Тайны острова Плам

Глава 13

Мы последовали за Золлнером в душевую – я, Макс, Нэш и Фостер – и встали под душ, мыли волосы специальным шампунем, терли ногти щеткой и дезинфицирующим средством. Полоскали горло каким-то ужасным зубным эликсиром и выплевывали его. Я продолжал мылиться и полоскаться, пока Золлнеру наконец это не надоело:

– Достаточно. А то схватите воспаление легких и умрете. – Он рассмеялся.

Я вытерся полотенцем, бросил его в корзину, голым пошел к своему шкафчику, избавленный от бактерий и очень чистый, по крайней мере, с внешней стороны.

Кроме вошедших сюда, больше никого не было. Нас даже никто не сопровождал. Я уже мог представить, как лучше всего вынести большие вещи из лаборатории в раздевалку. Однако не думаю, что именно так и случилось, поэтому не имеет значения, возможно это или нет.

Золлнер исчез и вернулся с ключами от шкафчиков, которые раздал всем.

Я открыл свой шкафчик и начал одеваться. Какой-то предупредительный парень, вполне возможно, Стивенс, оказался столь любезен, что выстирал мои шорты и, занимаясь этим, неумышленно вымыл красную глину из моего кармана. Ну что ж, неплохо сработано, Кори.

Я осмотрел свой пистолет – с ним, похоже, все было в порядке, но никогда не знаешь, что какой-нибудь шутник способен натворить. Дома я решил проверить свою пушку и патроны.

Я подошел к двери раздевалки, где ждал Золлнер. Я сказал:

– Несмотря на свое плохое поведение, я потрясен увиденным и хочу поблагодарить вас за уделенное нам время.

– Мне было приятно ваше общество, мистер Кори. Жаль, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах. – Золлнер посмотрел на часы. – При желании вы еще успеете на паром, отходящий в три сорок пять. Если у вас еще есть вопросы, мы можем пройти в мой кабинет.

Я был не прочь вернуться к артиллерийским батареям и обследовать подземные ходы, но понимал, что, если выскажу такое пожелание, все взбунтуются. К тому же, честно говоря, не хотелось совершать еще одно путешествие по острову.

– Мы подождем своего босса, – сказал я. – Не будем принимать серьезных решений без нее.

Золлнер кивнул и улыбнулся.

Мне показалось, Золлнера особо не волнует ни то, что подвергается сомнению его система безопасности или процедуры по сдерживанию распространения биологически опасных организмов, ни вероятность кражи его двумя учеными чего-то хорошего и ценного или чего-то плохого и смертельно опасного. Мне пришло в голову, что Золлнер так спокоен по одной простой причине – если доктор даже провалил все дело или нес ответственность за провалы других, худшее миновало, ибо он уже договорился с правительством о том, чтобы скрыть истинные причины убийства. Нельзя исключить возможности, хотя и весьма отдаленной, что Золлнер сам убил Гордонов или знал, кто это сделал. Что касается меня, то подозревать следовало всех, кто был близок к Гордонам.

Бет вышла из женской раздевалки и присоединилась к нам. Она хорошо постаралась, ее щеки горели, излучая какую-то свежесть.

Она обменяла пропуска, Золлнер рассказал ей о своих и наших предложениях.

Бет взглянула на нас.

– Я насмотрелась достаточно, если только вы не хотите посетить подземные бункеры или еще чего-нибудь.

Мы отрицательно покачали головой.

Она обратилась к Золлнеру:

– Мы оставляем за собой право посетить этот остров еще раз в любое время, пока идет расследование дела.

– Что касается меня, буду рад встретить вас в любое время. Однако не я принимаю решения.

Раздался звук клаксона, и я посмотрел через застекленные двери. На улице стоял белый автобус, в него садились сотрудники острова.

– Извините, что не провожаю вас до парома, – сказал Золлнер.

Он пожал руку каждому и любезно попрощался с нами, не подавая вида, что рад избавлению от нас. Настоящий джентльмен.

Мы вышли на солнечный свет и, перед тем как сесть в автобус, вдоволь подышали свежим воздухом. Водителем был другой охранник, и думаю, он выполнял обязанности сопровождающего.

