Полуночная ведьма. Театр теней

Глава 9 Ритуал мертвых

Бадо́ застыла посреди равнины, сотканной из теней. Пространство заволокло сизым туманом. В небо поднимались странные деревья с голыми ветвями, ощетинившимися острыми сучьями, словно дикобраз – иголками. Из сочащейся чем-то темным земли росли столь же темные лозы. Повсюду руины, пепел и острые голые камни – будто верхушки спрятанных под землей скал.

Холодные, мертвые земли.

Некоторые демоны и блуждающие по Юдоли Хаоса полуночные ведьмы пытались использовать силу теней, чтобы, как и Бадо́, соткать в мире мертвых подобие мира живых. Выходило плохо. То ли они уже успели позабыть, как выглядит обитель смертных, то ли попросту не умели созидать. А может, разрушительная мощь Балора низводила любое творение, любой источник живой силы до умерших еще до рождения растений, пепла и обугленных Руин.

В воздухе вихрились темные потоки энергии. Вот бы вобрать ее всю в себя, стать средоточием магии мира теней… Однако Бадо́ как сосуд полуночной силы и без того была наполнена до краев.

По земле, то ли покрытой темным гноем, то ли истекающей кровью, брела полубезумная старуха. На ней был длинный грязный плащ с капюшоном, прикрывающим спутанные седые волосы.

Карман… «Прародительница» полуночной магии и одна из самых знаменитых ирландских ведьм.

Бадо́ презрительно скривила носик. И в кого она превратилась?

Карман явно была не в чести у Балора. Что странно, ведь ее сослали в мир теней вслед за королем демонов. За какие прегрешения Балор запер ее в Юдоли, отказываясь открывать брешь в мир живых, Бадо́ не знала. Однако среди душ и низших фоморов ходили слухи о том, что Карман однажды напала на него.

Как бы дико это ни звучало, слухам Бадо́ верила. В своей жестокости Карман подобна оголодавшему, одичавшему псу. Нападала на каждого без разбору, на всех, кто попадался у нее на пути.

«Что вы, смертные, знаете об истинной тьме…» – подумала Бадо́, глядя на ведьму.

– Ты… – прошипела Карман, заметив ее. – Как посмела ты, нечестивая, ко мне явиться? Из-за тебя я оказалась здесь. Из-за тебя…

Бадо́ бросила быстрый взгляд по сторонам. С истощенной ведьмой, за долгие десятилетия позабывшей свое мастерство, она еще как-нибудь справится. Но сразу с четырьмя?

– Остынь, Карман, – поморщилась Бадо́.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, ведьма? – откинув капюшон рукой с крючковатыми пальцами, прошипела та.

– Между нами разница в каких-то пару десятков лет. А что насчет полуночной силы и величия…

Бадо́ многое могла сказать на этот счет, но вовремя заметила выросшие за спиной Карман темные фигуры. Легки на помине… Лица, лишенные каких бы то ни было черт. Псевдочеловеческие тела, окруженные темной дымкой. Они не были ни душами, ни живыми людьми, ни человеческими воплощениями. Наверное, слова «порождения тьмы» подходили им лучше всего.

Карман дала сыновьям говорящие имена: Даб – «тьма», Дотер – «зло» и Дэйн – «насилие». Они славились тем, что гонялись за чужими душами подобно теням-охотникам. Карман становилась могущественнее рядом с ними, а они обретали истинную силу лишь рядом с ней.

Ведьма уже вскидывала руку, чтобы отдать сыновьям приказ – броситься на Бадо́, разорвать, растерзать… или хотя бы попытаться. Не хотелось проверять, насколько хорошо у них это получится. Убить Бадо́ они не убьют, но могут расплескать заключенную в ней полуночную силу, которую она собирала по капле столько веков…

– Я могу освободить тебя, – торопливо проговорила Ткач Кошмаров.

– Я и так свободна, – фыркнула Карман.

Однако костлявые пальцы замерли в воздухе. Ведьма облизнула ссохшиеся губы, ожидая, когда Бадо́ снова заговорит.

– Освободить по-настоящему. Открыть для тебя теневые тропы в мир живых.

Карман поднесла дрожащую руку, похожую на птичью лапку, ко рту. Ее глаза увлажнились, заставив белки покраснеть. Что-то в ее облике внушало Бадо́ брезгливость, но выдать этого нельзя. Карман нужна ей как союзница. Как враг она может быть слишком опасна. И знания, которыми она обладает…

– Разумеется, не просто так.

– Что тебе от меня надо? – Отнять ладонь ото рта Карман забыла, а потому слова звучали неразборчиво.

Двое ее сыновей разбрелись по разным сторонам, третий положил безволосую голову матери на плечо. Карман рассеянно его погладила. Того и гляди, почешет за ушком.

Тряхнув головой, Бадо́ озвучила свое желание.

– Вот как… – Карман пожевала губы. Покачала головой. – Опасный ты, ворониха, выбрала ритуал.

