Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Глава 1 Das schnee Falle[1]

Очередной выпуск немецкого еженедельного обозрения «Die Deutsche Wochenschau» начался как всегда: под звуки Вагнера на экране появился могучий орел, распростерший свои могучие крылья на фоне восходящего солнца Нового мирового порядка. Голос комментатора Гарри Гизе за кадром звучал особенно торжественно и напряженно:

Далее следовали кадры, на которых угловатые танки с черными крестами на башнях обстреливали деревню. Потом те же танки резко срываются с места и несутся по снежной целине. Крупным планом: струя огнемета подпаливает соломенную крышу, расчет пулемета ведет огонь по опушке леса. С неба срывается пикировщик и роняет свой смертоносный груз. Фонтаны взрывов на заснеженной равнине…

Злой русский снег нещадно сек лицо, глаза, не давая ничего толком рассмотреть. От серой крупповской брони в белых камуфляжных разводах веяло могильным холодом. Командирская башенка угловатого, казалось бы, созданного из одних только острых углов, Pz.Kpfw.IV Ausf.G была уже завалена этой белой дрянью, практически полностью закрывая обзор.

Обер-лейтенант Шталльманн поправил сползшую гарнитуру радионаушников. Сейчас связь была необходима как воздух. Батальонная «кампфгруппа» Дитриха Шталльманна выполняла фланговый обходной маневр.

Здесь, под Волоколамском, стальной клин Гейнца Гудериана натолкнулся на достойный ответ — тактический гений русского танкового командира Ватутина.

И теперь уже немецким танкистам приходилось проявлять осторожность.

Дитрих Шталльманн поежился: ну и погода. Вслед за жарким летом пришла осенняя хлябь, которую почти сразу же сковали нешуточные морозы. Страшные русские морозы!

— Verfluchtishe Schnee! Schnee und Kälte! — Проклятый снег! Снег и холод! — Рукой в кожаной краге командир танковой батальонной «кампфгруппы» попытался очистить приборы наблюдения от снега. Получалось не очень хорошо.

Не пристало ему, «Стальному человеку», наследнику нордических, северных богов, бояться стужи. А вот поди ж ты… Позже те, кто пытался воскресить суровые и жестокие культы Тора и Одина, будут сетовать на «русского генерала Мороза». Большей глупости и придумать невозможно!

Обозрев окрестности в мощный цейссовский бинокль, обер-лейтенант Шталльманн немного успокоился.

Впереди была широкая просека, где вполне можно было маневрировать даже среднему танку, такому, как средний танк командира батальона Pz.Kpfw.IV Ausf.F1. Что самое интересное — этот танк сначала так и назывался: «Bataillonsführerwagen», сокращенно «B.W.». Такое обозначение на фирмах «Рейнметалл» и «Крупп» новый танк получил из соображений секретности.

Эта угловатая, почти квадратная машина вооружалась стандартной короткоствольной 75-миллиметровой пушкой KwK-37. Опыт боев показывал, что только она и может хоть в какой-то мере противостоять броне русских танков Т-34. Но о поражении таких тотально бронированных советских монстров, как КВ-1 или КВ-2, и речи быть не могло!.. Разве что в упор!

Но на короткой дистанции русские танкисты сами шли в атаку, применяя невиданный прием боя — танковый таран! И дело тут не только в почти мистической смелости русских. Советские танкисты верили в надежность своей техники. Пятидесятитонные стальные чудовища с мощными 76-миллиметровыми пушками могли раздавить своей массой даже Pz.Kpfw.III, что уж говорить о легких танках, таких, как «Панцер-II» или трофейный чешский Pz.38(t) «Прага»! В начале войны в Панцерваффе была принята классификация, по которой Pz.Kpfw.IV относились к тяжелым танкам — по мощи башенных орудий и толщине брони. Однако первые же бои на Восточном фронте показали всю несостоятельность такой концепции. Она годилась только для министерства пропаганды Геббельса, но никак не для серьезного тактического и стратегического анализа в штабах ОКВ и ОКХ.[2] В самом деле, как считать «тяжелым» танк Pz.Kpfw.IV массой около двадцати тонн, если «Клим Ворошилов» с 76-миллиметровой пушкой весил 48 тонн, а КВ-2 со 152-миллиметровой гаубицей имел 52 тонны боевой массы?!