В автобусе сидели всего шесть сотрудников острова, и я не помню, чтобы видел их во время посещения центра.

Автобус доехал до пристани за пять минут и остановился.

Мы вышли и направились к бело-голубому парому, "Сливовому контрабандисту". Мы вошли в большую каюту, прозвучал гудок, и паром отчалил.

Пятеро из нас стоя продолжали разговаривать. Подошел член команды парома, обветренный джентльмен, и забрал наши паспорта. Он спросил:

– Ну и как вам понравился этот остров доктора Моро?[4]

Это литературное сравнение, исходящее от старого моряка, застигло меня врасплох. Мы немного поболтали с парнем и узнали, что его зовут Пит. Он также сказал нам, что тяжело переживает смерть Гордонов. Он извинился и стал подниматься по лестнице, ведущей на верхнюю палубу и мостик. Я пошел за ним и, прежде чем он открыл дверь к мостику, спросил:

– У вас найдется минута?

– Конечно.

– Вы знали Гордонов?

– Конечно, знал. Мы два года плавали на этом пароме туда и обратно.

– Мне говорили, что они пользовались своим катером, чтобы ездить на работу.

– Иногда. Прекрасная новая "Формула-303". Пара моторов "мерседес". Адская скорость.

Пора брать быка за рога. Я спросил:

– А не могло случиться так, что они на этой штуке перевозили наркотики?

– Наркотики? Да нет, черт побери. Они острова не могли обнаружить, что и говорить о корабле.

– Откуда вы это знаете?

– Мы иногда разговаривали о катерах. Они совсем не умели вести катер по курсу. У них на борту не было даже навигационной системы. Вы знаете это?

– Верно. – После сказанного я вспомнил, что не видел на борту катера космического навигационного устройства. Если вы занимаетесь контрабандой наркотиков, необходимо спутниковое навигационное устройство. – Может быть, они водили вас за нос. Возможно, они были лучшими мореплавателями со времен Магеллана.

– Они?

– Почему вы уверены, что они не умели прокладывать курс?

– Видите ли, я пытался устроить их на курсы навигации. Они не проявили никакого интереса.

Пит оказался немного туповат. Я предпринял новую попытку:

– Может быть, они только притворялись, чтобы никто не заподозрил, что они занимаются контрабандой наркотиков?

– Да? – Он почесал в затылке. – Может быть. Но я так не думаю. Они не любили открытого моря. Когда оба находились на катере и видели паром, то держались подветренной стороны и шли за нами всю дорогу. Они боялись потерять землю из виду. Разве так ведут себя контрабандисты?

– Думаю, нет. Пит, так кто же убил их и за что?

Он сделал театральный жест, означавший полное недоумение и сказал:

– Откуда мне знать.

– Пит, вы же думали об этом. Кто и почему? Что вы сперва подумали? Что говорили люди?

Он колебался, затем сказал:

– Ну, мне кажется, Гордоны что-то украли из лаборатории. Понимаете? Такое, что может уничтожить весь мир. Они собирались продать это иностранцам. Понимаете? Сделка сорвалась, и их пришили.

– Но вы так больше не считаете?

– Ну, я слышал нечто другое.

– Что именно?

– Что они украли вакцину, стоящую миллионы. – Он посмотрел на меня. – Это правда?

– Вот именно.

– Им захотелось быстро разбогатеть, а вместо этого их срочно отправили на тот свет.

– За грех расплачиваются смертью.

– Да.

Пит извинился и вошел в рулевую рубку.

Интересно, подумал я, что Пит и, вероятно, все другие, включая вашего слугу, сначала именно так объясняли смерть Гордонов. Затем, хорошо помозговав, я придумал контрабанду наркотиков. Сейчас же мы добрались до вакцины. Однако иногда оказывается, что первая реакция и есть истина. По крайней мере, все три версии связывало одно общее – деньги.

