Темный. Плохой. Незнакомый

Глава 21

Джейсон

Эйприл опустилась на диван напротив, подальше от света лампы. Я налил себе еще виски. Даже в гневе у нее были идеальные черты лица.

— Не начинай снова, — сказал я. — С меня хватит.

— И не планировала. Я устала кричать, Джейсон. Ты все равно, черт возьми, никогда не слушаешь.

— Чего ты хочешь?

Ее лицо осунулось, словно белый лист бумаги.

— Почему она?

— Почему не она?

— Я серьезно. Я видела фотографии, но просто не понимаю.

— Ты никогда не поймешь.

— А ты попробуй объяснить. — Она скрестила ноги, снова и снова нервно покачивая одной из них. — Она такая же извращенка, как и ты? Это все? Тебе нужна уродливая девчонка, чтобы играть в твои больные игры?

— Она вовсе не уродлива. Даже близко нет.

По ее губам скользнула слабая улыбка.

— Если ты так говоришь.

Я вздохнул.

— Я познакомился с ней в чате…

— Это многое объясняет.

Я удивленно поднял брови.

— Ты хочешь знать или нет?

Она закатила глаза.

— Продолжай.

— Джемма веселая, сексуальная и жизнерадостная. Она естественная и настоящая. У нее нет никаких дурацких ожиданий или глупых идеалов. Она такая, какая есть. Я нахожу ее красивой.

— И она извращенка? Должно быть так и есть.

— Это не твое дело.

Она застонала.

— Не могу поверить, что твои извращенные потребности снова довели нас до такого, я думала, ты покончил со всем этим.

— Она другая.

— Да, она другая. Я признаю это. — Она рассматривала лак на ногтях. — Я была зла. Ты не хуже меня знаешь, что это не может закончиться. Мы слишком много вложили. Еще один достойный сезон в клубе мог бы помочь нам обоим, у меня намечается тур по воссоединению Cherry Electric, у тебя есть спонсорские контракты, если нам удастся сохранить их. Нам нужно еще двенадцать месяцев.

Мое сердце ушло в пятки.

— Нам не нужны еще двенадцать месяцев. Нам нужно разойтись. И чем скорее, тем лучше.

— Ты все еще не собираешься отказываться от дома, не так ли? Я не хочу доводить дело до суда, Джейсон. Этого унижения итак уже достаточно.

Я почувствовал, как у меня сжалась челюсть.

— Чего ты добиваешься, Эйприл?

— Я добиваюсь соглашения, чтобы терпеть это дерьмо еще двенадцать месяцев. Я назначу на завтра встречу с пиарщиком.

— Я уже говорил тебе, что не скажу ни слова против Джеммы. Ни единого слова.

— Тебе и не придется. Пиарщики все скажут за тебя. Мы просто терпим, смеемся над слухами, утверждаем, что ты навещал какого-то бедного фаната, который заболел, или что-то в этом роде.

Я улыбнулся этой нелепости.

— Никто не поверит в это.

— В это поверят все. Никто не хочет верить, что у Джейсона Редферна, национальной суперзвезды, был сомнительный роман с какой-то девушкой из чата. Толстые девушки, занимающиеся сексом, вызывают у людей дискомфорт. Они будут смеяться над этим, но на самом деле не поверят. Она станет бурей в стакане, и это будет лучшее, что ты можешь для нее сделать.

Я не хотел верить ей верить но эта чертова сука была права. Тупоголовые лузеры и их травля в сети. Чем скорее закончится этот скандал, тем скорее Джемма сможет вернуться к нормальной жизни. Черт, я хотел этого.

— Знаешь, а это забавно. Я провел годы в окружении женщин, которые хотели меня только из-за того, кем я являюсь. Какая ирония в том, что единственная девушка, которая действительно что-то значит, — это та, кто считает известность нарушением правил.

Смех Эйприл разнесся по комнате.

— Она бросила тебя?

— Да. Вот такая она девушка.

— Она кажется настоящей находкой, — усмехнулась она. — Так мы договорились или нет?

Джемма

Я заперлась в квартире, полагаясь на Тессу, которая приносила мне пакеты с лапшой и фаст-фудом. Репортеры все еще были снаружи, но с каждым днем их становилось все меньше. Скоро они устанут, как и все остальные. По крайней мере, я на это надеялась.

Травля распространилась по сети. Ленты Джейсона в «Твиттере» и «Фейсбуке» были заполнены обычными футбольными новостями, но комментарии под ними продолжали источать яд. Я много раз думала написать, но решила, что за его профилем наверняка следит публицист. Я просто хотела услышать его голос, узнать, как у него дела.

Не все они были плохими. Были и комментарии, наполненные более дружелюбными голосами, добрыми душами, предлагающими благонамеренный баланс яду. Иногда они заставляли меня плакать, искренне умоляя заглянуть за дым и зеркала, за рамки фотошопа и дизайнерской одежды и оценить человека по тому, что у него внутри.

Несмотря на свой жесткий реализм, я лелеяла тайные фантазии о том, что Джейсон Редферн бросится в виртуальную выгребную яму и встанет на мою защиту. Эти фантазии, конечно, были нелепыми. Он хранил радиомолчание, и я его не винила. Я делала то же самое.

Конечно же, посыпались предложения с непристойными суммами за откровенные рассказы. Я не стала с ними церемониться. Я бы скорее оказалась на улице, хотя до этого мне предстояло бы пройти долгий путь, даже если бы чат окончательно расторг мой контракт.

