Ничего, Ник, — смеётся Димон. — Будем вместе на диете сидеть. Любишь овсянку.

— Только не овсянка! — Меня просто передёрнуло от этого. — Всё, убедила, велеречивая. Буду хорошо питаться.

— Вот и правильно! — сказала мелкая язва и прошла мимо меня с братиком на руках. Тот улыбнулся и помахал мне рукой. — Скажу маме, что вы остаётесь на ужин.

Я чуть не поперхнулся, когда представил реакцию Аленки. С учётом того, что рядом с ней сейчас Орхан, от ужина мне не отбрезаться. Но меня ведь ради этой встречи и так освободили на весь день.

— Ну, рассказывай с чем пожаловал? В гости ты нечасто приезжаешь? А тут сподобился в кои-то веки навестить старого друга.

Это да. Спасибо укоризненным взглчдам твоей жены. Только я этого тебе не скажу.

— Я Дашка не сорвал. Работы сейчас в департаменте много. Особенно вне Земли. Даже к моей группы.

— Вот как? — Димон, услышав мои слова, сразу выпрямился и расправил плечи. Моймнамек он сразу уловил. — И как группа «Аид» может помочь звёздным экспедициям с учётом вашей специализации? Если только...

Под пристальным взглядом друга я делаю лишь одно – молча киваю.

– Именно. Мы нашли их, Дима. Ту самую мифическую последнюю колонию Сенткома.

– Так, – сказал Димон, откинувшись на спинку своего кресла. – Раз ты ничего не говоришь про первый контакт, плюс привлечены чистильщики, то там всё плохо. Насколько плохо? И где вы их, кстати говоря, нашли?

Как хороший аналитик, Димон сразу понял главное.

– Звезда Тау-137. Соларан второго класса. – Так назывались заезды, которые были схожи с нашим Солнцем. Планеты вокруг них обычно земного типа и наиболее пригодны для колонизации. – Вторая же планета от местной звезды. Дальняя разведка перехватила сигнал с планеты.

– Сигнал бедствия? – потер подбородок друг, а потом налил из графина яблочного сока себе и мне. Кивком головы он предложил мне наконец сесть. Присев на стул, извлекаю из кармана голографические с отчётом.

– Наоборот – предупреждение. Строгий запрет на посадку, так как планета опасна. Без детализации.

– Дальше пошли десантники.

Это не вопрос, а утверждение. Просто киваю и переключаю изображение.

– Всё так. Они прибыли, высадились и нашли источник сигнала. Техника там с громадным резервированием была. Проработала больше ста лет. Точнее почти сто тридцать.

– Это ведь почти сразу после конца Последней Войны? – удивился Димка. – Их корабли были оснащены по последнему слову техники, самые передовые достижения науки. Что могло погубить всех? Вирус? Протоколы колонизации ещё в те времена были написаны. Даже в случае нарушения протокола заражение должно быть локальным. Или они оказались настолько глупы?

– Нет, – качаю головой и включаю следующий файл. – Часть сенткомовцев точно погибла от передозировки свинцом.

– Мятеж?

Снова отрицательно качаю головой:

– Нет. Там всё сложно. Есть следы сражения, много разрушений, подсчёт погибших даже не начинался, но и это минимум несколько тысяч человек. И немало источников информации просто уничтожены, записи обрывочны. Картину того, что там произошло, сложно восстановить. А ты сам знаешь, что непонятное – опасно.

– Угрозу, даже потенциальную, надо выявить и устранить. Я помню это правило. Неужели всё настолько серьёзно, что вы не можете даже потенциально оценить риски?

– Поэтому Ворон решил подключить всех. В том числе историка и аналитика, который является главным спецом по Сенткому. Ты нам нужен, Дима. Нужен там. Экспедиция готовится к вылету на Тау-137. Для тебя, если ты согласен, будут созданы всё условия.

– Но... Я... Всё сложно.

Дима растерян, мнёт в руке полу залата. Но я видел, как загорелись его глаза. В них была надежда. И она это увидела. Уже несколько минут Алёна стояла под дверью и я её засек.

– А почему нет, Дима?

Жена Димы подошла к нему, наклонилась и поцеловала в макушку. Орхан явно справился. Настроение у неё было другое. Более спокойное.

– Ты совсем не выходишь из дому. Мы обсуждали в с твоими врачами это. Тебе надо сменить обстановку. Активный отдых, пусть ты будешь только поучать этого бездельника, пойдет тебе только на пользу. Да и надо остальным показать, как нужно правильно работать.

Приятель хотел что-то сказать, но смог лишь открыть и закрыть рот. Такого от своей суженной он точно не одилал.

