Танцоры в трауре Кэмпион 09

Глава 22

Полегче, ” сказал мистер Лагг из-за двери. “Оденьтесь поудобнее. И-полегче. Не волнуйтесь и не пугайтесь. I’m ’ere. Я выпущу тебя, если ты не сможешь этого сделать, но давай —попробуй. Не будь немного мокрой ”.

В длинном коридоре, который тянулся с востока на запад через весь верхний этаж "Белых стен", было тихо, если не считать его настойчивых указаний, и мистер Кэмпион, который искал его с момента его собственного прибытия, столкнулся с чудовищным видом сзади этой огромной знакомой фигуры.

“Спокойно, теперь спокойно! Я слышу, как это происходит”.

Белая дуга лысой головы появилась над гораздо большей дугой суконного фрака, похожей на перевернутый полумесяц, когда его владелец приложил большое ухо к дверным панелям. Послышалось ворчание сожаления.

“Забудь об этом"… Неважно. Попробуй еще раз. Ты никогда не сделаешь этого, если не попытаешься. Выньте булавку. ’Как она потеряла свою форму? Что? Ну, расправься, ты, сопливый маленький болван! Я тебе показал. Понял? Теперь она идет. Тихо!—тихо! Ты же не хочешь будить уз. ’Пока она идет" — "Пока она идет"… Вот и все. А теперь...”

Зловещее царапанье в дверном замке прекратилось, когда с торжествующим щелчком отодвинулся засов, и дверь тихо открылась, являя раскрасневшуюся и взволнованную Сару с изогнутой шпилькой в руке.

“Сделали это!” - кричала она, танцуя вокруг старика, как обезумевший щенок. “Сделали это! Сделали это! Сделали это!”

“Заткнись”. Лагг дружески ударил ее сбоку по голове, который свалил бы быка, и, к счастью, не достиг своей половинчатой цели. “Не оглашайте это место криками. Из-за вас мы снова разозлимся. Не нужно ходить по субботам в "джин палас", даже если ты можешь взломать замок с любым человеком вдвое крупнее тебя. Так вот, я научил тебя кое-чему полезному, только не афишируй это. Это тот трюк, который вы хотите сохранить при себе — понимаете? ’Ullo…”

Последнее высказывание носило характер предупреждения. Они оба напряглись, и блестящие глаза-бусинки мистера Лагга холодно остановились на худощавой фигуре в дальнем конце коридора.

Кэмпион вышел вперед.

“Лагг, что ты делаешь?”

“Развлекаю ребенка”. Лагг был грубым и небрежным. “Теперь я нянька. Разве они тебе не сказали?” Он посмотрел вниз на свою ученицу и подмигнул. “А теперь бегите, мисс Сара”, - сказал он с пародийной официальностью. “Нусс, без сомнения, будет вас разыскивать. Вы же не хотите причинить ей беспокойство? Я так и думал. Мы продолжим наш ’obby позже. Давай, убирайся. Проваливай, вот хороший парень ”.

Сара сжала его руку и сунула шпильку в карман его пальто.

“Спасибо вам, мистер Лагг”, - сказала она с отрепетированным достоинством. “Это было очень интересно”.

Она степенно удалилась, разразившись неконтролируемым хихиканьем только тогда, когда новоприбывший благополучно миновал ее. Кэмпион подождал, пока она окажется вне пределов слышимости, и провел время, рассматривая свою единственную реальную обязанность с холодным интересом, который гарантированно вызовет стыд.

“Я полагаю, ты считаешь себя чертовски хорошим парнем?” - сказал он наконец. “Что-то вроде служащего бойскаута, приносящего немного пыльного солнечного света непонятым детям?”

Лагг фыркнул, давая понять, что это его не впечатлило.

