Танцы на могиле (криминальный триллер об озёрах №1) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Зоэ Шарп (ч. 4)

Правая рука Робертшоу… исчезла. Не сломана и не повреждена, а просто её больше не было. Среди лохмотьев туники остался лишь обрубок побелевшей кости, торчащий из плеча, – несколько жилистых нитей. Трава под ним была насыщенного тёмно-красного цвета, кровь хлынула и скапливалась так быстро, что даже изголодавшаяся земля не могла её впитать.

Грейс уже склонилась над ним, Сибсон рядом с ней лихорадочно пытался остановить поток, покрытый кровью, словно мясник. Робертшоу, к счастью, был без сознания и оставался в таком состоянии всё это время.

Ник сунул ей в руки повязки. Разум отключился от реальности того, что он видел и делал, но желудок всё равно взбунтовался.

«Дыши ртом», — сказала Грейс через плечо. «Ты ему бесполезна, если тебя вырвет».

Ник понял, что она была в ярости, её полностью окутывала неистовая тишина. Это лучше, чем быть напуганной.

Потому что он был напуган, признался он в глубине души. Тот самый страх, который сокрушает кости, парализует душу. Тот самый, что кричал в его черепе всё время, пока он был беззащитен. Раньше он бы и близко не почувствовал подобного. Но теперь? Теперь он знал цену неудачи. Говорят, тело не помнит боль, только связанные с ней эмоции.

И он обнаружил, что их труднее забыть.

Они сделали все, что могли. Грейс яростно кричала, призывая врача, пока наконец один из медиков не преодолел свой страх, не сел за руль и не повел машину скорой помощи по неровной дороге.

И все это время они ждали жужжащего звука следующего выстрела и последующего гулкого удара.

Он так и не пришел.

Они погрузили Робертшоу на носилки. Он был бледным и едва дышал.

Санитарная авиация остановилась у стоянки грузовиков на съезде с автострады в Тибее, в нескольких милях отсюда. Ближе их не подпускали – тем более для человека, чьи шансы на выживание казались такими ничтожными.

Грейс крепко сжала плечо Ника и пошла с Робертшоу, оставив Ника одного отвечать за свои поступки.

Он понимал, что нарушил приказ, и это не понравится тому, кто его отдал, но он не ожидал такого беспокойства от остальных. Сибсон быстро пробормотал: «Молодец!» — и поспешил вернуться, чтобы присматривать за своим грязным делом.

Ник пожал плечами. Не то чтобы он из-за этого терял друзей. Не было для начала любой.

Макс Кэрри, теперь уже в костюме из Тайвека, а не в одеяле, коротко, но сердечно поблагодарил Ника. Они договорились, что один из полицейских отвезёт его домой на его машине, большом чёрном «Мерседесе» с личным номером. «Я не забуду», — сказал он.

Но Поллок не был впечатлён горячими головами и ясно обозначил свою позицию, прямо в лицо Нику. Что бы инспектор ни ел накануне вечером, это было обильно приправлено чесноком, что мало помогло чувствительному желудку Ника, когда он наклонился ближе. Рвота на старшего офицера, рассудил Ник, не добавит ему очков в зачёт.

Когда выпады Поллока стихли, Ник остался сидеть один и недоумевать. Почему снайпер выстрелил и тяжело ранил Робертшоу, но не убил его? Если этот человек, Тоуни, действительно хотел отомстить майору Фредериксону, зачем он вообще выбрал полицейского? Какой в этом смысл ?

И если все это было частью плана, то почему, когда ему представили три широко раскрытые, почти статичные цели, он не довел дело до конца?

«ТЫ ПРОМАХНУЛАСЬ! » — пронзительно, почти со слезами, проговорила Эдит. — «Как ты могла промахнуться?»

Она сгорбилась на пассажирском сиденье, ёрзая и грызя уже обкусанные ногти, пока Бардуэлл осторожно выруливал на Land Rover на главную дорогу.

«Он двинулся», — Бардуэлл пожал плечами, едва заметно дёрнувшись. «Так бывает».

«Ну и почему ты не попробовал еще раз?»

«Один выстрел, Эдит», — он позволил разочарованию прозвучать в его голосе.

«Если ты попробуешь больше, они тебя сразу поймают. Я же тебе говорил, да?»

«Да», — пробормотала она. «Но если он выживет, его сделают каким-нибудь героем…»

«Не торопись», — уже тише. «Мы не вернёмся».

Она не ответила, погрузившись в угрюмое молчание. Мысли Бардуэлла вернулись к неудачному выстрелу. Это случалось нечасто, и он всегда обдумывал это, пытаясь понять, почему. Удовлетворяя себя, он чувствовал, что внешние силы вмешались.

В данном случае мужчина выбрал именно тот момент, когда Бардуэлл выстрелил, чтобы неожиданно развернуться. Бардуэлл находился в центре самой большой области своего тела.

Масса тела, перекрестье прицела остановилось на груди мужчины. Он оценил расстояние и условия с максимально возможной точностью, какую только мог обеспечить его опыт.

Но мужчина переехал.

И что бы он ни сказал девушке, Бардуэлл знал, что не выстрелил бы второй раз, даже если бы его прикрытие было идеальным, а его маскировка – непроницаемой. Разве что, установив это правило, он переложил бы ответственность на некую высшую силу. Владыка богов. Человек, выбранный Бардуэллом, выбрал именно этот момент, чтобы резко повернуться. Возможно, этого даже хватило бы, чтобы спасти ему жизнь. Кто он такой, чтобы спорить с судьбой? Он никогда не вкладывал ничего личного в свои цели. По крайней мере, до сих пор.

Инглис была его главным интересом, и он её прикончил, чисто, хирургически точно. Даже проскочил мимо мужчины, которого она держала за руку, и ни царапины. Правда, придётся выкинуть этот кремовый костюм.

Но вторую цель выбрала Эдит – её могли выбрать наугад, насколько он знал. Но, по крайней мере, он был в форме, и это почти приравнивало его к бойцу. Достаточно, чтобы успокоить совесть Бардуэлла.

Вспышка привлекла его внимание. В зеркалах появилась полицейская машина с включенными мигалками и сиренами, быстро приближаясь. Бардуэлл взмыл в воздух и съехал на обочину.

Эдит резко выпрямилась, заерзала на стуле, открыв рот.

«Что нам делать?»

«Ничего», — проворчал Бардуэлл и включил левый поворотник.

«Держи пасть на замке, слышишь? Просто помни — он был твой, тот последний».

Он начал тормозить, не переставая наблюдать за приближающейся к ним машиной. Судя по форме передней части, это был, вероятно, большой «Вольво».

Нет, погодите — это была полноприводная Toyota. «Ленд Крузер», полный вооружённых иракских спецслужб, которые искали человека, только что застрелившего генерала с восьмисот пятидесяти метров. Этот человек был одним из родственников Саддама. Ничего удивительного — большинство из них были родственниками, — но возмездие…

Как правило, это приводило к цепной реакции на протяжении всей цепочки. Бардуэлл уже видел, как они в порыве гнева убили семью за то, что просто протестовали против обыска на дороге. Отца забили до смерти прикладами винтовок на глазах у его кричащей жены и детей. Остальных убили, просто чтобы заставить их замолчать.

Он потел в своей краденой одежде, медленно продвигая старый фургон к блокпосту, молясь, чтобы поддельные документы, которые предоставил ему связной, прошли. Он провёл в пустыне достаточно времени, чтобы его кожа потемнела, он знал манеры и обычаи, но не мог избавиться от осознания того, что глаза могут его выдать. Не только цвет, но и что-то в них, что он, казалось, не мог скрыть. Не от людей, которые знали, что искать. Которые были такими же, как он сам, в глубине души.

Полицейская машина объехала едва ползущий Land Rover и пронеслась мимо, накреняясь из-за нагрузки на подвеску.

Бардуэлл теперь почти не двигался с места, и патруль на большой скорости оставил их позади, исчезнув вдали на прямом участке дороги, словно быстрый реактивный самолет.

«Ты в порядке?» Голос словно доносился издалека, и он отреагировал скорее на тревогу, чем на вопрос. Он поднял взгляд, встряхнулся и обнаружил, что его руки крепко сжимают верхний край жёсткого руля. Пот жёг глаза, и он вытер их слишком влажными руками, чтобы что-то изменить.

Что-то толкнуло его в руку. Он опустил взгляд и увидел, что Эдит протягивает ему скомканный платок с нерешительностью человека, ожидающего отказа.

Через мгновение Бардуэлл взял его и вытер лицо, не совсем понимая, что с ним делать дальше.

«Ладно, оставь себе». Она выглядела необъяснимо довольной, пытаясь казаться безразличной. «У меня есть ещё».

«Я его постираю. Отдам его тебе обратно», — сказал он, не понимая, почему это её разочаровало.

Она замолчала. Единственным звуком был отчаянный вой сирены, постепенно затихающий вдали, и гул работающего двигателя «Ленд Ровера».

«Они ведь не узнают, правда?» — спросила она тогда тихим голосом.

«Они нас не поймают?»

Бардуэлл обернулся и увидел, что она пристально смотрит на свои руки, сложенные на коленях. Голова её была склонена, обнажая выступающий позвонок в верхней части позвоночника.

«Как они это сделают?»

Она неловко пожала плечами. «Не знаю… вся эта криминалистическая чушь, которую показывают по телевизору. Они ведь многое могут рассказать, правда?»

Бардуэлл замолчал, услышав эту обнадеживающую нотку. Надеетесь, что нам это сойдёт с рук? Или остановить? Трудно сказать.

«От чего?» — спросил он. «Несколько фотографий? Будет чудом, если они найдут шкуру. Мы следили за начальством. Они никогда не выкопают патроны. Как они нас поймают? Чем?»

Она снова пожала плечами, в нескоординированном спазме.

Он выключил передачу в «Ленд Ровере» и слегка повернулся к ней. «Пока ты никому не проболтаешься, у них нет шансов». Он увидел, как что-то заикается на её лице. «Что?» Он наклонился вперёд так резко, что она вскинула голову от удивления, даже от чувства вины. «Что ты сказала?»

«Я не говорила!» — запротестовала она, пылая краской. «Я никому не говорила. Я бы не стала!»

«Лучше не надо», — сказала Бардуэлл, не уверенная, лжёт ли она. Девочки работали по другим правилам, хитрые и изворотливые.

Он отстегнул ремень безопасности и, прижавшись к ней, обнял её за шею, крепко прижавшись взглядом. Он смотрел ей прямо в глаза, пока её веки не закрылись, когда он крепко поцеловал её. Он держал их достаточно долго, чтобы почувствовать, как она разгорается под его губами.

«Просто запомни, Эдит, — предупредил он, отстраняясь. — Мы в одной лодке. Ты и я».

Он отпустил её, и она подняла подбородок. «Да. Так и есть, не так ли?» — и теперь в её голосе послышалось что-то ещё, что Бардуэлл без труда узнал. Он слышал это достаточно часто от солдат всех сторон в каждом конфликте, в котором когда-либо участвовал.

Гордость.

ЧАСТЬ V

Надгробие было похоже на надгробие. Грейс стояла на том самом месте, где упал Дэнни Робертшоу, глядя на тёмные пятна, всё ещё видневшиеся на траве. Даже без других признаков яростное жужжание мух привлекло бы её к этому месту.

«Зачем?» — спросила она неизвестного стрелка. « Чего вы надеялись добиться?»

Она покачала головой, чувствуя, как усталость пробирает её до костей, словно зимний мороз. Было пять утра после ясной ночи. Солнце уже поднималось, предвещая очередную гнетущую, душную ночь, но Грейс чувствовала, что больше никогда не согреется.

Робертшоу оставался без сознания во время короткой, безумной поездки от выставочного поля до санитарной авиации. Она хотела поехать с ним, но ей не разрешили. Она наблюдала, как вертолёт взлетел и устремился на север, в сторону больницы Карлайл Дженерал. После этого, измученная, Грейс ненадолго отправилась домой. Она осталась там ровно настолько, чтобы принять душ, переодеться, покормить собаку, а затем сразу же вернулась на поле.

Всё это место рассматривалось как место преступления, наконец очищенное от публики и переполненное официальными лицами. Она расписалась в журнале у въезда с дороги. Молодой дежурный констебль сразу же спросил о Робертшоу.

«Мы с ним вместе тренировались. Я никогда не думала… ну, вы же не думаете, правда?»

Грейс коротко коснулась его руки и пошла дальше.

Крис Бленкиншип взял на себя ответственность за вторую жертву, бросив работу над красной стеной. Грейс немного раздражало, что её дело забросили, но какое право она имела диктовать, что делать после того, как она скрылась с места преступления?

Молодой Тай Фрост взял на себя обязанности фотографа, а Сибсон погрузился в работу, едва заметив её возвращение. Чувствуя себя потерянной, Грейс сосредоточилась на восстановлении стены. Она работала одна, документируя свой прогресс, игнорируя внешние отвлекающие факторы, используя эту сосредоточенность, чтобы отстраниться от всего остального и удержаться.

Когда свет начал меркнуть, они включили прожекторы, заливая всю местность ярким светом. В сельской местности, где уличного освещения было мало, их свет был виден за много миль вокруг.

Позже кто-то оставил ей термос, но она не могла сказать, кто именно. Она едва обращала на них внимание, не желая позволить себе втянуть себя в бессмысленные размышления о шансах Робертшоу. Она не видела обиженных взглядов и бормотания. Даже если бы и видела, это ничего бы не изменило.

Как только первые лучи рассвета озарили поля, смягчая искусственный свет рабочих ламп, она установила последний деревянный осколок. Подняв камеру, чтобы запечатлеть этот последний кадр, Грейс автоматически отметила, что можно закрыть диафрагму ещё на одну ступень. День уже приближался.

Только тогда она впервые заметила фляжку. Открутила крышку и понюхала содержимое. Кофе – молочный и сладкий. Не по вкусу, но она всё равно налила. Теплый , поняла она с первого глотка.

И вот, когда работа была закончена, она почувствовала, как вчерашние события тянут её за собой. Она напряженно сидела, скрестив ноги, на краю гусениц.

держа в руках испорченный кофе и глядя в дыру, которую она восстановила в прыгающей стене.

С другой стороны, пуля была относительно небольшого размера — чуть больше диаметра мяча для гольфа. Аккуратное круглое место введения, которое не соответствовало повреждениям, уже нанесённым пулей до того, как она туда попала.

Но с этой стороны всё было иначе. Выходное отверстие в полой конструкции было огромным по сравнению с этим: грубым, рваным, окружённым россыпью осколков и щепок, поскольку хлипкую фанеру просто разнесло на части.