Я стоял на верхней палубе и наблюдал, как вдалеке исчезает зеленый берег острова Плам. Солнце все еще стояло высоко на западе и приятно грело мою кожу. Я наслаждался поездкой, запахом моря и даже покачиваниями парома. Меня стала беспокоить мысль, не уподоблюсь ли я аборигенам. Вот-вот начну выковыривать моллюсков из ракушек.

Бет Пенроуз появилась на верхней палубе и стала разглядывать остающуюся позади кильватерную струю, затем обернулась, прислонилась спиной к перилам, подставляя лицо солнцу.

– Ты предвосхитила мысли Золлнера, – заметил я.

Она кивнула.

– Они логичны и соответствуют фактам, что опровергает наше предположение о краже Гордонами смертоносных организмов, а также нашу версию о контрабанде наркотиков. Гордоны украли нечто полезное. Нечто, приносящее богатство. Деньги. Мотив – это деньги. Золото, соблазняющее святого, как писал Шекспир.

– Кажется, в этом году я сыт Шекспиром. – Я задумался. – Не знаю, почему мне это никогда не приходило в голову. По-моему, мы так зациклились на чуме и тому подобном, что совсем упустили из виду противоядия – вакцины, антивирусные средства и так далее. Этим как раз и занимаются ученые на острове Плам, и как раз это и украли Гордоны. Фу ты, я начал тупеть.

Она улыбнулась:

– Честно говоря, я стала думать о вакцинах вчера вечером, когда Стивенс упомянул вакцину от ящура. Я знала, где этим занимаются.

– Верно. Теперь все могут спать спокойно. Никакой паники, никакой истерики, никаких чрезвычайных ситуаций в стране. Черт, я-то думал, что мы отдадим Богу душу ко Дню всех святых.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Все это, конечно, ложь, – сказала Бет.

– Да. Это действительно красивая ложь. Она уводит в сторону от острова и федералов. Тем временем ФБР и ЦРУ могут без нас спокойно заниматься этим делом, не привлекая внимания прессы. Ты, Макс и я, на острове мы узнали лишь часть истины.

– Правильно. Нам придется распутывать это двойное убийство. Самостоятельно.

– Верно, – ответил я, – думаю, мне очень будет не хватать Теда Нэша.

Она улыбнулась и посмотрела на меня с серьезным выражением лица.

– Я бы не стала злить такого человека.

– Черт с ним.

– Ты крутой парень.

– Я получил десять пуль и выпил кофе, прежде чем лечь в больницу.

– Пуль было всего три, ты провел в больнице месяц и еще не полностью выздоровел.

– Ты обсуждаешь это с Максом. Как мило.

Она не ответила. Я заметил, что она редко попадается на удочку. Придется иметь это в виду.

Она спросила:

– Стивенс врет?

– Само собой разумеется.

– А Золлнер?

– Мне он нравится.

– Он врет?

– Не совсем, не так как Стивенс. Ему подсказали, что говорить. Прорепетировали.

Она кивнула:

– Он напуган?

– Нет.

– Почему?

– Ему нечего бояться. Все под контролем. Стивенс и Золлнер заключили сделку с правительством.

Она понимающе кивнула.

– У меня тоже сложилось такое впечатление. Сценарий был задуман, записан и разослан вчера вечером или сегодня утром. В Вашингтоне и на острове Плам всю ночь горел свет. А утром нам устроили спектакль.

– Ты попала в цель, – сказал я. – Я же говорил, что нельзя верить этим двум шутам.

Она снова кивнула.

– Не приходилось оказываться в положении, когда нельзя доверять людям, с которыми работаешь.

– Я оказывался. Это настоящая игра – необходимо следить за своими словами, прикрывать свою задницу, видеть затылком, предчувствовать неладное и улавливать недосказанные мысли.

Она взглянула на меня:

– Тебе было хорошо там на острове?

– Прекрасно.

– Тебе нужен отдых.

Я пропустил это мимо ушей и произнес:

– У Нэша малюсенький член.

– Спасибо, что сообщил.

– Я просто хотел, чтобы ты знала. Я заметил твой интерес к нему, и мне не хочется, чтобы ты попусту тратила свое время с человеком, у которого между ног болтается третий мизинец.

– Ты очень предупредителен. Почему ты лезешь не в свое дело?

