Танец духов

31

Майкл Берк стоял в одиночестве под моросящим дождем на углу Саут-Одли-стрит и Гросвенор-сквер и наблюдал за американским посольством. Накануне он обнаружил, что в конце дня толпа сотрудников покидает здание не через главный вход, а через черное крыльцо. Очевидно, и Коваленко пользуется менее приметным выходом.

До пяти оставалась пара минут. Берк ждал уже час. Было бы проще подкарауливать агента ФБР возле его квартиры. Наверняка она или совсем рядом, или чуть дальше, в фешенебельном Найтсбридже. Однако телефона Коваленко не было ни в телефонной книге, ни в базах данных Интернета. Чтобы раздобыть его телефон и адрес, Берку пришлось бы нанимать детектива или завести дружбу с кем-нибудь из посольских, кто мог выболтать сведения о Коваленко. Кружные, долгие и опасные пути; Берк предпочел самый немудрящий: топтаться напротив выхода.

За час он успел изрядно вымокнуть.

Днем у посольства стояла длиннющая очередь, организованная как в аэропорту, то есть по всем правилам науки — с лабиринтом ограничительных лент на столбиках. Накануне Берк отстоял в этой очереди добрых три часа, чтобы в итоге получить лаконичный от ворот поворот: «Мистер Коваленко сегодня занят и не сможет вас принять». Предложили записаться на прием. Ближайшая возможность встретиться с мистером Коваленко — через три недели.

То-то радости! Значит, фирме «Ахерн и компаньоны» еще как минимум три недели оставаться закрытой! Берк будет и дальше бить баклуши и хандрить, а старик Ахерн ляжет на прямой курс в сторону белой горячки и могилы…

Вернувшись из путешествия в Белград и Любляну, Берк обнаружил, что Томми Ахерн все в том же состоянии: виски вместо завтрака и вечерние возвращения домой на руках приятелей. Без работы он пропадал от скуки и тоски.

Поэтому встретиться с Коваленко надо как можно быстрее — не затем, чтобы спасти мир от Уилсона, если тот действительно опасный тип, а затем, чтобы сняли арест с фирмы и Томми Ахерн имел причину прервать смертельный запой. Их адвокат был уверен, что они выиграют разбирательство в ирландском суде, ведь фирма не совершила ничего преступного. Если повезет, они смогут опять открыться уже в июне… или в июле… словом, не позже августа или сентября.

Со своего поста на углу Саут-Одли-стрит и Гросвенор-сквер Берк несколько раз звонил по мобильному телефону в посольство. И собрал маленькую коллекцию ответов: мистер Коваленко «вышел», «на совещании», «просил временно ни с кем не соединять». Каждый раз Берк оставлял свой номер и просил передать мистеру Коваленко, что речь идет о важном и срочном деле.

Увы, все безрезультатно.

Берк видел Коваленко только один раз, во время допроса в дублинском офисе Гарды. Но он был уверен, что узнает его тотчас же. Одутловатая рожа с узкой полоской вечно поджатых губ, поросячьи глазки… Тем не менее он уже несколько раз ошибался, принимая за Коваленко других мужчин. Посольство, видать, кишело субъектами с одутловатыми лицами и поросячьими глазками…

Шпионить на улице — занятие муторное. Похоже на долгую поездку за рулем: та же проблема слабеющего внимания. Плюс рано или поздно привлечешь внимание посольской охраны. А еще Берка постоянно грызло опасение, что Коваленко воспользуется другим выходом — скажем, у него машина в гараже за зданием или под зданием. Мало-помалу Берка охватывало отчаяние. Но именно в тот момент, когда он решил махнуть на все рукой и убраться восвояси, из двери вышел Коваленко.

Он был в штатском, однако любой сколько-нибудь внимательный человек мог угадать его профессию. Берку даже подумалось, что Коваленко, строго говоря, в мундире. Шизофренически аккуратно зализанные гелем волосы с вызывающе-четким пробором, обязательный строгий костюм а-ля Дик Трейси из комиксов, стандартная голубая сорочка, полосатый галстук!.. Статусный «Ролекс», блестящий дорогой кожей атташе-кейс!.. Разве все это, вместе взятое, не мундир? Ну и, конечно, шествует мистер Коваленко по-особенному. Именно так должен нести голову человек, имеющий право носить пистолет в стране, где к оружию относятся с таким презрением, что даже полисмены имеют при себе только дубинку.