“Я очень люблю своих собратьев”, - сказал он. “Кроме того, никогда не знаешь, когда такая простая маленькая морщинка может пригодиться. Каждый ребенок должен научиться открывать замки. Она беспомощная немного шумная. Она обязательно столкнется с этим когда-нибудь в своей жизни. Я готовлю ее к этому. Я делаю ей немного добра. Ты лежишь рядом. Мне нравится Эр. С ней все в порядке ”.

“Она, без сомнения, напоминает вам вас самих, когда вы были ребенком?” - приветливо осведомился мистер Кэмпион.

Лагг смотрел свысока на свою яркую карьеру в каком-то отдаленном очаге в трущобах Каннинг-Тауна.

“Нет”, - серьезно сказал он. “Не Рили. Она проста по сравнению с тем, кем был я. Именно воспитание делает это. Ну, наконец-то ты появился, не так ли? Тоже как раз вовремя. Я приготовил для тебя комнату на неделю. Давай. Я покажу это тебе, теперь, когда ты здесь ”.

Он вразвалку зашагал по коридору, Кэмпион следовала за ним.

“Вот вы где”, - сказал он, распахивая дверь комнаты, расположенной непосредственно над маленькой музыкальной комнатой. “Покойная квартира мистера Бенджамина Конрада. Последнего джентльмена, в котором вы спали, унесло ветром в Буэнос-Айрес. ’Надеюсь, вам будет удобно”.

Кэмпион прошла по комнате, завешенной ситцем, и остановилась, глядя на широкий сад, затянутый дымкой в сумерках.

“Ну?” - спросил он через плечо. “Заметил что-нибудь ценное в этом бизнесе?”

“Нет. Я стараюсь держаться подальше от этого”. Лагг бросил кожаный чемодан на покрывало и начал выкладывать его содержимое. “Я полагаю, ты не подумала захватить мне пару рубашек?” - спросил он. “Я здесь совсем далеко от цивилизации, ты знаешь”.

“Нет, я этого не делал. Оставь эти вещи в покое. Возьми себя в руки. Ты не мог находиться в трансе. Ты, должно быть, что-то заметил. Что ты делал?”

“О чем меня просили — быть дворецким”. В голосе Лагга звучало самодовольное удовлетворение. “Вы предоставили меня леди в качестве дворецкого, и дворецким я стал. Это не мое направление, но я справился с этим, и в каком-то смысле мне это вполне понравилось. Прислуга у меня под каблуком, и в свободное время я делаю все возможное, чтобы развлечь ребенка, оо, мне нравится. Дайте мне год или два с этой девчонкой, и я что-нибудь придумаю о ней. У нее задатки первоклассной маленькой крутизны. Я очень строгий, вы знаете. Никаких ругательств. Ничего неподобающего леди. Она тоже дала мне несколько советов. Если есть что-то, чего я не знаю и не хочу унижаться, спрашивая прислугу, я говорю об этом ’скорой помощи", и, если она тоже не знает, она сообщает это медсестре. Это взаимно.

“О, у нас тут "объявление о полиции " — я вижу по твоему лицу, что это единственное, что тебя интересует. Насколько я знаю, в пабе дальше по дороге сейчас остановился сержант, но я не позволяю пачке пирожных беспокоить меня ”.

Казалось, он расценил последнее заявление как признак добродетели.

“Это было то, что ты мне сказал, не так ли?”

Кэмпион вздохнул. “Вполне”, - сказал он. “О, кстати, возможно, мне следовало упомянуть об этом; если во время вашего пребывания здесь произойдет пожар, вы будете действовать — временно, конечно — как пожарный. И если река в нижней части сада разольется и затопит нижний этаж, вам следует на короткий час или около того побыть лодочником, доставляя членов семьи в безопасное место, насколько это возможно ”.

Лагг на мгновение замолчал.

“Ты не совсем в себе, не так ли?” - сказал он наконец. “Что-нибудь случилось? Веселье есть веселье, но не нужно злиться. Знаете, это сумасшедший дом. Если бы я был инспектором, я бы арестовал их всех, хорошо кормил и уделял им внимание в течение месяца, и к концу срока ’ang the one ’oo все еще были бы крекерами ”.