Не просто опасный. Для многих, даже полуночных колдунов, – чудовищный в своей сути, извращенный. Ритуал рождения, крепко связанного со смертью.

– Хорошо подумала? Из мертвого чрева может родиться лишь мертвое дитя.

– Думаешь, я этого не знаю? – прошипела Бадо́. – Делай, как я велю, если хочешь получить свободу.

Карман стрельнула в нее острым взглядом. Старуха-ведьма не боялась Бадо́, несмотря на всю ее силу и древность – сама и древнее, и сильней. Однако они обе понимали, что Карман у Бадо́ на крючке. Быть запертой в Юдоли Хаоса более четырех столетий – жестокое наказание. Ведьма жаждала солнечного света, тепла и полноценной жизни среди людей. Осуществить последнее могущество ей позволяло… осталось только проникнуть в мир живых.

Старуха шепнула что-то одному из сыновей, и он, торопливо кивнув, ринулся к растущему неподалеку дереву. Попытался отломать от него тонкую ветвь, но кора в тот же миг покрылась шипами. Сын Карман жалобно заскулил. На землю потекла багряная, едва ли не черная кровь. Бадо́ жадно впилась в нее взглядом. А ведь она думала, что порождения мира теней – и сами не больше чем тени. Столь же эфемерные, призрачные, бесплотные. Но нет, плоть у них все же была, пусть и слишком мертвая для того, чтобы считаться человеческой.

Второй сын Карман бросился первому на подмогу. Места для разума в их безволосых темных черепах не нашлось. Бадо́ убедилась в этом, когда и он попался в ловушку брата. Теперь он скулил, пританцовывая на месте, словно от боли, и прижимая раненую руку к безгубому провалу-рту.

Бадо́ раздраженно закатила глаза, но Карман лишь умиленно улыбалась, словно волчица, наблюдающая за возней щенков. Ведьма протянула руку, по которой заструилась темная энергия, и дерево разом иссохло.

Без сомнения, то было не просто дерево, а очередное порождение теней в известном живым воплощении. Карман забрала его силу, лишив возможности выпускать когти-шипы. Даб, Дотер и Дэйн радостно накинулись на дерево, обрывая ветвь за ветвью, и бросились к матери с добычей.

Она взяла все, что ей принесли, и погладила по голове каждого из сыновей. Каждому шепнула ласковое слово.

Бадо́ виделось нечто противоестественное в такой близости ведьмы с порождениями теней. Однако ей вспомнилась Каэр и Ловец Снов, которого та называла сыном. Очередное порождение, хоть источником его была рассветная сила. Объединяло двух таких разных ведьм и «матерей» одно: опустошающее, убивающее изнутри одиночество.

Карман разломила ветвь пополам и, словно стилосом[6], хранящим в себе следы первородной полуночной магии, принялась чертить на земле загадочные знаки. Часть из них Бадо́ узнавала, часть была ей смутно знакома, остальные же она и вовсе видела впервые.

Земля отзывалась на оставленные на ней знаки странным влажным причмокиванием. Вихри полуночной силы стягивались к двум древнейшим ведьмам. Воздух из-за перенасыщения магией становился густым и плотным. Будь здесь Морриган, задохнулась бы от бьющего в ноздри и заполнившего легкие до отказа запаха полыни.

Знаки шли по кругу. Во внешнем кругу – по часовой стрелке, во внутреннем – против часовой. В середине той же веткой Карман выкопала небольшую ямку и велела сыновьям ее вспахать – загрести оттуда столько земли, сколько смогут. Они бросились выполнять ее поручение, затоптав по пути половину начертанного.

Бадо́ зашипела сквозь стиснутые зубы, раздраженная столь небрежным отношением к ритуалу. Однако Карман лишь посмеивалась, наблюдая, как сыновья выгребают черные комья из ямки руками, будто оголодавшие псы в поисках зарытой в саду кости.

– Достаточно, мои сладкие.

Они отпрянули, растягивая в жутком подобии улыбки вновь обозначившиеся провалы-рты. Карман вновь начертила стертые ими знаки.

– Сколько силы ты готова отдать за это заклинание?

– Тебе? – подозрительно сощурилась Бадо́.

Карман устало вздохнула.

– Земле, ворониха. Земле.

Бадо́ стояла, глядя себе под ноги, то сжимая пальцы, то снова их разжимая. Не для того она веками охотилась за полуночной силой, чтобы так легко ею разбрасываться. Было лишь одно исключение… нет, два. Клио и Морриган. Бадо́ родила их, даже зная, что часть драгоценного дара утечет через пуповину в вены ее дочерей.

Обряд в самом сердце мира теней – нечто совсем иное. Вопрос в том, получится ли у Карман? Стоит ли доверять древним слухам о могуществе этой ведьмы? Но что еще ей оставалось?

Никто, кроме Карман, не мог свершить подобный ритуал.

– Что вышло из земли, уйдет в землю. Что ушло от меня в землю, вернется ко мне, – прошептала Бадо́.

