«Второго шанса убить с первого взгляда не бывает».
— Неизменные Истины для Каждого Мужчины
Камео почувствовала изменения в Лазаре, как только показались его люди. Любые намёки на мягкость испарились. Он превратился в неуязвимого человека. Мужчину, который убьёт любого, кто посмеет его потревожить.
Что она узнала из его битвы с грифоном: если Лазарь решил нанести удар, у врага нет шансов на выживание.
Никогда за всё своё существование она не видела никого агрессивнее, яростнее и неистовей. А ведь она жила с одиннадцатью бессмертными воинами, одержимыми демонами!
Лазарь хоть осознал, что улыбался, разрывая грифона на кусочки?
Она была очарована его мужской красотой. Его татуировки — по крайней мере, те, которые она увидела на руках — говорили о великой жизненной силе. И ей очень хотелось узнать об остальных. Его движения были быстрыми, мастерскими, с плавной грацией, как будто он скользит по воде.
Если он был таким сильным после смерти, то на какие подвиги способен, вернувшись к живым?
После его крика люди в рекордно короткое время собрали палаточный лагерь.
— По коням. — Он спрятал сердце грифона в сумке, которую забросил на своего крылатого коня, а потом запрыгнул и сам.
Камео протянула руки, и он подхватил её, усадив перед собой.
Раны на плече и животе пульсировали, но Камео сдержала дрожь. Нет причин заставлять его испытывать вину — Несчастье всегда поступал так с ней — когда он так хотел ей помочь.
— Где же дети? — Виола огляделась, излучая беспокойство.
— Твой будущий супруг здесь, моя богиня. — Урбан направил свою лошадь в её сторону.
Ивер ехала позади него.
— Твоя любовь признана официально самой жуткой, братец.
— Согласна, — сказала Виола, вздохнув от облегчения. — Не хочу хвастаться, но сомневаюсь, что когда-либо соглашусь… выйти замуж.
— Я заставлю тебя передумать, — настаивал мальчишка.
Боже, помоги всем дамам, когда этот ребёнок станет взрослым.
С момента рождения Ивар и Урбан были защищены от всего мира. С их способностями так и должно быть. Плюс ко всему, когда они злились, рожки прорастали из их голов, а ногти менялись на когти. Бронзовую кожу покрывали разноцветные чешуйки, а глаза становились неоново-красными. Пока они были маленькими, то легко теряли контроль над трансформацией.
— У тебя есть кольцо. Ты всех их можешь доставить к порталу. Там я и встречусь с тобой, — обратилась Виола к Лазарю. — Идите. Сейчас же! — И она исчезла так быстро, что никто ничего не успел возразить.
— Виола может перемещаться. — Лазарь натянул поводья жеребца. — Нужно запомнить.
Он собирал сведения обо всех, с кем был знаком. Каждый может стать врагом.
«Я тоже его изучаю», — поняла Камео.
— Я не собираюсь использовать кольцо, пока грифоны так близко, — сказал он.
— Согласна.
Пока он уводил их подальше от лагеря, а его создания проливали кровь, Камео старалась следить за битвой, поэтому осторожно, чтобы не зацепить крыло жеребца, перекинула ногу. Затем и вторую, обхватив талию Лазаря. Обхватив себя руками, она взглянула на небо и ахнула.
Небесные змеи и грифоны столкнулись с таким страшным грохотом и взрывом, что земля вздрогнула. Клыки рвали. Когти резали. Грифоны использовали свои крылья с металлическими наконечниками, а воздушные змеи вовсю пускали хвосты с шипами, избивая ими, иногда хватая за голову или шею и ломая их.
Прежде, ощущая угрозу, она переходила в режим выживания и не ощущала демона. Сейчас же Несчастье разговорился.
«Небесные змеи ненавидят тебя и защищают только из-за приказа Лазаря. Многие умрут сегодня. Выжившие обвинят во всем тебя. И правильно! Как долго ещё Лазарь будет желать тебя, а? Однажды, ты обернёшься назад и поймёшь, что именно в этот момент променяла его привязанность на безопасность».
Печаль чуть не расколола её надвое.
«Они и его защищают», — возразила она.