Произнеся это изречение, он вернулся к чемодану.

“Поделом боссу за то, что он разрешил использовать мотоцикл в доме”, - заметил он через плечо. “Я вижу по газетам, что теперь они подозревают лампу. Я подумал, что должно быть что-то подобное, судя по тому, как они говорили о машине. Я запрещаю использовать газеты на кухне. Я говорю им, что у меня есть внутренний материал, и все, что они хотят знать, они должны взять у меня. Я бы хотел сделать что-нибудь подобное, иначе они бы все ушли, и я не хочу, чтобы на мне висела громкая ”работа заведения такого размера " и так далее ".

Он сделал паузу и резко взглянул в сторону двери как раз перед тем, как кто-то постучал.

“Входите, мистер Фарадей”, - позвал он и добавил, открывая дверь со всем достоинством более тренированного человека: “Я знаю, это были вы, сэр. ’Слышу, как вы дышите’. ’Вот и мистер Кэмпион — наконец-то”.

В комнату, мягко ступая, вошел подавленный и почти бледный дядя Уильям.

“Мой дорогой мальчик”, - сказал он с неподдельным волнением. “Мой дорогой мальчик”.

Лагг ощетинился, и в его маленьких и ярких черных глазах вспыхнула ревность.

“Вот это да, откормленный теленок”, - насмешливо пробормотал он.

Дядя Уильям, который был туговат на восприятие, не сразу понял намек и, казалось, подумал, что подразумевалось какое-то личное оскорбление. Он развернулся с суровостью парадного смотра.

“Я попрошу тебя контролировать свой язык, дружище. Убирайся. Я хочу поговорить с твоим хозяином”.

Толстяк у кровати уронил пакет с губкой, который он достал из чемодана, и стоял, уставившись на него, его огромное лицо потемнело от негодования.

“Убирайся прочь”, - настаивал дядя Уильям скорее энергично, чем внушительно.

Лагг посмотрел на Кэмпиона и, не получив ни намека на поощрение, тяжело двинулся к двери.

Когда дверь за ним действительно закрылась, а его не отозвали, он остановился и снова просунул голову внутрь.

“Если вы не обедали, сэр, то на буфете в столовой есть несколько холодных закусок”, - сказал он с огромным достоинством и, восстановив самоуважение и добившись последнего слова, удалился в свои владения под лестницей.

В спальне дядя Уильям нахмурился и бросил обеспокоенный взгляд за спину.

“Я не хочу задевать чувства парня, ” сказал он, “ но сейчас не время церемониться. Что за бизнес, Кэмпион! Какой ужасный бизнес! Ты, наверное, знаешь об этом больше меня, если говорить правду, но я наблюдал некоторые эффекты здесь, внизу. Мы живем в кошмаре, мой мальчик. Я не раз просыпался от дремоты с бьющимся сердцем. Об этом нельзя забыть ни на мгновение. Это висит над твоей головой день и ночь. День и ночь!”

Он немного сглотнул и вытер лицо одним из своих жестких белых носовых платков.

“Как раз в тот момент, когда мы думали, что худшее позади, прекратили кричать и стали потихоньку возвращаться к нормальной жизни, этот глупый маленький выскочка заезжает за своим велосипедом и уезжает на нем навстречу своей смерти. Когда я впервые услышал об этом воскресным вечером, признаюсь, у меня не было разбито сердце — за исключением других бедняг, конечно. Конрад всегда казался мне сорняком, и меня не расстроило известие, что он отправился на Великую Мусоросжигательную фабрику. Но вчера, когда приехала лондонская полиция с местным жителем и начала допрашивать нас по поводу велосипеда, до меня в ошеломляющей вспышке дошло, что мы снова увязли в трясине, и на этот раз по щиколотку ”.

