Те, кого нельзя называть

Глава двадцать первая

— Хорош спать, — кто-то невежливо толкнул меня в бок.

Открыв глаза, я увидел Винокура. Офицер был необычайно бодр и как раз занимался личной гигиеной, щёки у него были намылены, а на стене висело небольшое круглое зеркало.

— Сколько времени? — спросил я, попытавшись прижать к себе Марину, рука сжала пустое одеяло.

— Да какая разница, — Слава вынул бритву и начал скоблить щёки. — Солнце светит, буря закончилась, можно лететь дальше.

— Хочешь чаю? — рядом материализовалась Марина, тоже на удивление бодрая и полная сил, видимо, приступы тошноты прекратились.

— Спасибо, — я взял кружку из её рук.

Стоило мне отхлебнуть из кружки горячий сладкий чай, как в помещение ворвался Лом, охотник был чем-то взволнован.

— Что-то не так?

— Думаю, будет лучше, если мы скорее отсюда уйдём, — сообщил он, глядя через отсутствующее окно.

— Что-то новое выяснил?

— Да, лучше здесь не задерживаться.

— А подробнее? — Коростин присел рядом с Винокуром и, забрав у него бритву, тоже начал намыливать щёки.

— Здесь бывают люди, вооружённые, агрессивные.

— А чем вооружены? — спросил я, — палки и камни нам не страшны.

Вместо ответа он протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежали две пустые гильзы. Я хотел было сказать, что это ни о чём не говорит, но тут же понял свою оплошность. Гильзы, как я понял, были заграничного калибра пять пятьдесят шесть, но важно не это, а то, что обе были без следов коррозии, словно их вчера принесли со склада.

— А есть на планете другие очаги цивилизации? — спросил Башкин. — Такого уровня, чтобы делать патроны?

— Есть несколько, но не здесь. Возможно, тут побывала какая-то рейдовая группа из бывших США.

— А там не только мирные фермеры живут?

— Очаги цивилизации находятся на западном побережье, да и цивилизация там относительная. Но патроны делали, скорее всего, там.

— Странно вы живёте, — сделал вывод Башкин. — Вроде, цивилизация, даже спутники есть, а не знаете, что творится на другой стороне глобуса.

— Знаем, более того, неоднократно пытались установить отношения.

— И?

— Не хотят, дальше разговоров по радиосвязи дело не пошло, видимо, у нас с ними разные цели.

— Что ещё нашёл? — Коростин закончил бритьё и протянул бритву мне, я поскрёб щетину и отмахнулся, так сойдёт.

— Гильзы там не лежали просто так, есть ещё два относительно свежих трупа, которых убили выстрелом в затылок. Руки связаны, в момент убийства стояли на коленях. Судя по состоянию тел, всё произошло позавчера.

— Что-то и мне здесь разонравилось, — я стал быстро надевать ботинки. — Давайте-как валить, пока целы.

Сборы заняли минут десять, завтракать придётся на борту, ну, невелика беда, переживём как-нибудь, хорошо, что хоть поспать получилось. Вообще, скорее бы на месте оказаться, хотя и неизвестно, что там встретим.

Но добраться до транспорта нам не дали, первыми шли мы с Мариной, чуть поодаль шагал Коростин, перенося большой мешок с продуктами и вещами. Стрельба началась неожиданно, с единственной стороны, с которой нас можно было увидеть. К счастью, ураганом огня там и не пахло, в постап мире следует беречь патроны, даже если умеешь их производить. Да и стрелять начали издалека, ближе подобраться не успели, теперь старались сорвать нашу посадку.

Пуля ударила по обшивке, отлетела рикошетом в грудь Марине, которая шла первой. Жена охнула и стала оседать на землю. Я, метнувшись вперёд, сбил её с ног и, как можно бережнее отволок в сторону. Выстрелы загремели чаще, какие-то люди шли между полуразрушенных домов и стреляли одиночными. Не дикари, вполне цивилизованные люди в военной форме.

Но выяснять, кто это такие, было некогда. Марина была в сознании, но на куртке спереди, в районе левой ключицы, расплывалось красное пятно. Её защитная экипировка в этот раз осталась на борту. Чтобы не возиться с застёжками, я вынул нож и распорол ткань.

— Нормально всё, — отозвалась она. — Я больше от неожиданности упала.

Нормального ничего не было, но и жизни её сейчас ничто не угрожало. Пуля, отрикошетив от борта, развернулась боком и боком же впилась в тело. Большая часть энергии была потрачена, а потому глубокого ранения не получилось. Овальная рана, кровоточит, но пуля явно где-то неглубоко. Потом, на борту, можно будет вытащить.

Вот только на борт следовало сперва попасть, а сделать это не так просто. Расстояние смешное, метров двадцать, не больше. Вот только среди врагов может найтись хороший стрелок, который возьмёт упреждение. Да и в способности своей жены быстро бегать я сейчас сомневался.

