Тарсо, Христа ради юродивая

Часть вторая. Смысл юродства Христа ради

Человека называют Христа ради юродивым из- за его необычного, странного и непонятного, с точки зрения общепринятой логики, поведения. Его образ жизни, его выходки да и вообще весь его вид характерны для человека, у которого, в большей или меньшей степени, не все в порядке с головой.

Христа ради юродивые, которых Церковь признала святыми, показаны в их житиях чудными, нелогичными, зачастую смешными, а иногда и опасными для других, и напоминающими, во всяком случае внешне, людей с личностными расстройствами.

Примерно так выглядит со стороны Христа ради юродивый. Но внутренняя реальность жизни его души совершенно другая. Ведь юродство такого человека — это не симптомы определенной душевной болезни, а свидетельство редко встречающегося образа благодатной духовной жизни.

По этой причине Церковь в прошлом признала святыми семь[71] Христа ради юродивых, память которых отмечается так же, как и память других святых. Русская Православная Церковь почитает и многих других Христа ради юродивых мужей и жен. Но, конечно, юродивых Христа ради гораздо больше. Они всегда жили и сейчас живут среди народа Церкви. В каждую эпоху существуют христиане, подлинные духовные подвижники, ведомые или неведомые, в юродстве которых осуществляется благодатная жизнь по вере и неослабный подвиг ради спасения.

Но каков духовный смысл юродства ради Христа и какие душевные процессы содействуют его осуществлению? Кто из христианских подвижников и почему делается юродивым ради Христа?

* * *

Исчерпывающий ответ на эти вопросы могли бы дать, разумеется, только сами эти подвижники духа. Однако и мы можем быть просвещены в этом, если обратимся к духовной сути юродства, задав себе вопрос: почему Христа ради юродивый ведет себя странно, удивительно или абсурдно с общепринятой точки зрения? Какова цель такого его поведения? Чего он хочет добиться?

* * *

Поскольку, как мы сказали, существует диаметральная противоположность между внешним поведением Христа ради юродивого и его внутренним духовным образом[72], такой человек, очевидно, старается сокрыть или прикрыть своим юродством, выходками и странным поведением что-то очень значительное для всего его существования и особенно для его спасения во Христе Иисусе.

Действительно, абсурдное поведение Христа ради юродивого следует понимать, как искусственную личину, как некую маску с помощью которой этот человек старается сокрыть нечто очень значительное, нечто такое, что имеет экзистенциальное[73] значение в его духовной жизни. Само собой разумеется, что ради чего-нибудь незначительного или имеющего второстепенное значение никто не будет притворяться полоумным с такой настойчивостью и естественностью, как это делает Христа ради юродивый.

Но что именно для юродивого является вопросом жизни и смерти в его духовной борьбе?

На это можно ответить кратко: его добродетель и вообще целостность и чистота его духовной жизни.

* * *

Благодаря опыту святых отцов, православные христиане очень рано осознали, что духовные труды для приобретения добродетели несут в себе одновременно и большую опасность.

«Тот, кто устремляется к добродетели, — пишет преподобный Нил, — должен одновременно решиться и на войну, которая поднимется против этой добродетели. Ведь если он окажется не готовым к этой войне, то будет побежден вражескими силами»[74].

Очевидно, что против добродетели начинают войну враги человека, темные бесовские силы, лишь только он осознанно поставит себе целью ее приобретение. Тот же святой отец прибавляет, что «как только подготовятся и соберутся духовные силы человека для подвига ради добродетели, одновременно противостают и силы зла»[75].

Лишь только возьмет духовные доспехи Христов подвижник, чтобы начать свою борьбу за духовное преуспеяние, за добродетельную жизнь, как ему сразу противостает злая бесовская сила. По этой причине добродетель подвижника напрямую зависит от того, как он встретит все те напасти, которые воздвигают против добродетели бесовские силы. Ибо, какой бы высоты добродетели он ни достиг, он быстро потеряет все то, что трудами и борьбой приобрел, если не сумеет защитить от этих сил свои духовные завоевания.