Несчастье показал ей изображение. Последняя сцена, увиденная в зеркале: Лазарь уходит, не оборачиваясь.
Печаль усилилась.
— Ты прикрываешь мою спину? — Горькое удивление прозвучало в голосе Лазаря.
— Да, сэр. Сержант Камео приступила к своим обязанностям!
— К обязанностям… или к желаниям? — Она ощутила, как его твердый, длинный и толстый член потерся об её сердцевину.
Камео застонала, не в силах избежать сладостного трения и постоянного давления.
— Ты бесценное сокровище, солнышко. — Он прикусил мочку ее уха, вызывая целую волну возбуждения.
Она? Сокровище? Никто никогда не говорил о ней таких слов. Она таяла перед ним. Его щетина колола её щеку. Её грудь увеличилась, а соски превратились в бисеринки. Ее охватил ошеломляющий жар, тягучий и знойный.
«Так легко соблазнить. Он же хочет всего одну ночь, не больше…»
Её руки сжали кинжалы. Демон все испортил!
— Скажи мне, — медленно приказал Лазарь. — Как на этот раз Несчастье охладил твой пыл?
— Не прочтёшь мои мысли, как обычно?
— Подозреваю, что у тебя там припрятана целая бомба.
Копыта жеребца отбивали ритм всё быстрее и быстрее. Вскоре она увидела мужчину среди небесных змеев. Питомцев Лазаря он будто не замечал, стреляя в грифонов и используя свои крылья, уничтожая тех, кто встал не его пути.
На нём была набедренная повязка. Мускулатура развита ещё сильнее, чем у Лазаря. Верхняя часть его тела переливалась сапфировым цветом, а нижняя — изумрудным.
Он расправлял длинные крылья, покрытые перьями, только для того чтобы сложить их и пронзить чудовищ. В каждой руке он держал по топору.
— Кто это? — спросила она.
Лазарь бросил взгляд через плечо и нахмурился.
— Не знаю. Но позволю ему жить, так как он не вредит моим любимцам.
Действительно. Хотя и грифоны, и небесные змеи относились к незнакомцу как к врагу, кусая и царапая его.
— Интересно, почему он помогает тебе, — произнесла Камео.
— Или тебе. Может быть, он посланник Гадеса.
— Или?..
Он проигнорировал её вопрос, сказав:
— Возможно, он специально усыпляет бдительность небесных змеев. Не имеет значения. Они и его победят.
— Как можешь ты быть столь уверенным?
— Мой отец тренировал их, как тренировал и меня.
Так… их тоже вынуждали выживать в самых опасных ситуациях?
— Я знаю королеву Геру…
— Бывшую королеву, — прервал он её. — Она лишена титула.
— Верно. Бывшая королева прячет твоего отца, да?
На мгновение его лицо исказилось от ярости.
— Да.
— Расскажи мне. — Она потёрлась щекой об него. — Пожалуйста.
— Он… потерял свободу движений. Едва мог ходить, не говоря уже о сражении на мечах. Она же ворвалась и убила мою мать, в то время как мы, беспомощные, ничего не могли сделать, только смотреть. У него не было сил сопротивляться, а мои попытки оказались тщетны. А потом она переместила его.
Вряд ли фраза «ты бы всего лишь ребенком» облегчит его чувство вины. Вина всегда найдет путь к сердцу и не простит грехов.
— Ты больше не тот мальчик, — произнесла она. — Ты мужчина. Самый сильный из всех, кого я знаю.
Последовала тяжелая пауза. Потом, сжав зубы, он сказал:
— Я такой же, как и мой отец.
— В смысле?
— Я… Я не хочу больше об этом говорить.
Он уверенно усадил её перед собой, проведя большими пальцами по её груди.
Отвлекающий манёвр? Печально. Камео проигнорировала вспышку тепла во всем теле.
— Королева, которую я помню, ненавидела всех мужчин. Почему она оставила твоего отца?
О, Камео слышала сплетни о том, что Зевс запер Геру в башне, унижая и насилуя. Потом, когда он её все-таки сломал, то женился на ней и отпустил. Несколько лет она отыгрывалась, изменяя со всеми его друзьями и врагами. Гера заключила множество сделок с королевами, свергая лучших мужчин мифов и легенд Древней Греции.
