Темная сила Вселенной

ГЛАВА 16

Дворец правосудия драпсков оказался похожим на… ну, скажем так, на транспортный терминал. Когда мы прибыли, чашеобразное купе остановилось среди множества точно таких же — некоторые из них были заняты, другие пустовали. Должна сказать, что это наблюдение я сделала не сразу. Мне пришлось карабкаться из купе вслед за своими спутниками, преодолевая кривизну борта, — в одной стене оказались специальные выступы. Однако стоило мне лишь очутиться наверху, как я смогла разглядеть все, что мне хотелось. Мы определенно находились в транспортном терминале. Я не видела никакого намека на зал заседаний, даже никакой двери, только ряды ожидающих пассажиров купе и других, более крупных средств передвижения. К самой площади вплотную подступали здания. Сквозь крыши, сделанные из какого-то прозрачного материала, виднелось темнеющее небо, подсвеченное мягким сиянием окружающих строений. Чаши купе тоже флюоресцировали, как я рассеянно заметила, а их поверхности казались зеленоватыми.

— Далеко еще до вашего Дворца правосудия? — спросила я, приведенная в себя капитаном Макой, который осторожно дотронулся до моего локтя.

— Он перед тобой, — проговорил высокий драпск прежде, чем Мака успел что-либо ответить. — Здесь ты встретишься со своим скептиком и с ним пойдешь дальше.

Я вполне серьезно задумалась, не упереться ли мне на месте, но, учитывая тот факт, что сам пол немедленно подхватил нас и куда-то понес сквозь беспорядочную суматоху транспортных средств, неустанно выплевывающих своих пассажиров на ту же движущуюся дорожку, я решила смириться. Пока что. Я проверила, хорошо ли помню ориентир мостика «Макморы», и пообещала себе, что отправлюсь обратно при малейших признаках неприятностей. Пускай тогда попробуют уговорить меня снова ступить на землю Драпскии.

Мне уже очень хотелось совершить этот маневр.

— Пойду — куда? — осведомилась я, стараясь не выходить за рамки вежливости. — Честно говоря, мои милые драпски, мне кажется, что вы хотите от меня слишком многого.

— Вами займется скептик Коупелап, — объявил до сих пор не произнесший ни слова драпск с оранжевыми хохолками; его общий диалект был безупречен, однако голос звучал на редкость пискляво. — Торопитесь, фем Морган, а не то опоздаете на последний транспорт. Вам нельзя опаздывать. Вечно ты, Мака, оставляешь такие важные дела на самый последний миг.

— Мы до последнего момента не были уверены в согласии Непостижимой, — с достоинством возразил тот.

В спор вступил еще один драпск, и внезапно мои маленькие спутники заговорили вслух, причем все разом.

Жаль только, все это происходило в месте, где уловить можно было не более половины. Я сердито глянула на них, совершенно уверенная, что этот резкий переход на вербальное общение вызван отнюдь не заботой обо мне, а скорее невозможностью конфиденциального разговора при помощи обоняния в подобной толчее. Казалось, во Дворце правосудия собрались все ныне здравствующие драпски. Я притиснулась поближе к моим сопровождающим.

Они меж тем деликатно подталкивали меня к ближайшему транспорту — длинному и гладкому объекту, похожему скорее на выброшенного на берег пузатого кита, чем на средство передвижения. Поскольку странно подвижный пол прямо перед транспортом заканчивался порожком высотой мне по щиколотку, я приготовилась ступить на твердую почву. Но какая-то секунда все же ушла на то, чтобы свыкнуться с мыслью, что теперь мне вновь придется самой перебирать ногами.

Я сделала этот шаг. В противном случае мне грозила перспектива быть растоптанной толпой драпсков, хлынувшей из раскрывшихся дверей на широкий трап. Эта группа состояла из двух видов: большинство, на мой взгляд, как две капли воды походило на макиев, остальные же казались близнецами высокого бирюзового драпска, который в этот миг подталкивал меня вверх по трапу. Море колышущихся разноцветных султанов выглядело весьма впечатляюще, в особенности если прибавить к этому кольца ярко-красных щупальцев вокруг каждого рта.

Когда толпа аборигенов схлынула, я настороженно заглянула в темную и, по-видимому, совершенно пустую утробу транспорта. Пожалуй, с меня хватит.

