Тайна Ретта Батлера

ГЛАВА 11

Рэтту Батлеру, изгнанному из дома отцом, долго пришлось скитаться. Но он ни разу не пожаловался на судьбу.

— Что произошло, то произошло, — любил говаривать он и даже не помышлял о возвращении в Чарльстон.

— Я вернусь, — иногда говорил он друзьям, — лишь тогда, когда разбогатею. Без денег мне в Чарльстоне делать решительно нечего.

Вокруг него всегда увивалась толпа молодых людей, у которых за душой не было ни гроша.

А Рэтт Батлер был щедр и никогда не считал денег. Они или были у него, или их у него не было.

Умение играть в карты пригодилось как нельзя кстати. Еще немного, и Рэтт мог бы сделаться профессиональным игроком, но благородное происхождение и чувство справедливости не позволяли ему опуститься так низко.

Нельзя сказать, чтобы Рэтт избегал сомнительных дел. Но он старался при этом не нарушать неписанного кодекса чести.

Он никогда не опускался до шулерства.

Умение стрелять всегда выручало его в трудную минуту. Теперь уже Рэтт никогда не расставался с двумя шестизарядными револьверами.

Со временем его светский лоск несколько потускнел, но все равно, глядя на него, нельзя было ошибиться. Это был человек высокого происхождения и благородной души.

Тысяча восемьсот сорок девятый год застал Рэтта Батлера в Новом Орлеане. В это время в самом разгаре была золотая лихорадка, и на Запад, на новые земли потянулись тысячи проходимцев или же просто людей, верящих в свою звезду.

И Рэтт Батлер, легкий на подъем, тоже поддался всеобщему порыву. Он двинулся на Запад, туда, где, как ему казалось, его ждет слава и успех.

Но мечты всегда лучше самой прекрасной реальности.

И здесь счастье не поджидало никого. Тут приходилось бороться за свою жизнь, за место под солнцем. Тут правили не власть и закон, а право сильного.

Но и Рэтт Батлер был не из слабых. Он умел быстро приспосабливаться в самых невероятных обстоятельствах, находить свое место в жизни.

Вначале он занимался тем же, чем и в Чарльстоне, и в Новом Орлеане — играл в карты, даже пробовал заняться торговлей.

Но его романтическая душа не позволяла сидеть на одном месте.

Карточная игра была здесь не таким уж безобидным занятием. Подчас во время игры проигравший мог абсолютно спокойно всадить в своего соперника несколько пуль — и местное общество не видело в этом ничего слишком уж зазорного. К тому же, за карточный стол можно садиться, если уверен, что твои противники играют честно. А здесь, на Западе, было больше шулеров, чем честных игроков.

Перспектива остаться в проигрыше никак не устраивала Рэтта Батлера, и со временем он подыскал себе подходящее занятие. Оно конечно было не столь благородным, как его происхождение, но Рэтт решил, что для начала, для того, чтобы обзавестись определенным капиталом, оно вполне ему подойдет.

А случилось это так.

Рэтт Батлер остановился ненадолго в небольшом городке Хендерсон. Наличных у него было не так уж много, но достаточно, чтобы обеспечить себе неделю сносного существования и ставки в игре.

Если на родине Батлера играли в вист, в бридж, то здесь, на Западе, выше покера никогда не поднимались. Особой любовью в этих местах пользовалась игра в кости, именуемая крапс, а также лото, рулетка.

Однако самой распространенной была игра «фараон». Но даже такое простое название не устраивало незатейливых местных картежников. Названию «фараон» они предпочитали название «фаро». Это была игра испанского происхождения, завезенная из Мексики. Она превосходно прижилась во всех городах и селениях и наверное на всем Западе не нашлось бы ни одного картежника, не умевшего играть в фаро. К тому же это была очень несложная игра.

Стол накрывался зеленым сукном и выкладывались лицом вверх в два ряда все тринадцать карт какой-нибудь одной масти. Чаще всего их приклеивали, чтобы они не сдвигались с места. Затем в руках банкомета появлялась прямоугольная коробочка, с виду очень похожая на большую табакерку. Размеры ее были невелики — ровно на две колоды карт. Обычно такая коробочка делалась из серебра.

