Тайный наследник криминальной империи

19

19

Кажется, в тот момент каждая клеточка моего тела была соткана из настоящего, первобытного страха. Сомневаться в том, чей это джип, не пришлось.

И мои догадки подтвердились, когда в автобус зашел высокий бритоголовый мужчина.

Водитель попытался ему что-то сказать, но бугай на него так посмотрел, что тот тут же втянул голову в плечи, забывая дышать.

В салоне автобуса повисло гробовое молчание. Все уставились на бандита, а он, как ни в чем не бывало, неспешно шел по проходу, внимательно вглядываясь в растерянные лица пассажиров.

Когда он дошел до меня – все похолодело внутри. И не осталось ни страха, ни паники. Только черная всепоглощающая безысходность, как бездна сосущая из меня последнее чувство надежды.

– Нет… – произнесла я беззвучно, одними губами, побелевшими от понимания, что сейчас меня засунут в эту машину и отвезут обратно в особняк.

Бандит достал телефон из кармана, взглянул на экран, а потом на меня, будто сравнивая. И совсем без эмоций кивнул мне на выход.

– Нет… – повторила я хрипло, сильнее прижимая сынишку к себе, – вы не имеете права!

– На выход, – не стал утруждать он себя вежливостью.

Я громко сглотнула, беспомощно озираясь по сторонам. Но пассажиры автобуса поспешно отводили глаза, будто не хотели видеть вокруг себя ничего. Только бабуля напротив привстала.

– Бабушка, позвоните в полицию, – только и успела я шепнуть своей спутнице, перед тем, как бугай взял меня за шкирку, поднимая с сиденья.

– Это что же вы делаете-то, ироды?! – заголосила бабуля, умело размахивая клюшкой в разные стороны. Один раз даже удачно заехала бандиту в плечо, но ему этот удар, что мертвому припарка - даже не шелохнулся. Подтолкнул к выходу сначала меня, потом Петьку.

– А ну отпустили девочку! – гналась за нами старушка, – я вам сейчас! Я сейчас полицию вызову!

Мужик замер на миг. Обернулся, прямо смотря старушке в глаза, и она вдруг затихла. А я подумала - к лучшему. Я просто не хотела, чтобы она пострадала…

– Шевелись, – безразлично бросил бугай, возвращая свой взгляд на меня. – Тебя там уже ждут.

Холодная осенняя морось тут же пробралась мне за шиворот, пробирая до самых костей, стоило только покинуть автобус. Я поежилась, и потянула руки к сынишке.

– Шевелись, я сказал, – толкнул меня в спину бугай, – твой сын в другой машине поедет.

– Что?! Нет! Нет! Не смейте! – но Петьку уже подхватила под ручки другая охрана, уводя в еще один джип. Сын зашелся в истерике, а у меня сердце разрывалось на части от боли. В голове поселилась ужасная мысль - что, если сейчас я его в последний раз вижу?

Я бросилась следом:

– Не смейте! Не смейте! Отдайте мне сына!… – голос моментально охрип, а дверь тонированного автомобиля захлопнулась прямо у меня перед носом, закрывая ребенка.

Джип тут же тронулся с места, а я так и стояла посреди дороги растерянная и убитая в мгновение ока.

По щекам текли слезы. Автобус тоже медленно объехал машины, а вскоре скрылся на трассе вдали.

Бугай больше не торопил меня, и не толкал в спину.

Он просто открыл заднюю дверь одной из машин, безмолвно приглашая меня туда сесть, а сам отошел.

Нутро машины манило своей чернотой. Мне казалось, что в этой тьме притаился опасный зверь, и вот-вот он вонзит в меня свои ядовитые когти.

Уже зная, кого увижу внутри, я на ватных ногах приближалась к машине.

Гром не смотрел на меня. А дождавшись, пока я сяду в салон, нажал кнопку, и перегородка, отделяющая нас от водителя, медленно поползла вверх.

– Далеко собралась? – через паузу спокойно спросил.

Я судорожно втянула носом дорогой запах салона авто и парфюма бандита. Запах осел теплом в моих горящих агонией легких.

Лучше бы этот мужчина кричал. Может быть, даже ударил меня! Но не так тихо и ужасающе спрашивал.

Этот спокойный тон ужасает меня гораздо больше, чем крик.

Первая слеза скатилась по моей щеке и осела на губах солью.

– Отпусти… нас, – только и смогла я жалобно выдавить, несмотря на него. Мы оба смотрели прямо перед собой в черную перегородку, будто могли там что-то увидеть.

– Не вежливо, – ответил мне Гром, – ты моя гостья. А гости не сбегают не попрощавшись.

– Ты… не можешь, – я истерично вздохнула, – не имеешь права! Не имеешь права держать меня взаперти! Не имеешь права отбирать у меня сына!

Не контролируя, что говорю, я совершила непоправимую ошибку. Возможно, самую фатальную за всю мою жизнь.

Гром тут же напрягся, подобрался, и пытливо взглянул на меня.

– Зачем мне… твой сын? – Прищурился он.

Холод обжег все мои внутренности.

Я прикрыла глаза. Он не знал. Не знал о Петьке. Не догадался. Понял, что я что-то скрываю, но не понял, что именно.

А я только что смертный приговор себе подписала.

– Говори! – он резко склонился, заставив меня вжаться в спинку сиденья. – Потому что, если не скажешь…

Я открыла рот, но с губ рвались рваные вдохи. Рыдания.

И, не сдержавшись, я громко всхлипнула. Будто напряжение последнего дня решило взять верх прямо сейчас, выйдя наружу истерикой.

– Ты!… – я вскинула руки и принялась молотить Грома в грудь, – не смей! Не смей! Сейчас же! Отпусти моего сына и меня! Я тебя не боюсь, ты понял?! Не боюсь!

Мне показалось, что этот опасный мужчина даже опешил на миг. А потом перехватил мои руки, и крепко сжав запястья, склонился еще ниже.

– Отпусти! Отпусти! Ты! Ты банит! Преступник! Отпусти меня!

Я захлебываясь слезами, рыданиями и своими истеричными всхлипами. Но прекратились они так же резко, как начались.

Потому что Гром дернулся, и впился в мои губы своими.