Тайна Пандоры

ГЛАВА ВТОРАЯ

Зак подошел к стенному бару и плеснул в стакан виски. Сделал шаг к окну и уставился невидящим взглядом на мерцающие городские огни. Все, о чем он мог думать, — это пугающая тишина в спальне. Его жена была с другой стороны двери позади него.

Он ждал этого момента три месяца. Он был терпелив. Прямо-таки чертовски терпелив.

В течение всего времени их знакомства он не отважился ни на малейшую вольность со своей будущей невестой. Зак позволил себе только два коротких визита. Каждый полет на лайнере «Кириакос Гольфстрим» занимал двадцать четыре часа с посадкой в Лос-Анджелесе для дозаправки. Почти пятьдесят часов он был в воздухе — куда больше, чем провел со своей невестой. Но это стоило того. Увидеть ее. Коснуться.

И тут же отпрянуть — прежде, чем контроль был бы потерян. Прежде, чем он увлек бы ее в свои объятия, на широкую постель в маленьком деревянном домике, который он занимал в Хай-Ридже, и взял бы от нее все то, чего так жаждало его тело.

О боже, она была просто само искушение с ее светлыми, шелковистыми, словно лунными волосами, широко посаженными, удивительной красоты серыми глазами, гибким телом, тонкими коленями и запястьями, придававшими столько изящества ее облику.

Ему и сейчас придется не торопиться и сдерживать тот океан чувств, что бушевал у него внутри. Меньше всего он хотел напугать ее своим неистовством. Ведь Пандора была невинна. Девственна.

И сейчас была их первая брачная ночь.

Он хотел насладиться каждым моментом их близости. Еще никогда за все тридцать лет своей жизни он не занимался любовью с девственницей. Старомодное чувство чести настраивало Зака на близкие отношения только с теми женщинами, которые знали счет своим любовникам.

Но его жена — это совсем другое дело.

И все же он был удивлен, заметив, как дрожит стакан в его руке. И поспешил уверить себя, что это от желания, а не от страха. Как правило, он не пил. И ни разу в своей жизни не напивался допьяна.

Но сегодня был особый случай.

Он сделал последний глоток скотча и поставил стакан на стол. Набравшись храбрости, Зак подошел к двери и повернул ручку.

Пандора стояла в центре пурпурно-золотой спальни Зака — а теперь и ее спальни тоже — и смотрела, как поворачивается тяжелая медная ручка. Что-то сжалось внутри нее. Дверь открылась.

Зак вошел в комнату и замер.

Она сразу же заметила, что он принял душ и переоделся. Черные облегающие брюки и свободная белая рубашка были чертовски сексуальны. Она вспыхнула и поняла, что он смотрит на нее с тем же самым интересом. Внезапно жар вспыхнул внизу ее живота. Губы пересохли, дыхание участилось.

— Ты все еще одета? — Он был явно озадачен. — Я думал, ты уже успела принять душ и…

— Мне нужна твоя помощь, чтобы расстегнуть все эти пуговицы на спине, — смущенно объяснила она.

— Конечно! Как глупо с моей стороны… Я мог бы догадаться. — Он подошел ближе. — Повернись, — сказал он и встал на колени.

Старинный шелк зашуршал от ее движения. За спиной она услышала дыхание Зака и почувствовала тяжелые удары своего сердца.

Зак поднял подол платья, и легкое дуновение воздуха коснулось ее коленей. Последовал легкий рывок, и она поняла, что нижняя пуговица расстегнута. Легкие рывки следовали друг за другом.

— Боже, неужели в то время у всех платьев было столько пуговиц! Их, должно быть, здесь добрые две сотни — и все они такие маленькие!

— Их всего лишь семьдесят пять. И портному приходится каждый раз все их перешивать, когда он подгоняет платье. Но даже на то, чтобы просто их расстегнуть, потребуется целая вечность, — сказала Пандора.

— Смею надеяться, что все же нет. — Она услышала смех в голосе Зака и еще что-то — такое глубокое и чувственное, что кровь застучала у нее в ушах.

Она сделала над собой усилие, чтобы вернуть себе самообладание.

— В сказке тебе бы пришлось ждать этого момента лет сто.