Может быть, Тифон и его жена тоже попали под прицел?
— Как трофей, возможно, — в конце концов, произнёс Лазарь.
Камео положила голову ему на плечо и обхватила руками, утешая.
— Мне так жаль.
— Тифона ослабили отношения с моей матерью.
Камео услышала горечь в голосе… и обвинение? Он считал, что она тоже его ослабила?
Именно из-за слабости он требовал всего одну ночь и не больше. Чтобы выиграть, ей нужно доказать, что она только усилит его.
Докажет? Сможет ли?
Он добавил:
— Гера не хотела причинять боль ребенку, как она сама сказала. Но она знала, что я когда-нибудь стану мужчиной. Она использовала Жезл Разделения, отобрав часть моей души. С помощью артефакта мною можно было управлять. Потом, когда я стал старше, она передала Жезл Джульетте. Отдала часть меня, будто я был её собственностью.
Она обняла его ещё сильнее.
— Мне жаль, — добавила она, смахнув бегущие слёзы.
— Я накажу обеих. Я должен. — Ненависть в его глазах стала пугающей. — Я тоже получу свой трофей.
Демон довольно замурлыкал в голове Камео. Желание отомстить было одной из форм проявления несчастья. Пока Лазарь был зациклен на этом чувстве, он не мог чётко видеть, что хорошо, а что плохо.
«Бедняжка Камео. Никогда не будет на первом месте. Всегда только как утешение».
«Никакое я не утешение!»
Но… что же тогда? Лазарь никогда не поставил бы её потребности выше своего желания отомстить. С ним она всегда будет на втором плане. Если вообще будет. Какая удручающая мысль.
На этот раз Лазарь не пытался её поддразнить, и это беспокоило.
«Прекрати! Он не важен! Благодаря кольцу Виолы они скоро расстанутся. И больше, скорее всего, никогда не встретятся».
Это напутствие не приободрило.
Когда они двинулись дальше, были слышны лишь всхрапы лошадей и конский стук копыт. Вскоре они отошли достаточно далеко от места сражения — от грифонов, которые, несомненно, собирались их преследовать — чтобы открыть портал. Портал, который приведёт их прямо к переходу до дома.
Лазарь открывал портал снова и снова, чтобы все люди смогла сквозь него пройти. Последними остались он и Камео.
— Мы на месте, — произнёс он безжизненным голосом.
Уже пора?
Своим людям он крикнул: «Стойте». Затем спешился и помог Камео и Ивер сделать то же самое и снял сумку с сердцем грифона со своего плеча.
Виола появилась, как и обещала. Груды металла нигде не было видно, на ее руках сидел Принцесса.
Урбан отказался от помощи Лазаря и спрыгнул самостоятельно, изящно при этом поклонившись.
— Почтение самому прекраснейшему величеству.
— Чуток перегнул палку, мой мальчик, — Виола потрепала его по щеке.
— Я не мальчик, а воин!
Зловонный воздух долетел до Камео, и она сморщила нос. Их окружал мрачный серый пейзаж. Голые деревья опустили ветви, как будто боролись за жизнь, но проиграли. Как минимум пятнадцать разновидностей животных были разбросаны по окровавленной земле, их останки были на разных стадиях разложения. Насекомые выползали из пустых глазниц и грудин. Маленькие искореженные существа сновали по обглоданным костям.
Виола подняла брови в… замешательстве?
— Что-то здесь не так. Ну, ладно, не обращайте внимания. Я сталкивалась и с худшим.
Ивер хлопнула ресничками и, протянув руки, помчалась вперёд.
— Смотрите! Щеночек! Мы возьмём его? Пожалуйста!
— Ивер! — воскликнула Камео. — Остановись!
Лазарь сжал пальцы ее руки в кулаке. Его другая ладонь оставалась в кармане, сжимая то, что до сих пор там находилось.
— С девочкой всё будет в порядке, обещаю. Физически, по крайней мере. Любой другой побежал бы в противоположном направлении.