* * *

Но здесь возникает главный вопрос: кто возглавляет бесовские полки? Кто всегда готов сразу поразить и уничтожить добродетель — духовную цель христианского подвижника? Святоотеческая мудрость дает единодушный ответ: тщеславие.

* * *

Когда человек ставит своей целью достичь духовного преуспеяния и горячо желает приобрести какую- нибудь добродетель, жизненно необходимую для этого преуспеяния, то во всем этом зачастую уже имеется семя тщеславия. Ведь даже одни только старания приобрести добродетель естественно и неизбежно переживаются духовным подвижником как личное, индивидуальное достижение.

Когда я еще только желаю приобрести какую-нибудь добродетель, например воздержание, или милосердие, или любовь, и решаю деятельно подвизаться ради этой цели, я уже чувствую себя тем, кто добьется желаемого. Но когда я осознаю свою роль в приобретении добродетели, это подогревает мое довольство самим собой, довольство силой моего духа и зажигает тщеславию зеленый свет для незаметного проскальзывания в глубину моей души. Так может происходить даже тогда, когда мой сознательный помысл обращается за помощью к Богу, к Тому, без Которого я не могу творить ничего[76].

* * *

Преподобный Нил отмечает, что «тщеславие начинает обладать нами, если мы приобретаем добродетели ради прославления и почитания людьми»[77]. И еще замечает: «Тщеславие есть неразумная страсть и удобно примешивается ко всякому добродетельному делу»[78].

Эти замечания преподобного Нила показывают, что духовный подвижник должен пребывать в бодрствовании и трезвении, когда подвизается ради приобретения какой-либо добродетели и вообще ради духовного преуспеяния во Христе Иисусе. Ведь уже в самом начале духовных усилий ему угрожает опасность приписать себе достижения, свойственные добродетели и святости. И лучшим духовным оружием для устранения такой опасности всегда является, как пишет преподобной Нил, страх Божий.

* * *

Согласно преподобному Нилу, в любой одежде ткань для прочности подшита каймой и поэтому с каймы начинается. Так и началом премудрости духовного подвижника является страх Господень[79]. Итак, этот страх Господень должно пришить к краю (то есть к началу) каждой добродетели. Ведь края ткани обычно легко рвутся. Так, словно неподшитая ткань, пропадают и все духовные усилия того человека, который из-за недостатка мудрости оказывается во власти тщеславия.

Духовный подвижник должен иметь страх Божий, чтобы унять неразумную страсть тщеславия, возникающую из-за его духовных достижений. Этот страх Божий может непрестанно учить добродетельного человека, что хотя он сам, своими стараниями, сшил одежду добродетели, однако именно Бог научил его и дал ему мудрость соткать ту ткань, из которой сшита одежда. И человек должен признать, что вся сила, необходимая для изготовления этой ткани, происходит от Того, Кто научил его ткацкому искусству, — от Бога, и сила эта ткачу не принадлежит.

* * *

Итак, уже само начало борьбы духовного подвижника за добродетель имеет решающее значение. Если изначально он не будет пребывать в бодрствовании и трезвении и у него не будет страха Божия, то уже самый край ткани добродетели будет поврежден и подвижник, начав кичиться, примет в себя семя тщеславия.

Правду сказать, подвижники неодинаково ощущают опасность тщеславия и гордости. Мы часто не замечаем, как легко наши благие намерения жить подлинной духовной жизнью приводят нас в ловушку эгоистических устремлений и мы становимся рабами гордости.

Поэтому-то далеко не все имеющие добрые побуждения и подлинно духовные, возможно, люди становятся Христа ради юродивыми. Ими становятся лишь некоторые подвижники, наделенные от Бога особыми дарованиями, исключительно бдительные и отличающиеся крайней степенью трезвения.

Такие подвижники до крайности духовно бдительны, чтобы не дать тщеславию незаметно завладеть собою. Ведь они знают из собственного духовного опыта, что «редкое и крайне трудное дело — понести величие добродетели, не превознесшись мыслию, не надмившись преуспеяниями, пребыв смиренным»[80].

