Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Глава 16 Враг будет разбит!

Из медсанбата Николай Горелов выписался всего лишь через несколько дней, хоть доктор и протестовал. Военврач опасался инфекции, которая может возникнуть из-за ожогов рук. Но раны оказались не такими уж и серьезными. Клятвенно пообещав военному эскулапу долечиться в части, гвардии капитан убыл к себе в бригаду.

За это время гвардейская часть генерал-майора Катукова понесла значительные потери. В батальонах оставалось по восемь-десять танков, было много «безлошадных» экипажей. Явившись в штаб своего батальона, Горелов был зачислен в оперативный резерв.

Гвардии старшину Стеценко он не нашел: тот уже воевал с другим экипажем. Но под вечер он объявился в компании трех танкистов на своих двоих, целый и невредимый. Их «тридцатьчетверку» сожгла немецкая противотанковая батарея. Но всем удалось выскочить наружу, прежде чем сдетонировал боекомплект.

Вскоре из ремонтной роты поступил очередной танк, его и отдали под начало гвардии капитана Горелова. Теперь он командовал взводом из четырех машин. Заряжающий и стрелок-радист тоже были из резерва «безлошадных». Вместе они и приняли боевую единицу.

«Тридцатьчетверка», которая досталась Николаю и гвардии старшине Стеценко, была не совсем обычной. Это был истребитель танков Т-34-57 с длинноствольным орудием ЗИС-4.

Работы над этой модификацией «тридцатьчетверки» начались еще до войны, летом 1940 года. А к декабрю того же года был создан опытный экземпляр пушки. В апреле 1941 года орудие было установлено на танк и отстреляно на полигоне. Испытания прошли неудачно: пушка требовала серьезной доработки, которая была проведена в сжатые сроки. И уже в июле новое орудие было вновь установлено в танк, удачно прошло испытания и было принято на вооружение. Точное количество принятых войсками в 1941 году этих танков-истребителей неизвестно, во всяком случае, их было не более ста штук.

Известно, что десять машин вошли в состав 21-й танковой бригады из Владимира. Четырнадцатого октября 1941 года она прибыла на фронт и участвовала в боях на Калининском направлении. За четыре дня ожесточенных боев танки уничтожили около тысячи немецких солдат и офицеров, подбили 34 немецких танка, 210 автомашин, 25 противотанковых и шесть «термитных» орудий, а также разрушили три штаба частей группы армий «Центр».

Но при этом погибли командир 21-го танкового полка 21-й танковой бригады Михаил Лукин и командир 1-го танкового батальона Михаил Агибалов. Двадцать пятого ноября 1941 года танковая бригада на Т-34-57 прекратила свое существование как организационно-штатная единица.

Восемь танков-истребителей также находились в распоряжении 8-й танковой бригады Калининского фронта.

После ожесточенных боев отдельные машины были выведены в резерв или направлены во фронтовые ремонтные подразделения.

Вот одна из таких «тридцатьчетверок» и досталась гвардии капитану Горелову и его экипажу.

Этот средний танк был создан на базе стандартного Т-34-76, поэтому проблем с его быстрым освоением у экипажа не возникло.

Единственное, что было новым, — так это вооружение. Противотанковое орудие, установленное на этой модификации «тридцатьчетверки», было разработано под непосредственным руководством советского артиллерийского гения Василия Грабина в 1940 году. И на момент начала войны было самой мощной противотанковой пушкой в мире — настолько мощной, что в 1941 году орудие не имело достойных целей.

К сожалению, «избыточная мощь» и привела к снятию ее с производства в пользу более дешевых и технологичных образцов.

Ствол ЗИС-4 был более чем на метр длинней, чем у стандартной 76-миллиметровой пушки Ф-34, и сообщал снаряду довольно высокую начальную скорость — 990 метров в секунду. При такой баллистике орудия безопасная дистанция стрельбы по бронированным целям Вермахта отодвигалась до семисот-восьмисот метров. Так что танк-истребитель Т-34-57 мог не бояться ответного огня 75-миллиметровых короткоствольных пушек немецких средних танков Pz.Kpfw.IV и штурмовых орудий «Sturmgeschutze-III».

Вскоре бои за Калинин начались с новой силой. Соединения левого фланга 29-й армии генерал-лейтенанта Масленникова перешли в наступление 5 декабря 1941-го, однако не смогли прорвать оборону пехотных дивизий 9-й армии Вермахта, закрепившихся в Калинине.