Он провел её вперёд и… местность изменилась. Камео ахнула. Здесь светило солнце на восхитительно голубом небе. Росли высокие деревья с янтарными сочными листьями, с листьями цвета счастья, как и глаза Лазаря. Она сделала глубокий вздох. Воздух благоухал чистотой и свежестью.
Останки исчезли, как и жуткие насекомые с не менее жуткими зверями.
Ивер топнула ножкой.
— Это нечестно! Я хочу моего щеночка!
— Тётя Катарина найдёт для тебя ещё лучше, — ответил ей Урбан. — Она обещала, помнишь?
— Как это возможно? — спросила Камео от Лазаря. Он с важностью ответил.
— Ты же знаешь, что я могу читать мысли. Я также могу… изменить восприятие. Создать иллюзию. Обычно это работает, — добавил он.
Было ли что-то, что этот мужчина не мог?
— Так это ты создал то гнилое гадкое место?
— Да.
Конечно. Кто же в здравом уме захочет тут что-то искать?
— И где портал? — спросила Камео. «Не говори мне. Я не хочу уходить».
Он указал на два высоких дерева. Воздух между которыми мерцал, как алмазная пыль.
В ее горле пересохло. Видение воплотилось в жизнь.
— Давай отправим твоих друзей домой.
Лазарь стоял у портала. Он вглядывался вдаль, пока одна минута перетекала в другую.
«Думает, как меня удержать?»
Он должен был так думать. Его слова подтверждали, что она остаётся здесь. Пульс Камео ускорился.
Он вынул сердце грифона из сумки и кинжал из ножен на поясе. Одним взмахом разрезал сердце напополам. Из него потекла чёрная слизь.
Мерцающие руки вынырнули из портала и забрали половину сердца. Плотный воздух пришёл в движение, мерцая бриллиантовой пылью, невидимый импульс прошёлся сверху вниз. Лазарь спрятал вторую половину в сумку. Для Камео на завтра?
— Всё в порядке, мой маленький кошмарик, — Виола опустила Принцессу Зефирок и хлопнула в ладоши. — Готовы вернуться домой?
Ивер надула губки.
— Наверное.
Урбан пожал плечами.
— Если мы должны.
— Мы должны, — сказала Камео. — Ваши родители, наверное, сожгли дотла Будапешт, перевернули каждый камешек, разыскивая вас.
Оба ребенка вздрогнули.
Виола взяла за руки Урбана и Ивер и обернулась через плечо к Камео.
— Подари Лазарю его прощальный поцелуй… с языком. Я бы так и сделала, — она подмигнула, а потом потянула детей в портал.
Они прошли сквозь портал с Принцессой и исчезли.
Земля затряслась под ногами Камео, когда Лазарь прожёг её своим взглядом.
— Останься. Еще на одну ночь.
— Я…
«Хочу этого». Так сильно.
Она хотела наполненных удовольствием ночей, эротичных утр и нежных дней. Но проклятые последствия. Благодаря зеркалу она знала, что случится при выборе этого пути.
Когда они с Лазарем расстанутся, а они расстанутся, она знала, Несчастье оставит воспоминания… или сотрёт, толкнув снова на эту же ошибку. Проявить интерес к бессмертному по имени Лазарь, который может быть или не быть ключом к её счастью, который может захотеть убить её или пощадить.
И ещё оставался неизвестный путь. Провести с ним всего оду ночь. Что тогда случится?
Она не знала, ждет ли её унижение, опасность или отказ.
Без большого риска и награда не особо ценна.
«Я должна рискнуть. Поставить на второе видение».
Ей еще предстояло сделать несколько вещей в мире смертных. Для Лазаря…
— Нет, — прохрипела она, качая головой. — Я не останусь на ночь.
Солнечный свет сгладил его черты, когда он дотронулся до её щёк. Лазарь был прекрасен, с его насмешливыми чёрными глазами. Такими чёрными, что внезапно они стали голубыми. С этими изогнутыми длинными ресницами. Резкими чертами, острыми скулами, прямым носом и мягкими губами, которые созданы для поцелуев. Поправочка. Для поцелуев именно с ней. С тёмной щетиной, покрывавшей его подбородок.
Его адамово яблоко вздрогнуло, знак его радости… и её удовольствия.