* * *

Посмотрим, как описывает сердцевину личностного опыта юродства преподобный Иоанн Лествичник: «Солнце изобильно освещает весь мир, и ничто не может скрыться от его лучей. Так и с тщеславием: оно с радостью набрасывается на всякую добродетель. Например: тщеславлюсь, когда пощусь; но когда ослабляю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошие одежды; но и в худые одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить — побеждаюсь тщеславием от того, что говорю что-то умное; замолчу — и опять им же побежден из-за помысла, что избежал тщеславия. Как ни брось сей троерожец[81], все равно один шип будет торчать вверх»[82].

* * *

Итак, сердцевиной личностного опыта Христа ради юродства является господствующий во внутреннем мире внимательного подвижника душевный и духовный конфликт.

С психологической точки зрения кажется, что такой подвижник загнан в экзистенциальный тупик. Куда бы он ни попытался пойти, чтобы избежать психодинамического господства тщеславия, он всегда оказывается в непреодолимом тупике тщеславия.

Совесть такого подвижника находится в этом духовном тупике, потому что, хотя подвизающийся в добродетели и старается изо всех сил избежать тщеславия, он снова и снова обнаруживает себя так или иначе виновным в этой страсти и плененным этим бесовским злом.

И на собственном опыте столкнувшись с невозможностью вырваться из щупальцев тщеславия, он на грани отчаяния восклицает: «Тяжек бес тщеславия, ибо и то, что ты делаешь, чтобы его избежать, это самое делается началом нового тщеславного помысла»[83]. Таково безумное жало, уязвляющее подвижника.

* * *

Такова жестокая реальность духовной борьбы. Ты должен сражаться с тщеславием и гордостью, но лишь только ты их победишь, как находишь снова стоящими перед собой. Это показывает, что внимательного подвижника всегда преследуют демоны. «Три страшных шипа имеются у тщеславия. И в тот момент, когда его теснят со всех сторон, тщеславие всегда выставляет в ответ один из своих шипов»[84]. Чем больше с ним воюешь, тем ему проще тебе угрожать. В то время когда ты его преследуешь, чувствуешь, что оно преследует тебя.

«Страсть тщеславия многообразна, очень тонка, чтобы различить ее движения, и очень трудно заметить ее намерения. Другие страсти, оскверняющие человека, явно показывают свое присутствие. Однако с этой страстью тщеславия трудно бороться, потому что трудно ее заметить и увидеть. Но в каждом деле и в каждом духовном усилии она всегда находится рядом»[85].

* * *

Итак, возникает следующая проблема: как может исключительно внимательный, непрестанно трезвящийся и бодрствующий подвижник избежать этого жестокого бесовского преследования тщеславия?

* * *

Преподобный Максим Исповедник дает нам воистину богопросвещенный совет, который может помочь решить эту жгучую жизненную духовную проблему. Святой отец говорит, что, приобретая какую-нибудь добродетель, мы даем возможность бесам гнать нас, ведь им легко вовлечь нас в тщеславие и самомнение из-за нашего духовного достижения. Тогда нам, «дабы не впасть в высокомерие, следует отступить от такого поведения, кажущегося чрезвычайно строгим, бежать под покров иной добродетели, где еще нет тщеславия, и поступать так, пока не придет логос бесстрастия»[86], когда уже никакой бес не сможет приблизиться к нам.

Нетщеславная добродетель!.. Какая добродетель может быть нетщеславной, совершенно лишенной тайных и сокрытых от нас самих чувств самодовольства и гордости из-за наших духовных достижений?

Ответ, как представляется, только один: Христа ради юродство.

* * *

Если переплетение добродетели и тщеславия видится неким узлом, который невозможно развязать, неким логическим и психологическим тупиком, то юродство, преодолевая каноны логики и освобождая от гнета общепринятых правил приличия (и связанных с этим душевных мук), открывает подвижнику путь для бегства от удушающей безвыходности этого переплетения.

* * *

Некий старец сказал: «Или убегай подальше от людей, или (если живешь в миру) постарайся обмануть мир и людей, притворяясь разными способами глупым и безумным, чтобы тебя не хвалили»[87].

Этот совет говорит о двух путях бегства от отношений с людьми, когда эти отношения угрожают духовному преуспеянию подвижника и прежде всего его бодрствованию и трезвению.