Понятно, что любой другой материал сгодился бы для нее с таким же успехом, но банкомет считал унизительным пользоваться дешевой принадлежностью. Назначение этой коробки состояло в том, что она помогала сдавать вложенные в нее карты.

Рэтт Батлер никогда не стремился узнать ее конструкцию, с него было достаточно того, что скрытая внутри пружина позволяла банкомету выбрасывать карты подряд одну за другой в том же порядке, в котором они лежали в колоде.

Хотя это приспособление, честно говоря, вовсе было не обязательно для игры в фаро, с таким же успехом можно было играть и без всякой коробки, сдавая карты руками. Но зато такое устройство гарантировало относительно честную игру. Тут, в закрытой коробке, уж никак нельзя было отличить одну карту от другой по знаку на рубашке или по каким-либо другим приметам — карт попросту не было видно. Тем более нельзя было вытащить карту из середины колоды незаметно для окружающих.

Изящная коробочка для игры в фараон была гордостью каждого уважающего себя банкомета — и ни один из них не садился без нее за игорный стол.

Две хорошо перетасованные колоды вкладывали в коробочку и банкомет, положив на нее левую руку и держа наготове правую с оттопыренным большим пальцем, ждал, пока несколько игроков не поставят деньги на карты.

Банкомет был единственным противником в этой игре, в городке его все знали и поэтому вполне доверяли его действиям. Он выплачивал все выигрыши и забирал все проигрыши.

Так что в игре в фаро нельзя было злиться на своих противников, а только на банкомета. Ставить на карту мог любой сидящий или стоящий у стола, но ставить только против одного банкомета. Чтобы вести такую игру, банкомет должен быть своего рода предпринимателем и иметь капитал в несколько тысяч, а то и десятков тысяч долларов.

И все же иногда случалось, что умение подводило его и при огромном невезении банк лопался.

И тогда могли пройти годы, прежде чем банкомет собирался с силами и возвращался к своей старой профессии, собрав необходимую сумму денег.

Рядом с банкометом обычно сидел его помощник или крупье. В его обязанности входил обмен фишек на деньги и выплата выигрышей. И он же загребал лопаточкой суммы, выигранные банком.

Существовали разные способы игры, но самым простым способом понтировать в фараон — это было ставить деньги на одну из лежащих на столе карт. Можно было выбирать любую из тринадцати.

Если бы Рэтт Батлер поставил деньги на туза, то выиграл бы в том случае, если бы во время сдачи карт банкометом ему выпал туз. Если бы у банкомета выпало два туза подряд, то выигрыш переходил бы к нему. Правда можно было менять ставки во время игры, но лишь до того момента, как банкомет выбрасывал первую карту.

Игра продолжалась вне зависимости от того, ставил кто-нибудь или нет. Стол окружали понтирующие, одни ставили на одну карту, другие на другую, третьи одновременно на две или больше. Так что постоянно что-то кому-то выплачивалось, постоянно стучали фишки и слышался звон долларов.

Здесь все зависело от удачи, и наивные игроки думали, что шансы банкомета и понтирующих равны. Но это было далеко не так. Некоторые комбинации карт обеспечивали банкомету определенный процент, иначе кому бы пришла охота связываться с таким делом.

Банкомет начал новую сдачу и игроки, которых на время отвлек приход Рэтта Батлера, вновь обратились к тому, что представляло для них главный интерес — кучке денег, лежащих на картах.

Дождавшись конца кона, Рэтт достал из кошелька золотой и поставил его на туза.

Ни банкомет, ни крупье даже бровью не повели и не взглянули на его ставку. Жалкая монета в пять долларов разумеется не могла произвести впечатления на этих бывалых игроков, через чьи руки проходили десятки, сотни и даже тысячи долларов.

— Выиграл туз! — воскликнул чей-то голос.

— Угодно ли получить фишками или деньгами? — осведомился крупье у Батлера.

Тот ответил, что фишками, и крупье положил на его золотой красный костяной кружочек с цифрой пять посередине.

Весь свой выигрыш он решил оставить на тузе и принялся следить за действиями банкомета.

Тот продолжал метать — и вскоре вновь выиграл туз, а Батлеру пришли еще две красные фишки. Таким образом, у него была уже ставка в двадцать долларов.