Он сел в обитое ситцем кресло, которое было слишком маленьким, чтобы с комфортом вместить его пухлые бока, и остался сидеть, сгорбившись, глядя на свои красные кожаные домашние тапочки.

“Полиция в замешательстве, не стоит удивляться”, - заметил он вскоре. “В прошлую пятницу были похороны той глупой женщины, которая положила начало этой череде неудач, а в субботу Джимми отказался от своего дневного выступления, чтобы провести лучшую часть долгого дня в новом шоу. Все директора пришли сюда в субботу утром, и большинство из них остались на ночь, чтобы продолжить работу в воскресенье. Боюсь, это будет ужасное представление. Мне не понравилось то, что я увидел. Тем не менее, это ни к чему. Когда инспектор Йео начал спрашивать меня, кто был в доме в конце прошлой недели, мне было трудно дать ему полный ответ. Я сказал ему, что он никогда не докопается до истины, устраняя возможных подозреваемых.

“Здесь был принц на ночь — в пятницу или субботу. Русский парень. Очень вежливый. Похоже, старый друг Джимми. Познакомился с ним в Париже много лет назад. Не давали мне спать полночи рассказами о стрельбе по волкам.

“Там было полно людей. Я сказал сержанту полиции, что это все равно что искать тигра в Южной Америке. Если он там, то он переодетый. И если ты согласишься с этим, он может быть любым из странновато выглядящих парней ”.

Он сделал паузу, подул и поднял обеспокоенное пухлое старое лицо к своему другу.

“Мы в чертовски затруднительном положении, Кэмпион”, - сказал он. “Кто из нас это? Ты знаешь?”

Он не получил ответа и склонил голову, так что его туманная тонзура, обрамленная желто-белыми завитками, приобрела неожиданный и трогательный вид.

“Я не могу в это поверить”, - сказал он. “И я скажу тебе кое-что, Кэмпион. Я ни в коем случае не упрямый парень, но есть одна возможность — только слабая, заметьте; но я не дурак, я это вижу — есть одна возможность, на которую я закрываю глаза. Будь что будет, я не собираюсь в это верить. Понимаешь?”

Мистер Кэмпион снова окинул взглядом сад.

“Я скорее думал, что ты можешь чувствовать то же самое”, - сказал он.

Дядя Уильям резко поднял взгляд. Его ярко-голубые глаза были затравленными и бегающими.

“Зачем...” - начал он, но передумал. “Нет смысла в бесплодных дискуссиях”, - сказал он. “Почувствуй себя крысой на беговой дорожке, как только начнешь думать. Расскажу тебе, что я сделал. Я посоветовался со своим сердцем и принял решение, и я придерживаюсь своего решения. Возможно, это неправильный путь, но на нем были выиграны битвы, мой мальчик. Если вы не возражаете, мы не будем упоминать об этом снова…

“Мне не нравится, что девушка вот так уходит, а тебе? Что она задумала?”

Кэмпион отвернулась от окна.

“Какая девушка?”

“Ева. Разве Линда тебе не сказала?” Дядя Уильям казался расстроенным. “Почему Линда придерживает это? Я полагаю, она думала, что сначала доставит тебя сюда в целости и сохранности. Не могу сказать с женщиной. Да, ну, Ева ушла, ты знаешь. Ушла вчера днем. Попросила шофера отвезти ее на вокзал с маленьким чемоданом. Парень сказал, что она плакала. Я весь день сижу у телефона, ожидая, когда она позвонит. Пока ничего.”

Кэмпион уставился на него в зачарованном молчании. Дядя Уильям опустил глаза.

“Странно, не правда ли?” - пробормотал он.

“Очень”. Тон Кэмпиона был резким. “Полиция знает об этом?”

“Нет. Нет, я не думаю, что они знают, на самом деле. То есть они не понимают, что мы не знаем, где она”.

Кэмпион прислонилась спиной к подоконнику.

“Знаешь, тебе придется объяснить”.

Дядя Уильям пожал плечами и неловко пошевелился.