Долго преследовать не пришлось — Коваленко свернул за угол и нырнул в дверь маленького паба «Найтингейл армс». В традиционно оформленном заведении — кругом красное дерево и граненое стекло — было многолюдно и накурено. Здесь собирались в основном молодые биржевые клерки и хорошенькие продавщицы из дорогих магазинов на Бонд-стрит.

Коваленко был тут скорее всего завсегдатаем. Заглядывал каждый вечер после работы. Хотя посетители толпились у стойки в два ряда, фэбээровец мигом нашел глаза бармена и, не проронив ни слова, получил бокал вина.

С бокалом он прошел в дальний угол паба и сел за столик рядом с воркующей молодой парой. Берк решительно двинулся через зал.

— Вы не против, если я присяду? — спросил он, кладя руку на спинку свободного стула рядом с Коваленко.

Фэбээровец на миг поднял голову и рассеянно кивнул.

Было ясно, что Коваленко его не узнал.

Берк наклонился к нему и, преодолевая окружающий шум, сказал:

— А я шел за вами!

Коваленко мотнул головой:

— Простите?

— Я шел за вами от посольства.

Берк сознательно держал руки на виду, на столешнице, поэтому Коваленко только нахмурился и спросил:

— Что вам от меня нужно?

— Похоже, вы меня не узнали.

Коваленко спокойно взял бокал, сделал глоток вина, неторопливо поставил бокал на стол. Потом прищурился на Берка.

— Дублин.

— Верно.

— Берк.

— Точно.

— Ну и чего вы хотите, мистер Берк?

— Хочу напомнить, что вы закрыли нашу контору. То есть опозорили, оставили без работы и так далее. Я пришел уладить этот вопрос. Надеюсь, мы с вами найдем общий язык.

Коваленко откинулся на спинку стула. Теперь, уже не ожидая от Берка никаких неприятностей, он смотрел на него почти презрительно.

— Ну и как мы будем искать общий язык? — спросил он, кривя рот в улыбке.

Берк вынул из внешнего кармана пиджака плотную карточку и протянул ее фэбээровцу.

На карточке было напечатано следующее:

— Вы были правы насчет типа, которого вы разыскиваете. Он действительно весьма опасный человек.

— Вы говорите о мистере д'Анкония? Его на самом деле зовут Джек Уилсон?

Берк кивнул.

— Вряд ли это его нынешний адрес, — сказал Коваленко. — Будь он в Алленвудской тюрьме, мы бы имели одной проблемой меньше.

— Да, но я выяснил, что он там сидел!

— А что там дальше про Стэнфордский университет? — Коваленко заглянул в карточку и добавил: — Как прикажете понимать «расчеты векторного коэффициента…»?

— Лекция на эту тему была ширмой для поездки в Белград, — пояснил Берк. — Там он наводил справки об ученом по имени Тесла.

— А-а, изобретатель…

— Правильно, — сказал Берк, про себя удивившись осведомленности агента ФБР.

— И с какой стати он интересовался давно умершим ученым? Пишет диссертацию или книгу?

— Пытается создать оружие по чертежам Теслы.

Коваленко рассмеялся:

— То-то страшно! Не дай Бог, они на пару катапульту изобретут!

Берк сдержанной улыбкой показал, что оценивает шутку, но хочет говорить серьезно. Однако его рассказ о проекте Уилсона Коваленко прервал на второй же фразе — строгим тоном дорожного полицейского, которому незачем выслушивать торопливые оправдания водителя, который однозначно нарушил правила.

— Если я захочу поговорить с этим Уилсоном, как мне его найти?

Берк развел руками:

— Практически не имею понятия.

— «Практически» — это как? — передразнил его Коваленко. — Вам хоть что-то о его месте пребывания известно?

— Ну…

— Он в Китае? В Бразилии? На Луне?

— Что вы меня за горло берете?! Детектив не я, а вы! Я узнал его настоящее имя. Я раскопал, что он сидел в Алленвуде. Я выяснил, что он закончил Стэнфордский университет. И поверьте, добыть всю эту информацию было очень и очень непросто! Теперь вы хоть немного пошевелите задницей. — По глазам Коваленко Берк понял, что взял неправильный тон, и быстро исправился: — Послушайте, я искренне хочу вам помочь. Из моего расследования ясно, что Уилсон умен и образован, не следует относиться к нему пренебрежительно.