Он просто прощупывал игру, определяя, честно ли она тут ведется.

Вначале Рэтту везло, но постепенно деньги начали уходить от него, он начал нервничать и, решив все выяснить одним махом, поставил всю свою наличность на туза.

Но тут, конечно же, выиграл банк.

Батлеру ничего не оставалось, как покинуть бар.

Он уселся на крыльце салуна и закурил.

Прямо возле двери, на дощатой стене здания красовалось объявление о поимке преступника Мигеля Кастильо. Рукой не очень умелого художника было нарисовано его лицо и ниже крупными цифрами написана награда: две тысячи долларов тому, кто доставит его в руки правосудия живым.

Рэтт Батлер усмехнулся.

«Не так уж плохо получить сразу две тысячи долларов».

И тут он припомнил, что где-то уже видел этого человека: кудрявые волосы, подкрученные усы, неприятное злобное лицо.

«Да, я видел его за карточным столом. Он говорил с сильным испанским акцентом, сильно коверкая слова. Это было в небольшом городке на берегу озера Мид».

Можно было попробовать свои силы в новом занятии.

Если бы кто-нибудь сказал Рэтту Батлеру в то время, когда он еще жил в Чарльстоне, что он когда-нибудь задумается, стоит ли заниматься поимкой разыскиваемых преступников за вознаграждение, он бы рассмеялся. Но теперь такая мысль уже не показалась ему забавной.

Это был реальный шанс заработать неплохие деньги.

Но он все-таки решил еще раз испытать судьбу.

Батлер загадал:

«Если мне не повезет и сейчас, то я целую неделю не сяду за карточный стол. А если повезет, значит со мной все в порядке, и мысль о поимке Мигеля Кастильо, обвиняемого черт знает в чем, вновь покажется мне смешной».

Но денег у Рэтта больше не было. Единственное, что у него оставалось — это золотые часы на длинной цепочке, которые он выиграл у мистера Паркинсона.

— Во сколько вы оцените вот это? — спросил он у банкомета, не обращая на зрителей никакого внимания.

Рэтт Батлер, держа часы за цепочку, опустил их на стол прямо к рукам банкомета.

— Сто долларов за часы, — громко выкрикнул банкомет, — и пятьдесят за цепочку.

— Великолепно! — воскликнул кто-то из сидящих за столом.

— Да они же стоят вдвое больше, — пробормотал мужчина в широкополой шляпе.

В огрубевших сердцах собравшихся здесь людей все же сохранились человеческие чувства.

Тот, кто проигрывает не вешая головы, неизменно вызывает общее сочувствие и возгласы, сопровождавшие каждый проигрыш, свидетельствовали о том, что все симпатии на стороне проигрывавших.

— Правильно, часы и цепочка стоят значительно больше, — вмешался высокий человек с черными бакенбардами, сидевший в конце стола.

Внушительный и твердый тон, каким были сказаны эти слова, возымел свое действие.

— Разрешите я еще раз взгляну, — сказал банкомет, перегибаясь через стол к своему помощнику, который сидел с часами в руках.

Ему вручили часы, и он, открыв крышку, внимательно осмотрел механизм.

Это были изящные часы и стоили они много больше той суммы, которую он предложил за них вначале.

— Но все равно, господа, сто пятьдесят долларов — это немалые деньги. Шутка ли сказать, сто пятьдесят долларов! А если быть честным, то я мало что смыслю в подобных вещах, но мне кажется, полтораста долларов — красная цена за часы с цепочкой.

— Вздор! — закричали несколько человек. — Одни часы стоят никак не меньше двухсот. Взгляните на них внимательнее.

Банкомет положил конец пререканиям.

— Вот что, — сказал он, — не думаю, чтобы часы стоили больше того, что я назначил за них. Но поскольку вы хотите отыграться, пусть будет двести за часы и цепочку. Это вас устраивает?

— Сдавайте, — коротко ответил Рэтт Батлер, выхватил часы из рук банкомета и поставил их на одну из карт.

Банкомет открыл несколько карт и часы перешли к нему.

«Да он шулер», — подумал Рэтт.

Но у него в душе не было никакого сожаления.