— Тор вызывает Локи, прием. Локи, ответьте! — Внутри башни Дитрих Шталльманн одной рукой прижимал микрофон к губам, а другой придерживал постоянно съезжающие с красной вязаной шапочки наушники.

Холодина и внутри боевого отделения была жуткая, а нормальной теплой одежды — никакой. В фатерланде сейчас вовсю шла кампания по сбору теплых вещей для «доблестных солдат Рейха». Вот Дитриху и досталась «боцманская» шапка, за которую он тут же получил прозвище «rottkapchen».[3] Кто-то из «der alter Fronthase» — «старых фронтовых зайцев» вспомнил, как в самом начале Восточной кампании Дитрих Шталльманн участвовал в форсировании пограничной реки Буг на «подводном танке» Tauchpanzer III. Тогда «панцеры» первого батальона 18-го танкового полка Манфреда графа Штрахвитца скрытно, под водой проползли по дну Западного Буга и стремительным броском захватили плацдарм уже на советской территории.

«Что, Дитрих, снова будешь орать „Gluk auff!“ вместо „Panzer, vorwärts“?»[4] — Обер-лейтенант Шталльманн злился, но молчал.

— Локи на связи, прием, — раздался в наушниках хриплый прокуренный голос обер-фельдфебеля Хиртцеля, командира разведывательного батальона.

Его легкий танк Pz.Kpfw.II Ausf.C «Schnellkampfwagen» находился сейчас примерно метрах в восьмистах дальше, за поворотом лесной дороги. Вместе с ним была еще пара трофейных чешских танков «Прага» «LT vz.38». В Панцерваффе эти танки получили обозначение Pz.Kpfw.38(t) Ausf.A. В принципе, это был весьма неплохой танк. Он существенно превосходил по боевым данным легкие машины Панцерваффе Pz.I и Pz.II. В самом начале войны на Восточном фронте трофейные «чехи» использовались в качестве основной ударной силы. Но, по мере того как росло производство «троек» и особенно — Pz.Kpfw.IV, легкие танки все чаще использовались как разведчики, «подсвечивая» цели.

Что там, впереди? Пока все было спокойно, но Дитриха Шталльманна одолевала тревога. Зимний лес хранил суровое молчание.

— Panzer, vorwärts! Танки, вперед! — отдал приказ по рации обер-лейтенант Шталльманн.

Разорвав хрустальную ледяную тишину, полтора десятка угловатых серо-белых танков и столько же полугусеничных, похожих на гробы бронетранспортеров медленно поползли по заснеженной лесной дороге. В хвосте колонны было еще четыре «шнелльпанцера» Pz.Kpfw.II Ausf.C. На первый взгляд было очевидной нелепицей ставить в хвост колонны самые быстроходные из имеющихся машин, но у опытного командира батальона были на этот счет свои соображения…

Удар! Грохот! Сноп огня! И вот уже рвут морозный воздух пулеметные очереди, громыхают выстрелы танковых пушек, со звоном рикошетят от брони раскаленные осколки.

— Achtung! Russische panzer! — Внимание! Русские танки!

— Wo is die Russische panzer?! Ich kann nicht sehen! — Где русские танки?! Я не вижу их!

Зато обер-лейтенант Шталльманн их увидел.

Русские замаскировались так искусно, что до самого последнего момента заметить их было практически невозможно. Только когда «тридцатьчетверки» открыли ураганный огонь по колонне немецкой бронетехники, стало ясно, насколько виртуозна была их маскировка. Даже нагретый воздух от моторных отсеков не смог выдать позиций большевиков! Зато сейчас вспышки выстрелов и разрывов слепили глаза!

Уже горел «шнелльпанцер» командира разведывательного танкового взвода обер-фельдфебеля Хиртцеля. Причем горел он так же быстро, как и ездил. Интересно, что, до тех пор пока в Германии не были сняты ограничения Версальского договора, «Панцер-II» официально создавался как сельскохозяйственный трактор LaS-100. Уж лучше бы он таковым и оставался… Знаменитый танковый генерал Гейнц Гудериан легкие танки иначе как «обузой Панцерваффе» и не называл.