У Грейс не было времени собрать каждую крошечную деталь пазла и кропотливо установить её на место, но она сделала большую часть. Достаточно, чтобы определить угол проникновения и взять пеленг, который мог бы отследить путь выстрела до точки его происхождения. Один из следователей по расследованию несчастного случая пообещал первым делом принести теодолит, чтобы они могли точно измерить как горизонтальный, так и вертикальный углы для получения точного пеленга. Слишком… Далеко до тростей и верёвок. И как только у них…

«Вот, похоже, тебе это пригодится».

«Мистер Уэстон». Она не обернулась. «Что вам нужно?»

Она почувствовала, как металлическая пластина слегка вибрирует под ней, когда он подходит ближе, и наконец подняла взгляд, когда он уже совсем рядом. Она заметила, что он переоделся, надев вощёную хлопчатобумажную куртку, чтобы защититься от мороза.

Он вытащил из кармана куртки что-то, завёрнутое в фольгу, и, когда он положил это ей в руки, оно оказалось тёплым на ощупь. От одного только запаха у неё потекли слюнки.

«Сэндвич с беконом. Съешь его, пока он ещё горячий».

На секунду эта мысль вызвала у нее отвращение; затем желудок взял верх, и жажда еды превзошла все более тонкие чувства.

Она взглянула на него снизу вверх. «Спасибо, мистер Уэстон».

«Фредериксон упорно называет меня мистером Уэстоном, просто чтобы держать меня на месте. Вы же делаете это, чтобы держать меня на расстоянии. Интересно, почему?»

«Должна быть дистанция». Она сняла перчатки, чтобы развернуть подарок. Внутри обнаружила поджаренный хлеб, майонез, нарезанный помидор, салат и бекон. Она откусила поглубже, не вспомнив ничего столь желанного и столь вкусного.

Он не стал прерывать её трапезу, просто отошёл, держась по дорожным плитам и разглядывая отреставрированную стену. Должно быть, он тоже наблюдал за ней, потому что вернулся как раз в тот момент, когда она вытирала руки на финише.

Он присел на корточки и всмотрелся в её лицо. «Ты измотана, Грейс.

Ты свою работу выполнил. Почему бы тебе не пойти домой и не поспать?

Она не спеша прожевала и проглотила последний кусок. «Ты имеешь в виду, как и ты?»

«Я выпросил часок в машине», — пренебрежительно сказал он. «У меня же ребёнок, помнишь? Я могу обойтись без сна».

«Ты имеешь в виду, что я старая леди, которая не может?»

Он почти улыбнулся, мельком увидев что-то, и кивнул головой в сторону стены.

«Оно того стоило?»

«Если это поможет нам найти его? Доказательства, чтобы осудить его? Да». Грейс встала, заложила руки за спину и вытянула спину, чувствуя, как мышцы дрожат и болят. Она скучала по йоге.

«Ты думаешь, что сможешь сделать это из пулевого отверстия в нескольких кусках дерева?»

«На самом деле это два отверстия — одно входное, одно выходное. С достаточным зазором между ними, чтобы измерить угол. Если, выстроив их в ряд, мы сможем определить местонахождение шкуры и найти её до того, как она испортится, или до того, как место преступления загрязнят животные, или до того, как пойдёт дождь — даже ещё одна роса не поможет, — то да, это стоило того».

Она наклонилась, чтобы закрыть объектив крышкой и убрать камеру в мягкий чехол. Когда она снова выпрямилась, он пристально наблюдал за ней.

«Что теперь?» — спросил он, и на секунду в голове Грейс пронеслось несколько возможных ответов.

«Вернёмся в офис», — твёрдо сказала она, закидывая сумку на плечо и опираясь на неё рукой. «Мне нужно скачать эту небольшую партию, загрузить спутниковые снимки и посмотреть, что получится собрать, прежде чем поисковые группы снова приступят к работе. А ты?»

Он пожал плечами, опередив её с походным снаряжением. Грейс попыталась возразить, что сможет сама нести своё снаряжение, но решила, что слишком устала, чтобы спорить. Пусть будет галантен, если сочтёт нужным.

«Я тоже — то есть, обратно в офис. Поллок поручил мне разобраться с угрозами в адрес Дункана Инглиса или его жены. Он всё ещё мной недоволен», — добавил он с сожалением, вытирая рукой затылок. «Ты даже не представляешь, сколько психов каждую неделю шлют им безумные письма. Я провёл большую часть ночи, прикованный к столу, стуча в виртуальные двери. Не сомневаюсь, скоро выйду стучаться в настоящие».

Они пошли обратно по тротуарам к скоплению машин у края арены. Из-за ширины дорожки они шли гуськом и не разговаривали, пока не дошли до фургона, служившего на месте преступления.

«Полагаю, кто-то пытался выследить этого человека, о котором упоминал майор Тони?» — спросила Грейс, открывая раздвижную боковую дверь и засовывая внутрь сумку. «Его следы есть?»

«Отсидев свой срок, он просто исчез из поля зрения», — Ник покачал головой. «Этот человек — призрак».

«Неудивительно», — прокомментировала Грейс, и когда он взглянул на нее, она просто сказала: «Ну, разве военные не этому его учили — как исчезать на вражеской территории?»

Ник глубоко вздохнул. «Да. К сожалению, так оно и было».

ПАТРИК БАРДВЕЛЛ ВЫРВАЛСЯ из глубин мучительного сна, охваченный огнем, тонущий и оглушенный безмолвными криками.

На какое-то долгое мгновение он цеплялся за обрывки реальности. Грудь его тяжело вздымалась, но он издавал лишь тихие всхлипы. Он был одновременно и испуганным ребёнком, и чудовищем, которое его ужасало.

С огромным усилием он вырвался из кошмара и устремился к поверхности, жадно глотая горячий, сухой воздух, который, как он мог поклясться, имел привкус горелого пороха и авиационного топлива. Он пригнул голову, ожидая следующего удара по своим чувствам. Его так и не последовало.

Затем мир выровнялся, стабилизировался, остыл, и он снова оказался в тесной гостиной хлева в «Убежище», неловко развалившись на жестком диване, словно его туда бросили.

Он медленно сел. Волосы у него распустились, непослушные, и он собрал их назад, затянув кожаным шнурком, которым их закрепил. Всё никак не мог привыкнуть к длине, спускавшейся до плеч, как у девчонки.

Борода тоже немного раздражала: жесткая, зудящая, с проседью, которой было больше, чем он помнил, но слишком полезная, чтобы от неё отказываться. Конечно, она у него была и раньше. Бритвы пленным не выдавали.

И вдруг стены гостиной начали пульсировать, обои из древесной щепы отвалились, обнажив под ними запятнанный бетон, покрытый шрамами и

Он с трудом поднялся на ноги, слепо побрел по кухне, почти впав в панику, когда его пальцы не смогли сразу открыть дверной замок.

Затем он вышел на суровую ясность раннего утра. Ему потребовалось полдюжины глубоких вдохов, чтобы избавиться от зловония заточения, и он, задыхаясь, вцепился в борт «Ленд Ровера», ища опоры. И всё же он ожидал, что вот-вот услышит за спиной возмущенные крики охранников и понесёт за них быстрое и жестокое возмездие.

Он выпрямился, смущённый и дрожащий, но свидетелей его глупого поступка не было. С последним глубоким вздохом он заставил себя войти, закрыть дверь и повернуть ключ.

Вернувшись в гостиную, я увидел Barrett, стоявший на журнальном столике, застеленном газетой, разобранный, вычищенный и собранный заново с любовью и вниманием к деталям.

Он позаботился о винтовке прошлой ночью. Для Бардуэлла это было частью литургии. Нет смысла иметь оружие, если оно не готово к стрельбе. Просто мёртвый груз. Обычно этот процесс успокаивал его, очищал.

Не в этот раз.

Возможно, на этот раз он не мог переложить свою вину на какого-то безликого Руперта, стоящего выше по иерархии. Но он знал, что это не так. Это была смерть по его замыслу, план, рождённый из верности, скреплённой кровью, где слово, данное однажды, было нерушимо. Деньги ничего не значили, лишь средство для достижения цели.

Нет, его беспокоило не это убийство, а другое. Второй выстрел, который не был ни попаданием, ни промахом. Он всегда гордился своим мастерством, точным, как хирург.

Еще вчера он был мясником.

Надо было его прикончить.

Конечно, этот человек всё ещё может умереть. О, она подошла к нему достаточно быстро, эта рыжеволосая женщина, с храбростью, которая заставила Бардуэлла задуматься и…

восхищались, но мало кто пережил шок от такой травмы.

Реакция девушки могла вызывать беспокойство. Одно дело видеть, как падает цель. Всё кончено. Но известие о том, что парень выжил, могло отвлечь её от этого, а отсроченная смерть вызывала чувство вины и отрицания. Бардуэлл сейчас не мог позволить себе, чтобы Эдит проявила благородство.

Вот почему он сразу же привёз её сюда, затащил в спальню и не торопился. И если бы он не обращался с ней так нежно, как мог бы, она была рядом с ним всё это время.

Он пожал плечами, словно фаталист. Если Эдит подведёт его, он разберётся с ней, когда придёт время. Попытка предвосхитить события лишь превратит возможность в определённость, отвлечёт его от задачи. Он выполнит её, несмотря ни на что.

Это была лишь первая часть. Теперь ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы оставаться на свободе достаточно долго. А для этого ему нужно было что-то сделать с Land Rover.

НИК ОТЛОЖИЛ телефон и устало потёр лицо рукой, чувствуя, как щетина жжётся на ладони. Во рту был привкус старого кофе, а глаза жгло. Вернувшись с поля, он просидел за экраном компьютера четыре часа подряд, а до этого ещё и почти всю ночь. Недостаток современных технологий. Они никогда не спят. так же и мы.

Он всегда возил сменную одежду в машине, так что не был дома со вчерашнего дня. Ничего героического в этом не было — во всём офисе стоял лёгкий кисловатый запах неношеных рубашек и размазанного дезодоранта. На одном из картотечных шкафов стоял электрический вентилятор, лениво прогоняя затхлый воздух. Это не особо помогало.

Ник оглянулся и увидел покрасневшие глаза и опущенные плечи, непреклонную решимость перед лицом усталости. Никто из нас не делает ничего... «Здесь хорошо», — подумал он и понял, что его линчуют, если он выскажет эту мысль.

Несколько минут назад Джим Эйри, нервничая, заглянул в дверь офиса отдела криминальных расследований, высматривая инспектора Поллока. Эйри был в штатском, явно поев, приняв душ и выспавшись. Возмущенное ворчание, вырвавшееся наружу после его ухода, убедило Ника промолчать.

Он стиснул челюсти, игнорируя боль в спине и руке, и мрачно склонился над клавиатурой, заметив, что другие делают то же самое.

После возвращения он проверял местные заявления на получение лицензий на огнестрельное оружие, как старые, так и новые, хотя, бог знает, ни у кого никогда не было лицензии на оружие, которое там используется. Пустая трата времени. Но это была процедура; кто-то должен был это делать.

Тем не менее, это не означало, что он не мог расширить поиск, включив в него тех, кто собирал пожертвования до запрета на оружие, тех, кто, по всей видимости, сдавал всё добросовестно. Возможно, даже слишком добросовестно.

Кому-то другому поручили проверить Пита Тоуни, и Ник подслушал, как продвигается дело. Это была многообещающая зацепка, он это чувствовал. Связь с военными кричала ему вслед. Все остальные действовали по шаблону, но у него не было полномочий открыто заявить об этом. Это заставило бы их упереться, а сейчас его больше интересовало, как бы им это ни удалось.

В Ника дважды стреляли, когда он служил офицером по огнестрельному оружию в Манчестере. Один раз — из стрелкового оружия и обреза во время провалившегося ограбления банка, а второй раз — банда наркоторговцев с «Узи». Направлял и стрелял. Оба раза он видел оружие до начала стрельбы. Всего несколько мгновений назад, но этого было достаточно, чтобы мысленно подготовиться к действию.

Он помнил, как Робертшоу упал, совершенно неожиданно. Интересно, забудет ли он это когда-нибудь? И Грейс, вопреки приказу, вышла к нему. Акт мужества, ужаснувший всех, кто его видел. Он был уверен, что она в любой момент исчезнет в тумане из крови и костей.

Почему-то находиться там с ней казалось предпочтительнее, чем трусливо наблюдать с расстояния.

А сегодня утром, когда он увидел её сидящей там, посреди этой яростной суеты, уставшей, как собака, уязвимой… От этого её храбрость казалась ещё более поразительной, у него сжалось сердце. Он выпрямился, попытался разгладить складки на плечах. Не получилось.

Телефонные линии были перегружены с самого утра, и пресса уже кружила вокруг. Никаких сюрпризов — жена депутата Европарламента была застрелена на глазах у сотен свидетелей. Это имело гламурный привкус убийства.

Они толпились вокруг штаб-квартиры Камбрии в Карлтон-холле, недалеко от автомагистрали. По крайней мере, это держало их подальше от небольшого участка на Хантер-лейн, где Поллок координировал официальное расследование, хлеща кнутом над своей командой, чтобы добиться хоть какого-то результата, прежде чем у него отберут всё. Не то чтобы за ними нужно было гоняться. Все из кожи вон лезли из-за этого дела.

«Ладно, ребята, слушайте!»

Там были три женщины-полицейских в штатском, но Поллок не меняла своего представления. Ник ёрзал на стуле.

Инспектор стоял в дверях, поспешно заправленный в V-образный вырез всё ещё расстёгнутого воротника. Он выглядел растрепанным и злым. В его взгляде чувствовалось и лёгкое унижение, словно медведя разбудили от спячки и заставили танцевать.

Мужчина рядом с Поллоком, должно быть, и был причиной гнева инспектора. Невысокий по сравнению с ним, стройный, аккуратный, в тёмном костюме в тонкую полоску на трёх пуговицах и галстуке, намекающем на старую школу. Он стоял в полушаге позади инспектора, с наигранным почтением, сложив руки перед собой и держа под мышкой сложенную газету. Ник чуть не застонал вслух.

«Это детектив-суперинтендант Мерсер из Управления по борьбе с терроризмом», — ровным голосом сказал Поллок, окидывая взглядом своих измученных солдат, словно оценивая, сколько ещё избиений они выдержат, а затем всё равно нанося новый удар. «Он возьмёт на себя руководство этим расследованием до дальнейшего уведомления».

Не было ни звука, лишь вздохнули все. Несколько человек ссутулились, словно их усилия были напрасны.

Взгляд Мерсера скользнул по ним с бесстрастной отстраненностью, голова была наклонена.

Хотя он и слушал инструкции, которые мог слышать только он. Ник понял, что его взволновала не только усталость.

