Темная сила Вселенной

ГЛАВА 32

Теперь, оглядываясь назад, я готова признать, что, пожалуй, позволила ликованию якобы опьяненных драпсков закрыть мне глаза на кое-какие потенциальные последствия, на которые в противном случае я могла бы обратить более пристальное внимание. Но к тому времени я провела в Доме макиев уже несколько часов, принимая целые делегации этих маленьких существ, у которых не было иного желания, кроме как благоговейно коснуться своей Непостижимой, и мне трудно было заставить себя не забывать, что это те же самые создания, которые держали меня под замком до тех пор, пока я не согласилась помочь им.

Вокруг царила та атмосфера, которая подвигает совершенно здравомыслящих во всем остальном существ ни с того ни с сего вытатуировать на коже имена своих мимолетных возлюбленных.

Именно она была виновата в том, что происходило сейчас. Меня окружали исполненные ожидания безмолвные драпски, благоговейно колышущие хохолками. Маленькие ручки то и дело похлопывали меня, побуждая действовать. Я уставилась взглядом на стоявшее передо мной блюдо и задумалась, в своем ли я уме.

— Торопись, Непостижимая, — сказал кто-то. — Они остаются свежими совсем недолго.

«Вообще-то я ничем не рискую», — подумала я, подавив подступающую к горлу тошноту. Подцепила первый из двух ярко-красных щупальцев, которые любезно пожертвовал в мою пользу капитан Макайри — впрочем, жертва была недолговременной: с того момента, когда он передал мне блюдо, на месте старых уже успели отрасти новые, такие же шишковатые. Сброшенные щупальца сжались и стали размером с мой большой палец каждое, но, как я успела заметить, остались пугающе теплыми. Я зажмурилась и отправила одно из них в рот под дружный рев зрителей:

— Макии! Макии!

«Незрелый никник, пожалуй, на вкус ничем не лучше», — пришла я к выводу. На зуб щупальца казались резина резиной, но мне так или иначе предстояло их выплевывать. Пытаясь не думать о происхождении предмета, который я так усердно пережевывала, я открыла глаза и успокаивающе кивнула своим спутникам:

— Следующее!

Я вытащила это лакомство изо рта со всем возможным изяществом и положила его на тарелку, стараясь не приглядываться к нему. Однако все же успела заметить, что красный цвет сошел. Теперь я уже знала, чего ожидать, поэтому второе щупальце прошло легче.

Когда с этим было покончено и тарелку, к моей безмерной радости, унесли, я оглядела моих ликующих хозяев с восторженным чувством преодоления межрасового барьера.

— Все? Церемония уже закончилась? —поинтересовалась я с невинным видом.

Мака вытащил из своего инструментального пояса что-то похожее на ножницы, а капитан Макайри тем временем извлек из пола с другой стороны стола сиденье, и перед ним поставили пустую чистую тарелку. Я зажала руки между коленями и спрятала пальцы в кулаки.

— Вы ведь не предлагаете отрезать мне что-нибудь в ответ, надеюсь? — спросила я с поразительным, на мой взгляд, самообладанием. — Думаю, со мной это не сработает.

Со стороны драпсков, конечно, было очень мило пригласить меня поучаствовать в этой чуточку видоизмененной церемонии их празднества, тем самым символически принимая меня в их племя, но я была не готова жертвовать чем-нибудь невосстановимым.

— Пряди волос будет вполне достаточно.

— А! — сказала я с умным видом, как будто так и предполагала все это время.

Судя по приглушенному курлыканью из задних рядов, драпски отлично поняли, чего именно я опасалась. Я не удержалась от ухмылки. Чтобы совладать с негодующей растительностью, потребовались наши объединенные усилия — волосы Избравшей отличались завидной подвижностью, в особенности, как я обнаружила, когда на горизонте объявлялись ножницы.

Капитан Макайри оглядел холмик огненно-рыжих кудрей, лежащих перед ним на блюде, и его хохолки заметно сникли. Пожалуй, я ему сочувствовала — думаю, несколько минут назад вид у меня самой был ничуть не лучше. Но это не помешало мне скандировать вместе со всеми остальными: «Макии! Макии!» — до тех пор, пока бедняга не запихнул волосы в рот и не принялся их жевать. Судя по скорости, с которой он заработал челюстями и выплюнул маленький мокрый комок обратно, я предположила, что мои кудри оказались на вкус куда гаже его щупальцев.