Войска 31-й армии генерал-майора Юшкевича после упорных трехдневных боев прорвали вражескую оборону, к исходу 9 декабря продвинулись на пятнадцать километров и создали угрозу тылу группировки противника в районе Калинина.

Двенадцатого декабря 1941 года 29-ю армию возглавил генерал-майор Швецов.

А 14 декабря соединения 31-й армии с юго-востока обошли Калинин, перерезав Волоколамское и Тургиновское шоссе. У гитлеровской группировки в Калинине осталась только одна дорога, связывающая их с собственными тылами, — Старицкое шоссе.

С приближением к окраинам города обстановка становилась все сложнее. Немцы построили мощные укрепления. На улицах, в подвалах, на чердаках были установлены легкие пушки, минометы и пулеметы. Каждый метр на ближайших подступах к городу был пристрелян.

Для усиления наступающих частей Верховное Главнокомандование направило на калининское направление свой самый мощный подвижный резерв — подразделение сверхмощных танков прорыва.

Это были даже не «сухопутные крейсеры», а настоящие «линкоры» бронетанковых сил.[41]

Трехбашенный сверхтяжелый танк прорыва КВ-5, или «Объект 225», был разработан в конструкторском бюро Жозефа Котина. Танк имел максимальную для того времени толщину брони.

С началом войны в проект пришлось внести целый ряд изменений. Так, пришлось отказаться от идеи изготовления штампованной башни — она была заменена на сварную, а ввиду отсутствия подходящего дизеля мощностью 1200 лошадиных сил, только находящегося в разработке, КВ-5 перепроектировали под установку двух обычных двигателей В-2, размещенных параллельно.

Лобовая броня и башня были выполнены толщиной брони 170 миллиметров, борта — 150 миллиметров.

Основное вооружение танка состояло из 107-миллиметрового орудия ЗИС-6 калибра 107 миллиметров, с начальной скоростью снаряда 800 метров в секунду.

По предварительным расчетам, масса танка «Клим Ворошилов-5» составляла 100–150 тонн.

Главной конструктивной особенностью КВ-5, отличавшей его от остальных КВ и при этом роднившей с КВ-2, была большая и высокая башня ромбовидной формы. При такой компоновке казенник мощной пушки при любых углах возвышения оставался в башне, командир танка и наводчик также умещались в башне и не были зажаты между казенником и погоном. Все это давало возможность обойтись сравнительно небольшим башенным погоном, который принимал на себя лишь нагрузку от выстрела.

Высота танка при этом возрастала, но ее можно было уменьшить за счет высоты корпуса в районе боевого отделения до размера, обеспечивающего только крепление элементов подвески. Поэтому корпус КВ-5 в районе боевого отделения и отделения управления имел высоту меньше метра и повышался до метра тридцати сантиметров в районе моторно-трансмиссионного отделения.

Меньше метра высоты не хватало для размещения механика-водителя и стрелка-радиста. Данная проблема решалась установленным над головой механика-водителя бронированным откидным колпаком со смотровыми щелями, обеспечивавшими обзор даже лучший, чем на обычном «Климе Ворошилове». Толщина брони колпака была как у лобового листа башни — 180 миллиметров. На марше колпак приподнимался — так же, как на прототипах Т-35.

Стрелок-радист имел в своем распоряжении башенку с пулеметом Дегтярева, установленную на постаменте так, что огонь можно было вести поверх колпака механика-водителя. Конструкция обеспечивала возможность стрельбы по воздушным целям. Вторая подобная башенка находилась на крыше основной башни. Установленный в ней пулемет обслуживался заряжающим.

В боевом отделении корпуса размещалась укладка с частью боекомплекта 107-миллиметровой пушки. Основной боекомплект укладывался в нишу башни.

Командир танка располагался справа от пушки. В его распоряжении находилась командирская башенка с пятью смотровыми приборами и небольшим перископом, который позволял вести наблюдение поверх пулеметной башенки. Слева от пушки находился наводчик, а в кормовой части башни — двое заряжающих. Унитарные 107-миллиметровые выстрелы к пушке ЗИС-6 были тяжелыми. А в перспективе на «Клим Ворошилов-5» планировалось установить и 152-миллиметровую гаубицу, как на КВ-5.

В моторно-трансмиссионном отделении параллельно устанавливались два дизеля В-2К мощностью по шестьсот лошадиных сил каждый. Переход на двухдвигательную схему был вынужденной мерой, так как с началом войны довести более мощные варианты В-2 с турбонаддувом не представлялось возможным. Не было и возможности получить в приемлемых количествах авиационные дизели М-30 или М-40. Двигатели соединялись с коробкой передач и бортовыми фрикционами с помощью промежуточного редуктора.