Под этим медленным взглядом воцарилась тишина. Единственным звуком был скрип вибрирующего вентилятора, вращавшегося по своей неутомимой дуге.

«Сэр!» — юный Ярдли — скорее всего, — хлопнул ладонями по подлокотникам кресла, словно собираясь подпрыгнуть и что-нибудь предпринять. «При всём уважении, сэр, если мы ищем этого Пита Тоуни, какое отношение он имеет к CTC?»

«Мой отдел обеспокоен возможными политическими последствиями»,

Мерсер сказал с обманчивой улыбкой под холодным взглядом. «На данном этапе неясно, кто ответственен за этот инцидент. Я понимаю, что мистер Тоуни — лишь одна из версий расследования, верно? Пока у нас нет подтверждения, боюсь, меня попросили… как бы это сказать, контролировать ситуацию. Особенно после всего этого».

Казалось, он смотрел прямо на Ника, когда говорил, и у того внезапно что-то сжалось в желудке, почти как предчувствие катастрофы, когда Мерсер шагнул вперед и небрежно бросил газету на ближайший стол.

Люди автоматически наклонялись к нему. Это был один из самых популярных таблоидов, с заголовком и слегка размытой цветной фотографией. На фотографии были изображены трое людей, стоящих на коленях над лежащим на земле. Ему не нужно было приближаться, чтобы узнать его, даже без заголовка: «ТАМ».

НО РАДИ БЛАГОДАТИ

«Отличную, пусть и ненавязчивую, работу делаешь», — насмешливо сказал Мерсер, не упустив из виду ядовитые взгляды, брошенные в сторону Ника. «Ну что, кто-нибудь хочет меня просветить?»

Поглядывая на Поллока, люди делились скудной информацией, какой бы она ни была. Никто не видел и не слышал никаких сплетен.

Они не испытали радости от выслеживания единственного возможного подозреваемого, а сбор улик всё ещё продолжался. Не было никаких оснований.

«И ради этого вы здесь всю ночь?» — без всякого выражения спросил Мерсер, когда последний из них затих.

Ник почувствовал ловушку и замер, но несколько человек неловко кивнули. Гордость тех, кто потратил время.

Мерсер тоже кивнул, словно соглашаясь с каким-то внутренним комментарием.

«Иди домой», — сказал он.

«Что?» — снова спросил Ярдли. «Но, сэр…»

Ледяной взгляд Мерсера сбил его с ног. «Всем, кто пробыл здесь больше двенадцати часов, идите домой. Поспите. Примите душ и съешьте что-нибудь нежареное. Переоденьтесь. Я не хочу видеть вас здесь раньше, чем через шесть часов. Вы бесполезны для этого расследования, работающего на парах, и мы не можем позволить себе ошибок. Если вы не нашли что-то полезное до сих пор, то уж точно не найдёте этого в вашем состоянии».

Какое-то время реакции не было. Мерсер спокойно наблюдал за ними и ждал.

Затем кто-то потянулся к кнопке питания на мониторе компьютера, и это прорвало плотину. Десяток стульев отодвинулись, куртки были засунуты в карманы, ключи и телефоны засунуты в карманы. Они пытались выглядеть обиженными, нерешительными, но в большинстве случаев это не удавалось. Они вышли, стараясь не встречаться взглядом с инспектором.

Ник рискнул взглянуть на Поллока и увидел в нём кипящую обиду на сотрудника CTC. Не за то, что тот вторгся на территорию инспектора, понял он, а за то, что тот отправил своих людей домой, хотя Поллок должен был сделать это сам. Уже за одно это Мерсер заслужил глубокую неприязнь инспектора.

Ник встал, схватил куртку и приготовился последовать за остальными, но когда он подошел к ним, Поллок смерил его рычащим взглядом.

«Не ты, Уэстон», — сказал он, скривив губы. «Мистер Мерсер подал особый запрос на твои услуги».

«Не ожидал увидеть тебя так скоро, Ник». Улыбка Мерсера была широкой и неискренней, когда он протянул руку.

Ник предпочёл бы протянуть руку большой белой акуле, но, если только не взбунтоваться, игнорировать этот жест было бы по-детски. Он был благодарен, что большинство коллег уже ушли, но, как он с горечью отметил, осталось достаточно, чтобы обвалять его в дёгте и перьях. Он сделал это как можно более формально, постукивая перчатками перед стартовым гонгом.

Мерсер повернулся к поредевшей команде. «Итак, ребята. Мне не нужно говорить вам, что нам нужно поймать того, кто за этим стоит, и сделать это нужно быстро, пока это не превратилось в ещё больший медийный цирк, чем уже есть. Я бы предложил сосредоточить усилия на тех, кто способен нанести такой удар с такой дистанции. Думаю, вы увидите, что это довольно эксклюзивный клуб». Мерсер подождал, пока не услышал неохотные кивки в знак согласия.

«Дункан Инглис вылетает из Брюсселя сегодня днём, и каким бы маловероятным это ни казалось, мы не можем игнорировать возможность того, что он может оказаться второстепенной целью, поэтому он будет под полной защитой», — продолжил он. «Насколько я знаю этого человека, я его проинструктирую. Могу сказать вам, он захочет получить ответы. В любом случае, мы опубликуем сегодня днём заявление для прессы». Его взгляд метнулся к инспектору. «Я с радостью предоставлю слово мистеру Поллоку. Давайте дадим ему что-нибудь стоящее, хорошо?»

Ник не упустил из виду, как руки его инспектора судорожно сжались.

«Давайте продолжим этот разговор втроем в твоем кабинете, Брайан?»

Мерсер продолжил.

«Конечно», — безэмоционально ответил Поллок. «Следуйте за мной».

Они не разговаривали, пока дверь инспектора не закрылась за ними. Ник был уверен, что Мерсер прыгнет к креслу руководителя за столом, но, похоже, решил, что уже достаточно подтвердил свой авторитет. Вместо этого сотрудник CTC подошёл к открытому окну, сцепив руки за спиной, и уставился на ограниченный вид.

Ник мысленно прикинул расстояние. Два шага, сомкни оба запястья, Он взглянул на каменное лицо Поллока и подумал , поддержит ли его инспектор версию самоубийства.

«Ну, Брайан, это же просто кошмар, правда?» — наконец произнес Мерсер, и от его мягкости не осталось и следа. — «Никаких конкретных доказательств, никаких явных зацепок, и, похоже, каждый вор на севере Англии внёс свою лепту в то, чтобы замутить воду. Не говоря уже о том, что они побежали в газеты со своими счастливыми снимками».

Поллок бросил на Ника острый взгляд, недовольный тем, что стал свидетелем этой выволочки, но Мерсер снова улыбнулся. «О, не беспокойтесь о Нике. Мы с ним старые друзья, не так ли?»

Ник взглянул на своего начальника. «Однажды мне не повезло участвовать в операции вместе с суперинтендантом, если он это имел в виду».

Что-то мелькнуло на лице Поллока. «Мы следовали процедуре. Я обеспечил безопасность своих сотрудников, сохранил улики и поручил своим ребятам проверить все возможные зацепки. У нас есть имя возможного подозреваемого, и мы прилагаем все усилия, чтобы его выследить, но кроме этого у нас нет никаких реальных мотивов желать смерти миссис Инглис. Чего ещё вы ожидали?»

Мерсер долго смотрел на него, и Ник заметил в его взгляде что-то очень тёмное, но затем его лицо прояснилось. «Я не ожидал, что ты сделаешь больше, чем сделал. Так что без обид».

Акцент был тонким, оскорбление — лукавым. «Конечно, статистически, одинокий снайпер гораздо более склонен выбирать цель наугад», — продолжил он.

«Мы будем держать мистера Инглиса в тайне, на всякий случай, но я сосредоточусь на поисках этого парня, а не на попытках понять, почему он это сделал. Разве незнакомцы не выделяются в таком сообществе? Я думал, в этом и есть прелесть жизни здесь, в глуши?»

«Мы уже разослали обращения, — сказал Поллок, — и опрашиваем местных фермеров — не замечал ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного в последнее время».

Он кивнул в сторону Ника. «Уэстон проверяет лицензии на огнестрельное оружие, проверяет, не всплывёт ли что-нибудь».

«Пустая трата времени», — отмахнулся Мерсер, и тот факт, что он повторил слова Ника, ничуть не смягчил его неприязнь к этому человеку. «Если нужно, поручите паре агентов заниматься цифрами. Ник нужен мне в качестве посредника, пока я здесь. Воспользуйтесь его знаниями местности».

«Он не прославленный экскурсовод, — сказал Поллок. — Я никого не могу выделить».

Даже его , Ник, услышал.

«О, мне кажется, ты слишком суров в оценке выдающихся способностей детектива Уэстона», — сказал Мерсер. «Что скажешь, Ник?»

Ник благоразумно промолчал.

«Я прекрасно знаю, на что способен Уэстон», — процедил Поллок, — «но…»

Мерсер поднял руку, чтобы прервать его, и на мгновение моргнул, словно успокаиваясь.

«Вы меня неправильно поняли. Это не было просьбой. Ник был тем офицером, который расследовал убийство собаки, которую миссис Инглис недавно, меньше недели назад, отдала. Инцидент, который никто здесь не считал достойным расследования, кроме него самого. Разве не так, Ник?»

Ник молча выругался, когда Поллок снова бросил на него сердитый взгляд.

«Пока ещё неизвестно, связаны ли эти два инцидента, — спокойно продолжил Мерсер, — но до тех пор он со мной. Хорошо, детектив-инспектор?»

Поллок молчал, казалось, очень долго, а затем отвернулся, словно ему надоело видеть их обоих. «Делайте с ним что хотите. Он весь ваш».

К тому времени, как Грейс просидела за своим столом несколько часов, потребность в хорошей чашке чая приобрела оттенок навязчивой идеи. Она заскочила в ближайший «Спар» за чашкой чая «Эрл Грей» и отсутствовала меньше десяти минут. Но первое, что она увидела, вернувшись в приёмную на Хантер-лейн, была жалкая фигура Эдит Эйри, сидящей под плакатами с призывами к предотвращению преступлений.

На девушке был унылый кардиган из шерсти, потемневшей от машинной стирки. Он некрасиво болтался на её худой фигуре, мешковато обтягивая передние карманы. Она надела его с уродливой юбкой и потёртыми старомодными туфлями с одним ремешком и пряжкой.

Кто её одевает? На вид ей больше семь, чем семнадцать …

Грейс замерла, придерживая дверь, пока кто-то за её спиной не откашлялся, и она отошла в сторону с извиняющейся улыбкой. Эдит смотрела вдаль, замкнувшись в своём маленьком мире, но с раздражением подняла взгляд, когда Грейс села рядом с ней на стул, словно её отвлекли от чего-то важного.

«Привет, Эдит. Не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались…»

«Знаю», — пробормотала Эдит, быстро отводя взгляд и чувствуя, как краска заливает её щёки. «Я не проста».

«Я ни на секунду не думала, что ты им являешься». Грейс немного подождала.

«Вообще-то, я тебя искал».

Эдит покраснела, словно от стыда. «Почему?»

«Чтобы узнать, как у тебя дела».

Эдит подняла костлявое плечо. «Со мной всё в порядке», — сказала она и снова замолчала.

«Ты ведь вернул свою винтовку, да?»

«Ага», — Эдит бросила на неё уничтожающий взгляд. «Нужно было перенастроить».

«Ты одна?» — Грейс огляделась. «Или кого-то ждёшь?»

Она снова пожала плечами. Она сидела, замкнувшись в себе, избегая зрительного контакта с входящими людьми.

«Может, выпьете чего-нибудь?» — продолжила Грейс, словно завязав разговор, мысленно отодвигая в сторону гору данных, ожидающих сопоставления на её столе. «Для кофе здесь немного жарковато, хотя в центре города есть небольшое местечко, где делают неплохой латте. Или вы предпочитаете колу или мороженое?»

На мгновение девушка нахмурилась, словно пытаясь принять решение, затем покачала головой и еще раз неуверенно взглянула.

«Хм, пожалуй, ты прав. Мы немного заняты, чтобы тратить время на отдых».

Она сделала небрежно-печальное лицо. «Вы, наверное, слышали о том, что вчера произошло на шоу?»

Пока она говорила, её взгляд был устремлён на склонённую голову Эдит, и она увидела лёгкую дрожь, пробежавшую по телу девушки, но быстро утихшую. Ах. Что-то в ней есть... интересует. Возможность познакомиться …

«На самом деле, мне было интересно, можете ли вы пролить свет на этот вопрос?»

— спросила Грейс, по-видимому, поглощенная застегиванием ремешка своих часов.

«Что?» Эдит резко подняла голову, встретившись взглядом с Грейс, и в её взгляде появился страх, хотя он не имел ни права, ни причины. «С чего бы мне?»

Грейс наблюдала за бурей эмоций, которые девушка не смогла скрыть из-за своей неопытности. «Ну, ты и сама неплохо стреляешь из винтовки, не так ли?»

Она проигнорировала горький привкус в горле и постаралась говорить вежливым тоном.

«Я подумал, что вы могли бы дать экспертное заключение об этом человеке, кем бы он ни был».

На мгновение она увидела, как в голове Эдит разгорается война. Удивление заглушает осторожность, самонадеянность заглушает её. Девушка выпрямилась, теребя спутанный край кардигана, нахмурившись, словно глубоко задумавшись. «Думаешь, это парень?»

Грейс подняла брови. «Ну… мы стараемся никогда не делать предположений без доказательств, но… да, пожалуй, делаем. Почему?»

«Во время Второй мировой войны была одна русская женщина, понимаете...

Людмила Павличенко». Она немного запиналась в произношении. «На самом деле она была украинкой. К концу войны на её счету было триста девять подтверждённых побед». В её голосе слышалось благоговение.

Грейс изобразила на лице восхищение. «Вы очень хорошо информированы».

Эдит нахмурилась, всё ещё сохраняя детскую чувствительность к любому проявлению покровительства. «Видела о ней документальный фильм и лазила по интернету в библиотеке», — с достоинством сказала она. «Всё посмотрела».

«Ты умная девочка», — Грейс склонила голову набок, размышляя.

«Должно быть, ты хорошо учился в школе».

«Ты полагаешь, — она нахмурилась ещё сильнее. — Никто не любит умников».

«В школе меня дразнили. Я был слишком высоким, слишком неуклюжим. Слишком погружённым в книги».

Девушка снова безразлично пожала плечами, её лицо обмякло. «Полагаю».

Грейс ждала, но Эдит не последовала её примеру. Свет снова погас, её оживление угасло, а интерес угас.