Он уже привык и к потерям, и к случайным выигрышам. Так что ни то, ни другое его не огорчало и не радовало. Он относился к своей жизни спокойно.

Сегодня везет, завтра — нет. Что ж поделаешь, такова судьба.

Батлер вновь вышел на крыльцо салуна.

Теперь уже поставить на кон было нечего. Он облегченно вздохнул — ведь за отель было уплачено вперед.

Единственной его проблемой было, на что купить еду. Правда, у него еще оставалось немного вяленого мяса и хлеб.

Тут ему на глаза вновь попало объявление о поимке преступника Мигеля Кастильо.

«Это очень просто, — подумал Рэтт Батлер, — поймал преступника, сдал судье, получил деньги. Может, все-таки попробовать?»

Он стоял на крыльце и рассуждал.

«Это не самое худшее, до чего можно додуматься. Все-таки это рискованное и интересное занятие, и потому я не должен от него отказываться. Если мне не повезет, то что ж, такова моя судьба».

Он запасся водой, отвязал коня и вновь отправился туда, откуда приехал, благо ехать было недалеко — конечно, по здешним понятиям — миль пятьдесят по пустыне.

Назавтра он уже был на месте, в маленьком поселке, где был всего лишь один салун.

Но самого Мигеля Кастильо в городке уже не оказалось, хотя сюда почта и не успела еще привезти объявление о его поимке.

Рэтт Батлер зашел в салун и поприветствовал одного из игроков. Тот с недоумением смотрел на человека, только вчера уехавшего отсюда — и вновь вернувшегося, словно не было у него другого дела, как пересекать пустыню неизвестно зачем.

— Ты не знаешь, где сейчас испанец, игравший здесь вчера? — спросил Батлер.

Игрок посмотрел на потолок, словно там был написан ответ на этот вопрос.

— Не знаю, вчера он здесь повздорил и вряд ли скоро объявится в наших краях. Но говорят, он направлялся на запад, во всяком случае, так сказал в отеле.

Рэтт прикинул, где бы он сам остановился, если бы направился на запад и вспомнил небольшой трактир у колодца в двадцати милях отсюда.

— Не хочется, но придется ехать, — сказал он.

— А что тебе нужно от него? — абсолютно ничем не интересуясь, спросил игрок.

— Он должен мне кое-какие деньги, — бросил Рэтт Батлер.

— По-моему, это такой человек, что ждать от него возврата долга — то же самое, что ждать сейчас дождя.

— Мне он отдаст, — твердо сказал Батлер, похлопав по рукоятке револьвера, торчащего из кобуры.

— Ты что, хочешь сказать, что знаешь волшебное слово?

— Да, целых шесть.

Игрок заулыбался, поняв, что имел в виду Рэтт Батлер, ведь в барабане его револьвера было шесть патронов.

— Ну что ж, тогда удачи тебе. Если он вернет тебе долг, приезжай, сыграем, может я смогу выиграть.

Рэтт вскочил в седло и поскакал на запад.

Городок быстро исчезал в пыли, поднятой ветром. Вокруг дороги тянулись безжизненные скалы, они торчали из ярко-рыжей сухой земли, где лишь клочками зеленела чахлая трава.

Да и дорогой это назвать можно было с большой натяжкой. Никто никогда ее не строил. Колея, пробитая почтовыми фургонами, петляла среди безжизненных скал.

Казалось, на многие мили вокруг нет ни жилья, ни людей, настолько безжизненным и пустым был пейзаж.

Но эта безжизненность была обманчивой.

Даже пустыня жила своей жизнью: здесь на любом повороте могли поджидать неосторожного путешественника грабители.

Но Рэтт Батлер их не опасался. С одной стороны, у него нечего было взять, кроме коня, с другой — он и сам был не прочь постоять за свою жизнь, а его револьверы и ружье стреляли без промаха.

Но не успел он проехать и нескольких миль, как увидел на пыльной дороге вдалеке странную процессию. Двое мужчин с револьверами в руках вели связанного третьего. Он остановился и приподнялся на стременах.

«Странная троица, что бы это могло значить?»