Несмотря на огромную массу, «Клим Ворошилов-5» обладал подавляющим превосходством перед немецкими танками всех типов. Тяжелая 107-миллиметровая пушка ЗИС-6 свободно пробивала броню любого из «панцеров» на дистанциях до полутора тысяч метров, в то время как сам КВ-5 оставался уязвимым только для артиллерии крупного калибра.

Но рядом с КВ-5 возвышался еще один бронированный исполин — настоящий «суперлинкор» бронетанковых войск.

Гитлеровцы нарекли его «Сталинский оркестр», а советское обозначение его было КВ-5бис или — КВ-6 «Бегемот».

Конструктивно он состоял из трех танков «Клим Ворошилов», соединенных продольно между собой, с единым мощным дизельным двигателем. На огромном гусеничном шасси были размещены три линейно-возвышенные башни от танков «Клим Ворошилов», причем средняя из них, уширенная, вооружалась двумя 152-миллиметровыми орудиями. На них сверху были установлены еще башни от легких танков БТ-5 с 45-миллиметровыми пушками. В качестве дополнительного вооружения на сверхмощном советском танке устанавливался огнемет и пусковая установка реактивных снарядов «катюша».[42]

Было построено всего три образца «Клима Ворошилова-5-бис». Первый танк погиб, когда пытался преодолеть овраг. Длинная и перетяжеленная конструкция просто разломилась под собственным весом. При этом разорвались трубопроводы горючей смеси огнемета, и огромный танк сгорел.

Два других приняли участие в боях под Москвой.[43]

Вот под таким прикрытием и выдвигались танковые батальоны, роты и взводы на штурм Калинина, превращенного гитлеровцами в неприступную крепость. Одним из танковых взводов командовал Николай Горелов.

Гвардии капитан наблюдал за полем боя через командирскую панораму ПТК-5 и давал указания механику-водителю, а также трем танкам своего подразделения. Во взводе Горелова был еще один «истребитель» Т-34-57 и два обычных Т-34-76. Они шли уступом вправо, стреляя на ходу из пушек и пулеметов.

В панораму были видны вспышки орудийных выстрелов, фонтаны взметающейся земли и снега, мелькание трассеров. Бои шли уже в пригороде Калинина, гитлеровцы буквально зубами держались за свою линию обороны. Но наступательный порыв советских войск был необычайно высок!

Основную ударную силу составляли танки. Здесь была «сборная солянка» из всех типов боевых машин. Могучий «Клим Ворошилов» шел в бой рядом со средним трехбашенным танком Т-28, «тридцатьчетверки» шли в атаку с массивными пятибашенными танками Т-35 — тяжеловесами начального периода войны. Им давали целеуказание легкие и юркие БТ-5, Т-50 и Т-60, «подсвечивая» цели. С вражеской пехотой «разбирались» БТ-7М и Т-26.

Гитлеровцы стреляли из всего, что у них было. На поле боя под Калинином бушевала настоящая огненная метель. Отрывисто били батареи противотанковых пушек, выли минометы, с утробным гулом и грохотом извергали огонь и смертоносную сталь из своих жерл гаубицы. Сплошные столбы разрывов покрыли все пространство, испарив снег и превратив его в непроходимую грязевую кашу.

Позади наступающих боевых порядков советской бронетехники раздался вой и грохот, которые проникли даже под броню, заглушили рев собственного двигателя и скрежет стальных траков гусениц. Это два «Сталинских оркестра» завели свою огненную «партитуру». С рельсовых направляющих, размещенных поверх угловатой башни от КВ-1, стартовали огненные кометы «эрэсов». Реактивные снаряды накрыли позиции гаубичной батареи гитлеровцев.

Вслед за «эрэсами» басом грянули две 152-миллиметровые пушки главной башни, размещенной линейно-возвышенно, на специальной бронированной тумбе.

Носовая и кормовая башни супертанка КВ-5бис разворачиваются «елочкой», в разные стороны и бьют по флангам прямой наводкой из 107-миллиметровых орудий ЗИС-6.

А полуавтоматические «сорокапятки» 20К в башнях от БТ-5, размещенные вторым ярусом на носовой и кормовой основных башнях, рассыпают барабанную дробь. Они бьют по ближним целям: по немецкой пехоте в окопах, пулеметным огневым точкам — дистанция как раз подходящая.

