Тайная жизнь великих художников

ИСКУССТВО НА ВСЕ ВРЕМЕНА УКИЁ-Э И ВЛИЯНИЕ ХОКУСАЯ

Столетиями западные художники считали искусство, зародившееся не на Западе, не достойным внимания. Представление о культурном превосходстве изменилось в середине девятнадцатого века, когда искусство Японии добралось до Парижа. До того творчество японцев было почти не известно в Европе, так как начиная с 1639 года власти этой восточной страны строго ограничили контакты своих граждан с иностранными «варварами» (обычно у культурного превосходства, как у палки, два конца). В 1853 году Соединенные Штаты положили конец изоляции Японии, направив к ее берегам четыре военных корабля, бросивших якорь в гавани Эдо (ныне Токио). И вскоре японское искусство хлынуло в Европу.

Укиё-э — или цветные гравюры на дереве — были наиболее популярной разновидностью изобразительного искусства в Японии, а Кацусика Хокусай (1760–1849) был самым знаменитым художником в этом жанре. Работая под псевдонимом Старый Безумный Художник, он дожил до глубокой старости, продолжая ежедневно трудиться. На смертном одре Хокусай воскликнул: «Мне бы еще пять лет, и я бы стал настоящим художником».

Хокусай создал тысячи гравюр с изображением ландшафтов, сцен из театральных постановок и знаменитых личностей своего времени, включая прекрасных куртизанок и необъятных борцов сумо. Благодаря их славе на родине, работы Хокусая привезли в Европу одними из первых. Импрессионисты и постимпрессионисты никогда прежде не видели такого распределения цвета на плоскости и таких тонких, изящных линий, как, например, на гравюре «Большая волна в Канагаве», и немедленно принялись имитировать приемы японцев. Клод Моне даже собрал завидную коллекцию гравюр, а заодно проникся огромным интересом к японскому дизайну садов — знаменитый мостик в своем саду в Живерни он построил по японским образцам. Моне также позаимствовал у Хокусая идею серийных изображений — «Тридцать шесть видов Фудзи» вдохновили Моне на создание собственных серий стогов и церковных фасадов.

Винсент Ван Гог тоже страстно увлекся японскими гравюрами, покупая их в огромных количествах, что в общем было ему (или, скорее, его брату Тео) не по карману. Зимой 1887–1888 годов он загорелся идеей совершить путешествие в Японию — еще одна вздорная и несбыточная мечта нищего художника. Ван Гог утешился мыслью о том, что Арль, куда он направлялся, — это «французская Япония». Он написла Тео по прибытии: «Я чувствую себя здесь, как в Японии».

Ван Гог переосмыслил японские гравюры, и некоторые его работы напоминают японскую живопись, в частности картина «Ветви миндального дерева в цвету, Сен-Реми», написанная в лечебнице для душевнобольных. Узловатые, коричневые с зелеными отсветами ветви изгибаются, перечеркивая лазоревое небо, а бледные цветы лишь усиливают впечатление хрупкости и изящества.

Для некоторых художников и изготовителей предметов обихода подражание японцам превратилось в стиль, получивший название «японизм». Именно оттуда арнуво, или искусство модерна, почерпнуло извилистость линий и цветовую гамму. Однако самым существенным итогом японского нашествия стал сдвиг в сознании европейцев: с тех пор западным художникам более не зазорно искать источник вдохновения в незападном искусстве.