Первый путь — это удаление из одного места в другое в физическом пространстве, уход в пустыню или в монашескую общину. Другой путь — это духовное и психологическое уклонение от отношений с людьми в социальном пространстве.

В последнем случае подвижник физически не удаляется из мира, не уходит в пустыню. Однако он уходит от тех человеческих связей, которые затрудняют его духовный подвиг трезвения, и далеко убегает от них по благодатной тропинке трезвенного безумия.

Юродивый провоцирует мир и людей своими выходками, вызывая насмешки над собой. Это действительно является своеобразным и удивительным бегством от человеческих связей. Но для чего он это делает?

* * *

Внимательный подвижник, который возлюбил нетщеславную добродетель, убегает от людей не потому, что их презирает или не любит, но потому, что подвизается закрыть вход тщеславию в свой душевный мир. Ведь оно легко и незаметно входит в душу вместе с похвалами и одобрением людей, воодушевленных добродетелями подвижника и любыми его духовными достижениями.

Таким образом, причина бегства подвижника от человеческих связей — это уклонение от похвалы, ибо «похвала от людей растлевает сердце»[88]. Из-за нее подвижнику начинает угрожать опасность тщеславия и гордости.

Святой Игнатий Богоносец так исповедует свой страх похвалы: «Много разумею я о Боге, но смиряю себя, чтоб не погибнуть от тщеславия. В настоящее время еще более мне должно остерегаться и не внимать надмевающим меня, ибо, хваля меня, они наносят раны»[89].

* * *

Этот страх перед похвалами заставляет подвижника скрывать свои, совершаемые Божественной благодатью, духовные достижения, пока он находится еще в странствии — на пути к Царству Небесному. Ведь на этом жизненном пути множество разбойников подстерегает подвижника, чтобы ограбить его и лишить сокровищ благодати Божией, его духовных дарований. Совет преподобного Нила вполне ясен: позаботься о том, чтобы утаивать от людей свои добродетели и духовные достижения, поскольку ты «идешь путем, где есть разбойники; поэтому ты скрывай, что имеешь, пока не придешь в град мира, в Царство Небесное, и там уже безопасно пользуйся своим добром»[90].

* * *

Подвижник должен скрывать от человеческих глаз свои духовные дарования. А еще лучше, чтобы он и сам ничего не ведал о них. То есть он должен скрывать свои дарования даже от самого себя, направляя все свое трезвение и бодрствование на присущие ему, как человеку, слабости и неспособность к добру.

Такая духовная позиция защищает подвижника от разбойников, лукавых духов, которые все время караулят, когда в его жизни проявятся признаки гордости и тщеславия. Ведь они хотят, употребив всю свою бесовскую хитрость, украсть духовные сокровища подвижника, которыми любовь и милость Божия щедро его наделили.

Воистину, духовный опыт святых отцов показывает, что великим разорителем духовных трудов человека является диавол. От него особенно должен скрывать подвижник соделанные в Боге духовные достижения. Это удается сделать с помощью юродства, когда есть такая возможность. Юродство не только маска, которая скрывают реальный духовный образ подвижника, но и способ смирения и самоуничижения в глазах людей и бесов.

* * *

Когда люди из-за твоего поведения, кажущегося глупым и безумным, пренебрегают тобой, поносят и унижают тебя, презрительно забавляются смешными проявлениями твоего юродства или же ведут себя агрессивно из-за твоих странных, досадных для них, выходок, тогда ты спускаешься в глубину смирения, благодатного самоотвержения и самоуничижения. И это переживается как пребывание в убежище нетщеславной добродетели.

С другой стороны, эта нетщеславная добродетель совпадает с тем, что святыми отцами называется духовной нищетой. Возможно, что мера благодати у юродства ради Христа даже больше, чем у добродетели духовной нищеты. Благословение Господнего обетования «блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное»[91] очевидным образом относится к юродивому Христа ради как к нищему духом в высшей степени.

* * *

Но здесь, возможно, есть некое противоречие. Если кто-нибудь является нищим духом и по этой причине оказывается наследником Царства Божия, то это значит, что он уже богат духовными дарованиями, которые обеспечивают ему Царство Божие с неизреченными и вечными благами любви Божией. В таком случае, как можно назвать нищим духом христианина со столь богатым благодатным опытом?