«Мой отец умер, когда мне было четырнадцать», — сказала Грейс почти отстраненно, глядя на синюю муху, которая кувыркалась у дальнего окна, и только уловив, как голова Эдит снова появилась из угла ее

глаз. «Мне казалось, будто мой мир рухнул. Я ничего не контролировал. Знаете, каково это — чувствовать себя таким беспомощным? В полном отчаянии?»

Эдит хотела кивнуть, но замешкалась и ограничилась лишь неестественным кивком головы.

Грейс вздохнула. «Я перестала есть. Казалось, это единственное, что я могла сделать. Это вернуло мне контроль». Она снова перевела взгляд на девушку. «На какое-то время».

Рот Эдит открылся, слегка дрогнул, а затем снова сжался. «Что случилось?»

Это прозвучало как хрип, как будто она не хотела спрашивать, но не смогла сдержаться.

«Вокруг меня были люди, которые видели, насколько вредной для здоровья я себя веду». Теперь пришла очередь Грейс пожать плечами. «Не всем так повезло. Если бы я была предоставлена сама себе, у меня бы, наверное, развилась полноценная анорексия».

Эдит окинула её почти пренебрежительным взглядом. «Ты не знаешь, каково это — быть толстой и уродливой», — проговорила она сдавленным голосом. «Толстой, уродливой и глупой».

«Ты далёк от всего этого», — мягко сказала Грейс. «За исключением того, что я так и не смогла вызвать у себя рвоту. Вот это глупо ».

Эдит еще больше покраснела, но ничего не сказала.

«И самое ужасное, что это не работает», — голос Грейс был совершенно ровным и отстранённым. «Если вызывать рвоту, то изо рта будет несвежее дыхание, да и зубы выпадут. Видите ли, желудочная кислота ослабляет эмаль. Не очень-то заманчивая перспектива, правда? Искусственные зубы до двадцати лет».

Она оглянулась, понимая, что рискует, но задаваясь вопросом, предупредил ли кто-нибудь об опасности. Она сомневалась, что родители Эдит вообще понимали, что у их дочери проблемы.

«Организм переходит в режим голода. Он начинает перерабатывать то немногое количество пищи, которое попадает в верхние отделы пищеварительного тракта, и дольше удерживает её в желудке. Вы

Сжигание мышечной ткани вместо жира, уровень натрия и калия резко падает, а почки начинают отказывать. В конце концов, вам придётся проходить диализ. У вас не будет никакого контроля, Эдит. Вообще никакого.

Подавленное выражение лица Эдит не менялось. Она сидела, стиснув зубы над дрожащей нижней губой, и крупная слеза, скатившись из уголка глаза, скатилась по бледной щеке. Она яростно смахнула её, словно назойливую муху за окном.

Грейс смотрела и ждала. «Что случилось, Эдит? Ты должна кому-нибудь рассказать. У тебя ничего не случится».

Эдит резко подняла голову, чтобы снова встретиться с ней взглядом, и шумно выдохнула через нос, почти фыркнув от этой очень взрослой лжи. Когда Грейс подняла голову, она впервые увидела следы на её шее.

«О, Эдит», — пробормотала она в отчаянии. «Что он с тобой сделал?»

«Он не имел в виду...»

«Ой! Что ты задумал?»

Джим Эйри вошел через внутреннюю дверь вокзала, весь ощетинившийся и хвастливый.

Грейс спокойно посмотрела на него, поднимаясь на ноги и не поддаваясь страху.

«Мы с Эдит просто болтали», — любезно сказала она. «Похоже, день снова будет жарким. Я подумала, что ей понравится мороженое».

«Она хочет, пусть сама его достанет», — резко сказал Эйри. «Ты не имеешь права её беспокоить. Просто оставь её в покое, слышишь?»

Грейс услышала отчаяние в его голосе и, зная, что ни один из них не позволит ей зайти дальше, мгновенно приняла решение. Она подошла ближе и нарочито дерзко ткнула его пальцем в грудь. «Я сделаю это, если ты не против, Джеймс», — пробормотала она.

Лицо Эйри залилось яростью. Грейс, словно пробуя, снова ткнула его, на этот раз сильнее. Он поднял руку, отвел ее в сторону, схватил ее, сомкнув ладонь на ее голом предплечье и крепко сжав.

Грейс мгновенно отстранилась и шлепнула его по переплетённым пальцам под предплечьем. Неожиданность этого движения удивила его. Осознание того, что он чуть не сделал, заставило его резко отпустить её. Он чуть не отшатнулся, униженный, и гнев напрочь исчез с его лица.

«Извините», — пробормотал он глухим голосом. «Извините, но просто оставьте её в покое, хорошо?»

Грейс схватила её за руку, её пальцы были там, где раньше были его, словно он причинил ей боль. Она проигнорировала Эйри, взглянула на него и увидела, что его дочь внимательно наблюдает за их разговором. «Было приятно снова пообщаться с тобой, Эдит. Ты знаешь, где я, если когда-нибудь понадоблюсь».

Джим Эйри, прищурившись, наблюдал, как высокая эксперт-криминалист выходит из зоны ожидания. Он видел, что она всё ещё держала её за руку, словно он причинил ей какой-то вред. Но если она хочет причинить ему неприятности… Эйри повернулся к дочери.

«Что ты только что сказала?» — прошипел он тихим голосом. «Если ты снова выдумала свои истории, Эдит, я…»

«Что ты сделаешь?» — угрюмо спросила Эдит.

Затем она подняла на него взгляд, и Эйри впервые увидел на лице дочери настоящий вызов. Больше, чем просто детский бунт; настоящее презрение. И он сразу понял, что она поняла, что он это заметил.

"Я-"

Эйри почувствовал, как земля ушла у него из-под ног. Она была словно кусок дерева, с которым он работал в подвале, лепил, обтесывал в редкие моменты, забывая о нём на недели, потому что всегда думал, что у него будет время позже. Всегда казалось, что находится что-то более важное, более интересное, чем можно заняться.

Только сейчас ему сообщили, что его творение завершено, независимо от того, готово оно или нет.

И любые знания и ценности, которые Эйри когда-то надеялся передать своему единственному ребёнку, либо были приняты, либо нет. Выйдя на улицу, в холодном свете дня, он

Он вдруг осознал, как многого можно было бы достичь за отведённое ему время. Она казалась ему таким слабым звеном в сравнении с его трудами.

Слишком поздно.

«Просто расскажи инспектору то, что рассказал мне», — сказал он. Это должен был быть приказ с намёком на угрозу, но где-то по ходу разговора он превратился в мольбу. «Насчёт того парня, которого ты видел на Ортон-Скар, да? В тот день, когда ты…

— Он остановился, покраснев. — В тот день, когда убили собаку.

Дверь позади них открылась, и в комнату заглянул сержант в форме. «Хорошо, Джим. Мистер Поллок сейчас вас примет. Но предупреждаю — он в ужасном настроении».

Последовала долгая пауза, затем Эдит поднялась на ноги. Она бросила на него холодный оценивающий взгляд незнакомца. «Тебе нужно быть осторожнее», — прошептала она, и только он мог слышать. «Такая оплошность может навлечь беду на нас обоих …»

Грейс всё ещё держала её за руку, когда добралась до своего кабинета и обнаружила за своим столом Тая Фроста, молодого криминалиста из Уоркингтона. Он яростно стучал по экрану ноутбука и пил Red Bull прямо из банки.

Она остановилась в дверях, и он поднял взгляд, мгновенно смутившись.

«Извини, Грейс», — он поправил очки без оправы повыше на носу.

«Г-н Бленкиншип сказал, что здесь можно будет открыть магазин».

Она увидела на его лице ободряющую улыбку, когда он отскочил с её пути. «Не беспокойся об этом».

Смущение Фроста улетучилось, когда он заметил её странную позу. «С тобой всё в порядке? Что у тебя с рукой?»

«Ничего», — отвлеклась Грейс. «Мне просто нужно… ах, не могли бы вы снять колпачок с фломастера?»

Нахмурившись, Тай потянулся за несмываемым маркером и нервно протянул его, словно предлагая кусок сахара разъяренной лошади.

«Э-э, не могли бы вы просто поставить пару маленьких точек на моей руке… вот здесь и там. Вот именно. Прямо там, где у меня указательный и большой пальцы… Спасибо». Наконец она отпустила руку, взяла ручку и надела на неё колпачок.

«И чему это было призвано?»

«Знаете ли вы здесь особого человека по имени Джим Эйри?»

«Не думаю», — покачал головой Фрост. «Почему?»

«Ну, он в приёмной с дочерью, у которой на шее какие-то очень подозрительные отметины. Ну, я спровоцировал Эйри, чтобы он меня схватил…»

Ей не нужно было заканчивать. Понимание мелькнуло на круглом лице Фроста.

Он кивнул на отметины, которые только что сделал на её руке. «По ним можно точно рассчитать размах его рук и понять, не он ли пытался её задушить», — закончил он. «Подло».

Он закрыл файл, над которым работал, почти не глядя на клавиатуру, затем открыл другую программу из меню, украдкой усмехнувшись. «Тогда хочешь дать мне эти измерения?»

Грейс нашла рулетку, обмотала ею руку от одной отметки до другой, считывая расстояние между указательным и большим пальцами Эйри. Фрост ввёл данные, глядя на экран.

«А. И ещё кое-что», — добавила Грейс, когда изображение руки начало меняться в соответствии с параметрами. «У Эйри отсутствует верхняя часть указательного пальца правой руки. До первой костяшки — вот здесь».

Фрост поджал губы, но молча склонился над ключами.

«Вот так». Он слегка повернул ноутбук к ней и попытался положить сверху руку. Его довольно длинные пальцы на концах перекрывали друг друга на полсантиметра.

Грейс посмотрела на изображение. «Это в натуральную величину?»

«Ага», — Фрост пошевелил пальцами. «Маленькие у него руки для парня, не правда ли?»

«Хм», — вздохнула Грейс. «Проблема в том, что я не смогу добиться согласия девушки на достаточно тщательное обследование, чтобы доказать её совместимость, так что, вероятно, я принесу больше вреда, чем пользы».

Фрост поднял палец. «Нет. Нет, не обязательно. Они были на ресепшене, говоришь? Дай-ка я…» Он резко повернулся к столу, его пальцы забегали по клавишам ноутбука. «Я только что скачал из Штатов новую программу. Позволяет останавливать видео и создавать 3D-модели».

«А на стойке регистрации ведётся видеонаблюдение». Грейс подошла к телефону и набрала номер стойки регистрации. «Спасибо, Тайсон», — сказала она, пока трубка гудела, одарив его лучезарной улыбкой. «Ты гений».

«Это просто базовые методы фотограмметрии. Изначально их разработали для цифровых эффектов — ну, знаете, для кино». Его лицо было самым живым, какое Грейс когда-либо видела. «Ты смотрела « Бойцовский клуб»? Нет, неважно», — пробормотал он, прежде чем она успела ответить. «Хм, конечно, это может не сработать », — заметил он. «Я согласился быть одним из бета-тестеров. Это всё ещё своего рода эксперимент».

У него был неопрятный вид, напоминавший переросшего школьника: рубашка выбивалась из брюк, галстук был завязан неровно. Но ноутбук был последней модели и стоил гораздо дороже, чем его старый автомобиль.

«Они собираются приехать с копией DVD с записями с камер видеонаблюдения»,

Грейс сказала это через несколько мгновений, кладя трубку. Телефон зазвонил почти сразу же.

«Криминалист Макколл».

«Грейс? Крис Бленкиншип», — раздался голос на другом конце провода, явно пытаясь казаться приветливее. Громкость была такой, что Тай Фрост виновато вздрогнул, словно его застали за уклонением от работы. «Я просто, э-э, хотел узнать, как у вас идут дела с расчётами направления выстрела. За мной гонялся этот парень из CTC, Мерсер. Есть что-нибудь интересное?»

«Я работаю над этим», — Грейс не позволила раздражению прозвучать в её голосе. «Не волнуйтесь. Ричард всё ещё на месте. Как только у меня появится информация, я сразу же передам её ему для поисковых групп».

«О, ах, ты права, дорогая. Я знал, что мы можем на тебя положиться».

Грейс положила трубку, раздумывая, не слишком ли она обиделась на его использование местоимения «мы», и обнаружила, что Фрост с тревогой смотрит на нее.

«Крис неплохой парень. По большей части».

Она грустно улыбнулась, вывела свой компьютер из режима ожидания и открыла карты, которые изучала перед встречей с Эйри. Она поняла, что устала. Возможно, слишком устала, чтобы этим заниматься, но она не могла оставить это. Если она не доведёт дело до конца сейчас, труды долгой ночи пойдут насмарку.

Восстановив стену для конкура и максимально точно определив, где в момент удара находились Анджела Инглис, майор Фредериксон и Макс, она пришла к выводу, что практически сузила круг возможных траекторий полёта пули. Теодолит оказался незаменимым инструментом для расчёта углов. Судя по показаниям и зарисовкам с места происшествия, она знала, что пуля прошла буквально в непосредственной близости от Макса.

Реакция вызвала у неё холодный прилив страха. Она покачала головой, отбросив её. По данным майора Фредериксона, наиболее вероятный тип оружия имел дальность стрельбы более мили. Она уменьшила масштаб, обозначила радиус вокруг GPS-координат, и вот он, максимально близкий к ней, коридор поиска.

Пока принтер выдавал дюжину распечаток, Грейс переключилась на второй выстрел. Отследить его было сложнее, чем первый. Пуля прошла сквозь Дэнни Робертшоу и, по-видимому, не прошла дальше. Бленкиншип пытался найти стреляную гильзу, но пока безуспешно — при такой скорости можно было только гадать, как далеко она могла пролететь. Не зная места вылета, невозможно было сказать, куда она в итоге попала. Им нужно было как-то сузить круг поиска.

Внезапно Грейс вспомнила свой последний снимок. Она заметила что-то вдалеке, возможно, машину, и сделала всего один кадр, прежде чем отложить камеру и уйти от Сибсона, окликнув Робертшоу. Выведя его на открытое пространство …

Она закрыла глаза, сжала переносицу указательным и большим пальцами, затем потянулась к сумке с фотоаппаратом. Карта памяти, которую она...

работа была спрятана во внутреннем кармане, и она вставила ее в считывающее устройство, постоянно подключенное к ее компьютеру.

Карта вмещала четыре гигабайта и была почти заполнена. Изображения загружались с раздражающей медлительностью.

«Давай, давай», — пробормотала она, не обращая внимания на то, как Тай Фрост нервно оглядывался по сторонам.

«Готовлюсь как можно быстрее», — раздался голос из дверного проёма. Оба криминалиста обернулись и увидели сержанта в форме с DVD-диском в руке.

