Темная сила Вселенной

ГЛАВА 49

Инкубаторы оборудованы автономной сигнализацией, запоздало спохватилась я, прислушиваясь к беготне рядом с моим укрытием, и сосредоточилась на том, чтобы скрыть свое ментальное присутствие, превратиться в призрак, еще более бесплотный, чем сознания тех, кто преследовал меня.

Им придется повозиться, чтобы исправить то, что я натворила, искренне надеялась я: начиная с похожего на штукатурку вещества, заполнявшего разломанную панель доступа, и заканчивая опустевшими инкубаторами. Если они будут мыслить по-ретиански и догадаются в поисках пропавших частиц меня заглянуть в сливное отверстие, то им может и повезти. Если…

С другой стороны, я действительно переняла ретианский образ мыслей: это был единственный способ спастись от Фэйтлена и скатов. Я поерзала, чтобы унять судорогу, начавшую сводить правое бедро, и невольно зашипела от боли. Идея забиться в шкаф со спящим ретианским молодняком оказалась даже лучше, чем прятаться где-нибудь на видном месте. Слишком обессиленная, чтобы почувствовать приступ ксенофобии — или копаться в себе, размышляя, чувствую я ее или нет, — я обнаружила, что десятки восхитительно прохладных тел помогают мне держаться на ногах, в их отсутствие я непременно стекла бы на пол, словно какая-нибудь медуза. Поддержка была настолько надежной, что можно было даже подремать. Но я не стала, слишком хорошо понимая, что старшие могут разбудить эту молодежь в любой миг. Хотя вряд ли их станут вызывать, пока поиски меня будут продолжаться. Морган рассказывал, что ретианские недоросли туповаты и не способны к выполнению никаких мало-мальски творческих задач.

Я не знала, сколько мне еще ждать. «Но, — сказала я себе, морща нос от затхлого запаха и ощущения бугристой резиновой кожи, прижимающейся ко мне со всех сторон, — приходилось мне бывать и в худших местах».

Мой мир заколыхался, как будто я попала в чашу с застывшим желе, а какой-то великан постукивал пальцем по ее бортику. Я встряхнулась, испугавшись, что молодые ретиане все-таки проснулись и начали выбегать в коридор.

Движение прекратилось, возможно, то была мимолетная дрожь, пробежавшая от одного к другому во сне, воспоминание о детстве, наполненном бессмысленными поисками пищи на болотах, прежде чем инстинкт заставил их выйти на сушу, где их уже поджидали взрослые.

Как бы то ни было, это послужило для меня предостережением и побудило выбраться из шкафа — даже и не знаю, как бы я справилась с этой задачей, если бы не тонкий слой слизи, покрывавший кожу каждого ретианина. Едва я вывалилась в коридор, пространство, которое я только что занимала, тотчас же сомкнулось — мои товарищи по шкафу снова сдвинулись вплотную друг к другу. Ну и ладно, я тоже не очень-то буду по ним скучать.

Голова у меня кружилась все сильнее и сильнее — не то давало о себе знать внутреннее кровотечение, не то тело просто пыталось отключить мое сознание, чтобы выжить. Идти по этому коридору, в свете ярко горящих теперь ламп казалось неразумным.

Что-то пронеслось мимо, легонько задев меня; я подняла руку, чтобы отмахнуться, и сообразила, что прикосновение было у меня в голове. Оно казалось вполне безопасным. Я отважилась расширить свое восприятие.

«Сюда, — прошелестел внутренний голос, незнакомый и такой усталый, что он вполне мог бы принадлежать мне самой. — Сюда».

Этот незримый проводник был ничем не хуже любого другого. Я оперлась рукой о стену и пошла на этот слабый зов, гадая, куда же он меня приведет.

Я не знала имени, но была уверена в том, к какому дому принадлежит обладательница этого худого надменного лица. К Дому Парсов. Чьей бы дочерью она ни была, я ощущала силу, перетекающую между ней и м'хиром, связь с ее Избранником, которую не прервал сковывавший ее искусственный сон.

В комнате были еще две женщины из Клана — я прошмыгнула внутрь, пока выходивший оттуда ретианин возился с тяжелой тележкой. Одним из недостатков передвигающихся независимо друг от друга глаз была их склонность одновременно концентрироваться на чем-то одном и таким образом терять все периферическое зрение.

Все три находились, судя по всему, в коме; все были взрослыми и Открывшимися. Каждая из трех носила крошечное дитя, зачатое — в этом я совершенно не сомневалась — при помощи Балтира, а не своего Избранника.

Интересно, что они скажут, когда проснутся и обнаружат, что их младенцы связаны узами силы со мной, а не с ними?

Двух других я знала, видела мельком, когда они были еще Избирающими, а я проводила свои исследования. Ни одна из них не обладала сколько-нибудь серьезной силой. Демер садд Парс. Я не знала, что она успела открыться, и поэтому понятия не имела, кто ее Избранник. Вторая, Эст садд Парс, избрала Шедлата ди Мендолара и, воспользовавшись своим правом, взяла имя своего более могущественного партнера, став таким образом Эст сада, Мендолар. Она даже произвела на свет одного ребенка — всего лишь садда.

Три женщины, подвела я итог, две из них садд, третья, скорее всего, тоже. Все из Дома Парсов. Каждая вынашивает мою потенциальную генетическую копию. Что ж, предприимчивый Фэйтлен подал остроумную идею — если ретианская технология могла справиться с одной простой проблемой.

Я прекрасно понимала, что здесь затевалось. Кто-то — я не могла поверить, чтобы у ди Парса хватило средств и смелости провернуть все это в одиночку, хотя ради возможной выгоды он не побоялся рискнуть своими родственницами — пытался увеличить число ди, и не просто ди, а таких, которые обладали бы точно такой же смертоносной силой, как я. Одновременно они пытались увеличить крепость связи между матерью и ребенком у этих Избравших — используя частицы моего тела. Скорее всего, их даже не интересовало, хотели сами женщины того или нет. Но у них ничего не вышло.

Я чувствовала, что эти связи слабеют — словно три свечки, грозящие вот-вот угаснуть на ветру. То была незримая пуповина, связывающая мать и дитя во время беременности; она должна была крепнуть до самого дня появления младенца на свет. В противном случае ребенок умирал. Такое случалось в нашем недавнем прошлом, так что этот медицинский аспект был одним из немногих, известных клановцам. Передо мной было доказательство того, что главным было не физическое нахождение нерожденного младенца в утробе одной из женщин нашей расы, а нечто более глубокое, уникальное. Эти похищенные частицы меня были обречены в тот самый миг, когда Балтир забрал их и заставил расти среди чужой силы, вдали от моей.

Возможно, я могла и не разорять те инкубаторы, но, учитывая заинтересованность ретиан, я была рада, что не оставила для их экспериментов ничего своего.

Мой живот пронзили две симметричные молнии, как будто для того, чтобы напомнить мне проверить еще одну вещь. Я не чувствовала никакой связи с тем, что могло находиться внутри меня; я поняла это в тот самый миг, как очнулась. Что еще могли сделать со мной ретиане?

Второй вопрос, а именно: что мне с этим делать — требовал некоторой доли везения и приложения определенной энергии. Я привалилась к контейнеру с Демер садд Парс — вряд ли она стала бы возражать — и задумалась, не удастся ли мне убедить мои ноги сделать еще шажок.