— Я шагу не сделаю до тех пор, пока вы не объясните, куда и зачем меня везете.

В тот же миг все пятеро моих сопровождающих ухватили меня за одежду или первые попавшиеся под руку части тела и потянули вперед: Нет, все это было проделано в высшей степени мягко, как будто меня побуждали преодолеть какой-то внутренний страх. Тем не менее я уперлась, готовая усилить сопротивление, если мои спутники продолжат меня подталкивать.

На вершине трапа вдруг вспыхнул одиночный конус света. Там стоял драпск с дерзко торчащими вверх хохолками с желтыми разводами на антеннках и складным веером в одной руке. Я ощутила на своих щеках легкий ветерок от веера, и в тот же миг мой эскорт отступился от меня. Я не оглядывалась на них, но громкое хлюпанье всасываемых щупальцев безошибочно сообщило мне, чем все они заняты.

— Поскольку они не могут ничего объяснить тебе, участница Морган, — заговорил драпск с трапа на безупречном общем диалекте, причем, судя по его тону, все происходящее немало его забавляло, — а я могу объяснить все, предлагаю тебе взойти на борт и позволить этому летательному аппарату отправиться по назначению.

— Скептик Коупелап, полагаю? — осведомилась я, не обращая внимания на Маку, который вновь принялся легонько похлопывать меня по руке, обнаружив, что я тем не менее поднимаюсь по трапу. — Честно говоря, — сказала я скептику, когда наконец добралась до вершины трапа и вошла в круг света, — я буду крайне тебе признательна, если ты объяснишь мне хоть что-нибудь.

— Я в твоем распоряжении.

Если быть более точной, это не скептик Коупелап находился в моем распоряжении, а мое время — в его.

Насколько я могла судить, мы были единственными пассажирами этого странного транспорта, который пришел в движение, как только убрали трап и боковые стены сомкнулись. Как и в чашеобразном купе, сиденья здесь предусмотрены не были, но Коупелап вызвал из пола две табуреточки вроде тех, что я уже видела на «Макморе».

— Твой первый вопрос, — проговорил он уверенно, — касался того, куда мы направляемся. Я отвечу тебе. Мы направляемся в один далекий провинциальный городок в том краю, откуда пошло отважное, поразительно мужественное племя макиев. Тебе придется находиться в изоляции до самого суда, чтобы не допустить вмешательства других племен.

Я открыла было рот, но драпск отчаянно махнул на меня всеми восемью пальцами, и я тут же закрыла его.

— Твой второй вопрос мне также известен. Ты хочешь знать, с какой целью тебя везут в это место, не так ли?

Я кивнула, онемев от удивления, что мне в конце концов попался такой разговорчивый драпск.

— Эх-х, — удовлетворенно протянул скептик. — Но я не могу открыть этого, пока тебе не будет вынесен приговор.

Я обнаружила, что скриплю зубами.

Городок оказался вереницей низеньких, характерно изогнутых зданий, тянущейся вдоль края бесконечных полей. Понятия не имею, зачем драпскам понадобилось строить здесь город, разве что расстояние от всех остальных городов, которые мы миновали по пути сюда, было подходящим. Транспорт не стал ждать, просто выплюнул нас на тротуар и торопливо захлопнул двери, прежде чем со свистом умчаться прочь. Это был не совсем аэрокар, определила я наконец, но передвигался он и не по поверхности земли. Черная прослойка между подошвой транспортного средства и дорожным полотном поразительно походила на складку в м'хире. Словоохотливый скептик семенил рядышком, другие драпски — все, насколько я могла судить, макии — спешили вокруг по своим делам, и я снова приструнила любопытство.

Хотя я давно уже отреклась от собственного народа, мне все-таки подумалось, что я, возможно, единственная из всего Клана, кто стал бы — да и попросту мог — жить, не обращаясь постоянно к силе. Да, я собственными руками устроила себе суровое испытание, но неожиданно оно оказалось весьма полезным. Ни один другой клановец не ступил бы на эту странную планету, не обнаружив своей связи с м'хиром. Что ж, тем хуже для них — я не собиралась делиться ни с кем из сородичей своим опытом.