“Такое чувство, что я, возможно, делаю из мухи слона, разве вы не знаете”, - заметил он в особенно неудачной попытке скрыть свое беспокойство. “Я прихожу в себя и, понимая, что девушка так молода, я склонна быть немного старухой. Очень вероятно, что Линда чувствует то же самое и не думает, что об этом стоило упоминать ”.

Мистер Кэмпион подумал о той долгой молчаливой поездке по проселочным дорогам и заставил себя отвлечься от созерцания этого.

“Что именно произошло?” требовательно спросил он. “Когда шофер вернулся домой, его допросили, я полагаю?”

“Да, ну, мы видели, как он входил, разве вы не знаете, и спросили его, где он был”.

Дяде Уильяму удалось изобразить неохоту, не будучи на самом деле уклончивым.

“Короче говоря, было определенное общее удивление, когда мы услышали, что девушка ушла, не сказав ни слова. Кто-то забежал к ней в комнату, чтобы посмотреть, не оставила ли она записку, и когда мы обнаружили, что она этого не сделала, мы все стояли вокруг, обеспокоенные, а потом Джимми, который был здесь, дождавшись встречи с полицией, внезапно, казалось, вспомнил, что он знал об этом. Он сказал, что она вернется сегодня. Сержант не спросил о ней этим утром, когда пришел в себя, и никто не упомянул, что ее нет. Так много людей приходят и уходят, что полиция не может уследить за всем этим, если они не выйдут открыто и не возьмут дом под общий арест ”.

Он глубоко вздохнул и беспокойно моргнул.

“Я прямо спросил Джимми, где она, и он сказал, что, по его мнению, она остановилась у подруги в Бейсуотере. Линда знала это имя, и после того, как Джимми уехал в город, она позвонила этой женщине. Но Евы не было с ней и никогда не было”.

Его голос затих.

Кэмпион переваривал несколько тревожную историю.

“Была ли у нее привычка по первому требованию уезжать в город и оставаться на ночь у друзей?”

“Никому не сказав ни слова, мой дорогой друг”. Голос дяди Уильяма звучал потрясенно. “Это забавный поступок для любого. Чудовищно для девушки семнадцати лет или около того. Я беспокоюсь о ней, Кэмпион. Она написала ту записку, которую я нашел в птичьем гнезде, все в порядке ”.

“О, она сделала? Кому?”

“Я так и не узнал”. Он с сожалением сообщил о неудаче. “Весь день не мог оторвать глаз от елки. В субботу она все еще стояла там. И в воскресенье утром тоже. Но в понедельник я бродил вокруг рано утром, пытаясь заставить свой разум привыкнуть к новой катастрофе, когда я мельком увидел кого-то в лесу впереди меня. Я понял, что это Ева, по ее розовому платью. Вскоре она прошла мимо с перекошенным лицом и слезами на глазах, и когда я сказал ‘Доброе утро’ или что-то в том же духе, она не посмотрела на меня. Когда я добрался до гнезда, оно было пусто, но по траве были разбросаны маленькие обрывки записки. Я бы их не заметил, если бы не искал их. Они были довольно сухими, а ночью шел сильный дождь, так что я так понял, что она только что порвала бумагу ”.

На мгновение в его глазах появился застенчивый огонек.

“Довольно изящная работа”, - пробормотал он. “Ты так не думаешь?”

“Очень”. Кэмпион был должным образом впечатлен. “Сок был здесь внизу?”

“Несколько раз. Сбился с ног, бедняга. Не знаю, когда он спит. Удивительная вещь! Ты заметил это, Кэмпион? Если парню меньше двадцати семи, никто никогда не думает, что ему нужен какой-либо отдых. Джимми не суровый человек, но он смотрит на Носка как на своего рода мальчика-посыльного на крыльях. Ты же не думаешь, что девушка убежала бы в Носке, не так ли? Я имею в виду, двое молодых людей сами по себе. Никаких ограничений. Никаких ограничений. Чудовищно ”.