Он вновь опустился в седло и пришпорил своего жеребца. Конь сразу же побежал рысью, но Батлер пришпорил его вновь, и конь перешел на галоп. За ним тяжелым шлейфом вздымалась тяжелая пыль, но Рэтт Батлер не оглядывался назад, он мчался вперед.

Подъехав довольно близко, он сразу же узнал связанного мужчину: это был Мигель Кастильо, это был тот человек, чьи портреты украшали город и за чью голову предлагалось две тысячи долларов.

Мужчины, которые вели пленного, тут же насторожились, их руки сразу легли на рукоятки револьверов.

Рэтт надвинул шляпу на глаза, вставил в рот сигару, чиркнул спичкой о подошву своего сапога и затянулся. Он выпустил тонкую струйку голубоватого дыма и сквозь нее посмотрел в лицо Мигелю Кастильо. Тот немного виновато и растерянно улыбнулся Рэтту Батлеру.

Но лицо Рэтта Батлера осталось непроницаемым.

«Ну и мерзкая рожа, настоящий убийца», — подумал Рэтт Батлер, и его губы искривила едва заметная улыбка.

— Я вас хочу поздравить, господа, — обратился он к конвоирам, — вы поймали важную птицу.

— Да, нам повезло, что знаменитый Мигель Кастильо, — один из сопровождающих вытащил из-за пазухи свернутый в трубку плакат и развернул его, показывая Батлеру. — Смотри, видишь, это он, — как бы не веря в свою удачу произнес загорелый до черноты широкоплечий мужчина.

— На картине он выглядит куда лучше, — ответил Рэтт Батлер.

— Это отъявленный мерзавец, — сказал второй из конвоиров и приподнял шляпу.

— Да, мерзавец-то он мерзавец, — философски заметил Рэтт, глядя в голубые глаза Мигелю Кастильо, — но я думаю, что и мы с вами не лучше, только за наши головы пока еще не предлагают таких денег.

— Мы честные люди, приятель, ты поосторожнее со словами.

Тот, который был в черной широкополой шляпе, снова положил руку на рукоять револьвера.

— Да я пошутил, приятель, не волнуйся, но если признаться, я тоже ехал за ним. Я знал, где прячется этот ублюдок.

— Ехать-то ты за ним ехал, но вот тебе не повезло, мы тебя опередили и вот теперь получим свои денежки.

— А может, вы со мной поделитесь, господа? — пошутил Рэтт Батлер.

— Что? — вскричал до черноты загорелый мужчина, выхватывая револьвер. — Поделиться? Да я никогда ни с кем не делился, я бы даже матери родной не дал доллара, ведь я их честно заработал, а ты, приятель, катись своей дорогой, пока цел.

— Да, я могу поехать, но ты тоже попридержи язык, — жеребец Рэтта нервно переступал с ноги на ногу.

— Послушай, приятель, — явно почувствовав недоброе, произнес мужчина в черной шляпе, — ты езжай своей дорогой, а мы пойдем своей.

— Мне кажется, у нас одна дорога, вернее, у вас.

— Что? Что ты сказал? — один из конвоиров поднял свой тяжелый револьвер, и Рэтт Батлер увидел, как на его стволе заиграл солнечный блик.

— Я говорю, дорога у нас у всех одна.

— Куда же она ведет? — осведомился мужчина, взводя курок.

— Я хочу сказать, что наша дорога кончится на том свете, и все мы — и этот мерзавец, и ты и я попадем туда.

— Конечно попадем, только дело все в том, что один из нас попадет туда раньше.

Второй конвоир тоже вытащил револьвер, но не спешил взвести курок. Конвоиры явно чувствовали свое превосходство, ведь их было двое, они были вооружены, а руки Батлера были в карманах длинного плаща, так что им ничего не угрожало.

Мигель Кастильо, держа за спиной связанные руки, переминался с ноги на ногу.

Он не вмешивался в спор, хотя отсрочка была явно в его пользу. Этот разговор на дороге продлевал ему на несколько минут жизнь. Ведь он был уверен в том, что его ждет петля на одной из площадей города — и неважно какого. Почти повсюду висели его портреты, повсюду ждали его с распростертыми объятиями, чтобы вздернуть на виселице.

