Тайная жизнь великих художников

МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ

6 МАРТА 1475 — 18 ФЕВРАЛЯ 1564

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: РЫБЫ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ИТАЛЬЯНЕЦ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: «СОТВОРЕНИЕ АДАМА» (1508–1512)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: ФРЕСКА

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ИТАЛЬЯНСКИЙ РЕНЕССАНС

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: СИКСТИНСКАЯ КАПЕЛЛА В ВАТИКАНЕ, РИМ

КРАСНОЕ СЛОВЦО: «ЕСЛИ ВЫ ЛЮДИ ЗНАЛИ, СКОЛЬКО СИЛ Я ПОЛОЖИЛ, ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ СВОЕГО МАСТЕРСТВА, ОНО УЖЕ НЕ КАЗАЛОСЬ БЫ ИМ СТОЛЬ УДИВИТЕЛЬНЫМ».

Микеланджело был человеком неуравновешенным, со взрывным темпераментом, страстным и склонным к внезапным приступам ярости — одним словом, не характер, a terribilita, что на итальянском означает повышенную эмоциональность, а также умение внушить трепет окружающим. Папа Лев X, не любивший конфликтовать, якобы сказал однажды: «Микеланджело невыносим, с ним совершенно невозможно иметь дело».

Существовал проверенный способ узнать на своей шкуре, что такое terribilita Микеланджело, — надо было всего лишь назвать его живописцем. Сам он считал себя скульптором — письма всегда подписывал «Микеланджело Буонарроти, скульптор» — и страшно гневался, когда кто-нибудь путал эти два вида творчества. Скульптуру Микеланджело полагал не только своим истинным призванием, но и высочайшей формой искусства. И однако этот человек, не желавший называться живописцем, создавал изумительные картины! По мнению многих искусствоведов, фрески Сикстинской капеллы являются величайшим достижением Высокого Ренессанса[4]. Интересно, что Микеланджело не хотел участвовать в этом проекте, отвлекавшем его от любимейшего занятия — работы с мрамором. Нет сомнений, он создавал скульптуры необычно мощные и выразительные, но шедеврами Западного искусства в первую очередь признают его живописные произведения.

По некоторым сведениям, Буонарроти принадлежали к аристократии, но со временем подрастеряли былой блеск, что их весьма печалило. Вероятно, по этой причине отец Микеланджело, Лодовико, так рассердился, когда его сын объявил о своем намерении стать художником. Лодовико нехотя пристроил сына учеником в мастерскую одного флорентийского художника, но темпераментный юноша постоянно ругался со своим наставником. К счастью, примерно в 1490 году Микеланджело удалось сменить обстановку на более подходящую его личным и художественным пристрастиям — он попал в скульптурный парк Лоренцо Медичи. Лоренцо, высокородный покровитель Сандро Боттичелли, собрал бесценную коллекцию древней и современной скульптуры и открыл мастерскую для подающих надежды скульпторов.

Вовремя покинув город, Микеланджело не увидел, как французы захватили Флоренцию, а когда в 1495 году вернулся, во Флоренции железной рукой правил Джироламо Савонарола. Спустя год Микеланджело опять бежал прочь, на сей раз в Рим, где занялся изготовлением скульптур для тамошних кардиналов. Там в 1499 году он закончил «Пьету» — мастерское изображение Девы Марии, которая держит на коленях безжизненное тело Христа. Эта скульптурная группа поражает удивительной естественностью поз и точностью деталей, от складок на платье Марии до ниспадающих волной волос Иисуса Христа.

«Пьета» упрочила репутацию Микеланджело — но только в Риме. По возвращении во Флоренцию в 1501 году ему пришлось заново доказывать свою состоятельность. Случай представился в виде пятиметровой, но неширокой глыбы мрамора, валявшейся во дворе Флорентийского кафедрального собора с 1463 года. До Микеланджело за эту глыбу брались немало скульпторов, однако проблематичная форма камня заставляла их отступиться. Микеланджело придумал, как превратить недостаточную толщину камня в преимущество, — тем самым поставив себя в условия, когда он не имеет права на ошибку, — и изваял «Давида», который покорил сдержанных флорентийцев.

Затем последовало неожиданное приглашение — или, скорее, приказ явиться — от папы Юлия II. Тщеславный, как павлин, папа возжелал, чтобы Микеланджело навеки запечатлел память о нем в надгробии, великолепнее которого еще не было. Микеланджело был одержим этим заказом; сделав наброски мавзолея с более чем сорока фигурами, он отправился в Каррару, где добывали превосходный мрамор.