– Ну ладно.

Посреди залива море стало неспокойным, и я прислонился к перилам. Я взглянул на Бет, она стояла с закрытыми глазами и, откинув голову, ловила ультрафиолетовые лучи. Я бы сказал, что у нее было лицо купидона, невинное и в то же время чувствительное. Ей, как я уже говорил, чуть за тридцать и, как она утверждала, один развод. Мне не терпелось узнать, был ли ее муж полицейским или он не вынес, что его жена полицейский. Люди ее возраста уже накопили кое-какой багаж, люди моего возраста накопили кучу больших квадратных чемоданов в своих чуланах.

Не открывая глаз, Бет спросила:

– Что бы ты сказал, если бы тебя уволили по нетрудоспособности?

– Не знаю. Макс бы нанял меня.

– Мне кажется, не стоит заниматься работой полицейского, если пенсия не составит три четверти зарплаты. Как ты думаешь?

– Думаю, не стоит. Не знаю, чем бы я занялся. Жизнь на Манхэттене не дешева. А я там живу. Пожалуй, мне бы пришлось переехать. Может быть, сюда.

– Что бы ты здесь делал?

– Выращивал виноград.

– Виноград? Выращивая виноград, надо делать вино.

– Верно.

Она открыла голубовато-зеленые глаза и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. Она снова закрыла глаза.

Мы оба молчали, затем она снова открыла глаза и спросила:

– Почему нельзя допустить, что Гордоны украли чудесную вакцину, чтобы сделать состояние?

– Потому что эта версия оставляет без ответа слишком много вопросов. Быстроходный катер – один из них. Когда создаешь одноразовую вакцину, какой смысл выбрасывать сто тысяч на катер. Ведь так?

– Возможно, они предполагали, что скоро украдут вакцину и, значит, в конце концов смогут купить катер. Эта мысль, наверное, забавляла их. Когда был приобретен катер?

– В апреле прошлого года, – ответил я. – Как раз перед началом сезона лодочных прогулок. Внесли десять тысяч предоплаты, остальное в рассрочку.

– Ладно. По какой еще причине мы не верим версии, изложенной нам на острове Плам?

– Зачем покупателям этой вакцины убивать двоих сразу? Особенно если тот или те, кто был на борту катера Гордонов, не могли знать, что находится у них в этом ящике.

Она сказала:

– Раз уж речь идет об убийствах, то мы оба знаем, что людей иногда убирают почти ни за что. А содержимое ящика... что, если у Гордонов на острове были сообщники, которые погрузили вакцину в катер? Кто-то на острове звонит тем, кто ждет Гордонов, и сообщает, что груз находится в пути. Представь сообщника на острове. Представь Стивенса. Или Золлнера. Или доктора Чен. Или Кеннета Гиббса. Да им мог быть кто угодно.

– Хорошо... пополним этим пакет наших версий.

– Что еще? – спросила она.

– Я не эксперт по геополитике, однако эбола встречается редко, и возможность того, что Всемирная организация здравоохранения или африканские государства, страдающие от этой болезни, начнут заказывать вакцину в больших количествах, маловероятна. В Африке люди умирают от разных излечимых болезней, таких как малярия, туберкулез, и никто не покупает для них двести миллионов доз чего бы то ни было.

– Правильно... Но нам неизвестны все тонкости торговли законными лекарствами. Их можно украсть, подделать, продавать на черном рынке...

– Хорошо, но согласись, версия о краже Гордонами вакцины звучит неправдоподобно.

– Нет, правдоподобно. Я только чувствую, что это ложь.

– Верно. Правдоподобная ложь.

– Огромная ложь.

– Огромная ложь, – согласился я. – И это меняет дело.

– Разумеется. Что еще?

– Есть еще атлас морских карт, – сказал я. – Там ничего особенного нет, но хотелось бы знать, что означает набор цифр: 44106818.

– А как насчет археологических раскопок на острове? – спросила она.

– Верно. Это было сюрпризом для меня и породило разные вопросы.

– Почему Пол Стивенс сообщил нам о раскопках?

– Потому что все это знают, и нам бы рано или поздно рассказали.