— Мне и так кажется, что я ждал этого всю свою жизнь, — пробормотал он. А потом добавил: — В сказке мне не пришлось бы расстегивать все эти пуговицы. Я бы просто воспользовался волшебной палочкой. — И он провел пальцем по ее спине от шеи до самого копчика. Пандора вздрогнула. — А затем я сорвал бы это платье… — Голос изменил ему.

— Но у нас нет волшебной палочки, поэтому тебе придется справляться самому…

— Самым что ни на есть древним способом — медленно, получая удовольствие от процесса, обреченно проворчал он. Пандора задержала дыхание, когда его рука коснулась ее колена. — Еще пара-другая — и я смогу добраться до твоего бедра.

Его пальцы погладили ее кожу и вновь вернулись к пуговицам. Пандора разочарованно вздохнула.

— Не беспокойся, yineka той, у нас будет время для ласк. Впереди у нас целая ночь… И я буду делать все медленно, не торопясь. Я обещаю.

— Тогда мне кажется, я просто умру сегодня ночью, — прошептала она, от возбуждения едва переводя дыхание.

— Не говори такие вещи. Я и так из последних сил стараюсь сдерживаться. А то все это грозит кончиться, так и не начавшись.

— А я думала, что мы уже начали… Зак выдохнул со стоном:

— Жена, помолчи! Мне нужно как можно быстрее расстегнуть эти чертовы пуговицы, а ты сбиваешь меня. — Его дыхание вдруг замерло. — А это что еще такое?

— Подвязка. Я не знала, всем ли традициям нужно следовать… в общем, это то, что ты должен сорвать с меня. — Его прикосновения просто сводили Пандору с ума.

Он просунул пальцы под подвязку, спустил ее вниз и сорвал с ноги. Выпрямившись во весь рост, повернул девушку к себе.

У нее перехватило дыхание.

Его лицо светилось восторгом. Глаза сияли. Он держал подвязку, словно трофей.

— Моя, — сказал он хрипло. — Каждая клеточка твоего тела — моя.

Она не успела даже вдохнуть, как он приник к ее губам, повелительно и жадно. Поднявшись на цыпочки, Пандора обняла его за шею и ответила на поцелуй с такой силой страсти, которой никогда не знала.

— Полегче, моя жена, полегче, — выдохнул Зак, и его руки опустились на ее бедра.

Его руки сжали ее ягодицы, бесценное платье собралось в складки вокруг бедер, и он притянул ее к себе так, что она почувствовала сквозь ткань его напряженную плоть. Он поднял ее выше и…

— О, Зак, ты уронишь меня! — Она обхватила его ногами и упала спиной прямо на кровать.

— Я не могу ждать — ни одной минуты. — Его тело двигалось сверху нее настойчиво и беспокойно.

Она чувствовала его жар, его напряжение.

— Платье! Мы порвем его…

— Забудь об этом чертовом платье!

— О, нет! Портной в его честь спел такой панегирик — ведь оно часть истории. Я буду чувствовать себя страшно виноватой…

— О, боже! Надо же было придумать такую пытку! Ну ладно, повернись тогда, — выдохнул он, срывая с себя рубашку.

На долю секунды в приглушенном свете лампы Пандора увидела его мускулистый сухощавый торс с четким рельефом брюшных мышц и… чуть не умерла от стыда. Прижав сжатые кулаки к своему рту, она быстро повернулась на живот, чтобы ни один звук больше не вырвался из ее груди.

Рука Зака, проскользнув сквозь разрез платья, гладила и ласкала ее тело.

Она еле сдержалась, чтобы не застонать.

— Я думала, ты собираешься дальше расстегивать пуговицы. — Она вздрогнула, когда его губы коснулись ее колена. — Зак!

Несколько поцелуев. Остановка. Ее сердце бешено стучало. Она услышала шуршание шелковой ткани и почувствовала влажное тепло его языка на своем бедре.

— Я расстегну все эти пуговицы — все, до самой последней из них. — Он пробормотал какое-то короткое греческое слово. — Но в этот раз начну сверху. Думаю, это будет для меня легче.

Его пальцы скользнули по ее затылку. Она напряженно замерла.