Коваленко остановил его усталым мановением руки.

— А теперь вы меня послушайте, — сказал он. — У меня дел невпроворот. И это еще мягко сказано. Тут, к северу от Лондона, чертова уйма террористических групп, и они не со старинными чертежиками возятся, а имеют готовые к применению реальные бомбы. Вдобавок у меня информация про ребят, которые не прочь побаловаться «грязной бомбой» и заразить радиацией сразу целый Лондон или Манчестер. Я вынужден приглядывать за правыми и левыми экстремистами, за здешними чеченцами и афганцами… не говоря уже о нигерийцах, которые норовят поспеть везде… Ну и, наконец, я скоро ложусь в больницу. Операция на желчном пузыре! Вы понимаете, насколько все это серьезно?

— Что именно? «Грязная бомба» в Лондоне или камни в вашем желчном пузыре? — ядовито осведомился Берк. — А честь и работа для меня и моего тестя — не серьезно? У вас, такого занятого, хватило времени втоптать нас в грязь — ни за что ни про что. Найдите же минуту и исправьте свой промах!

Фэбээровец ликующе усмехнулся, словно Берк переступил черту, за которой и ему, Коваленко, позволено говорить прямо.

— Вы явно не дурак, — сказал он, — а той простой вещи понять не можете, что мы тут сидим и треплемся ни о чем. Я вам не друг, и вы мне не друг. С какой радости мне вас выручать? Между нами только один вариант сотрудничества: баш на баш. Найдите мне этого типа, а я отзову обвинение против вашей фирмы.

— Я его уже нашел!

— И кого прикажете допрашивать? Карточку с именем Джек Уилсон?

— За вами мощная организация, что вам стоит найти человека, про которого столько известно!

— Сто́ит, и немало. Стоит денег, времени и сил. А деньги, время и силы приходится беречь для дел, важность которых очевидна. Добудьте мне Уилсона. Независимо от того, каким опасным он окажется при ближайшем рассмотрении, я обещаю вам свое доброе отношение.

— Значит, у меня есть время, деньги и силы, — возмутился Берк, — а у ФБР…

— У вас есть желание «восстановить справедливость». Так что валяйте, доиграйте свою игру в детектива.

Берк таращился на него как на сумасшедшего.

Коваленко рассмеялся и окончательно фамильярным тоном продолжал:

— Хочешь, чтобы с твоей конторы сняли запрет? Как бишь она называется? «Хитрая жопа и компаньоны»? Пожалуйста, прохиндейничай и дальше, мне плевать. Но сперва вынь и положь мне Уилсона! Если я, случаем, найду его первым, тебе ничего не обломится. Нечего меня угощать адресом второй свежести!

— Ладно, — сказал Берк, — положим, я действительно выйду на него…

— В этом случае я свистну Гарде, чтобы они от тебя отвязались. А поскольку они и раньше давили на тебя без энтузиазма, то дважды их просить не понадобится. И ты, снова чистенький, с прежним боевым задором кинешься помогать негодяям отмазываться от налогов.

Берк сжал зубы и пропустил оскорбление мимо ушей.

— Если я сервирую вам Уилсона, — сказал он, — откуда мне знать, что вы, отобедав, заплатите по счету?

Коваленко насмешливо передернул плечами:

— Я всегда держу слово. Дурная привычка. Только запомни: пока не найдешь Уилсона, не вздумай меня беспокоить. И мою секретаршу не донимай звонками — ты не поверишь, но она тоже занятой человек!

У Берка кулаки чесались, как никогда в жизни. Он всерьез прикидывал, куда вмазать Коваленко — в подбородок или в нос? Наверняка агент ФБР не станет драться в пабе, а уж тем более в двух шагах от американского посольства… Конечно, может сгоряча схватиться за пистолет… но нет, вряд ли… Итак, в подбородок или в нос?

Берк молча встал, развернулся и пошел к выходу.

Не мальчишка, чтобы с помощью мордобоя выпускать пар. Ни себе, ни тестю так не помочь.

На тротуаре перед пабом он остановился, закрыл глаза и, задрав голову, на несколько упоительных секунд подставил горящее лицо зарядившему дождю.