* * *

Такой вопрос был задан преподобному Макарию Египетскому: «Как можно человеку быть нищим по духу, особенно если сам он чувствует, что переменился, преуспел и приобрел духовное ведение и разумение, чего прежде — то есть до начала осознанного духовного подвига — не имел?»

Преподобный ответил так: «Пока человек старается подвизаться и преуспевает в своей духовной жизни и становится обладателем богатого опыта благодати Божией, он не нищий духом. Он просто думает, по смирению, что он нищий духом. Однако, когда он достигнет здравомыслия и преуспеет в духовной жизни, тогда не сам он, но уже сама Божественная благодать учит его быть нищим по духу»

На просьбу своего собеседника дать более полное определение того, что именно значит выражение нищий духом, преподобный ответил: «Это тот, кто, будучи праведным избранником Божиим, сам при этом не считает себя таковым. Он думает, что он настолько грешный и никчемный человек, что ничего не знает о духовной жизни и не осознает своих духовных достижений, хотя и знает таинства благодати Божией и имеет духовные достижения, мистические созерцания и божественные восхождения. Человеку представляется очевидным, что его ум приходит в такое духовное[92] состояние совершенно естественным образом, хотя это происходит, конечно же, по благодати. Поэтому-то, скажем, праотец наш Авраам, будучи Божиим избранником, называл себя землею и пеплом»[93].

Итак, духовная нищета — это благодатное духовное состояние, при котором сосуществуют с одной и той же интенсивностью осознание личной греховности и несомненный опыт благодатной жизни, богатой плодами Святого Духа.

В таком состоянии людская похвала и одобрение уже не трогают и не убеждают тебя в какой бы то ни было твоей личной ценности, даже если ты очевидным образом сияешь благодатью. Ты свободен и неуязвим для стрел тщеславия и гордости и готов войти по благодати Божией в нетщеславное бесстрастие.

* * *

Все эти внешние и внутренние духовные особенности юродства во Христе, представленные здесь в самых общих чертах, можно увидеть и в жизни Тарсо, Христа ради юродивой.

На следующих страницах мы постараемся, насколько сможем, рассмотреть некоторые из этих особенностей ее духовной жизни, имея целью, главным образом, нашу собственную духовную пользу. Ведь Тарсо опасалась похвал и выражала явное недовольство, когда люди хвалили ее. И такое отношение к похвалам сохранило свою силу даже после преставления блаженной, удерживая тех, кто ее знал, от превозношения Тарсо и ее благодатной духовной жизни.

Пошел я к одному ветхому прекрасному и добродетельному старцу и сказал ему: «Пришел мне, отец, помысл пойти в воскресный день на церковную паперть, сесть там и рано утром есть, чтобы всякий входящий и выходящий, увидев меня, уничижил». На сие старец отвечал мне так: «Писано, что всякий, кто делает соблазн мирянам, не узрит света Царства Божия. А ты никому не известен в этой стороне, жития твоего не знают, будут же говорить, что иноки с утра едят, и таким образом у людей будут обо всем этом плохие помыслы. Особенно же те из новоначальных, которые имеют доверие к тебе и получают от тебя пользу, когда увидят, как ты себя ведешь, потерпят вред.

Древние отцы совершали такие юродивые поступки по причине многих сотворенных ими чудотворений и по причине оказываемой им чести и прославления их имени. И поступали так, чтобы подвергнуть себя бесчестию, скрыть славу жития своего и удалить от себя причины к гордыне.

А тебя что заставляет поступить подобным сему образом? Не знаешь разве, что всякому житию свой чин и свое время? Ты не имеешь такого высокого жития и такого имени, а живешь, как и прочие братья. Ты и себе не принесешь пользы, и другому повредишь. Притом такое действование полезно не всем, но одним совершенным и великим. Достигшим же только средины и новоначальным оно вредно.

Во всяком духовном деле есть свой порядок, и для всякого рода жизни есть известное время, чтобы была духовная польза».

Преподобный Исаак Сирин[94]