— Я могу заставить тебя остаться, — сказал он. — Могу удерживать здесь, пока портал не закроется.
О, нет, нет, нет. Её друзья часто вели себя как диктаторы, это ее отталкивало её. Мужчина из ее фантазий будет относится к ней как к равной.
— А я могу использовать твоё сердце, чтобы снова его открыть.
Лёгкая улыбка мгновенно исчезла.
— Мы ещё не закончили, солнышко. Я найду тебя. Я всегда буду тебя искать.
Слова были сказаны резким тоном, но они ей понравились. Понравились настолько, насколько были отвратительны Несчастью.
Она поиграла кончиками его тёмных волос.
— Я вернусь… за Ларцом.
Он вяло покачал головой.
— Ларца нет здесь.
— Ты не можешь знать.
— Могу. Клянусь тебе, он спрятан не здесь.
— Слухи…
Он резко ее оборвал.
— Слухи говорят, что он в каком-то из измерений. Но их тысячи.
Вот чёрт. Значит, всё так, как он говорит. Это конец.
— Ты будешь скучать по мне?
— Буду, — он потёрся о Камео.
Удовольствие вспыхнуло… и погасло. Это не может быть концом.
— Я заключу новый договор. Если ты найдёшь способ пройти через портал, тебя ждёт вознаграждение. Я поцелую тебя… — Она провела ноготком по его груди. — Везде, где только скажешь.
Его зрачки расширились, что-то вспыхнуло в них, где-то очень глубоко.
— Поцелуй меня.
Да. Она встала на цыпочки и прижалась к его губам. Он раскрылся без колебаний, провел своим языком по её, будто пробуя первоклассное вино, а потом потерял контроль, растворился в ней. Он сосал и покусывал, его руки блуждали на её бедрах, ниже, везде.
Он набросился на нее с силой урагана. Ммм… Он был твердым и сильным, ничто не могло остановить Лазаря. Каждое скольжение языка намекало на те удовольствия, что он может ей предложить, дразнило её.
И… и внутри неё засияло чистое счастье, которое ярким огнём уничтожало темноту. Свет, который она так долго ждала, но всегда была им отвергнута. Подобной сладости она не познавала никогда, даже с Алексом.
У Лазаря никогда не было иллюзий по поводу того, кто или что она. Он знал её, и она ему нравилась, несмотря ни на что. Она так долго была одинока. Она вернётся.
Несчастье вступило в борьбу, утопив её в горе, уничтожая возбуждение.
Заплакав, Камео прервала поцелуй и отступила. Лазарь потянулся за ней, но она сделала ещё шаг назад.
— Мне жаль.
— Камео. — Из его горла вырвалось рычание. — Ты моя. Я хочу то, что принадлежит мне.
«Так привлекательно». Ее охватила дрожь, уничтожая печаль. «Добро пожаловать обратно, возбуждение».
Больше никаких поцелуев, он и так заполнил все её мечты и, скорее всего, свел с ума. Она заставила себя отступить ещё, увеличивая расстояние между ними, и подошла прямо к двум деревьям.
— Думаю, что от такого поцелуя ты могла забеременеть, — произнёс он. — Ты обязана остаться, чтобы я убедился.
— Если ты хочешь меня, мой бездонно темный, тогда приди за мной.
«Других вариантов нет».
— Останься!
Искушение. О, какое искушение. Если она останется, у них будет немного времени для себя. Но не будущее.
«А я хочу будущего. Это моя единственная надежда».
Ещё один шаг от него.
— Помни о награде.
В состоянии страшной агонии он последовал за ней.
— Я и не смогу забыть. А ты?
Ах. Что, если она его забудет?
— Ну, мы все немного рискуем.
— Почему? Почему ты так поступаешь?
— Потому что хочу быть больше, чем на одну ночь.
— У тебя и её может не быть. — Он сжал кулаки. — Останься, — настаивал Лазарь. — Твои соски затвердели. Спорим, твои трусики промокли насквозь. Позволь успокоить нас обоих прежде, чем уйдёшь.
Возбуждение поглотило её, чуть не подкосив ноги. Она собрала все свои силы и покачала головой. Схватив вторую половину сердца, Камео безоглядно помчалась в нишу портала.