– Правильно. Что кроется за этими раскопками?

– Понятия не имею. Ясно, что они никак не связаны с наукой, именуемой археологией. Раскопки служили ширмой для чего-то, поводом для того, чтобы совершать далекие вылазки.

– Может быть, за этим ничего не стоит.

– Может быть. Потом эта красная глина, которую я обнаружил в кроссовках Гордонов, а затем увидел на острове. На всем пути из лаборатории до пристани нет такого места, где к подошвам могла бы прилипнуть мягкая красная глина.

Она кивнула.

– Ты, наверное, взял эту глину, когда ходил по делу?

Я улыбнулся:

– Честно говоря, я именно так и сделал. Но, одеваясь после душа, я обнаружил, что кто-то постирал мои шорты.

Она расхохоталась:

– Жаль, что они не выстирали мои шорты.

Мы оба улыбнулись.

– Я затребую образцы почвы, – сказала она. – Они начнут обеззараживать ее, если захотят соблюсти "линию невозвращения". Я вижу, ты предпочитаешь действовать напрямую. Стащил финансовые распечатки, украл комок государственной почвы и Бог знает что еще. Тебе следует учиться соблюдать приличия, детектив Кори. Тем более что это твое дело. Ты попадешь в беду, а я не собираюсь подставлять свою шею ради тебя.

– Конечно. Кстати, я хорошо разбираюсь в уликах, правах подозреваемых, в субординации и во многом другом, когда речь идет о рядовых убийствах. Это дело может преградить путь любой чуме. Поэтому я шел по кратчайшему пути. С учетом фактора времени, преследования по горячим следам и так далее. Если я спасу планету, то стану героем.

– Ты будешь играть по правилам и соблюдать установленные процедуры. Не делай ничего, что может поставить под сомнение обвинение в этом деле.

– У нас нет даже намека на подозреваемого, а ты уже говоришь так, словно находишься в суде.

– Таков мой стиль работы.

– Кажется, я здесь сделал все возможное. Ухожу с должности городского консультанта по убийствам.

– Перестань дуться. – Она не знала, что сказать дальше. – Хочу, чтобы ты остался. Я действительно смогу чему-то научиться у тебя.

Мы явно нравились друг другу, несмотря на ссоры и недоразумения, расхождение во взглядах, разные характеры, возрасты, происхождение и, вероятно, группы крови, музыкальные вкусы и Бог знает что еще. Действительно, если все это принять во внимание, то у нас не было ничего общего, кроме работы. Даже в работе у нас не было согласия. И к тому же я был влюблен. Точнее сказать, меня охватила страсть. Сильная страсть. И я с собой ничего не мог поделать.

Мы снова посмотрели друг на друга и снова улыбнулись. Глупо. В этом ощущалось что-то наркотическое. Я чувствовал себя идиотом. Она была такая изящная и красивая... Мне нравился ее голос, улыбка, блестевшие на солнце, словно медь, волосы, движения, руки. От нее после душа пахло мылом. Мне нравится этот запах. Запах мыла у меня ассоциируется с сексом. Впрочем, это долгая история.

Наконец она сказала:

– Что это за кусок бесполезной земли?.

– А?.. Да. Гордоны. – Я рассказал о чеке и телефонном разговоре с Маргарет Уили. – Я не садовод, но кажется, люди, у которых мало денег, не станут выбрасывать двадцать тысяч долларов ради удовольствия обнять несколько собственных деревьев.

– Странно, – согласилась она. – Но земля привлекает. Мой отец оказался одним из последних фермеров в западном Суффолке. Он любил свою землю, однако в сельскую местность пришли перемены – исчезли леса, реки, другие фермы. Он продал землю, но после этого, даже имея миллион долларов в банке, был сам не свой. – Она умолкла, затем добавила: – Думаю, надо поговорить с Маргарет Уили, осмотреть тот кусок земли, хотя вряд ли это прояснит дело.

– По-моему, то обстоятельство, что Гордоны ни словом не обмолвились о собственной земле, говорит о многом. Как и археологические раскопки. Вещи, кажущиеся нелогичными, требуют объяснения.