— Вы что, приятели, никак не можете поделить меня? — немного хриплым голосом произнес Мигель Кастильо, коверкая слова. — Я бы с удовольствием отдал долю этому молодому человеку. Сразу видно, что он благородный, может, он даже даст мне закурить?

Рэтт Батлер тронул поводья, и лошадь сделала несколько шагов к Мигелю Кастильо. Он вытащил из своего рта окурок сигареты и воткнул его в пересохшие губы Мигеля.

Тот сразу же жадно затянулся и самодовольная улыбка появилась на его небритом, обожженном солнцем и ветром лице, а голубые глаза ожили и в них появился какой-то немного сумасшедший блеск, хотя еще мгновение тому назад они показались Батлеру пыльными и бесцветными, как небо над их головами.

— Ну ладно, приятель, поезжай своей дорогой, — уже более миролюбиво сказал мужчина в черной шляпе, вталкивая револьвер в кобуру.

— Я же вам сказал, что дорога у нас одна. Я ехал вот за этим господином, чтобы сделать то, что вы уже сделали.

— Я же тебе говорю, приятель, — вновь повел стволом револьвера загорелый мужчина, — ты не успел, значит, удача улыбнулась нам, а не тебе и деньги получим мы, а не ты. Это как в картах: одному приходит туз, другому дама, но выигрывает тот, кто сделал ставку на нужную карту.

— Не надо меня учить играть в карты, — улыбнулся Рэтт Батлер, — я этому могу научить вас всех троих. Может, сыграем? — и он вытащил из кармана колоду карт.

— Вот сдадим этого мерзавца, получим денежки, тогда может быть сыграем. А теперь ступай, ты нам уже надоел, — сказал загорелый мужчина и злая улыбка искривила его рот.

Рэтт успел заметить, что у него не хватает одного переднего зуба, а те, что остались, были желтыми и в черных пятнах.

— Это тебе что, амиго выбил зубы? — поинтересовался он совершенно беззлобным тоном.

Но этих слов хватило для того, чтобы мужчина вспылил.

— Пошел вон, мерзавец, или я продырявлю твой череп!

— Можешь попробовать, но я боюсь, что ты не успеешь.

— Это я не успею? — поводя стволом револьвера прорычал мужчина. — Я держу тебя на прицеле, так что одно неловкое движение — и пуля пробьет тебе голову. К тому же конь у тебя, приятель, неплохой, и он нам сгодится. Мне не хочется тащиться по этому пеклу пешком, так что проваливай, пока я не распсиховался.

— А ты еще можешь и психовать? По-моему, ты ни на что не способен. Дорога тебя так изнурила, что ты похож на пса, выгнанного из дому.

— Убирайся! — вновь прорычал мужчина.

— Ладно-ладно, успокойся, приятель. Так вы поделитесь со мной своей удачей, ведь я тоже ехал за этим господином?

— Нет! — грозно выкрикнул мужчина.

— Ну, как хотите. Я-то думал, что этих двух тысяч долларов нам как раз хватило бы на троих. Хотя, если честно признаться, — Батлер повернул голову и скосил взгляд на Мигеля Кастильо, — я их у тебя все равно выиграю. Так что, приятель, можешь не радоваться, а вот жизнь человека ты загубишь. Ты хочешь нажиться на чужой беде, хочешь заработать денежки, втолкнув голову этого честного человека в петлю.

— Конечно я честный! — тут же закричал Мигель Кастильо, — я никому не делал ничего плохого, здесь все живут так — и вы не лучше, — он обратился к своим конвоирам.

Мужчина в черной широкополой шляпе ударил его кулаком в спину.

Мигель Кастильо покачнулся, но не упал. Он выплюнул окурок сигары, который уже жег его губы, я лягнул своего обидчика ногой, но промахнулся.

Мужчина в черной шляпе выхватил револьвер.

— Да я тебя, скотина, сейчас пристрелю!

— Стреляй! Стреляй! — закричал Мигель Кастильо. — Тогда плакали твои денежки, ублюдок!

— Что? Что ты сказал, сволочь, про денежки?

— Я говорю, что если ты меня пристрелишь, то твои денежки уплывут. Ты это понял, безмозглый чурбан?

— Это я чурбан? — мужчина надвинул свою черную шляпу поглубже на голову и уже замахнулся кулаком, чтобы ударить Мигеля Кастильо в челюсть.