Не заклинание, не молитва, а что-то вроде мантры, призванной принести толику успокоения. Ткач Кошмаров вскинула голову, заглядывая в глаза старухи.

– Половину.

Карман щелкнула языком.

– Щедрый, однако, дар.

Который, помимо прочего, значил, что все то время, пока ритуал не будет закончен, Бадо́ будет наполовину слабей.

– Забирай, – выдавила она. – Пока не передумала.

Бадо́ не знала, как именно это произойдет, а потому не была готова, что рука Карман станет бесплотной, полупрозрачной, светящейся потусторонним светом, которому нет ни места, ни названия в мире живых.

Призрачная рука беспрепятственно вошла в ее грудь, причиняя боль, невозможную для руки настоящей. Бадо́ истошно кричала. Тело ее выгнулось. Хрустнули позвонки. Она чувствовала, как искривленные пальцы Карман сомкнулись на ее нежной плоти. Чувствовала, как когти ее пропороли.

Ведьма резко подалась назад. На ее ладони лежало давно уже не бьющееся сердце Ткача Кошмаров. Темное, сочащееся магией, словно кровью. Хрипло дыша, Бадо́ сфокусировала на нем затуманенный взгляд. И только когда алые всполохи боли померкли, увидела, что Карман вырвала ровно половину ее сердца.

А потом бросила в выкопанную яму и засыпала землей.

– Подойди ко мне, – велела она Бадо́.

Та, едва держась на ногах, подчинилась. Острым когтем Карман пропорола тонкую белую кожу на ее запястье. Через разошедшиеся края Бадо́ увидела лишь застывшую черную кровь. Карман нацарапала на ее ладони все те же древние знаки. Бадо́ морщилась от боли, но терпела. Эта боль – лишь тень того, что ей уже довелось пережить.

В рану потянулись потоки полуночной силы. Влились в вены, и из них наконец закапала густая, багряная немертвая кровь. Та, что текла в венах сыновей Карман. Та, что текла и в ней самой древней ведьме.

Она орошала землю, питая зароненное в нее зерно. Бадо́ держала руку запястьем вниз, пока чары не перестали действовать, а кровь – капать.

– Как долго ждать? – хриплым от волнения голосом спросила она.

– Кто знает… Все зависит от твоей силы и от отклика мира теней. Приходи сюда каждый день, удобряй землю кровью. Для этого достаточно повторить знаки на твоей ладони.

Бадо́ исподлобья взглянула на Карман.

– А ты что, уже куда-то собралась?

Старуха-ведьма вцепилась в рукав ее платья, жалобно захныкала:

– Душа моя, отпусти к живым. Свежим воздухом подышать, глотнуть свободы. Никуда я не денусь. Но если хочешь – привяжи к себе. Я же слышала, что говорят демоны – тебе подвластны оба мира.

«Мне подвластен, карга, и третий – сновидческий – мир».

Понимание, что она на крючке у Карман, как та – на ее крючке, настроение не улучшало. Ритуалом ведьма отобрала у нее половину колдовских сил, и если что-то пойдет не так…

– Привяжу, даже не сомневайся, – отчеканила Бадо́.

Для привязки она использовала то же заклинание, к которому прибегала Морриган, делая Клио своим якорем во время блужданий по глубоким планам мира теней. Но, конечно, Бадо́ изменила – кто-то сказал бы осквернила — его. Теперь она была для Карман и якорем, и магнитом…

И, если понадобится, палачом.

Древняя ведьма взглянула на сыновей полными слез глазами.

– Ваша мама свободна.

– Но ты вернешься сюда, если что-то пойдет не так, – ледяным тоном сказала Бадо́.

– Вернусь, душа моя, куда же мне деться. Подойдите ко мне, мальчики.

Они послушно приблизились и приникли к ее груди. Карман обняла их. По щекам с тонкой, будто пергамент, коже, покатились крупные бусины слез.

– Вы были мне хорошими сыновьями. Вы спасли меня от безумия и тоски.

Карман приникла к губам Даба своими, и в душе Бадо́ поднялась волна отвращения. Но интуиция подсказывала, что главное впереди, а потому она заставила себя смотреть.

Нет, Карман не целовала Даба – она пила его силу. Его суть. Высосала всю энергию Даба до капли, оставив лишь тонкую оболочку. Та упала на мертвую землю, словно выползок. Дэйна и Дотера Карман поглотила тоже.

Бадо́ стояла, оцепенев. Кто знает, отчего ведьма не захотела приводить сыновей в мир живых. Может, это вовсе невозможно. Почему Карман не оставила их в мире теней, уже куда ясней. Она намеревалась отыграться за упущенные годы, за свое пленение в царстве вечной ночи, за поражение от рук Туата Де Даннан.

А для этого Карман нужна огромная сила…

Совладав с собой, Бадо́ хищно улыбнулась. Возвращение древней темной ведьмы в Ирландию будет ей только на руку.

– Готова? – проникнувшись торжественностью момента, негромко спросила она.

Карман с блестящими от слез глазами кивнула. И Бадо́ открыла ей путь в мир живых.