Кэмпион провел рукой по волосам.

“Кто сейчас в доме, кроме нас с Лаггом?”

“Только Линда и мисс Финбро. Джимми спустится через час или два, и одному богу известно, кого он приведет с собой. Мерсер у себя в коттедже, в постели. Отравленный, глупый парень ”.

“Отравлены?”

Дядя Уильям усмехнулся.

“Простудился, возвращаясь домой в пятницу вечером”, - сказал он со злорадным весельем. “Так ему и надо. Надо было пойти на похороны. Ужасный парень, с ним что-то случилось. Там были мы, обеспокоенные, нервные, обезумевшие, и там был он, беспокойный из-за надвигающейся простуды. В воскресенье я вышла из себя из-за него. Я сказал ему пораньше лечь спать, выпить чего-нибудь горячего и держаться особняком, вместо того чтобы ныть об этом месте, ничего не делая, кроме распространения инфекции. Что тогда сделал этот глупый парень, как не дождаться последнего момента, когда мы все были чертовски расстроены, услышав новости о беспорядках по радио в девять часов, а затем спуститься на кухню, чтобы одолжить у повара бутылочку хинина с нашатырным спиртом. Он забрал это домой, надев мой плащ без вашего разрешения, и послал своего человека за ложкой. Естественно, парень, не зная, чего хотят, принес первое, что попалось на глаза, и Мерсер развел столовую ложку в половине стакана воды. Разумная доза составляет от половины до целой чайной ложки.

“Ну, он лег спать, проснулся наполовину глухим и слепым и стал звать врача. Я видел врача”. Он улыбнулся при воспоминании об этой встрече. “Он назвал это подпругой, и Мерсер все еще лежит. Хотя сейчас ему лучше. Видел его сегодня. Сказал мне, что треск в его ушах немного утих. Тем не менее, он очень жалеет себя, глупый парень ”.

Линда не появилась, когда они спустились вниз, и Кэмпион был благодарен ей за ее терпение. Все еще укоризненный Лагг принес дяде Уильяму половину графина и молча поставил перед ним. Старик долго сидел, глядя на золотисто-коричневую жидкость в граненом стакане. Кэмпион подумал, что его мысли отвлеклись от этого, когда он внезапно вскочил на ноги.

“Не думай, что я буду”, - объявил он. “Нужно сохранять ясность ума. Не пью, как раньше — ничего подобного. Все еще не могу сидеть и смотреть на это. Убери это в музыкальную комнату, в мой шкаф. Приходи, чтобы покружиться в воздухе ”.

Он убрал виски, его пухлые руки были бесконечно нежны, и они вышли в теплый благоухающий сад. Они все еще прогуливались по лужайке, когда фары "Бентли" прочертили на темной траве огромные пальцы.

Сутане был один. Они увидели его стройную, шумную фигуру, вырисовывающуюся на фоне балки, когда он выскочил и направился к ним.

“Кэмпион!” - сказал он. “Хороший человек. Знал, что ты меня не бросишь. Ева вернулась, дядя Уильям?”

“Нет”. Тон старика был непривычно резким. “Насколько я понял, вы собирались найти ее и сказать, чтобы она немедленно возвращалась домой”.

Сутане ответил не сразу, и им было трудно поспевать за ним. Когда они поднимались по ступенькам в ярко освещенный зал, Кэмпион взглянул на его лицо и был поражен тем, что увидел там. Каждый лишний грамм плоти исчез, оставив после себя странно живую мертвую голову с почти очевидными мощными нервами.

“О, да”. Сутане говорила легко. “Это верно. Так и было. Но театр в таком истерическом состоянии. Видите ли, в труппе две смерти, а они такие суеверные. Я совсем забыл об этом ”.

Он искоса взглянул на Кэмпион, и его тусклые, умные глаза улыбались и были доверчивы.

“Она появится завтра, не так ли?” - сказал он.