Оставив Марину лежать за бетонным обломком, который надёжно прикрывал от пуль, я дотянулся до ремня карабина и подтянул оружие к себе. Посмотрим сейчас, как у вас с храбростью.

Стрельба с той стороны начала стихать, и не потому, что патронов мало, просто два наших автоматчика, Коростин и Винокур открыли шквальный огонь по противнику, разом выкосив человек восемь, что так неосторожно стреляли с открытого места.

А следом из прорехи в крыше высунулся ствол штуцера Никиты, который редкими, но точными выстрелами стал последовательно выбивать тех, кому хватило ума спрятаться. Впрочем, укрытия их оказались ненадёжными, такой калибр запросто пробивал кирпичную стенку.

Принял участие и я, оптика давала некоторое преимущество над противником, расстояние чуть больше трёхсот метров, попробую справиться. Стоило навести прицел, как тут же разглядел половину головы, торчавшую из-за кучи кирпичей. Никита не видит, угол не тот, а мне повезло. Задержал дыхание, нажал на спуск, отдача мягко толкнула в плечо, а через доли секунды голова врага разлетелась кровавыми брызгами. Повезло мне с оружием.

Все три патрона из магазина я расстрелял результативно. Последнему попал в ногу, но воевать явно больше не сможет. Но даже с такими успехами становилось понятно, что бой нам не выиграть. Наступление на этом участке остановить удалось, вот только численность противника неизвестна. Очень может быть, что сейчас ещё две группы обходят нас справа и слева. Единственный шанс выбраться — добежать до вертолёта, и бежать должен не абы кто, а тот, кто умеет управлять. У Коростина с физподготовкой было так себе, поэтому в сторону аппарата рванулся Лом.

Но и враги были не пальцем деланы, они только этого и ждали. Быть бы нашему ведьмаку похожим на решето, если бы не молниеносная реакция снайперов. Одного снял я, он выскочил из-за угла, стреляя в Лома, второго, который умудрился проползти в мёртвой зоне почти половину дистанции, размазал по асфальту Никита. А ещё двое пали от выстрелов, что раздались позади меня. Обернувшись, я с удивлением увидел Марину, что приподнялась на локтях из-за куска бетона и стреляла из винтовки.

Я крикнул ей, чтобы ложилась, без неё стрелки найдутся, но за грохотом выстрелов она ничего не услышала. Или сделала вид, что не услышала.

То, что мы спасены, стало ясно, когда винты вертолёта завертелись, аппарат стал приподниматься над землёй. Почти сразу он приблизился к нам. Сажать всех сейчас не было никакой нужды, но и разобраться с бандой, не имея на борту стрелка, не получилось бы. Пробежав десяток шагов, я ухватился за поручень и, подтянувшись, оказался внутри. Первым делом метнулся к пулемёту, Лом сделал всё, чтобы предоставить мне удобную позицию.

Как только мои пальцы обхватили ручки грозного агрегата, страх моментально испарился, уступая место ярости. И плевать, кто передо мной. Просто банда, желающая нас ограбить, или наёмники очередной куклы, или посыльные от самих демонов, или американские спецназовцы. Для последних противник как-то плоховато стрелял, но неважно, они начали первые и теперь получат по заслугам.

Как только аппарат поднялся на высоту восьмого этажа, я открыл огонь. Вид открывался отличный, вот они все, ползают по руинам. Часть продолжает стрелять в наш дружный коллектив, другие переключились на воздушную цель. Теоретически, они своим огнём могли повредить какой-то механизм, но обшивка, особенно снизу, была неуязвима для автоматных пуль. Пулемётная полусфера также была защищена композитной броней, оставляя окошко для прицеливания, закрытое бронестеклом. Через него я сейчас и целился.

Пальцы вдавили клавишу спуска, пулемёт ответил сильной вибрацией, а на врагов полился дождь из огня и свинца. Если не ошибаюсь, каждая пятая пуля была трассирующей. Спасения не было. Уйти от пуль, летевших параллельно земле, они ещё как-то могли, а огонь сверху в городе, где почти не осталось целых крыш, был неотвратимой смертью.

Получили все, патроны я не экономил, переживая только о нагреве ствола. Потом, когда от огневой группы уже остались только кровавые пятна на камнях, я попросил Лома развернуться и занялся маневренной группой. Эти, как я правильно догадывался, уже подбирались через соседний дом. Поскольку там сохранилась часть крыши, они попытались временно схорониться. Но Лом, который располагал тепловизором, указал мне место. На то, чтобы равномерно перемешать людей с досками, кирпичами и шифером у меня ушло секунд десять, не больше. После этого дал Лому отмашку, чтобы возвращался за остальными…

— Солнышко, потерпи всего две секунды, — просил Башкин, когда ползал вокруг лежавшей Марины на четвереньках с пинцетом в руке. — Мне только ухватиться, как следует. Рана неглубокая, потом зелёнкой помажем и всё.