– Скоро полдник, – сказала Алёна перед тем, как оставила нас наедине. – Диму и детей ждёт запеканка, а тебя, потенциальный язвенный больной, тарелка горячей солянки. Даша мне рассказала про твои бутерброды. Опять кусочничаешь?

– Мясной сборной, – довольно потер я руки, – с каперсами и маслинами, зеленью, сметанкой и лимончиком? Пища богов. Дайте две.

– Ну смотри, тебя за язык никто не тянул, – усмехнулась Алёна. – Не выпущу теперь из-за стола пока всё не съешь.

– Ой, напугала. Зелени не жалей.

Мы снова остались одни. Дима даде плечи расправил и теперь пытал меня насчёт подробностей. Но я даже не знал, как рассказать о том, что мы узнали.

– Не знаю, Димон. Все в недоумении. Это явно не биологический или нановирус. Это спецы отдела в первую очередь проверили.

– Кто именно?

– Команда Жана Нгебе. Они неделю тесты проводили – ничего.

– Жану можно верить. Но ты говоришь, что там полный хаос. Плюс предупреждение об опасности посадки на планету. Вот твоё мнение, с учётом известных фактов, что там произошло?

Задумываюсь и вспоминаю все те записи, что смогли собрать и расшифровать спецы следопытов и десантников, что шли в первой волне. Не много записей они собрали. Следствие должны проводить не бойцы, а другие спецы. Как раз ребята из ИО ДЧЗ, то есть мы.

И что там было, в тех обрывках? Странные заболевания солдат, непонятный психоз у персонала, галлюцинации, упоминание о формировании среди коллонистрв чуть ли не апокалиптического культа. Даже рассуждения о жертвоприношениях, чтобы задобрить некие злые и чуждые силы.

Ещё страх всех жителей колонии перед неведомыми непонятным.

– Акт отчаяния, – выдаю я по прошествии пары минут.

– Отчаяния? Поясни.

– Они все чего-то боялись. Словно встретили кого-то на планете. Кого-то чуждого.

– Контакт, – глаза Димона загорелись. – Внеземная цивилизация.

– Или порождения Ада. Там и такое упоминалось в части дневников. Но с чем бы сенткомовцы не столкнулись, это напугало их до предела. Наши думают пригнать к планете несколько крейсеров. На всякий пожарный.

– Даже так. Так что наши уже выяснили?

– Военные, а не корпоративный менеджмент Сенткома, пусть и небольшая их часть, активировали некий специальный протокол. В один прекрасный день они начали глобальную зачистку колонии, где часть жителей сгинула непонятно куда. После этого они уничтожили всё корабли, средства дальней связи, носители информации, здания. Потом собрали маяк предупреждения и...

Замолкаю, так как сложно описать такое.

– И что они потом сделали, Ник?

Делаю глоток сока. Хочется выпить чего покрепче, но это не с моей медицинской картой. До сих пор не могу поверить в отчёт того офицера. Ведь они сами...

– Далее поступила команда на самоликвидацию. И они все выполнили её. Некоторые сами залезли в пластиковые мешки, застегнулись и вышибли себе мозги. Никаких сомнений и вопросов, понимаешь? Что могло заставить их совершить такое, Димыч?

Строки отчёта, написанного от руки, в старом журнале, шокировали не только меня. Офицер, что сделал эту запись, был найден рядом. Причина смерти – вскрытые осколком стекла вены. Пистолет, который нашли рядом, дал осечку.

– Угроза уровня вермилион по их классификации, Кит.

– Что? Ты о чем, Дим? Я такого уровня по их документам не помню.

– Потому что его никогда и не применяли. Гражданские функционеры ЧВК считали это блажью глупых военных, подписали декрет и забыли о нём. Но военные, а были там не только те, кто работал за деньги корпораций, верили, что они защищают высшие ценности. В базах данных этот протокол не был прописан. Только на бумаге. Потому о нём мало кто знает. А я бумажные архивы сверху донизу шерстил. Но даже я не был уверен, что такой протокол был санкционирован.

И как хорошо, что Ворон решил привлечь тебя, Димыч.

– Так, а чему может быть присвоен такой уровень угрозы? Солдаты словно с ума посходили. Они сделали всё, чтобы никто не мог покинуть Тау-137 или вызвать подмогу.

– Потенциальная угроза уничтожения всего человечества. Не Земли, а людей, как вида.

– Что? – Такого ответа я точно не ожидал.

– То самое, дружище. Вот почему они единственный раз за всю историю своего существования могли задействовать нулевой протокол. Больше я пока ничего не могу предположить.

– Если ты прав...

Дима перебил меня. Снова его голос приобрёл знакомые командные нотки:

– Мы обязаны выяснить, что там произошло. Пока не поздно. Когда вылет?