Танковый разведвзвод «Локи» погиб полностью, попав под страшный перекрестный огонь большевистских «тридцатьчетверок» с их длинноствольными 76-миллиметровыми пушками. Даже попадания осколочно-фугасных снарядов приводили к опасным сотрясениям бронелистов и трещинам. А уж когда прилетала бронебойная «болванка»!..

Но гибель взвода «Локи» позволила основной массе немецких средних танков перегруппироваться и открыть беглый огонь по сторонам от дороги. Танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV стреляли из своих 50- и 75-миллиметровых орудий по обе стороны дороги, стремясь беглым огнем если уж не поразить практически неразличимые и неуязвимые русские танки, то хотя бы сбить им прицел.

Стоя во весь рост в башне, обер-лейтенант Шталльманн корректировал огонь своему стрелку-наводчику Вальтеру Зиберу. Вместе с пятью широкими смотровыми амбразурами, прикрытыми бронезаслонками, на командирской башенке имелось механическое устройство для определения курсового угла цели. С его помощью командир танка выдавал точное целеуказание своему наводчику, имевшему такой же прибор.

А радист передавал прицельные данные и на другие машины. Правда, пользоваться таким целеуказанием было сложно, ведь нужно было еще и уточнять углы наведения для каждого танка. Но все же хотя бы было известно, куда пушку ворочать…

Командирский танк Pz.Kpfw.IV Ausf.F1 — B.W. — «Bataillonsführerwagen» отличался от линейных «четверок» установкой еще одной, более мощной радиостанции. В связи с этим курсовая пулеметная турель — «kugelblende» в спрямленном лобовом листе бронекорпуса была заглушена. Но обер-лейтенант Шталльманн знал, что не только огневая мощь, но и способность управлять войсками в такие вот критические моменты очень дорого стоит. Благодаря его четким командам основные силы батальона — второй взвод первой роты танков Pz.Kpfw.IV Ausf.F1 «Валькирия» и взвод «троек» из роты «Асгард» — продолжали отражать ожесточенный натиск русских танков. Даже несмотря на потери и скованность в маневре.

— Говорит Тор! Взвод «Фрейя», прием. Zum Angriff! — В атаку!

— Яволь, герр обер-лейтенант!

Идущие в арьергарде четыре легких танка Pz.Kpfw.II Ausf.C рванулись вперед и, ломая кусты, пошли напролом. Эти боевые машины являлись модификацией так называемого «Быстрого танка» — «Schnellkampfwagen».

От обычных «Панцер-II» они очень сильно отличались ходовой частью по типу, разработанному Уолтером Кристи. Она имела по четыре больших опорных катка без поддерживающих роликов. Подвеска катков была индивидуальной торсионной. Корпус также был значительно перекомпонован.

Без изменений осталась лишь башня с вооружением из автоматической 20-миллиметровой пушки и спаренного пулемета. Стосорокасильный двигатель «Майбах» HL62TRM разгонял танк до скорости в 55 километров в час. Боевая масса составила десять тонн, а запас хода — две сотни километров. Бронирование «Панцер-II» было довольно слабым: лоб корпуса — 30 миллиметров, борт и башня — 14,5 миллиметра.

При этом, как показала польская кампания 1939 года, даже лобовая броня легко пробивалась из польских противотанковых ружей. Бронирование немецкого танка в спешном порядке усилили методом экранирования — наварили сверху дополнительные 20-миллиметровые пластины. Так, что не только наши легкие «бэтэшки» и Т-26 защищались дополнительной броней. Но при этом БТ-5 и БТ-7 по своей конструкции и бронезащите были все же более рационально скомпонованы.

Сейчас их задача была максимально сблизиться с расположенными в засаде русскими средними и тяжелыми танками и, образно говоря, «засветить» их скрытные позиции.

Но советские танкисты не стали дожидаться и сами пошли в контратаку! Взвихрился поднятый стальными траками снег, и в этом облаке появился грязно-белый угловатый силуэт «Клима Ворошилова». Массивный, словно топором рубленный, русский танк развернул башню вбок. И с ходу ударил бронированной грудью легкого «немца». Даже сквозь грохот взрывов Дитрих Шталльманн услышал истошный вой и скрежет разрываемых бронелистов! Или — почудилось это немецкому танкисту… Крупповская броня смялась, словно бумага. С сухим пистолетным треском вылетали заклепки. Трещали стальные немецкие «кости» каркаса.