Но тот отскочил на пару шагов и зло засмеялся, глядя прямо в глаза своего конвоира.

— Ты ублюдок и дерьмо, и если бы вы не застали меня сонного, в ваших головах уже было бы по одной дырке, хотя они у вас и так дырявые, и я не уверен, что вы сможете довести меня до судьи. К тому же, я знаю, что когда вы получите деньги за мою голову, вы не сможете их поделить, хотя это проще простого.

— Что? Мы не сможем поделить? — загорелый подбежал к Кастильо и ударил его рукояткой револьвера в лоб.

Кровь потекла по лицу Мигеля Кастильо, но он продолжал злорадно скалить зубы.

— Меня били и не так, однако видишь, я жив и здоров. Но вот если бы у меня не были связаны руки, то я ударил бы тебя, ублюдок, и тогда ты точно не собрал бы костей. Твоя голова отвалилась бы от плеч и покатилась бы по земле, как арбуз.

Рэтт Батлер с усмешкой смотрел на всю эту перебранку.

Его явно забавляло то, как смело ведет себя Мигель Кастильо и то, какими беспомощными кажутся эти два конвоира, которым чудом удалось заполучить в свои руки желанную добычу.

— Так вы действительно взяли его сонным? — поинтересовался Батлер, глядя в бесцветные глаза мужчины в черной шляпе.

— Какое твое дело, как мы его поймали? Это наша добыча и делиться мы ни с кем не собираемся.

— Схватить сонного человека — не очень большая заслуга, — произнес Батлер, медленно взводя курок револьвера, спрятанного в кармане плаща.

— Ты нам уже изрядно надоел, приятель, и если ты сейчас не уберешься, я нажму на курок своего револьвера.

— Ты все равно промахнешься, — закричал Мигель Кастильо, — ведь ты же пьяница и стрелять совсем не умеешь.

— Что ты несешь! — заорал мужчина и вновь ударил беспомощного Мигеля Кастильо револьвером по лицу.

— Осторожнее, скотина, ты можешь мне выбить глаз и тогда моя голова будет стоить долларов на двести меньше. Ведь на портрете я нарисован с двумя глазами, а так судья может меня не узнать, и вы потеряете свои деньги.

— Да такую свинью как ты, Кастильо, узнают даже без ушей и носа, даже если мы сдерем с тебя шкуру.

— Вы что, работали на бойне? — Кастильо громко засмеялся, не скрывая призрения к своим конвоирам.

— Ладно, пошел вперед! — скомандовал загорелый и ткнул стволом в спину Мигеля Кастильо.

Тот пошатнулся, сделал несколько шагов, но потом опустился на землю и уселся, удобно подвернув под себя ноги.

— Знаете ублюдки, а я никуда не пойду. Если хотите заработать две тысячи, то несите меня.

— Что, свинья? Ты хочешь, чтобы мы тебя тащили?

— Конечно же хочу. Я думаю, что и ты на моем месте не отказался бы от такого.

Мужчина сорвал с головы шляпу и принялся бить ногами беспомощного Мигеля Кастильо. Тот катался в пыли, харкал кровью, но все равно не хотел вставать.

— Ладно, господа, хватит бить беспомощного человека! — грозно крикнул Рэтт. — Если вы не берете меня в долю, то считайте, что мы ни о чем не договорились.

— Что? Договариваться с тобой? Кто ты такой вообще?

— Я Рэтт Батлер. Неужели вы не слыхали моего имени?

— Ты что, генерал или судья, что мы должны знать твое имя?

— Я больше, чем судья или генерал, я Рэтт Батлер, — повторил он, привставая на стременах.

— Слушай, Батлер, катись отсюда и как можно скорее, а не то я все же нажму своим указательным пальцем на курок револьвера, и пуля попадет тебе точно между глаз.

— А вот в этом я не уверен, — сказал Рэтт.

— Да он промахнется, не бойся его, приятель, — закричал, отплевываясь пылью и кровью Мигель Кастильо, — не бойся, промахнется.

— А ты лежи, скотина, — мужчина, державший в руках черную шляпу, вновь ткнул ногой в живот своего пленника.