Но когда он вернулся в Рим, его встретили холодно. Выяснилось, что за время отсутствия художника папа загорелся другой идеей: со свойственным ему самомнением он решил построить самую большую церковь в христианском мире, для чего требовалось разрушить храм Святого Петра четвертого века и возвести на этом месте новую огромную базилику. Все помыслы — и деньги — папы были сосредоточены на этом строительстве, Микеланджело он более не замечал.

Микеланджело чувствовал, что против него плетутся интриги. Архитектором нового собора Святого Петра был его заклятый враг Донато Браманте, и Микеланджело подозревал, что Браманте оттирает его, заискивая перед папой. Несколько попыток встретиться с понтификом окончились провалом; тогда Микеланджело внезапно и без высочайшего соизволения уехал во Флоренцию.

Да как он смел, наглец! С Юлием такие штучки не проходят! Папа слал гневные письма Микеланджело, и тот, стиснув зубы, притащился обратно в Рим, где на коленях просил прощения у понтифика. В качестве покаяния ему велели сделать скульптурное и величавое донельзя изображения Юлия. (Статуя не сохранилась; отлитая из бронзы, она была переплавлена на пушку всего четыре года спустя.) Далее папа заявил, что Микеланджело должен расписать плафон Сикстинской капеллы. Художник не мог отказаться, но опять почуял неладное. Он был уверен, что поручить ему роспись плафона надоумил папу Браманте. Зная, что Микеланджело не любит живопись, Браманте надеялся, что тот не справится с этой работой.

Микеланджело взялся за дело. Для обширного сводчатого пространства он создал ряд сцен, фигур и архитектурных обманок, кратко пересказав Ветхий Завет. На девяти основных панелях изображены события из первых глав Книги Бытия, начиная с Сотворения мира и заканчивая Ноем и потопом. Калейдоскоп фигур образует единое динамичное целое, а тщательно продуманное размещение сюжетов уберегает фреску от невнятицы. Скользя глазами по плафону, можно проследить, как Микеланджело в процессе работы набирался уверенности и опыта. Последние сцены наиболее запоминающиеся, особенно «Сотворение Адама». Прекрасно сложенный Адам смотрит полусонно на Господа, бородатого мужчину в окружении взволнованной стайки ангелов. Господь протягивает указательный палец («перст указующий») с тем, чтобы, дотронувшись до вялой руки Адама, возжечь в нем искру жизни.

Вокруг Сикстинской капеллы сложилось немало мифов и легенд. Так вот, Микеланджело НЕ работал, лежа на спине. К потолку тянулись леса, и художник трудился, подняв руки. Он также НЕ расписывал плафон от начала и до конца в гордом одиночестве. У него был штат помощников, растиравших краски и размешивающих штукатурку. Верно, что за четыре года, затраченных на роспись плафона, кое-кто из помощников уволился, — неудивительно, если учесть, что вся бригада жила в маленькой мастерской Микеланджело, где стояла одна-единственная кровать. А поскольку Микеланджело верил, будто мытье может причинить вред здоровью, не исключено, что его подмастерья только и мечтали о том, как бы удрать. Папа Юлий, между прочим, недолго наслаждался подарком, которым осчастливил мир; он умер в 1519 году, несколько месяцев спустя после окончания работы над фресками.

К радости Микеланджело, последующие папы больше интересовались скульптурой и архитектурой, чем живописью; впрочем, многие проекты остались либо на бумаге, либо не завершенными. Среди последних капелла Медичи — великолепное монументальное сооружение с прославленными статуями «Ночи», «Дня», «Вечера» и «Утра», однако некоторые фигуры были лишь намечены.

ОТ МИКЕЛАНДЖЕЛО ТАК ДУРНО ПАХЛО, ЧТО ПОДМАСТЕРЬЯ БЕЖАЛИ ОТ НЕГО ПРОЧЬ.

В конце концов папа Клемент VII не устоял перед чарами живописи Микеланджело и поручил художнику закончить роспись Сикстинской капеллы пространной фреской на стене за алтарем. На «Страшном суде» изображены Христос и Дева Мария, наблюдающие за концом света. Вокруг них деловито толпятся святые, патриархи и мученики, на многих из которых видны отметины мученичества. (Святого Варфоломея, как известно, освежевали, и на фреске он держит в руках собственную кожу, а его лицо считается ироническим, не без горечи, автопортретом Микеланджело.) Внизу фрески спасенные поднимаются из могил, а проклятых мерзкие рогатые демоны волокут в ад. Написанный между 1535-м и 1541-м годами, «Страшный суд» дает ясно понять, что Микеланджело постоянно совершенствовал свою живописную манеру: спустя тридцать лет после начала своей творческой деятельности он куда смелее обращался с композицией и цветом.