– Спасибо, детектив Кори.

– Не собираюсь читать тебе лекций, но я веду занятия в колледже Джона Джея и иногда против собственной воли произношу подобные сентенции.

Она бросила на меня взгляд и сказала:

– Никак не могу понять, говоришь ли ты серьезно или морочишь мне голову.

На самом деле я хотел заморочить ей голову.

– Я действительно преподаю в колледже.

Это один из лучших колледжей по уголовному правосудию на Манхэттене, и мне кажется, она не могла представить меня в роли преподавателя.

– Что ты преподаешь?

– Практику расследования убийств. Осмотр места преступления и тому подобное. Занятия в пятницу по вечерам. Можешь зайти как-нибудь, если, конечно, я туда вернусь. Может быть, в январе.

– Обязательно приду.

– Приходи пораньше. Класс всегда переполнен. Я очень интересно веду занятия.

– Не сомневаюсь.

И я не сомневался, что она наконец стала подумывать об этом. Подумывать, стоит ли переспать со мной.

– Приближаясь к пристани, паром замедлил ход.

– Ты разговаривала с семейством Мэрфи? – спросил я.

– Нет. Макс разговаривал. Сегодня я встречаюсь с ними.

– Хорошо. Я пойду с тобой.

– Ты же говорил, что прекращаешь участвовать в расследовании.

– Завтра.

Она вытащила из сумки записную книжку и начала листать страницы.

– Прекрасно... – Бет пробежала взглядом еще одну страницу. – Я позвоню в отделы дактилоскопии и судебной экспертизы. Я уже просила окружного прокурора затребовать телефонные разговоры Гордонов за последние два года.

– Хорошо. Запроси также список всех жителей Саутхолда, имеющих право на ношение оружия.

– Ты думаешь, орудием убийства стал зарегистрированный пистолет?

– Возможно.

– Почему ты так думаешь?

– Предчувствие. А пока надо искать пули на дне моря.

– Мы это делаем. Найти будет нелегко.

– Если найдете, позаботься, чтобы баллистической экспертизой занялась полиция графства, а не ФБР.

– Знаю.

Бет перечислила ряд других неотложных дел, и я убедился, что она любит аккуратность и порядок. Она была любознательна и обладала хорошей интуицией. Чтобы стать по-настоящему хорошим детективом, ей не хватало лишь опыта. Чтобы стать великим детективом, ей следует научиться вести себя раскованно, уметь заставить людей говорить свободно и больше, чем они хотят сказать. У нее был немного мрачноватый и строгий вид, и большинство свидетелей, не говоря о коллегах, это пугало.

– Расслабься.

– Извини, я не расслышала? – Она оторвалась от блокнота.

– Расслабься.

– Меня это дело очень беспокоит.

– Оно беспокоит всех. Расслабься.

Паром коснулся резиновых амортизаторов, и команда корабля выбросила два троса.

Бет говорила, словно размышляя вслух:

– Итак... к версии о вредных микробах и наркотиках прибавляется версия о полезных лекарствах. И не забудь, что Макс говорил по радио о двойном убийстве двух владельцев собственности на фоне обычной кражи со взломом. И знаешь что? Вполне вероятно, что это правда.

Я посмотрел на нее и заметил:

– Вот еще одна задача для тебя, и только тебя одной. Допустим, Гордоны знали то, что им не положено знать, или видели то, что им не положено видеть. Допустим, кто-то, например, Стивенс или твой друг Нэш, пришил их. Подумай об этом.

Она долго молчала.

– Похоже на скверный фильм. Но я подумаю.

С нижней палубы раздался голос Макса:

– Все на берег.

Бет направилась к трапу, затем остановилась и спросила:

– Какой у тебя номер сотового телефона?

Я назвал ей свой номер.

– Мы расстанемся на стоянке автомобилей, и я тебе позвоню через двадцать минут, – сказала она.

Мы присоединились к Максу, Нэшу и Фостеру и вместе с сотрудниками острова сошли на берег. На берегу паром ожидали всего три человека, и я снова ощутил, как изолирован этот остров.