«Все-таки есть еще на свете справедливость», — подумала я злорадно.

Антеннки Коупелапа шевельнулись, потом наклонились в мою сторону.

— Что ты наделала? — закричал он, и его антеннки возмущенно встали торчком.

Я-то как раз надеялась получить какое-нибудь объяснение этому от него, поскольку макии так развеселились, что, похоже, толку от них было все равно не добиться.

Но, похоже, в тот миг, когда меня ввели в миниатюрный амфитеатрик, скептика что-то расстроило. Остальные драпски, среди которых были скептики, ниакии и хеерии, оторвались от своих приборов и повернулись в нашем направлении. Одна за другой их антеннки приняли то же положение, что и у Коупелапа.

Внезапно меня охватило скверное предчувствие, и я повернулась к капитану Макайри. Его щупальца, включая и те два, что еще не успели отрасти полностью, были крепко зажаты во рту.

«Ой-ёй-ёй», — подумала я. Вслух же, не теряя самообладания, спросила:

— А что я наделала?

Скептик отпихнул Макайри в сторону — если не считать достопамятного хоккейного матча, я еще не видела, чтобы драпски применяли друг к другу физическую силу. Потом легонько похлопал меня рукой, в то время как его хохолки прикасались к моему лицу и плечам.

— Что ж, все уже сделано, верно? — возвестил он нарочито грубоватым тоном, отошел от меня и вернулся к панели, над которой колдовал, когда я вошла.

Остальные драпски так и остались стоять навытяжку.

— Что именно сделано? — потребовала я ответа.

Теперь я уже ожидала чего угодно.

— Ты — макий, — буднично пояснил один из хеериев. — Ты совершила ипстсу. Мы все это ощущаем.

Я поняла, что краснею.

— Ну, — призналась я с таким чувством, как будто совершила что-то преступное или непристойное, — там было празднество и какая-то церемония. Мне не сказали, как она называется. — Я уставилась на свои руки, ожидая увидеть на них щупальца или пурпурно-розовую окраску макиев. — Откуда вы знаете? — спросила я подозрительно.

Капитан Макайри курлыкнул — возможно, подумала я мрачно, он все еще находился под действием интоксикантов, которые принимал в Доме макиев.

— Они просто завидуют. Ты несешь в себе вкус своего племени, Сийра Морган из макиев, и будешь нести всю свою жизнь. Они досадуют, что не совершили с тобой ипстсу первыми. Но теперь все драпски признают твое место в нашем племени.

«Замечательно», — сказала я себе, недоумевая, как это я не догадалась, к каким последствиям приведет проглатывание молекул такого ориентированного на обоняние вида, как этот. Но все же макии нравились мне. Если они хотели заявить свои права на меня, я не собиралась оспаривать их — даже если бы могла.

Похоже, от такой дерзости макия остальные драпски утратили дар речи. Один Коупелап что-то буркнул себе под нос, демонстративно обернувшись ко мне спиной. Не обращая внимания ни на кого другого, я подошла к нему и коснулась его руки.

— Скептик Коупелап, — сказала я негромко. — Уж ты-то, как никто другой, должен понимать, что я сделала это не ради того, чтобы принизить кого-либо из драпсков. Макии праздновали свою победу, и это… произошло. Если бы я знала…

Коупелап курлыкнул, тихо и печально:

— Да, Непостижимая. Похоже, ты только и делаешь, что торопишь события. — Его антеннки с трудом распрямились, приняв более радостное положение, и я с облегчением увидела, что все остальные драпски практически сразу же последовали его примеру. — Как произошло и здесь.

Ага.

— Я очень беспокоилась, как все прошло, — призналась я и уселась рядышком с Коупелапом на скамеечку, которая любезно ткнулась сзади мне в колени. — Макии не сказали мне ничего, кроме того, что они — и, похоже, весь город, кроме разве что вас, — я обвела зал рукой, — празднует какую-то победу. — Я обхватила колени руками. — Откровенно говоря, я не помню никакой победы.

Левертап подошел к нам, а все остальные драпски вернулись к работе. Капитан Макайри устроился на сиденье у двери, что-то довольно мурлыча себе под нос.