Грейс взяла диск, улыбнувшись в знак извинения.

«Что-то важное, да?» — спросил сержант.

«Мы просто проверяем новую программу распознавания», — сказала она, что было не совсем правдой, но Тай Фрост покраснел и снова занялся клавиатурой.

Сержант равнодушно хмыкнул и удалился. Грейс передала DVD Фросту, который вставил его в свой ноутбук. Грейс подкатила кресло поближе, чтобы повиснуть у него на плече.

На записи был показан получасовой фрагмент, показывающий, как Грейс уходила и возвращалась. В это время вошли Эйри, Джим приказал дочери сесть и наклонился, чтобы сказать ей несколько, казалось бы, резких слов, прежде чем исчезнуть в самом здании вокзала. Эдит сидела одна, отвернувшись, почти не двигаясь. Она никак не отреагировала на возвращение Грейс, пока не села рядом.

«С этого ракурса не удается как следует рассмотреть ее шею».

«Она поднимает взгляд, когда появляется ее отец, и я трясу его клетку».

«Ты права», — сказал Фрост через мгновение, украдкой взглянув на неё. Он позволил записи немного прокрутиться, затем отмотал назад до лучшего момента, остановил изображение, выбрал и увеличил его. Его пальцы заплясали по клавишам, изящные, как у концертного пианиста. Грейс наклонилась чуть ближе.

Постепенно движения Фроста замедлились, и его взгляд скользнул к ней, в нём читалась паника. «Э-э, дайте нам немного места, а?» — сказал он, ёрзая. «Я не могу…»

делаю это, пока ты дышишь мне в затылок».

«Извините. Мне просто интересно. Это очень интересно».

Его кадык дернулся, и он мотнул головой в сторону ее стола.

«Ваши фотографии уже загрузились», — сказал он с надеждой и отчаянием в голосе.

Грейс поняла намёк и вернулась. Она прокрутила страницу до последнего снимка с карты памяти. Это был пейзаж, совершенно обычный и невинный. Но через несколько мгновений после съёмки всё изменилось навсегда.

Она собиралась взять штатив, чтобы сделать снимок с максимальной глубиной резкости, что потребовало относительно длительной выдержки, чтобы компенсировать дрожание камеры. Но освещение было хорошим, и Грейс знала, что руки у неё твёрдые. Увеличивая масштаб, она с радостью отметила, что изображение остаётся достаточно чётким.

И тут она заметила что-то бледно-голубое и угловатое, похожее на фургон. Или… на внедорожник, который так любили фермеры.

Что-то в этой форме, в этом цвете дразнило и мучило Грейс шепотом, слишком невнятным, чтобы быть чем-то большим, чем просто раздражение.

Ответ возник где-то в глубине её сознания, словно надувающийся спасательный плот, и почти подавил её своим внезапным появлением. В тот день, когда погибла собака Фредериксона, на площадке для стоянки автомобилей у вершины Ортон-Скар стояла бледно-голубая машина, похожая на фургон. Но где ещё она её видела?

Она просмотрела файлы, вызвала нужное изображение и открыла оба на экране. Даже при максимальном увеличении, которое позволяло разрешение, оба оставались досадно размытыми. Расстояния были слишком велики, чтобы получить чёткое изображение, прежде чем оно начинало распадаться на отдельные пиксели.

Грейс откинулась назад, признавая поражение. «Это не может быть совпадением , — подумала она. — Должна быть какая-то связь».

И, возвращаясь мыслями к первому инциденту, она вспомнила, как ждала, когда Ник развернётся и пойдёт за ней обратно в коттедж. Он...

Скрылся на холме в своём синем «Субару». Вспомнит ли он припаркованную неделю назад машину?

Пока печатались изображения, она набрала номер мобильного телефона Ника.

Звонок попал прямо на автоответчик. Скрывая нетерпение, она оставила ему короткое сообщение и встала, собирая распечатки.

«Мне нужно вернуться с этим на место происшествия», — сказала она Фросту.

«Э-э? Ага, ладно, понятно». Он едва повернул голову, не отрывая взгляда от экрана. Он снова потянулся за Red Bull. «Как только что-нибудь появится, дам знать, хорошо?»

«Отлично», — Грейс подошла к двери, помедлила мгновение и обернулась.

«О, и, Тайсон, я был бы признателен, если бы ты сохранил эту историю с Эйри только между нами. Всё, что нам известно, было собрано без ведома и согласия Эйри. В суде это ничего не даст».

Это заставило его поднять взгляд. «Да, но мы узнаем», — сказал он. «Правда?»

«ПАТРИК!» — Открыв заднюю дверь фермерского дома на стук Бардуэлла, Иэн Хогг в голосе выдал одновременно удовольствие и удивление. — «Входи, приятель. Я как раз завтракал. Составишь мне компанию?»

Бардуэлл немного помедлил, прежде чем переступить порог. Он несколько раз участвовал в командировках вместе с миротворческими силами ООН и знал, что отказ от гостеприимства может быть воспринят как оскорбление или знак жалости – как признак того, что они не готовы его жалеть. Лучше взять немного, чем ничего.

«Может быть, чашечку чая?» — настороженно спросил он.

«Хорошо», — просиял Хогг. «О, не беспокойтесь о ботинках. Присаживайтесь».

Хогг доковылял до выскобленного соснового стола, где под тёплым чехлом стоял огромный запятнанный чайник. Чай, который он налил, был густым и горячим, цвета старого пива, с каштановым от молока оттенком. Бардуэлл взял предложенную кружку и опустился на стул рядом с Агой, чтобы наклониться и почесать терьеру уши. Она прислонила голову к краю корзины и, зажмурив глаза, блаженно покорилась его заботам.

«Плохи дела», — сказал Хогг, качая головой. «Никогда не видел, чтобы люди так боялись выходить из дома». Он помолчал. «Как в Сараево, снова и снова».

«Да», — тихо согласился Бардуэлл. «Так оно и есть».

Хогг опустился на стул напротив, зацепил трость за край стола и взял чай. Какое-то время никто из них не произносил ни слова. Бардуэлл погрузился в тишину, позволяя ей кружиться вокруг него. Кухня фермерского дома словно высечена из камня, прошедшие поколения оставили лишь минимальный след, поэтому она сохраняла свою неизменную самобытность.

Сам стол был почти полностью завален старыми газетами, счетами и прочей разрозненной корреспонденцией. В дальнем конце стола среди бумаг терялся портативный телевизор. Он был настроен на какой-то утренний новостной канал с приглушённым звуком.

Бардуэлл краем глаза поглядывал на экран.

«Итак, я так и не спросил, как проходила сварка на Land Rover?»

Хогг небрежно заметил: «Только я заезжал в гараж, и тамошний мастер клялся, что шасси было в порядке, когда он проверял его в последний раз».

Бардуэлл пожал плечами. «Ну, теперь всё готово. Запомнить этот навык несложно, стоит только набить руку».

«Хорошо, хорошо. В любом случае, приятно, что ты присматриваешь за старушкой».

«Без проблем». Бардуэлл сел, стараясь говорить спокойно. «Я видел, у тебя в сарае есть банки с краской для карет. Не возражаешь, если я покрашу её несколькими слоями?»

Он смотрел, как Хогг замер, и осторожно размышлял. «Ну… да, пожалуй». Затем, уже твёрже: «Да. Почему бы и нет? Надеюсь, ничего необычного».

«Там немного тёмно-синего, выглядит неплохо». Бардуэлл почувствовал, как его плечи слегка опустились. «Тогда начну сегодня же», — сказал он, прижимая нос к кружке, чтобы скрыть облегчение. «Пока не кончилась эта непогода».

Хогг на мгновение опешил от стремительности событий. Он слегка нахмурился, но, очевидно, не нашёл серьёзной причины возразить.

Внимание Бардуэлла привлекла красная вспышка на фоне зелени на экране телевизора.

При виде этого у него дернулась голова. Красная конкурная стена, снятая через длиннофокусный объектив, так резко напомнила ему вид через прицел. Только когда он видел её в последний раз, в ней не было отверстия посередине.

Он знал, что им следовало окружить его сетками, чтобы не подпускать любопытных. Единственная причина, по которой их пришлось снять, заключалась в том, что им нужно было видеть дальше. Найдут ли они убежище? – подумал он. – Узнают ли они его, даже если… они делают?

Хогг увидел это, ошибочно принял его реакцию за интерес и потянулся за пультом, чтобы увеличить громкость. Вместе они слушали строгий голос телевизора.

Репортёр, подробно описывающий события предыдущего дня. Его статья местами была туманной, местами откровенно неверной, но она была подана так, что предположения имели такой же вес, как и известные факты. Бардуэлл сохранял спокойствие, сохраняя бесстрастное выражение лица, но небрежно извращённая ложь разжигала в нём гнев.

Когда репортёр передал запись обратно в студию, Хогг снова убавил громкость. «Снайпер», — сказал он, печально покачав головой. «Я думал, что давно оставил всё это позади. И ты, должно быть, тоже, Патрик».

Снова этот пристальный взгляд. Хогг с трудом поднялся на ноги, медленно отнёс пустую кружку к раковине «Белфаст» и ополоснул её под краном.

Пока он стоял спиной, на беззвучном экране вспыхнула старая цветная фотография с лицом мужчины лет на десять моложе, чем сейчас был Бардуэлл. В форме, чисто выбритый, с зачесанными назад волосами, мужчина смотрел прямо в камеру со смесью бравады и опасения, но всё ещё не осознал, на что он подписался.

Хогг отвернулся от раковины как раз вовремя, чтобы запечатлеть последние секунды лица. «Это тот, кого они считают виновным?»

Бардуэлл снова пожал плечами, выдержав взгляд человека, которому нечего бояться.

"Должно быть."

«Какой-то военный парень, судя по его виду, с катушек съехал». Хогг вернулся к столу, волоча ногу. «Они тренируют их на всю жизнь, а потом отпускают…»

Они идут и удивляются, почему не могут справиться с тем, что происходит потом. Это всегда заканчивается трагедией той или иной величины». Он покачал головой.

«Мы слышим только о крупных событиях».

«Данблейн не был армейцем, — заметил Бардуэлл. — Хангерфорд тоже не был».

«Верно», — признал Хогг. «Не говоря уже о том таксисте, который был здесь несколько лет назад, на побережье». Он вернулся на место и пристально посмотрел на Бардуэлла. «Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал, Патрик?»

Бардуэлл отвёл взгляд, сделал ещё глоток чая, вытер бороду. «Это ведь входило в обязанности, не так ли?»

«Солдаты, да, враги», — тихо сказал Хогг. «Я имел в виду мирных жителей.

Люди, которые просто оказались не в том месте не в то время, — он кивнул на телевизор. — Как та бедная женщина и полицейский.

«Не просто так. Если бы был способ этого избежать», — Бардуэлл поставил кружку на стол. «Приказы приходят, но в них не говорится, почему что-то нужно сделать. Знание этого чаще всего принесёт больше вреда, чем пользы. Нужно просто верить, что где-то кто-то принял правильное решение».

Хогг, казалось, собирался возразить, но затем грустно покачал головой. «Полагаю, да. Во время войны мы не можем позволить каждому рядовому критиковать генералов, не так ли? Это было бы хаосом».

«Хотя, возможно, и не будет никакой драки», — мрачно заметил Бардуэлл. «Было бы неплохо, а?» Оба мужчины улыбнулись. Бардуэлл помолчал. «Значит, он мёртв, да? Тот полицейский?»

«Хм? О, я не уверен. Вчера вечером в новостях только что сказали «критическое состояние», что звучит довольно плохо, как ни посмотри. В любом случае, он потерял руку, бедняга. Просто за то, что выполнял свою работу».

«Ты выполнял свою работу», — сказал Бардуэлл, кивнув на трость Хогга.

«И тебя за это не очень-то пожалели, да?»

«Я не просил, Патрик», — в голосе Хогга слышалось мягкое упрек.

Его взгляд снова скользнул к экрану, хотя теперь на нем была картинка погоды.

карта. «Но этого человека вряд ли можно отнести к комбатантам. Это делает его невиновным в моём понимании. Никто не имеет права убивать невинных».

Аминь.

Бардуэлл встал, внезапно ощутив беспокойство, и посмотрел на бывшего священника сверху вниз.

«В Библии много мести», — сказал он.

Внезапно его лицо озарилось молодостью, свежестью и улыбкой, полным жизни и готовности учиться. Какой маленький гробик.

Невинных не осталось.

НИК сидел в вестибюле отеля «Норт Лейкс» на окраине Пенрита, мрачно уставившись на остатки третьей чашки кофе. Не то чтобы кофеин ему не нужен, признавал он. Даже ноги ныли от усталости. Он бы душу продал за короткую пробежку, долгий душ, еду и постель.

Вместо этого, по приказу инспектора, он ждал в удобное время суперинтенданта Мерсера, который зарегистрировался и удалился в свой номер, якобы для того, чтобы сделать телефонный звонок, слишком важный, чтобы его можно было подслушать.

Ник, топчущийся в роскошном вестибюле с огромным каменным камином в центре, с яростью подумал о том, как жаль, что человек из CTC не всегда был так озабочен вопросами безопасности.

Он откинулся в своём мягком кресле и сопротивлялся соблазну спать. Он легко мог представить себе, что сказал бы Мерсер, если бы застал своего водителя дремлющим на работе.

В отеле были кофейня, бар и ресторан, и постоянная суета этому способствовала. Ник по привычке наблюдал за людьми. За стойкой регистрации, встроенной в арочный альков, как раз выписывалась семья, окружённая детскими вещами. Он подумал о Софи, и что-то сжалось внутри.

В наступившей тишине запищал его мобильный телефон. Он вытащил его и нашёл голосовое сообщение от Грейс. Поглядывая в сторону номеров, он набрал её номер.

число.

«Привет, Ник», — сказала она, сняв трубку, и ему показалось, что он слышит её улыбку. Он задумался, почему этот маленький факт должен его радовать.

«Чем я могу вам помочь? Пожалуйста, скажите, что это какая-то чрезвычайная ситуация, требующая моего немедленного присутствия?»

Она тихо рассмеялась, услышав умоляющую записку. «Извини. Мне нужен только твой разум. Помнишь, как я позвала тебя к собаке майора Фредериксона?»

«Я вряд ли забуду. Почему?»

«Когда мы уехали с поля, где вы развернули машину, чтобы поехать за мной обратно в коттедж?»

Ник услышал скрытое напряжение, на мгновение закрыл глаза, позволил воспоминаниям раскрыться, а затем снова открыл их. «На вершине холма была площадка для стоянки автомобилей, — сказал он. — Прямо перед скотопрогоном, слева. Довольно большая, неровная, вся в выбоинах».