Микеланджело было шестьдесят шесть, когда он закончил «Страшный суд», — старик по тогдашним меркам, но он прожил еще более двадцати лет. Коротал он свои дни в Риме, посвящая большую часть времени архитектурным работам в базилике Святого Петра, начатым много лет назад при папе Юлии. За шесть дней до смерти, наступившей 18 февраля 1564 года, Микеланджело бодро обтесывал «Пьету Ронданини».

Вокруг останков Микеланджело началась непристойная возня. Рим и Флоренция сражались за честь похоронить его в своем городе. Сперва тело перенесли в одну из римских церквей, но племянник Микеланджело, замаскировав гроб под тюк с товаром, вывез труп дядюшки из Рима. Лишь через три недели гроб прибыл во Флоренцию, где его торжественно открыли, чтобы все желающие могли взглянуть на усопшего и даже прикоснуться к телу. В итоге Микеланджело упокоился в старой приходской церкви Санта Кроче, а члены Флорентийской академии искусств спроектировали надгробие на его могилу, явно перестаравшись.

Микеланджело стал тем эталоном, которым начали мерить всех прочих художников. Вы либо подражали ему, либо намеренно отклонялись от заданного им стандарта. Еще в девятнадцатом веке скульптор Огюст Роден считал Микеланджело своим вдохновителем. И лишь с возникновением модернизма в двадцатом веке Микеланджело утратил свои позиции «Художника № 1».

В юности Микеланджело, не склонный к излишнему человеколюбию, обожал изводить ровесников насмешками над их рисунками. Памятка в виде шрама об одном из таких издевательств осталась у него на всю жизнь. Спустя многие годы художник Пьетро Торриджано с удовольствием вспоминал об этом эпизоде: «Однажды он так меня разозлил, что я вышел из себя более обычного и, сжав кулак, ударил его по носу с такой силой, что почувствовал, как хрустнули кость с хрящом. Теперь пусть до самой смерти носит на физиономии мой автограф».

Так и случилось. Судя по портретам, сделанным при его жизни, нос у Микеланджело был несимметричным, расплющенным, с хорошо заметной шишкой посередине.

Когда Микеланджело работал над капеллой Медичи во Флоренции, его начали критиковать за скульптурные изображения двух особ, для которых делалось надгробие. По мнению окружающих, портреты двоюродных братьев — Лоренцо, герцога Урбинского, и Джулиано, герцога Немурского, — нисколько не походили на покойных правителей. Микеланджело, раздраженный этими мелочными придирками, возразил: «Через тысячу лет никто не будет знать, как они выглядели».

Микеланджело считал, что изображение обнаженного тела, особенно мужского, является высочайшим художественным достижением. Он был настолько предан мужским обнаженным фигурам, что его обнаженные женщины походили на мужчин. Например, скульптура «Ночь» удивляет странными шарообразными грудями, выступающими над мускулистым мужским животом. Возможно, Микеланджело не любил использовать женские модели по той причине, что плохо знал сам предмет, — некоторые ученые сомневаются, видел ли он когда-нибудь голую женщину.

В итоге пристрастие Микеланджело обнажать все и вся довело его до беды. В консервативной атмосфере 1530-х годов его фреска «Страшный суд» подверглась ожесточенной критике. На художника нападали за то, что он изобразил святых и мучеников в чем мать родила. Один из критиков восклицал: «В борделе зажмурят глаза, лишь бы не видеть ничего подобного!» Посовещавшись, церковные иерархи решили, что фигуры и вправду выглядят похотливо, и наняли художников помельче, чтобы те задрапировали самые непристойные части тел. Микеланджело усвоил урок. В дальнейшем на фресках он не раздевал донага священные фигуры, разве что ангелов, да и тех крайне редко.

Неужели Микеланджело действительно никогда не видел обнаженной женщины? Трудно поверить, однако такое возможно. Художник никогда не был женат, а его редкие связи с женщинами оставались чисто платоническими.

Отношения художника с мужчинами истолковывают по-разному. В последние годы жизни в Риме у Микеланджело была тесная связь по крайней мере с двумя более молодыми мужчинами. В то время было модно «любить» молодого приятеля и посвящать ему страстные стихи. Разумеется, многие отношения такого рода имели плотскую составляющую, но далеко не всегда. Микеланджело был впечатлительным молодым человеком, когда Савонарола во Флоренции гневно проклинал гомосексуализм. Годы спустя художник утверждал, что помнит не только то, что говорил Савонарола, но и как при этом звучал его голос, а вдобавок при Микеланджело появилась новая опасная болезнь, косившая европейцев, — сифилис. Микеланджело часто высказывался о пользе воздержания, которое, по его мнению, продлевает жизнь. Учитывая, что он умер незадолго до своего восемьдесят девятого дня рождения, невольно задаешься вопросом: а может, он был прав?