— Для племен в целом и для множества отдельных индивидуумов ты достигла большего, чем мы осмеливались надеяться, Непостижимая, — серьезно проговорил главный скептик. — И при этом ужасно рисковала собой.

— Чего такого я достигла? — Я вспомнила связи, которые установила между Драпскией и м'хиром, и те, что разрушила, когда пыталась спастись. — Что я, по-вашему, сделала?

Левертап поднял руки с широко растопыренными пальцами и снова опустил их вниз, словно собирая что-то невидимое. Причем изобразил, на мой взгляд, довольно точно.

— Наши приборы показывают, что связь нашего мира с Благовонным путем восстановилась, — подтвердил он, хотя я уже и так все поняла. — Она не полная, но этого племенам хватит, чтобы снова достичь… — Слово, которое он произнес по-драпскски, было слишком сложным, чтобы я смогла полностью его уловить, но «грипстса» была его частью.

— Она не понимает, о чем ты говоришь, Левертап, — вмешался скептик Коупелап. — Ты снова слишком углубляешься в теорию. Еще раз прошу тебя, уделяй большее внимание результатам, а не подробностям.

— Мне бы хотелось знать и то, и другое, — напомнила я.

Коупелап поджал круглый рот, потом продолжил:

— Как ты заметила, в основе существования племени лежит грипстса, если говорить упрощенно, обмен местами. После Состязания состоялась лар-грипстса, когда члены других племен получили возможность вступить в то племя, которое добилось господства, если захотят. Но суть нашего общества, то, что ушло от нас вместе с нашей магией, — это нечто большее. Это Соединение племен. Теперь, впервые за многие поколения, члены всех племен смогут смешиваться, оставаясь при этом верными собственному. — Они с Левертапом глубоко в унисон вздохнули. — Это самое прекрасное, самое удивительное, что может произойти с драпском, и ты вернула нам это счастье. — Последовала короткая пауза. — Хотя и на время.

— Это те нити, которые я разорвала, — огорченно протянула я. — Но я чувствовала, что еще немного — и остальные свяжутся сами по себе. Я могу… — я с трудом верила собственным ушам, но знала, что так, и только так, будет правильно, — я могу попробовать довести дело до конца.

— Нет! — хором воскликнули драпски, среди которых теперь были не только скептики. Остальные тоже придвинулись ближе, как будто для того, чтобы защитить меня. Все они были страшно взволнованы, в особенности капитан Макайри, который пробился ко мне и сжал мои запястья в пухлых ручках.

Их реакция показалась мне чересчур бурной.

— Я буду очень осторожной, — пообещала я. — Просто тогда я перенапряглась, вот и все. Я знаю, что делать…

— Нет! — отрезал Коупелап, прямо-таки вне себя от тревоги. — Ты не можешь вернуться на Благовонный путь вблизи от Драпскии. На этот раз оно будет поджидать тебя.

Я заморгала, оглядывая невыразительные безглазые лица окруживших меня драпсков.

— Оно? — тупо переспросила я, все еще не понимая. — Вы все знаете? Но как… это была всего лишь галлюцинация…

— Нет, — в третий раз твердо заявил скептик Коупелап. — Иди сюда, — добавил он уже более мягко и подвел меня к столу, заставленному разнообразными инструментами, и выбрал один, похожий на трубку со сплющенным диском посередине. Диск был отполирован и отражал свет, подобно выключенному видеоэкрану.

— Держи его вот так, — велел мне один из хеериев и показал, как управляться с прибором.

Трубка легонько завибрировала. Но чуть было не выронила ее я не по этой причине. Сквозь поначалу холодный, а затем начавший теплеть металл я ощутила м'хир. Не так, как я его обычно чувствовала, не как продолжение собственного «я» — но более отдаленно, как будто наблюдала за ним сквозь чье-то чужое восприятие.

На диске по-прежнему не было никаких изображений, но они мелькали у меня перед глазами: нити льда и огня, сгустки чистой энергии, растягивавшиеся вдоль этих нитей. Темные вспышки перемещались слишком быстро, чтобы можно было уследить за ними, прорываясь сквозь сгустки, но не разрывая их. Там было и что-то другое, настолько странное, что я не находила слов для описания, — но в одном я была совершенно уверена.

Они были живыми.