«Вы помните, видели ли вы какие-нибудь другие транспортные средства?»

«Старый Ленд Ровер». Картинка сразу же всплыла в его памяти. «Он был бледно-голубого цвета, немного обветшалый — краска облупилась».

«Думаю, было бы слишком нагло спрашивать, если бы у тебя был номер?» — спросила Грейс, почти задыхаясь.

«Первая или последняя буква была «Л» от «Лима». «Л» от «Лиза» , — подумал он тогда. «Кроме этого, нет, извини».

«Боже мой, не извиняйся. Я поражен, что ты так много сохранил».

Движение у стойки регистрации привлекло внимание Ника и заставило его поднять взгляд. Только что вошли четверо мужчин в деловых костюмах с небольшими дорожными сумками. Они поставили сумки на пол и огляделись. Девушка за стойкой появилась почти мгновенно и приветствовала их профессиональной улыбкой.

«Итак», — сказал Ник в трубку, — «могу ли я спросить, в чем дело?»

«Я обнаружил бледно-голубой автомобиль на самом заднем плане на одном из снимков с выставки вчера. Последний снимок я сделал как раз перед…

«Робертшоу застрелили», — сказала Грейс спокойным голосом. «Пока что цвет и форма совпадают. Это может означать, что мы были правы насчёт собаки Фредериксона — если отнестись к этому серьёзно. Пока что я не могу разглядеть никаких деталей, но постараюсь улучшить фотографию…»

Слушая её объяснения, Ник наблюдал за вновь прибывшими. Крупные парни, мускулистые под деловой одеждой, двигались с необычной для штатских физической осведомлённостью об окружающей обстановке. От того, как один из них стоял чуть позади остальных, равномерно распределив вес и освободив руки, у Ника волосы на затылке встали дыбом.

«…Итак, спасибо», — закончила Грейс. «Вы очень помогли».

Ник всё ещё не спускал глаз с мужчины, увидел, как тот начал поворачивать голову в его сторону, и сосредоточился на телефонном разговоре, стараясь не показывать никакого беспокойства. Он скрестил ноги, небрежно покачивая ногой. «Я делаю всё, что в моих силах».

«Если есть что-то, что я никогда не буду ассоциировать с тобой, так это скромность».

Он ухмыльнулся. «Что ж, если это приведёт к поразительному прорыву, я буду признателен, если вы расскажете мистеру Поллоку о моей роли в этом», — сказал Ник. «Я сейчас не в его пользу».

«Я не могу себе представить, что вы сделали…» — начала она и вдруг осеклась.

«А, это из-за вчерашнего… на поле. Извини, Ник, если я тебя огорчил. Будет ли толк, если я поговорю с ним, попытаюсь всё объяснить?»

«Нет», — сказал Ник, как раз когда Мерсер появился снова. «Лучше оставить всё как есть, как думаешь?»

«Ну, если ты уверен? В любом случае, я у тебя в огромном долгу».

Напротив, за стойкой, Мерсер оставлял ключ, улыбаясь своей крокодильей улыбкой. Секретарь всё ещё разбирался с новоприбывшими и был слишком отвлечён, чтобы отшатнуться, подумал Ник с досадой. Но, отворачиваясь, Мерсер встретился взглядом с одним из…

Четыре. Мерсер явно уловил от них ту же атмосферу. Ник уловил легчайшую нерешительность в его походке. Интересно.

«Мне пора», — быстро сказал он. «Увидимся позже, хорошо?»

Он закончил разговор, прежде чем Мерсер успел подойти. Ник заметил, что сотрудник CTC переоделся, а его зачёсанные назад волосы были влажными после душа. Он выдавил из себя невинную улыбку, мысленно выругавшись.

«Извините, — Мерсер неискренне поморщился. — Может, оставим следы?»

Это было задано как вопрос, но он повернулся и пошел прочь, не оставив Нику иного выбора, кроме как последовать за ним.

Когда они проходили мимо стойки регистрации, мужчинам вручали ключи и давали обычные объяснения о времени завтрака и пользовании крытым бассейном.

Они непринуждённо расположились, прикрывая все выходы, расстёгнутые куртки и пустые руки. Ник сохранял спокойное выражение лица, но впервые с тех пор, как несколько жизней назад он попал в ту засаду на складе, ему вдруг захотелось вооружиться.

Мужчины вежливо поблагодарили администратора, без лишних драматизма забрали сумки и вышли. Ник, следуя за Мерсером на выход, постарался не оглядываться.

«Тебе всегда нравились твои шикарные машины, правда?» — спросил Мерсер, когда Ник заблокировал замки зажигания «Импрезы». «Я думал, ты уже купил себе хороший минивэн — ты же семьянин».

Ник проигнорировал насмешку, сделав вид, что его внимание отвлекло зрелище грузовика наружной радиостанции, съезжающего с кольцевой развязки с ощетинившимися антеннами.

«Стервятники кружат», — сказал он, когда они сели в машину. «Надеюсь, нам удастся быстро схватить этого парня».

«О, мы его найдём, Ник, так или иначе», — с удовольствием сказал Мерсер, потянувшись к ремню безопасности. «Не беспокойся об этом».

Всё дело было в самодовольной улыбке. Ник уже вставил ключ в замок зажигания, но тут же вытащил его и открыл дверь.

«Ах, извините», — сказал он с самым невинным видом сожаления. «Просто вспомнил, что не заплатил за кофе».

Мерсер нетерпеливо махнул рукой. «Они могут себе это позволить».

«Не в этом дело, сэр. Минуту не буду». И он выскочил из машины, прежде чем Мерсер успел возразить, и побежал обратно через парковку ко входу.

Мерсер не мог знать, что годы работы под прикрытием и наблюдения сделали Ника всегда готовым к отъезду в любой момент. Поэтому он специально заплатил за кофе, когда заказывал его.

Он вернулся в приёмную и убедился, что четверо мужчин ушли. Профессиональное приветствие девушки за стойкой слегка смягчилось, когда он предъявил удостоверение.

«Нет никаких проблем», — заверил он ее, — «но мне нужна одна из ваших записей с камер видеонаблюдения».

«Ну», — сказала она, дрожа. — «Я не уверена…»

Понимая, что его нежеланный пассажир сидит снаружи в машине и барабанит пальцами, Ник облокотился на стойку и сделал свою улыбку еще шире.

«Ну, Эдит, надеюсь, ты собой гордишься», — голос Джима Эйри был гортанным от гнева.

Сидя на пассажирском сиденье старого семейного «Воксхолла», Эдит едва повернула голову. Она не спросила меня, не хочу ли я подойти и поговорить с твоим глупым старым… Инспектор, вы? – яростно подумала она. – Вы просто притащили меня сюда, как… кусок мяса и решила подыграть, как хорошая девочка. Ну, не больше, дорогой папочка.

Но она ничего не сказала вслух, просто продолжала тупо смотреть в боковое окно на поля и живые изгороди, мелькающие за стеклом.

К тому времени, как отец отвёл её в кабинет инспектора на станции, она вся дрожала от волнения. После намёков этой высокомерной рыжеволосой девицы она решила, что они каким-то образом раскрыли её и Патрика. Иначе зачем бы отец потащил её туда, с этим «ничего не говори матери», с маскировкой «плащ и кинжал»?

Только когда она, открыв рот, выслушала его объяснения начальнику, ярость наконец пересилила страх. Даже ей самой эта история показалась нелепой. Судя по тому, как он рассказывал, она охотилась на кроликов и видела какое-то привидение с длинным ружьём, спрятанное в траве над домом Анджелы Инглис, которое преследовало её. Он был так занят тем, что пытался увести всё в сторону.

из того факта, что это была Эдит с АК, то, что осталось, было скудным и неубедительным.

Если бы он потрудился рассказать мне, что он делает, я бы мог подойти кое-чем гораздо лучшим, кипела она от негодования. Конечно, у неё не было ни малейшего желания. Не сейчас.

«Ты выставил меня полным идиотом, когда сказал мистеру Поллоку, что ты всё это выдумал». Тон Эйри стал раздражённым, плаксивым. Эдит взглянула на него. Она уклонилась от ответа, когда Патрик предложил её отца в качестве следующей цели. В следующий раз она не будет спорить. В следующий раз …

На противоположной проезжей части автомагистрали, в северном направлении, двигался поток уличных телефургонов с логотипами спутниковых новостных каналов, красующимися по бокам.

Ее отец увидел, как повернулась ее голова.

«Они прибывают весь день». Он сжал вспотевшие пальцы на руле. «Ты не должна даже близко подходить к этим репортёрам, слышишь меня, Эдит? Я знаю таких. Не остановятся, пока не раскопают все твои тёмные секреты. Мы же не можем себе этого позволить, правда?»

Эдит едва расслышала это презрение. Мысленно она представляла себе, как пресса суетится вокруг её прибытия на какое-то блестящее мероприятие. Она видела, как выходит из лимузина с шофёром на кроваво-красную дорожку, освещённую вспышками фотовспышек. Женщины, завидуя, вытягивают шеи, чтобы увидеть, какое на ней дизайнерское платье. Мужчины же просто вытягивают шеи.

Она замирала, сохраняя спокойствие, и любезно позволяла им делать фотографии, которые на следующее утро появлялись на страницах светской хроники.

Она давала интервью на всех ток-шоу, очаровывая слушателей своим откровенным обаянием. А фотографии, демонстрирующие белоснежный особняк, где она собиралась обосноваться, разлетались по глянцевым журналам о знаменитостях.

Огромные шторы на окнах и кровати с балдахином, крытый бассейн готов.

Она всматривалась в них, словно в греческий храм. Она достаточно внимательно их изучала, чтобы услышать каждую щедрую похвалу, представить себе каждый кадр.

А в центре — она. Её . Эдит Эйри . В самых разных непринуждённых позах: мужчина всей её жизни прижимает её к себе, её руки обвивают его шею, а он с обожанием смотрит ей в глаза.

Патрик Бардуэлл, похожий на Джеймса Бонда в чёрном смокинге и ослепительно белой рубашке. Она мысленно отказалась от бороды и лохматых волос, оставив его сурово красивым, моложе, чем казался в повседневной одежде, более смуглым и задумчивым.

В последний раз, когда они занимались любовью в хлеву после убийства, он едва мог оторвать от неё руки, увлекая её в постель, словно в ночном кино. Ярко покраснев от воспоминаний, она сжала узкие бёдра, отчаянно пытаясь удержать тайное желание.

И как только она это сделала, истинная правда обрушилась на него, мягкая, как снег. Ведь не мог же он желать её так страстно, так сильно и не любить её так же, как она любила его?

Мерсер не пытался завязать разговор с Ником во время поездки в Ортон, и хотя бы за это Ник был ему благодарен. Вместо этого, CTC

Мужчина провел все свое время, погрузившись в изучение отчетов по делу, оставив водителя наедине со своими мыслями.

Позади него, под курткой, на заднем сиденье лежала видеозапись с камер видеонаблюдения отеля. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться её передачи, но наличие на свободе убийцы, способного действовать на расстоянии, уже привело к отмене бронирований и сокращению сроков проживания. Один лишь страх делал людей необычайно сговорчивыми.

Он не совсем понимал, что заставило его вернуться за плёнкой. Что-то в мимолётном взгляде, которым обменялись Мерсер и мужчины в вестибюле отеля, тронуло его инстинкты. Теперь ему хотелось узнать, кто они и зачем здесь.

Ник сопротивлялся искушению укачивать Мерсера, двигаясь плавно и соблюдая скоростной режим. Он заметил, что по другой полосе на север двигались всё новые съёмочные группы телевидения, в то время как переполненные машины и фургоны устремлялись на юг. Туристы, прерывающие свой отпуск.

Наконец, Мерсер дочитал последнюю страницу, хмыкнув: «Что ж, похоже, ваши криминалисты достаточно компетентны». И Ник почти услышал его, хотя больше никто не слышал .

«Кажется, они очень дотошные», — нейтрально сказал он.

«И неплохая на вид, а?» — Мерсер бросил на него лукавый взгляд. «Давай признаемся, Ник, ты же совсем не думал головой, когда бросился изображать рыцаря на белом коне перед этой девчонкой Макколл, правда?»

Грейс — женщина, а не девочка. Ник занялся обгоном медленно двигавшегося «Воксхолла» по левой полосе, рванув вперёд чуть ли не на шаг, лишь бы избежать ответа.

Мерсер принял его молчание за чувство вины, продолжая пронзать Ника холодным, ленивым взглядом. «Ну, как поживает твоя очаровательная Лиза и твоя маленькая пупсик?

Хлоя, не так ли?

«Софи», — выдавил Ник. «С ними всё в порядке».

«Правда?» — Мерсер развалился на стуле. «Только когда я заходил к тебе на днях утром, я позвонил в дверь твоей квартиры, но ответа не было.

Я подумал, что ей рановато выходить с ребёнком». Он сделал долгую паузу, но Ник не отрывал глаз от дороги. «Чую ли я хоть малейший намёк на неприятности в раю?»

Ты не смог бы обнаружить свой собственный зад обеими руками и нюхательным прибором. собака, Ник молча бушевал, сохраняя бесстрастное выражение лица.

«Это наш поворот». Он так резко въехал на крутой извилистый съезд, что пассажир ударился о ремни и схватился за подлокотник.

Маленькие победы …

Мерсер не пытался набрать больше очков на оставшемся пути по холмистой местности к деревне Ортон. Дорога шла вдоль сухих каменных стен, посеревших и покрытых лишайником. По обеим сторонам её чередовали небольшие рощицы деревьев и широкие поля, цвета которых становились мягкими и туманными по мере того, как солнце клонилось к полудню. Мерсер выглядел слегка скучающим.

Им пришлось пройти сквозь строй фоторепортеров у ворот внушительного дома Дункана Инглиса, пока им разрешали войти.

Подъездная дорога была длинной и извилистой, а кустарник был достаточно густым, чтобы скрыться от посторонних глаз.

Выехав на гравийную переднюю площадку, Ник увидел темно-синий седан «Ягуар» с открытыми дверями. Молодой человек в строгом костюме вытаскивал из багажника такой же багаж. Рядом с «Ягуаром» стоял еще один мужчина, тоже в костюме, но на этом сходство заканчивалось. Он был крупнее, плотнее, роскошнее и надменнее, в полосатом политическом костюме и туфлях ручной работы.

Даже не изучая этого человека, Ник бы узнал Дункана Инглиса, депутата Европарламента.

«Как раз вовремя», — сказал Мерсер. «Инглис только сегодня утром вернулся из Брюсселя». На мгновение его голос утратил насмешливую нотку, и он добавил:

«Он уже провел необходимую идентификацию».