Тот, скорчившись, замолчал.

— Так ты понял, что мы тебе сказали? — мужчина поднял револьвер и нацелил его в переносицу Батлера.

Но тот был не из трусливых. Он смело смотрел прямо в черное отверстие ствола револьвера и усмехался.

Потом он вытащил из кармана левой рукой сигару, сунул ее себе в рот и улыбнулся.

— Господа, мне кажется, что вы не только не умеете играть в карты, он и ничего не понимаете в жизни.

— Что?!

И в этот момент один из конвоиров не выдержал. Он нажал на курок, и пуля просвистела в нескольких дюймах от уха Рэтта Батлера.

Но нажать второй раз на спусковой крючок не успел ни один из конвоиров.

Батлер, не вынимая руки из кармана плаща, дважды выстрелил. И оба конвоира с дырками во лбу рухнули на землю.

Изумленный Мигель Кастильо встал на колени и с уважением посмотрел на Рэтта Батлера.

— Что ты наделал, приятель, зачем ты их убил?

— А что, я должен был ждать, пока они убьют меня?

— Послушай, как там тебя, Батлер, что ли, поскорее развяжи мне руки, — Мигель Кастильо встал на ноги и подбежал к нему.

Но Рэтт посмотрел на него свысока.

— А с чего ты, приятель, взял, что я собираюсь развязывать тебе руки?

— Как же, ведь ты убил моих конвоиров…

— Если и убил, то значит, они этого заслужили.

— А я? — вскрикнул Мигель Кастильо.

— А ты заслуживаешь петли.

— Что? — как бы не веря своим ушам, завопил преступник. — Ты что, хочешь сдать меня судье?

— А почему бы и нет? Ты что, можешь предложить мне больше, чем мне даст судья за твою голову?

Мигель Кастильо переминался с ноги на ногу. Такая постановка вопроса привела его в замешательство.

— Приятель, мне кажется, что у тебя в горле пересохло, подойди поближе, я дам тебе напиться.

Рэтт Батлер вытащил из сумки флягу, отвинтил пробку и сжал флягу в руке. Мигель Кастильо подставил голову, и Рэтт Батлер всунул горлышко фляги ему в рот. Связанный преступник жадно глотал живительную влагу. Вода текла по его небритому окровавленному подбородку, капала на широкую волосатую грудь.

Наконец, когда вода во фляге кончилась, Рэтт Батлер вырвал ее из крепких зубов преступника.

— Сволочь, чуть не испортил мне флягу, а она стоит не меньше доллара. Я понимаю, приятель, тебе явно не хочется умереть на виселице, а мне не очень хочется получить две тысячи долларов всего лишь один раз.

— Конечно-конечно, — заспешил с радостным восклицанием Мигель Кастильо, — это не очень выгодное дело.

— Но насчет выгоды решать не тебе, а мне, — и Батлер погладил рукоятку своего револьвера.

Мигель Кастильо напрягся.

— Не бойся, — сказал Рэтт, — у меня есть предложение получше.

И он, немного склонившись с седла и глядя прямо в голубые глаза Мигеля Кастильо, начал объяснять.

На небритом лице преступника вначале отразился безумный страх, потом недоверие, потом изумление и наконец, неописуемый восторг. Он даже сел на землю и начал хохотать.

— Да ты голова! Ты чертовски умен, приятель! — восклицал он, глядя на улыбающегося Рэтта Батлера.

— Послушай, а если вдруг это не получится? — воскликнул, мгновенно став серьезным, Мигель Кастильо.

Рэтт Батлер только пожал плечами.

— Не получится? Ну что ж, такова воля Господа, — и он посмотрел в безоблачное небо.

— Но, я же рискую больше, чем ты! — воскликнул Мигель.

— Ты ничем не рискуешь, ведь по тебе и так плачет виселица.

— Ладно-ладно, я согласен, — произнес, успокоившись Мигель Кастильо, — ведь я вижу, что тебе нужны деньги и потому уверен, что ты постараешься.

— Можешь быть уверен, постараюсь, — коротко бросил Батлер и слегка сжал бока своего жеребца серебряными шпорами. — Что, мы так и будем плестись?! Садись сзади, — сказал он, останавливая коня.