Марина, надо отдать ей должное, не возражала против боли, но у учёного никак не получалась операция. Пуля, хоть и сидела неглубоко, застряла там намертво. Инструмент просто соскакивал.

— Может, пассатижами? — предложил Винокур.

— Вячеслав Игоревич, идите вы… следить за обстановкой, — проворчал учёный, снова залезая в рану пинцетом.

— Да разрежьте вы рану уже, — прошипела Марина через стиснутые зубы.

— Больно это, — Башкин утёр рукавом пот со лба. — А обезболивающее тебе нельзя. Местное если только.

Окопавшись в безразмерном медицинском сундуке, он выудил баллончик со спреем, прочитал название, потряс его и брызнул струёй прямо на рану. Марина от неожиданности вскрикнула.

— Больно? Спросил я.

— Щиплет, — пожаловалась она. — И холод по телу пошёл.

— Вот и отлично, — сделал вывод Башкин. — Теперь ложитесь плашмя и расслабьтесь, не совсем, конечно, но… а вы, Дмитрий Сергеевич, придавите её за плечи, мало ли что.

Я аккуратно положил руки ей на плечи, тело её едва заметно дрожало, видно, что такие испытания дались ей нелегко. Наблюдать, как твою любимую женщину, внутри которой твой ребёнок, режут скальпелем — занятие не для слабонервных. Но и отводить глаза я не стал. Расширив рану с помощью скальпеля, Башкин снова ухватился за конец пули, теперь уже отлично видимый, но инструмент снова соскользнул.

Учёный вздохнул, проглотив ругательства, после чего поискал глазами Винокура.

— Вячеслав Игоревич, — сказал он, обнаружив офицера в орудийной башне, — давайте пассатижи. Только спиртом промойте.

Инструмент из ремонтного набора и так выглядел стерильным, а теперь, обильно политый спиртом, точно годился для операции. Учёный уже совсем бесцеремонно залез в рану, ухватил пулю и начал её раскачивать. Марина замычала, стиснув зубами моток бинта, который ей вовремя подсунул Винокур.

— Потерпите, ещё секунду… минуту… двеееее…

Выдернув сплющенную пулю, Башкин едва не опрокинулся назад, но при этом издал победный клич. Марина резко расслабилась и закрыла глаза, бинт выпал изо рта.

Башкин, снова утерев пот, стал работать над раной. Промыть было несложно, средства имелись. Но, по-хорошему, тут бы швы не помешали, шовный материал имелся где-то в запасах, а вот запаса умелых рук у нас не нашлось. Впрочем, проблему решил Лом. Выйдя из кабины, он склонился над раненой девушкой, несколько секунд смотрел на рану, после чего вынул странное приспособление из недр своего плаща. Штука эта напоминала пистолет, но вместо дула впереди торчали странные стальные рога. Если я правильно понял, это такой медицинский степплер, который скрепляет рану скобами.

Лом приставил его к ране, несколько раз нажал на «спуск», после чего края раны оказались связаны тонкой полимерной нитью, после этого он покрутил небольшой маховик сзади, нить, конец которой всё ещё оставался в приборе, потянулась назад, края раны стянулись, а ведьмак аккуратно отрезал нить ножом.

— Вот, собственно, и всё, — сказал Башкин, спиртовой салфеткой стирая кровь. — Сейчас нужно поспать, часа через четыре рана схватится, а к завтрашнему утру вы о ней забудете.

С этими словами он полил рану каким-то чудо-зельем из стеклянной пробирки.

— А вот как они сюда добрались, — раздался голос Винокура из башни.

Я бросился к иллюминатору, так и есть, у пристани стоял вместительный корабль, старый, но на вид вполне исправный, на палубе которого стояли двое мужчин с оружием и в форме, точно такой же, как у тех, что нас атаковали.

— Теоретически, можем взять языка, — сказал Лом. — Выясним, кто это такие, и почему они начали стрелять. Не похожи они на дикарей, явно прибыли сюда издалека. Думаю, американцы, или кто-то местный, кто работает на них.

— За каким бесом они нам? — спросил Винокур. — Ну, прибыли и прибыли, чего теперь? Американцы, китайцы, хоть папуасы. Подняли оружие не на тех, теперь пусть не жалуются.

— Слава, сделай так, чтобы они домой пешком добирались, — попросил я. — Вплавь, через Панамский канал.