И, несмотря на все высокомерие Инглиса, Ник надеялся, что была проделана обычная сострадательная работа по сборке тела жены этого человека, прежде чем ему придется осмотреть ее тело.

Инглис стоял на месте и позволял им приближаться к себе, не сводя глаз с Мерсера.

Вблизи он производил впечатление человека, обладающего огромной властью и полностью осознающего это. Возможно, когда-то он был красив, но теперь начал краснеть и хмуриться. Ник понимал, почему его хорошо сохранившаяся жена искала развлечений на стороне.

Он также не выглядел обрадованным этому вторжению и, для человека его профессии, на удивление мало старался это скрыть.

Мерсер шагнул вперёд. «Мистер Инглис». Он протянул руку. «Мэтью Мерсер, Управление по борьбе с терроризмом. Мне очень жаль, что вы потеряли меня, сэр».

Взгляд Инглиса резко сузился, и он посмотрел на Мерсера с некоторой настороженностью.

«Правда?» — спросил он глубоким голосом оратора. — «Скажите, мистер Мерсер, какое отношение CTC имеет к этой трагедии?»

Ник уловил лёгкое вздрагивание, которое тут же стихло. Ещё любопытнее и любопытнее …

«На данном этапе мы не можем ничего исключать, сэр», — жестко сказал Мерсер.

Инглис кивнул. Он окинул Ника взглядом, сумев в одном кратком взгляде выразить и презрение, и полное безразличие.

«Мы продолжим это внутри», — сказал Инглис и повернулся на каблуках.

Побледнев, Мерсер повернулся к Нику. «Я поговорю с мистером Инглисом наедине».

Он резко бросил: «Подожди в машине, Уэстон».

Ник спрятал улыбку и кивнул. «Как долго вы пробудете, сэр?»

У Мерсера напряглась челюсть. «Столько, сколько потребуется, детектив-констебль. У вас есть дела поважнее?»

«Мне нужно принять душ», — ровным голосом сказал Ник. «Если ты планируешь остаться здесь надолго, у меня есть время сходить и принять душ».

На мгновение он подумал, что сотрудник CTC откажется просто из злости, но затем сделал нетерпеливый жест. «О, делай, что должен». Он распахнул дверцу машины, чтобы достать документы, и посмотрел на часы.

«Просто постарайся вернуться сюда в течение часа». И с этими словами он зашагал прочь по гравию.

У меня едва хватает времени добраться домой и обратно, не говоря уже о душе. Пока я там. Ник с горечью подумал, глядя, как Мерсер исчезает в доме. Но ему пришло в голову другое место, всего в нескольких минутах отсюда, с душем. Он не думал, что когда-нибудь забудет картину, нарисованную его воображением в последний раз, когда он слышал его шум.

Он достал мобильный телефон и нажал кнопку повторного набора.

«Привет еще раз», — раздался в его ухе голос Грейс.

«Привет», — он не смог скрыть робких ноток в голосе. «Ты мне должен эту услугу — могу я её забрать?»

Ей потребовалось всего мгновение, чтобы согласиться встретиться с Ником в коттедже. Заведя двигатель «Импрезы» и быстро тронувшись с места, он вставил телефон в гарнитуру и набрал лондонский номер, который почти забыл с тех пор, как переехал на север.

«Привет, Билл», — весело сказал он, когда трубку подняли. «Как жизнь в полиции? Тебя уже превратили в любителя лёгкого южного шанди?»

«Ник! Боже, как приятно слышать дружелюбный голос, приятель. Где ты?»

«О, всё ещё в глуши Камбрии. Примерно в восьмидесяти милях от знака на трассе М6 с надписью «Здесь обитают драконы».

На другом конце провода раздался взрыв смеха. «Да, я слышал, ты подал заявление на перевод. Я всегда думал, что ты городской, но не могу тебя за это винить, особенно после…» Его голос затих, стал чуть осторожнее. «В любом случае, судя по тому, что я слышал, жизнь там не такая уж скучная.

Что я могу для тебя сделать, приятель?

«Я надеялся получить какую-нибудь инсайдерскую информацию — тайком», — сказал Ник. «Я помню, у вас были связи со Спецотделом?»

Грейс была на месте происшествия, когда Ник позвонил. Она срезала путь через Рейсбек, чтобы вернуться в Ортон, но машина Ника уже стояла на подъездной дорожке.

Он стоял, прислонившись к водительской двери, в рубашке с короткими рукавами, запрокинув лицо к солнцу, глаза скрывая за тёмными очками. Он медленно выпрямился, когда она припарковала «Навару» рядом.

«Ты выглядишь усталым», — сказала она, спускаясь. «Тебе нужно поспать».

Он снял очки с пресыщенной улыбкой. «Ты предлагаешь мне свою кровать?»

«Нет», — Грейс на мгновение склонила голову набок, перебирая пальцами ключи. «Но это, наверное, пойдёт тебе на пользу, чем душ».

Она прошла мимо него, чтобы открыть входную дверь.

Он лишь застонал, провёл рукой по затылку. «Не искушай меня».

Тэлли, поначалу обрадовавшаяся своему возвращению, с ворчанием забилась под обеденный стол, когда поняла, что Ника снова впустили в дом. Он достал из багажника машины куртку и небольшую спортивную сумку.

«Я принесу чистые полотенца», — Грейс направилась к лестнице. «Вам ещё что-нибудь нужно?»

Он покачал головой и взвесил сумку. «Я всегда держу в машине набор для оказания первой помощи. На всякий случай».

Поднявшись наверх, Грейс поспешно проверила, в приличном ли состоянии оставила ванную. Она, естественно, стремилась к порядку, но её визиты домой со вчерашнего утра были мимолётными, и чистота не была для неё приоритетом. Потребовалось всего несколько минут, чтобы убрать разбросанную одежду и убедиться, что сама ванна достаточно чистая.

«Всё твоё», — сказала она, снова дойдя до подножия лестницы и увидев, что он колеблется. «Что случилось?»

«То, что ты одолжила себе душ, — это не единственная просьба, о которой я прошу». В его голосе прозвучала непривычная для себя неуверенность. «Мне нужно, чтобы ты на это посмотрел».

Грейс осторожно взяла предложенные им видеокассету и запечатанный пластиковый пакет.

"Что это?"

«Запись с камер видеонаблюдения из вестибюля отеля «Лейкс». Четверо мужчин регистрируются примерно в 11:30», — он неловко пожал плечами. «Что-то мне в них не нравится. Я подумал, что вы могли бы их незаметно опознать».

«Конечно, попробую». Грейс с сомнением посмотрела на ленту. «Не проще ли было бы просто заглянуть в кассу?»

Он скорчил гримасу, избегая её взгляда. «Я это сделал, и по дороге сюда проверил имена и адреса. Они фальшивые».

«Ник, — тихо сказала она. — Если тебе нужна моя помощь, сделай одолжение и хотя бы будь предельно честным. Кто они, по-твоему? »

Он встретил её взгляд, прямой и непоколебимый. «Думаю, это как-то связано с этим парнем из CTC, Мерсером, который просто вмешался в расследование. Они все были жёсткими, — он замолчал, разочарованно пожав плечами. — Не знаю. Похоже на тайную операцию. Мне это не нравится, и я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы знал, с чем мы имеем дело».

Грейс слегка улыбнулась. Инстинкт, подумала она. Он вкладывает столько же храню его так же, как и холодное вещественное доказательство.

«Оставьте это мне. Я сделаю, что смогу». Она поднесла прозрачный пакет к свету, заметила нацарапанные время и дату, увидела маленький комок волос в нижнем углу. «А это?»

«Теперь мне придётся попросить вас поверить мне. Думаю, есть небольшой шанс, что это совпадёт с собачьей шерстью, которую мы вытащили из мастерской, ограбленной в Стейвли».

«А если это произойдет?»

Он снова покачал головой и бросил на неё усталый взгляд. «Я разберусь с этим , когда придётся».

Она смотрела, как он поднимается по лестнице. Что-то тёплое и гладкое коснулось её руки, и, опустив взгляд, она увидела Тэлли, стоящую у её ноги, с обидой и упреком глядящую на это беспрепятственное вторжение.

«Не будь такой злой», — упрекнула она собаку, которая вывернулась из-под ее пальцев и убежала, выглядя обиженной.

Грейс услышала слабый шум воды, начинающейся наверху. Она посмотрела на запись. CTC. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она может открыть целый ящик Пандоры, подглядывая в личности мужчин. Обыскать было несложно, но гораздо сложнее не попасться.

Тогда вам просто придется быть осторожным, не так ли?

Но когда буквально через несколько мгновений в дверь постучали, её первым порывом было спрятать кассету, засунув её под пару других рядом с телевизором. Она усмехнулась собственной паранойе и вышла в коридор.

Кого бы она ни ожидала увидеть, это был не мужчина, нерешительно стоявший на пороге ее дома.

«Макс!»

«Привет, Грейс. Я не был уверен, что ты здесь будешь, потому что… ну, ты понимаешь». Он слегка смущённо улыбнулся. «Можно войти?»

Грейс на мгновение представила себе Ника наверху. Я не собираюсь чувствовать себя «Виновата, хотя на то нет причин», – решила она. «Конечно». Она отступила назад. «Как дела?»

Он иронично посмотрел на неё. «Ладно, учитывая всё».

Она увидела, что на нем был один из самых ужасных и дорогих костюмов.

Для Макса это было настоящей защитой, он убеждал себя, что вчерашний день был лишь временным отклонением от той успешной жизни, которую он для себя создал, а не каким-то пророческим предвестником гибели. Легкая бледность и тёмные круги под глазами были единственными признаками того, чего ему стоило сегодня выйти на улицу, как будто ничего не произошло.

Грейс знала Макса достаточно хорошо и достаточно давно, чтобы за внешним блеском разглядеть дрожащую сердцевину.

«Прости меня», — тихо сказала она, положив руку ему на плечо. «Я знаю, как ты испугался».

Он открыл рот, словно отрицая это, но не смог вымолвить ни слова. Глаза его подозрительно блестели, когда он бросил на неё беспомощный взгляд и поднял обе руки, чтобы коснуться её лица – лёгким, почти с удивлением.

«Я мог тебя потерять», — слабо проговорил он, не отрывая взгляда от её губ. «Ах, дорогая, я думал, что потерял».

«Я всё ещё здесь», — сказала она, опасаясь эмоций, вызванных страхом, стрессом и шоком. Макс всегда знал, как с ней обращаться. Она отступила назад, стараясь не показаться жестокой. «Что я могу для тебя сделать?» Она улыбнулась с сожалением. «Извини, мне нужно вернуться на место происшествия в ближайшее время. Ты что-то конкретно хотел?»

Он понял намёк, тоже отстранился, пару раз сглотнул, собираясь с мыслями. Грейс ждала без всякого нетерпения, пока он наконец не поднял взгляд, выпрямившись, как настоящий итальянец. «Да. Грейс, ты знаешь, что я к тебе чувствую – что я всегда к тебе чувствовал. И ты знаешь, что я хочу только одного – чтобы ты была счастлива. Поэтому я хочу задать тебе вопрос и буду признателен за абсолютно честный ответ, несмотря ни на что».

НИК ОСТАВАЛСЯ под иглами горячей воды столько, сколько осмелился, не обращая на это внимания.

Душ располагался над ванной на фиксированной поручне. Обычно такая конструкция не позволяла ему свободно сидеть, разве что присев. Но Грейс была высокой, и труба шла прямо до потолка, превращаясь в розу размером с обеденную тарелку.

Он неохотно закрыл ручку, вытерся полотенцем и приоткрыл дверь ванной, чтобы выпустить немного пара. Первое, что он услышал, был мужской голос, слегка сдавленный, спрашивавший: «Ты его любишь?»

«Конечно», — отстранённо ответила Грейс. «Но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду. В конце концов, я знаю его с тех пор, как он был почти ребёнком».

Ник замер. Последовала долгая пауза, а затем: «Дело не в том, что ты не страстная женщина, Грейс. Я делил с тобой постель двенадцать лет, так что мне ли не знать, но в этой страсти всегда было что-то такое уместное ». Ник узнал голос, представил себе недоумённое пожатие плечами, сопровождавшее эти слова. Он молча распахнул дверь. «Я обманывал себя, думая, что то, что у нас было, было идеальным».

«Я никогда не притворялась с тобой, Макс», — серьёзно сказала Грейс, но в её голосе проскользнуло ленивое веселье. «Мне никогда не приходилось этого делать, и если ты считаешь иначе, то оказываешь нам обоим медвежью услугу».

«О, я имею в виду не только сексуальный аспект, дорогая», — протянул Макс Кэрри. «Когда я впервые встретил тебя, я взглянул на твои чудесные рыжие волосы и подумал: „Нравится тебе и погорячее“, так что будь осторожна».

Но я так и не добрался до сути, не так ли?» В его голосе прозвучало скорее сожаление, чем горечь.

«Распространённое мнение о том, что все рыжие вспыльчивые и импульсивные, — всего лишь расхожее мнение».

«Правда? За всё время, что мы были женаты, я никогда не видел тебя таким», — он потянулся за нужной фразой, — «таким величественно разъярённым, как на том поле».

Ты видел, как умирал этот молодой человек, и никто не был готов ему помочь, и ты был почти вне себя от ярости. Стоит ли удивляться, что я спрашиваю, есть ли между вами что-то?

«Если меня что-то и цепляет сейчас, так это моя работа. Чтобы не совершать ошибок, которые приводят к гибели людей. К тому же, мужчины и женщины могут просто дружить, не питая друг к другу никаких замыслов. Понимаете разницу?»

«Честно? Нет», — признался Макс с иронией. «Я видел, какие чувства он в тебе вызвал, и это пробудило во мне все мои самые непривлекательные собственнические мужские инстинкты. Неудобно, но, похоже, я мало что могу с ними поделать, если говорить о тебе».

«Всё кончено, Макс», — мягко сказала она. «Мы разведены. У тебя больше нет прав собственности».

«Послушай, Грейс…»

Но Ник услышал нотки напряжения в её голосе. «Достаточно», – подумал он, шагнул на лестничную площадку и небрежно перегнулся через перила балкона. Они оба заметили это движение, повернувшись, чтобы посмотреть вверх. Полотенце на бёдрах означало, что он выглядит вполне прилично, но снизу, должно быть, казалось, будто он голый. Судя по выражению лица Макса, именно так он и предполагал.

«Извините, что прерываю», — любезно сказал он. «У вас есть ещё полотенце, Грейс?»

«Верхняя полка сушилки в ванной», — сказала она без всякого выражения. «Угощайтесь».

«Кто это, черт возьми?» — спросила Кэрри, настолько расстроенная, что не узнала Ника.