Коупелап объявил, что здесь нам предстоит пересесть еще на один, последний транспорт. Пока мы ждали, неожиданно налетела небольшая гроза — из тех, что почти задумчиво проливают на землю тяжелые капли дождя, но при этом ничто никогда не успевает намокнуть по-настоящему. Я протянула руку, чтобы поймать одну из этих бесхитростных капель на пути к раскаленной мостовой.

Есть! Она оказалась крупнее, чем полагалось быть капле. К тому же у нее обнаружилось два глаза, которые, не мигая, уставились на меня.

— Это же рыба!

Мой спутник склонился над моей ладонью, колыхнул хохолками, снова распрямился.

— Рыба, — согласился он невозмутимо. — А ты что ожидала увидеть? Корову?

— Я ожидала увидеть обыкновенную каплю воды, — проворчала я, развернув ладонь так, чтобы лучше разглядеть свой странный улов.

Глаза показались большими только потому, что их оптически увеличила капля, внутри которой находилось крохотное существо. Малюсенькое тельце обвивал желтовато-белесый желточный мешок.

Капля воды уменьшалась у меня на глазах, заставляя крошечную рыбку сжиматься все сильнее и сильнее. Она сопротивлялась, время от времени извиваясь. Но плыть ему у меня на ладони было некуда.

— Что мне с этим созданием делать? — спросила я.

Драпск прыснул.

— А что вы обычно делаете с рыбой? Съешь ее!

— Обычные рыбы не падают из дождевых туч, — заметила я, никак не прокомментировав его гастрономического предложения.

— Тогда брось ее на тротуар, участница Морган.

Я немедленно воинственно сжала вокруг крошечного живого существа пальцы. Скептик кивнул в сторону группы драпсков в конце улицы. Они поливали чуть влажную мостовую из шланга, и ручейки воды стекали в прорытые вдоль улицы канавы, в процессе аккуратно собирая всю рыбу еще до того, как та успевала уснуть.

Я перевернула руку ладонью вниз, но ничего не произошло. Рыбка успела прочно приклеиться к моей коже. Драпск изо всех сил старался не показать, насколько его все это забавляет. Я, нагнувшись, аккуратно опустила руку в ручеек, пробегавший мимо моих ступней, и осторожно ее тряхнула. Рыбка дернулась один раз, другой, потом отстала от моей ладони и поплыла навстречу свободе.

— И вы еще пытаетесь привнести в ваш мир магию извне? — спросила я у своего провожатого, обтерев ладонь о тунику. — Рыба, падающая с неба, кажется мне достаточным чудом.

Скептик Коупелап покачался на пятках туда-сюда, и вид у него при этом был нестерпимо самодовольный.

— Магии нет. Ее не существует, участница Морган, — обронил он снисходительно. — Я здесь для того, чтобы доказать это.

С неба продолжали сыпаться мальки, так что я спряталась под крышу какого-то сооружения, предположив, что оно служит чем-то вроде укрытия ожидающим транспорта. Должно быть, на крышах городских зданий должно твориться ужасное месиво — да и запах под стать, — если только дождь не будет достаточно обильным, чтобы смыть злополучных рыбешек вниз.

— Такое часто случается? — спросила я.

Коупелап сжал круглый ротик, потом принялся бубнить, по всей видимости цитируя статью из энциклопедии:

— Обитающая в пустыне рыба гольян мечет икру, способную вынести засуху. Когда ручьи и пруды, как обычно, пересыхают, икринкам ничто не угрожает. Лежа в песке, они ожидают следующего периода дождей, когда бы он ни наступил, в следующем сезоне или в следующем десятилетии. Они ждут, ждут и ждут.

Я открыла рот, решив было, что он закончил свою лекцию. Однако скептик сделал мне знак молчать, надменно дернув хохолками.

— Если на пустыню налетает песчаная буря, песок вместе с икрой взметается в воздух. Не нужно магии, — он презрительно скривился, — чтобы объяснить, что происходит, когда эти икринки попадают во влажное грозовое облако. Облака потом приходят из пустыни сюда и проливаются дождем над городом.

— А вот и наш транспорт, — возвестил он вдруг бодро.

Я двинулась следом за Коупелапом, стараясь не раздавить какую-нибудь из рыб-путешественниц и прикрывая руками голову, чтобы они не угодили мне в волосы.