На автомобильной стоянке начальник полицейского управления Саутхолда Сильвестр Максвелл обратился к нам:

– Я удовлетворен тем, что прояснилась самая неприятная часть этого происшествия. Меня ждут другие дела, поэтому я поручаю детективу Пенроуз расследовать убийство с этой точки зрения.

Тед Нэш из ЦРУ сказал:

– Я тоже удовлетворен, тем более что, кажется, не нарушены национальная безопасность или ее международный аспект. Я предложу, чтобы ЦРУ и меня освободило от этого дела.

Джордж Фостер из ФБР проговорил:

– Кажется, произошла кража государственной собственности, поэтому ФБР продолжит свое участие в этом деле. Я сегодня еду в Вашингтон для доклада. Местное отделение ФБР займется этим делом, и кто-нибудь будет поддерживать связь с вами, начальник. – Он посмотрел на Бет. – Или с вами или с вашим шефом.

Детектив Элизабет Пенроуз из полицейского управления графства Суффолк ответила:

– Ну что ж, похоже, мне водить. Благодарю всех за помощь.

Прощаясь, все пожимали друг другу руки, даже я, хотя, возможно, меня уже уволили. Произносились короткие слова прощания, никто никому не льстил и не обещал писать или встретиться еще раз, никто не целовался и не обнимался. Минуту спустя Макс, Бет, Нэш и Фостер уже уселись в свои машины и уехали. Лишь я один продолжал стоять. Странно. Вчера вечером все думали, что пришел конец света и бледный всадник с косой начал страшную жатву. А сейчас никто и ломаного гроша не дал бы за двух воров вакцины, лежавших в морге. Вот как.

Я пошел к машине. Кто участвовал в сговоре для сокрытия истины? Очевидно, Тед Нэш и его люди, а также Джордж Фостер, поскольку он ранним паромом вместе с Нэшем отправился на остров. Участвовали и четверо парней в костюмах, умчавшиеся на черном лимузине. Вероятнее всего, замешаны были также Пол Стивенс и доктор Золлнер.

Я не сомневался, что определенные государственные учреждения вступили в сговор, сценарий которого показался правдоподобным для средств массовой информации, страны и всего мира. Но он был неприемлем для детективов Джона Кори и Элизабет Пенроуз. Нет, их он совершенно не устраивал. Интересно, поверил ли ему Макс? Люди обычно верят хорошим новостям. Макс так помешался на микробах, что готов был поверить: остров Плам не выбрасывает в атмосферу ни антибиотики, ни вакцину. Может быть, потом следует поговорить с Максом.

И еще один вопрос – если все эти люди что-то скрывали, то что именно? Мне пришло в голову, что, вполне вероятно, они не знают, что скрывают. Им хотелось представить смертельную опасность простым воровством, и это надо было сделать как можно быстрее, чтобы выпустить пар. Теперь у них есть время, чтобы пошевелить мозгами и задаться вопросом, что же происходит на самом деле. Возможно, Нэш и Фостер не располагали никакими фактами, дающими ключ к разгадке причин убийства Гордонов.

Вторая версия – эти люди знали, кто и почему убил Гордонов, даже возможно, что убийцами были Нэш и Фостер. Я же толком не понимал, кого представляли эти шуты.

Размышляя об этом, я помнил, что сказала Бет о Нэше... "Я бы не стала злить такого человека".

Я остановился в двадцати ярдах от своего джипа и осмотрелся. На стоянке находилось около сотни машин сотрудников острова, но кругом не было ни души. Я встал позади фургона и вытащил клавиатуру дистанционного управления. В придачу за сорок тысяч долларов, потраченных на машину, мне вручили дистанционное зажигание. Я нажал на кнопку зажигания, два раза долго и один раз коротко, и ждал, когда раздастся взрыв. Взрыва не последовало. Мотор завелся. Я дал ему разогреться, подошел к машине и сел за руль.

Кто знает, может быть, я стал слишком осторожничать. Если бы машина взорвалась, ответ был бы отрицательным. Безопасность лучше, чем слезы. Пока не доберусь до убийцы или убийц, паранойя станет моей второй натурой.