Панцирь «панцера» избороздили глубокие трещины. Из разбитых трубопроводов выплеснулось масло и синтетический бензин. Вперемешку с кровью… Гневно взрыкнув дизелем, «Клим Ворошилов» отшвырнул искореженные обломки разбитого «Панцера-II».

— Scheise! Verfluhtische russische swein! — Дерьмо! Проклятая русская свинья! — в сердцах выругался Дитрих Шталльманн. — Зибер, курсовой угол тридцать. Танк противника — Feuer!

Грохнул выстрел — короткоствольная 75-миллиметровая пушка KwK-37 послала бронебойный снаряд в неприятеля. Это был новый боеприпас: с тугоплавким сердечником из карбида вольфрама. Но даже такой снаряд скользнул по наклонному лобовому бронелисту сталинского богатыря и с истошным визгом отлетел, оставив только глубокий кривой шрам. На секунду КВ-1 остановился, и Дитриху Шталльманну показалось, что он все же поразил стальное чудовище. Но нет: рикошет, броня не пробита!

— Verdammt! — Проклятье!

Это не броня, а просто «стальная стена»! Толщина лобового бронелиста «Клима Ворошилова» составляет 75 миллиметров, да к тому же он расположен под наклоном тридцать градусов к нормали. Рациональные углы наклона русских танков нового поколения позволяли добиться феноменальной снарядостойкости!

Развернувшись, КВ-1 выполз на просеку. Массивная угловатая башня медленно разворачивалась, длинный ствол страшной 76-миллиметровой русской пушки ходил по вертикали, выбирая цель.

На башне Дитрих успел разглядеть какой-то девиз с восклицательным знаком. Скоро он выучит его наизусть, настолько часто его будут писать русские: «Смерть фашистам»!

Обер-лейтенант Шталльманн — «Стальной человек» отшатнулся от смотровой щели командирской башенки, когда вспышка выстрела озарила дуло 76-миллиметрового орудия. Казалось, что немецкий танкист даже сумел разглядеть снаряд, вылетающий из ствола. Но бронебойная болванка ударила по соседнему танку. Попадание пришлось в слегка скошенную «скулу» широкой башни. Короткий ствол немецкого танка задрался вверх, в борту башни зиял пролом, как раз впереди черного, обведенного широким белым контуром паучьего креста. Да, на этом «панцере» можно было поставить крест, как и на его экипаже…

— Verflucht! — Проклятье! — Дитрих Шталльманн снова выругался сквозь крепко стиснутые зубы. — 20 nach rechts — 20 вправо. Стреляйте по нему!

— Feurbereit! — Готов к открытию огня!

— Feuerfrei! — Огонь!

— Abgefeuerit! — Выстрел произведен!

Но огромный угловатый танк попятился, принимая бронированной грудью несколько ударов немецких бронебойных снарядов. А потом только на несколько секунд показался на лесной дороге и снова скрылся в густом подлеске. Несколько немецких танков успели выстрелить, но их снаряды лишь взбили снежные фонтаны.

Еще один «шнелльпанцер» превратился в пылающий костер. Бронебойный снаряд «тридцатьчетверки» прошил его лобовую броню, словно кусок фанеры, ударил в боеукладку, попутно размазав по клепаным стенкам боевого отделения внутренности его экипажа. И сохранил еще достаточно кинетической энергии, чтобы вынести сквозь кормовую бронеплиту карбюраторный двигатель «Майбах».

Еще одна «тридцатьчетверка» прошлась из обоих пулеметов по корпусу «полугусеничного гроба» — бронетранспортера для мотострелков. Тех панцергренадеров, кого не настигли быстрые русские пули, перемололи широкие русские гусеницы.

Русские танки устроили настоящую бойню на этой забытой богом лесной дороге!

— Panzer, zurück! — Танки, назад!

Уцелевшие танки батальонной «кампфгруппы» Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV были вынуждены отступить…