Раздались новые взрывы, качнулась земля, будто прогибаясь под многотонной бронированной армадой танков.

Окраины Калинина все ближе и ближе. Вот из-за пелены дыма и пыли уже различимы бело-серые камуфлированные силуэты немецких «панцеров» и «артштурмов».

Гвардии капитан Горелов оставляет командирскую панораму и приникает к телескопическому пушечному прицелу ТМФД-41. В перекрестье виден угловатый «средний/легкий» танк Pz.Kpfw.III.

— Бронебойным заряжай! — И тут же кирзачами по спине механику-водителю: — Короткая!

Танк-истребитель Т-34-57 замирает, разворачивая башню с длинным стволом орудия. Ствол опускается пониже. Выстрел! — и 57-миллиметровый бронебойный тупоголовый снаряд «БР-271» с баллистическим наконечником пронзает стальную шкуру гитлеровского танка. Скорости почти километр в секунду хватает советскому снаряду, чтобы пробить усиленную лобовую бронеплиту (хотя какая она там «усиленная» — пятьдесят миллиметров вместо тридцати), прошить весь танк, разворотить двигатель и выломать кормовой бронелист! Угловатый «Панцер-III» словно на копье насадили! Вот это мощь!

— Бронебойный! Механик, короткая! Слева, дистанция пятьсот — групповая цель противника, — передает танкам своего взвода гвардии капитан Горелов. — Беру головного!

Грохот и вспышка выстрела заглушают его слова. Еще один бронебойный снаряд уносится в цель — прямо в крест на развернутой башне головного немецкого танка Pz.Kpfw.IV. Борт угловатой башни «Панцера-IV», специально экранированный дополнительными листами бронирования, не выдержал сокрушающего удара 57-миллиметровой бронебойной «болванки». Из-под башни повалил густой черный дым. И этого фрица песенка спета!..

Немецкие танки попытались огрызаться огнем, но на такой дистанции их короткоствольные 75-миллиметровые и длинноствольные 50-миллиметровые пушки были абсолютно бессильны. Несколько крупповских бронебойных «болванок» прогрохотали по броне и отрикошетили без особого ущерба для истребителя танков Т-34-57.

Огнем и маневром Николай Горелов уничтожал бронированных фашистских гадин. Для него черные кресты на серой броне были олицетворением всех горестей и бед, которые обрушились за эти полгода на его родную страну.

Горелов развернул башню. Ага — и здесь схлестнулись стальные хищники! В перекрестье прицела он увидел, как приземистая самоходка «Sturmgeschutze-III» с эмблемами СС на броне двумя последовательными выстрелами сожгла нашу «тридцатьчетверку». А потом набросилась на трехбашенный танк Т-28. Его экипаж даже и не увидел, откуда прилетела по ним 75-миллиметровая стальная смерть… Осталось только пламя, вырывающееся из открытых люков и распластанные на покрасневшем снегу неподвижные фигуры…

Ах ты, сука!

— Бронебойный!

Заряжающий дослал 57-миллиметровый унитар в казенник пушки и захлопнул затвор.

Выстрел! И завертелась на горячем снегу подбитая бронированная тварь! Следующий бронебойный снаряд «БР-271» пробил бронированную маску 75-миллиметровой пушки и ударил в боеукладку. Эсэсовскую самоходку разворотило до основания могучим взрывом. В живых не осталось никого из пяти членов экипажа «Sturmgeschutze-III». Еще один гитлеровский механический зверь был повержен!

Средний танк-истребитель Т-34-57 сорвался с места и снова возглавил атаку своего взвода.

— Вперед, на врага! За Москву! За нашу Советскую Родину! Бронебойным — заряжай!

К концу дня 15 декабря 1941 года кольцо советских войск под Калинином практически сомкнулось. Утром 16 декабря войска 31-й и 29-й армий возобновили наступление. Калинин был освобожден в тот же день.

В двадцатых числах декабря 1941 года для развития наступления на правом фланге битвы за Москву в стык 22-й и 29-й армий была введена в бой свежая 39-я армия генерал-лейтенанта Масленникова. К концу декабря войска Калининского фронта в полосе 39-й армии прорвали упорную оборону гитлеровцев на всей тактической глубине. В ходе боев, длившихся со 2 по 7 января 1942 года, войска фронта на правом крыле вышли на рубеж реки Волги. А в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада.

Начиналась самая драматичная операция за всю историю Великой Отечественной войны — Ржевско-Вяземская…