— Так, первая, — его голос звучал почти обреченно. — Сколько их, ты говоришь, семьдесят пять? Сомневаюсь, что я расстегнул и половину. Как долго это еще будет продолжаться!

— Давай тогда немного поболтаем о чем-нибудь, — Пандора нервно рассмеялась, — К примеру, о погоде.

— Ну что ж, давай поговорим о погоде. Здесь в это время года бывает так жарко, что почти невозможно дышать. А сегодня особенно, даже несмотря на кондиционер. Моя кожа такая горячая…

Слушая его отрывистую речь, Пандора представляла себе картину, которую видела перед тем, как уткнуться лицом в сжатые кулаки. Легкая испарина в бронзовом отблеске ночной лампы подчеркивала его мускулистую грудь. Боже, как ей хотелось дотронуться, до его гладкой влажной кожи…

— Я весь дрожу от желания. Я не испытывал ничего подобного за всю свою жизнь. В тридцать один год чувствую себя мальчишкой. Мальчишкой, который хочет схватить… сжать… и овладеть. Черт, да мне не просто жарко — я весь в огне!

Пандора не находила слов, чтобы ответить на эту откровенную вспышку страсти. Она чувствовала судорожные движения его пальцев, расстегивающих пуговицы, тепло его дыхания на своей обнаженной коже. Слышала низкое жужжание кондиционера и тяжелые удары своего сердца.

— Проклятье! Я испугал тебя? Иногда я забываю, как ты молода и… и как невинна. Ведь ты провела почти все свои годы в закрытой школе, потом помогала отцу… — Он нащупал пальцами пуговицы. — Я говорил себе, что буду двигаться медленно, я…

— Зак, — она сделала глубокий вдох, — я не всегда была в школе или с моим отцом. Я навещала друзей…

— Твой отец рассказывал мне, — перебил он Пандору. — Каникулы со школьными друзьями под строгим надзором — вряд ли это можно считать богатым жизненным опытом.

— Не так уж я и невинна…

— Что ты сказала? — Она почувствовала легкую дрожь в его руках и смутилась. Было слишком поздно обсуждать этот вопрос. К тому же, как она думала, в современном мире это не имело никакого значения. Раз они поженились, то какая разница?

Она отмела это в сторону и прошептала:

— Я сказала, что хочу тебя…

Он застонал. Его пальцы в лихорадочном нетерпении рвали пуговицы.

— Дьявольщина! Пандора, жена моя, я хочу тебя тоже — больше, чем могу выразить это.

— Так не надо слов — покажи мне это.

— Я думал, ты хотела поговорить о погоде. — Он издал легкий, хрипловатый смешок. — Хочешь, я скажу, какая у тебя кожа? — Он скользнул пальцами вдоль ложбинки на ее спине. — Она нежнее, чем шелк, и мягче, чем бархат. Она теплая и живая — я чувствую, как она вздрагивает под моими пальцами…

Необычное ощущение волной прошло по ее телу, спускаясь все ниже и ниже, стягиваясь, словно в воронку, к самому низу живота. Пандора задрожала и сжала на ногах пальцы, чтобы как-то смягчить грозившее поглотить ее чувство.

— Это все разговоры, — судорожно глотая воздух, сказала она с легким смешком.

— Тебе хочется действий? — И его губы прошлись открытыми поцелуями по ее спине. А его язык…

Боже, его язык! Она кусала руки, чтобы не застонать. Поцелуи замедлились. Она вздохнула. Его пальцы сделали последний рывок.

— Наконец-то…

Она услышала его вздох и почувствовала, как прохладный воздух обдал ее спину. Зак вытянул из-под нее платье и отшвырнул куда-то на пол. — Я не хочу больше слышать ни слова об этом чертовом куске старого шелка! Слишком много на него потрачено времени. — Он провел ладонью по ее спине. — Твоя кожа — живой шелк. Пандора, жена, ты просто восхитительна…

Она не ответила — не могла. Волна желания, отличная от всего того, что она когда-либо испытывала в своей жизни, потрясла ее. А потом его руки ласкали ее ягодицы, его губы нежно касались ее спины. И, продев палец под тонкую белую резинку, он стянул последний кусочек ткани с ее тела…