«Смущённый и одновременно разгневанный», — подумал Ник. Он вежливо улыбнулся. «О, я просто друг».

К тому времени, как Ник вернулся, чисто выбритый и в чистой рубашке, бывший муж Грейс уже ушёл. Она стояла перед телевизором в гостиной с пультом в руке, просматривая запись с камер видеонаблюдения отеля.

Спускаясь по лестнице, Ник наблюдал, как она сосредоточенно хмурится.

Он действовал под влиянием защитного импульса, который, как он с внутренней дрожью признал, возможно, был неразумным. Независимые женщины, такие как Грейс, не всегда ценили то, что они считали проявлением мужественности…

Когда он достиг нижней ступеньки, она искоса взглянула на него. «Тебе стало легче?»

Чёрт. «Наверное, даже лучше, чем я имею право».

Грейс проигнорировала это и кивнула на застывшее изображение на экране. «Это те четверо, о которых ты говорила?»

Камера видеонаблюдения над стойкой регистрации была спроектирована так, чтобы охватывать как можно большую территорию. Когда она снова прокрутила запись вперёд, Ник заметил, как один из мужчин метнул на неё взгляд и почти сразу же отвёл его.

Плюсы. Но какие? «Это они. Думаешь, можно что-то из этого выжать?»

Она слегка пожала плечами. «Они используют очень широкоугольный объектив…

Фактически, это эффект «рыбьего глаза», создающий искажение черт лица. Можете ли вы

оставишь это мне?

Ник кивнул, посмотрел на часы и поморщился. «Мне лучше вернуться, иначе Мерсер будет мешать его с Поллоком. Спасибо, Грейс. Теперь я твой должник ».

«Вероятно, несколько», — согласилась она, выводя его.

На подъездной дорожке она наблюдала, как он бросает свою дорожную сумку в багажник и закрывает крышку.

«Зачем ты это сделал?» — спросила она тогда. «Вмешался в дела Макса, я имею в виду?»

«Интересно, что вы выбрали слово «вмешаться » , а не «вмешаться »,

Ник уклонился от ответа. Он взглянул на неё, но ничего не понял по её лицу. Макс был «Ну да , — подумал он. — Она классная».

«Я очень надеюсь», — она впервые позволила проявиться осторожному гневу.

— «что вас не одолевают никакие неудобные собственнические мужские инстинкты».

Ник хотел показаться дерзким, но вместо этого сказал серьёзно: «В твоём голосе было какое-то напряжение, как будто он тебя настигал. Я просто хотел заставить его отступить и дать тебе немного пространства. Вот и всё».

Она подняла бровь. «Я и не думала, что меня так легко прочитать».

«Не принимай близко к сердцу», — он открыл водительскую дверь. «Это часть моей работы — слушать, что люди говорят между словами».

Через мгновение она кивнула. «Понятно», — отстранённо сказала она.

Он вздохнул. «Я бы очень хотел быть твоим другом, Грейс». Он увидел вопрос в её глазах и улыбнулся. «И да, я знаю разницу».

В задней гостиной маленького дома в Тибее Эдит Эйри сидела, охваченная такой неистовой безмолвной яростью, что ей казалось, будто ее голова вот-вот взорвется от ее накаливания.

Она сидела за обеденным столом, ее родители сидели по обе стороны от нее, и она скудно перебирала еду, состоявшую из безвкусного салата с холодной печеной фасолью и ломтиками консервированной солонины, которую ее мать приготовила по возвращении из церкви.

Обычно ее отец каждое воскресное утро, если позволяла погода, мыл машину, оставляя за собой грязный слой мыльной пены, стекающий в канаву.

Сегодня утром он вместо этого отвёз её в Пенрит на неудавшуюся беседу со своим раздражительным инспектором. Он почти не разговаривал с тех пор, как они вернулись, если не считать сурового предупреждения ничего не говорить её матери. Как будто я собираюсь… расскажи ей об этом!

Впереди тянулся долгий день. Мать Эдит уходила на кухню стирать и гладить, оставляя отца сидеть перед телевизором и смотреть какой-нибудь бессмысленный вид спорта. Европейские лёгкие атлетики. Никакого гламура.

Одно и то же повторялось каждую неделю, год за годом. Банальность медленно сводила Эдит с ума. Она мельком взглянула из-под челки на унылое лицо матери, спокойно поглощавшей еду и жующей, словно механическая корова. Отец был не лучше, его взгляд был устремлен на сложенную рядом бумагу.

на тарелку, несмотря на вялые протесты ее матери против чтения за обеденным столом.

Ей хотелось подпрыгнуть, подбросить в воздух старую посуду с ивовым узором и закричать на них обоих. Всё теперь по-другому! Я другая!

Когда она тайком выплюнула в молоко еще один кусок солонины, все вокруг показалось ей ужасающе таким же, как и прежде.

«Меня не упомянули», — проворчал Эйри, откидываясь назад. «Они сделали из этого новенького, Уэстона, настоящего супергероя». Он шмыгнул носом. «Его следовало бы привлечь к дисциплинарной ответственности за такое неподчинение приказам. И эту Макколл».

«Я думаю, она проявила большую храбрость, — сказала мать Эдит. — Она пошла на помощь бедному Дэнни. Её могли убить».

«В следующий раз, — с яростью подумала Эдит, — она будет ...»

Телефон зазвонил так неожиданно, что она вздрогнула и пролила молоко на стол.

«О, Эдит», — машинально сказала её мать. «Не сиди просто так, дорогая.

Принесите ткань.

Отец вышел в коридор, чтобы ответить на телефонный звонок. Эдит оттолкнула стул и схватила кухонное полотенце на кухне, с колотящимся сердцем. Спеша обратно в гостиную, она бросила взгляд на дверь, ведущую к лестнице в подвал, к тому, что лежало в запертом убежище отца внизу.

Джим Эйри вернулся прежде, чем она закончила вытирать разлив, изображая раздражение, но втайне гудя, в чем она могла убедиться.

«Это был Карлтон-холл», — важно заявил он. «Они хотят, чтобы я сегодня был здесь».

«О, Джим, — запротестовала её мать. — Разве ты мало сделал?»

Грудь её отца раздулась. «Я нужен. Раз этот снайпер на свободе, всё в руках насосов».

«Должно быть, они в отчаянии» , — подумала Эдит и не упустила из виду мрачный взгляд, который бросил в ее сторону отец.

«Ну, когда же ты вернёшься? А как же твой чай?» — беспокоилась её мать. «У меня сосиски размораживаются».

«При случае перекушу что-нибудь из буфета», — отмахнулся Эйри. «Похоже, какой-то парень из Особого отдела приехал из Лондона, чтобы взять всё в свои руки. Он как следует всё перетряхнул».

«Особое подразделение?» — спросила Эдит слегка писклявым голосом.

Её отец кивнул. «Должно быть, тут есть какая-то связь с терроризмом.

Они тянут сюда больших ребят. Теперь мы его точно возьмём.

Эдит сидела в оцепенении, её разум был парализован, пока отец собирал вещи, а мать хлопотала вокруг него. Грохот захлопнувшейся за ним входной двери вывел её из оцепенения.

«Ну что ж», — сказала её мать с дрожащей улыбкой, возвращаясь из коридора. — «Тогда мы останемся только вдвоём, дорогая».

Эдит вскочила, ноги её вдруг подкосились. «Мне нужно выйти».

«О, нет. Где?»

«В доме престарелых», — пробормотала она, а потом сообразила: «У мистера Хогга завтра приезжает новый жилец. Я забыла. Он специально попросил меня зайти, типа».

«О, Эдит, — простонала её мать. — Он не может просить тебя работать в воскресенье».

«Патрик, — отчаянно подумала Эдит. — Я не могу позволить им забрать его. Не тогда, когда…» Мне потребовалось так много времени, чтобы найти кого-то, кто вытащит меня отсюда …

Паника Эдит прошла так же внезапно, как и возникла. Она повернулась и посмотрела матери прямо в лицо. «Он рассчитывает на меня», — спокойно сказала она. «Я не могу его подвести».

Лицо матери разгладилось, а лицо прояснилось. «Конечно, нет. Что ж, приятно, что он доверяет тебе такую ответственность, я полагаю. Но постарайся вернуться вовремя к чаю, ладно?»

Эдит пробормотала что-то уклончивое, накинула пальто и выскользнула через задний двор к скутеру. Она поехала в Грейригг.

сгорбившись над рулем, я открыл дроссельную заслонку как можно дальше.

Но все равно потребовалось мучительно много времени, чтобы добраться до Убежища.

Она бросилась во двор к двери сарая. Не получив ответа на свой отчаянный стук, она огляделась, почти в истерике, увидела, что главные двери сарая распахнуты настежь, и побежала через двор, размахивая руками.

Внутри сарая Патрик Бардуэлл, раздетый до пояса, сидел на старой бочке из-под масла и очень аккуратно наносил тёмно-синюю краску на заднюю панель «Ленд Ровера». Он резко поднял взгляд, когда она, размахивая руками, появилась в поле зрения.

«Патрик!» — воскликнула она и тут же разрыдалась.

Бардуэлл положил кисть на край открытой банки и медленно поднялся на ноги. Она подумала, что он сейчас к ней подойдёт, но он подошёл к верстаку и встал там, вытирая руки тряпкой, не сводя с неё глаз.

«Что случилось?» — наконец спросил он, когда ее первоначальные рыдания сменились шумным шмыганьем носом.

«Особый отдел», – выдавила она из себя. Она подошла к бочке с маслом, лениво взяла кисть, испачкала руки краской и отложила её, смыла воду и вытерла пальцы о рукав рубашки.

«Папа говорит, что они вызвали спецотдел — какого-то парня из Лондона.

Они думают, что ты террорист! Папа считает, что скоро...

«Ты доверяешь отцу больше, чем мне, и на этом мы закончим», — тихо бросил он ей, бросая тряпку обратно на скамейку. Эдит завороженно наблюдала, как мышцы его груди переплетаются и скользят под кожей.

У него был вид подтянутого мужчины, который носил вес не просто для красоты, а ради дела. Она сглотнула, и во рту пересохло.

«Я… я не знаю», — прошептала она, внезапно смутившись, глядя на свои пальцы ног.

Затем он приблизился, приблизившись, но не коснувшись. Эдит рискнула немного поднять взгляд и увидела безволосую мужскую грудь всего в футе от себя.

маленький, тугой сосок. Она вспыхнула от нахлынувшего вожделения и снова опустила голову. Его пальцы подцепили её подбородок, приподняли её голову, мозолистый большой палец завораживающе погладил её челюсть.

«Если они из Лондона, твой отец не понимает, о чём говорит», — деловым тоном заявил Бардуэлл. «Специальное подразделение несколько лет назад сменило название на Контртеррористическое командование (SO15). Эти хулиганы из МИ5».

Эдит услышала что-то в его голосе. Медленно подняла голову, преодолевая искушение взглянуть на его обнажённую грудь, и посмотрела на его лицо. Часто из-за бороды было трудно определить выражение его лица, но на этот раз сомнений не было. Он улыбался.

«Ты знала», — прохрипела она. «Ты знала, что они придут!»

«Знал? Я на это рассчитывал».

СВЕТ ПОЧТИ ПОГАС. Грейс шла похоронным шагом позади неровной цепи поисковой группы, а неуклонно заходящее солнце удлиняло её тень, пока она не протянулась по траве, касаясь их ног.

Она еще раз проверила координаты на своем портативном GPS-навигаторе.

«Как думаешь, сколько ещё?» — спросил один из сержантов, махая рукой сквозь тучи мошек. В его словах, в его лице читалось сомнение: он едва сдерживал себя. Грейс поняла, что долго так продолжаться не будет.

«Недалеко», — сказала она, чувствуя себя увереннее, чем чувствовала. Ричард Сибсон поддержал её теорию, иначе он бы не позволил ей загружать персонал, напомнила она себе. Даже если Крис Бленкиншип намеренно решил остаться на поле. Если бы он думал, что она права, он бы не позволил ей сделать это без него.

«Мы, должно быть, уже почти в миле отсюда». Сержант прикрыл глаза рукой и повернулся, чтобы посмотреть в направлении, откуда они пришли. «Неужели они стреляли с такого расстояния?»

Свидетели согласились, что между ударом миссис Инглис и звуком выстрела прошло несколько секунд. Это указывает на расстояние.

Сержант хотел было прокомментировать общеизвестную правдивость свидетелей, но вместо этого пожал плечами.

Затем один из поисковиков остановился и поднял руку, изобразив поклон, пока сообщение не дошло до всех. Они остановились, головы повернулись в такт движениям. Грейс и сержант поспешили вперёд.

«Здесь пришлось покопаться», — сказал остановившийся поисковик. Молодой парень, недавно закончивший обучение и покрасневший от такого внимания.

Грейс присела на корточки, стараясь сохранять дистанцию.

Позади нее сержант пренебрежительно бросил: «Скорее всего, животные».

«Только если они освоили дернорез». Грейс указала на едва заметный контур в траве. «Хорошо, отметьте его». Она поднялась, одарив молодого исследователя лучезарной улыбкой. «Молодец. Кажется, вы нашли наше убежище».

«Вы хотите, чтобы я связался по радио с мистером Сибсоном?» — спросил сержант. Грейс кивнула, уже снимая камеру с плеча, но примерно через минуту он вернулся с известием, что Сибсон недоступен. «Но мистер Бленкиншип говорит, что он уже в пути», — сообщил он без интонаций. «Вы хотите подождать, пока он не приедет?»

«Не думаю», — отрывисто ответила Грейс, скрывая разочарование. Не было смысла просить наземные войска принять чью-либо сторону.

Она работала быстро. К тому времени, как почти час спустя, взволнованный Крис Бленкиншип прибыл, Грейс уже подтвердила находку. Надев ещё один костюм из Тайвека, плотно натянув капюшон на лицо, она осторожно раскопала срезанные края дерна и обнаружила под ним слой проволочной сетки, так что всё это можно было поднять целиком и обнаружить находку – укрытие из обломков веток, которое поддерживало крышу сооружения, словно палатку.

«Грейс!» — сказал он, шагая вперёд. «Что?..»

«Остановись, Крис», — скомандовала она. Он застыл, разозлённый. «Я всё ещё жду протекторы. А пока я бы предпочёл, чтобы никто не приближался к этому месту».

Он заметно закипел. «У меня в машине есть кое-что. Сержант! Помогите».

Тем не менее, уложив защитные пластины, чтобы сформировать общий путь подхода, Грейс смогла ещё немного поразмыслить над местностью. Она всё ещё работала, опустив голову, когда фигура Криса наконец возвысилась над ней.