Просить дважды не пришлось. Винокур дождался, пока воздушное судно зависнет под нужным углом, после чего влепил снаряд в борт чуть ниже ватерлинии. Потом второй, потом третий. А когда на палубе началась суматоха, приложил картечным снарядом. Когда мы улетали, я с мстительным удовольствием наблюдал, как судно идёт ко дну, а немногие выжившие спускают шлюпки. А уже среди этих выживших я разглядел высокого крепкого мужика, который даже с большого расстояния выглядел грязным и оборванным. Какое-то подобие военной формы натуральным образом расползалось лоскутами на его фигуре.

— Кукла! — крикнул я остальным.

— Где? — Винокур немедленно начал разворачивать орудие.

— Вон, смотри, в лодке, — я указал пальцем.

— Это действительно кукла, — подтвердил Лом из кабины. — Следует уничтожить.

Пушку мы пока оставили, зато использовали бортовой пулемёт. Куклы могут уворачиваться от пуль, но только не в тесной шлюпке, где вокруг куча народа, а за бортом вода, которую они так не любят. Поток свинца просто разорвал на куски людей, что спаслись с судна, и куклу, а также превратил в кучу обломков спасательную шлюпку. Даже если кто-то чудом выжил, то вряд ли сможет выбраться на берег, да и неизвестно, кто на запах крови приплывёт, акула или что-то похуже.

Уже потом, когда мы набрали высоту и стали уходить в сторону открытого моря, на горизонте появилась знакомая чёрная фигура, появилась, осмотрелась и снова растаяла. Они продолжали терять боевые единицы, но при этом никак не хотели оставить нас в покое.

Скоро берег скрылся за горизонтом. Нам предстояло обогнуть материк с востока и лететь на юг, где и располагался город Сан-Паулу. Оставалось немного, ещё двое суток, ну, пусть, трое, и мы будем на месте, где останется только шагнуть в портал.

— Предлагаю к берегу больше не подлетать, — сказал Коростин, выходя из кабины.

— Поддерживаю, — не оборачиваясь, проговорил Башкин, глядя в свой чемодан.

— А выдержим? — с сомнением спросил я, поглядывая на спящую Марину.

— Для девушки есть место, остальные могут потерпеть, — сказал Винокур. — Иначе рискуем крупно попасть.

— Дело не только в постоянных попытках нападения, — Башкин захлопнул чемодан и начал объяснять, — допускаю, что наш аппарат так и останется для них неприступным, дело в том, что враги уже примерно вычислили наш маршрут.

— Допускаю, что они знали его заранее, — угрюмо сказал Коростин. — Как минимум, догадывались. А теперь знают точно. То место в городе, где стоит пирамида, не простой объект. Он для них имеет большой значение, хотя понять его нам не светит. И вот мы прорываемся, хоть и зигзагами, но в том направлении. Куда? Вот именно.

— Ну, я не был бы столь пессимистичен, — сказал Башкин. — Всё-таки это иная форма жизни, их ход мыслей далёк от нашей логики.

— И, тем не менее, нужно быть готовыми к тому, что там, в конце пути, они сделают нам козью морду, — со вздохом сказал Коростин.

— А мы разве не по воздуху полетим? — спросил Винокур. — Лично я собрался прямо с вертолёта десантировать. На пирамиду эту. А потом держать оборону, пока установка не заработает.

— Я тоже на это рассчитываю, — добавил я.

— Это на бумаге, — продолжал свои пораженческие разговоры Коростин. — А на деле может многое измениться. Как минимум, придётся несколько километров пролететь над сушей. Нас три демона чуть не угробили, а там их будет десятка два. Ещё допускаю, что эти новомодные двигатели просто откажут вблизи пирамиды. Или в зданиях, которых там без малого миллион, засядут стрелки с ПЗРК. Или вход в пирамиду через тоннель, а он находится в тридцати километрах к западу, и больше туда никак не попасть.

— А нам разве внутрь нужно? — с сомнение спросил я. — С крыши никак?

— Лучше быть на уровне земли. Место для открытия портала — это пятачок метров тридцати в диаметре. Если получится, зайдём внутрь, если нет, будем работать с крыши. Думаю, второй вариант тоже подойдёт, только ждать придётся дольше.

— Я предлагаю следующее, — Лом вышел из кабины и попытался подытожить всё услышанное. — Сейчас мы летим строго над морем, игнорируя даже острова и рифы. Выходим на нужную широту, поворачиваем на запад, потом летим строго в направлении города. При подлёте активируем форсаж (тут такое есть, на самый крайний случай), прорываемся к пирамиде и высаживаемся либо на неё, либо на ближайшее здание. Так у нас будет шанс опередить погоню. Потом последний бросок и… результат.

— Твои бы слова, да богу в уши, — проворчал Винокур.

Разговор на этом прервался, новых тем не было, как и самого желания говорить. Откровенно говоря, мы все друг другу надоели, каждому хотелось побыть одному, долгое вынужденное нахождение в тесноте стального гроба не идёт на пользу общению.