Я была совершенно не готова, когда раздался этот звонок. Незнакомый номер звонил снова и снова, не оставляя голосового сообщения. Я ответила с опаской, надеясь, вопреки всему, что это кто-то из начальства чата пытается дозвониться до меня, но была готова в мгновение ока сбросить вызов, если это окажется кто-то из таблоидных стервятников. Это оказался ни тот, ни другой.

Мое сердце ушло в пятки, когда я услышала его голос:

— Не вешай трубку. Пожалуйста.

— Джейсон…

— Я хотел позвонить раньше, но было так много людей, которые буквально одолевали меня. Как ты держишься? Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке.

Я была не в порядке, слезы уже наворачивались, но я не собиралась обременять его этим дерьмом.

— Все хорошо.

Он вздохнул с облегчением.

— Хорошо. Я пытался дозвониться по твоему номеру в чате. Он отключен.

— Меня отстранили от работы. Нарушение условий контракта.

— Черт. Мне жаль. — Его голос был таким печальным. — Тебе нужны деньги?

Предложение задело, хотя и было сделано из лучших побуждений.

— Я в порядке. Надеюсь, это временно.

— Мне так жаль, Джемма. Я не хотел, чтобы все так случилось.

Я не смогла удержаться от смеха, ужасного, смиренного смеха.

— Это не твоя вина, что у меня ужасная, эгоистичная сучка-подруга, Джейсон. Это я должна извиниться перед тобой.

— Пожалуйста, не надо. — Я чувствовала, как он улыбается. — Я скучаю по тебе. Пожалуйста, не позволяй всему этому дерьму в газетах достать тебя, все это чушь собачья.

Комок в горле заставил меня прохрипеть слова:

— Тебе нужно идти. Ты, должно быть, занят. Я смотрела игру в субботу по телевизору.

— Мне хотелось бы, чтобы ты посмотрела какую-нибудь получше, я дерьмово играл.

— Ты выглядел потрясающе.

— Я не чувствую себя потрясающе.

Как и я. Но я промолчала.

— Я видела выражение лица Эйприл, надеюсь, вам удастся остаться вместе. Ну, знаешь, ради дома и всего остального.

— Мне плевать на этот дом, Джемма. — Я услышала, как он провел пальцами по волосам. — Мне нужно идти, мы интенсивно тренируемся. Кажется, все важные матчи начинаются одновременно.

— Спасибо, что позвонил.

— Спасибо, что ответила.

Я так много хотела сказать, но ничего из этого не озвучила. Гудок отбоя ударил, как удар в спину, и у меня внутри все перевернулось.

Кара с Рэйвен прибыли в мой конец города и пришли с парой бутылок вина и охапками сочувствия.

— Ублюдки эти журналисты, все они, — выплюнула Рэйвен. — Ненавижу этих сукиных детей. Никогда ни о ком не скажешь доброго слова, пока они не здохнут или не станут частью их сомнительной политической повестки.

— Я не уверена насчет этого, — сказала я. — Но они довольно противные. По крайней мере, они, кажется, любят Эйприл Редферн.

— Только потому, что она их жертва, — сказала Кара. — Они любят хорошие душещипательные истории.

— Может быть. — Вино пошло на пользу. — Он позвонил мне.

Две пары бровей взлетели вверх.

— Звонил?

— Просто чтобы узнать, как у меня дела.

Кара практически набросилась на меня:

— Ты сказала ему, что скучала по нему? Пожалуйста, скажи мне, что сказала.

Я покачала головой:

— Я была немногословна. Жаль, что я не сказала больше.

— Позвони ему!

— Возможно, вскоре. Он может быть с ней или со своими товарищами по команде, я не хочу создавать ему проблем.

— Тогда напиши ему.

У меня что-то защемило в груди, то же самое, что и раньше.

— Я не знаю.

— А почему бы и нет? — спросила Кара. — Ты же скучаешь по нему, не так ли?

Я снова улыбнулась своей грустной улыбкой.

— Постоянно.

Мне бы хотелось рассказать им, рассказать как мне страшно, как я боюсь отказа, смущения и всего того дерьма, что напечатали газеты. Боюсь, что он увидит меня такой же, какой видят они, когда-нибудь, если не сегодня. Боюсь, что он уже переключился на другую девушку из чата, но в этот раз на кого-то более стройного и красивого. На кого-то, о ком не писали бы во всех газетах.

Кара, казалось, почувствовала необходимость сменить тему разговора. Я была благодарна.

— Когда ты вернешься танцевать?

Я пожала плечами:

— В этом году, в следующем, когда-нибудь или никогда.

— Мы сможем удержать этих засранцев подальше.

— Не на всем пути через Лондон.

— Вызови такси.

Я не хотела говорить ей, что экономлю деньги. Не хотела говорить, сколько недель мне осталось до того, как я останусь без гроша.

— Я подумаю об этом.

Она улыбнулась.

— Ты не можешь вечно прятаться здесь, Фиги. Ты слишком ценна для этого. — Она долго смотрела на Рэйвен. — Мы могли бы принести шест, один из переносных… мы могли бы тренироваться здесь.

Рэйвен кивнула:

— Это могло бы сработать.

Я почувствовала, что краснею.

— Вам не обязательно это делать.

— Это наша великая ночь через три недели. Мы определенно хотим, — улыбнулась Кара.

Я в шоке уставилась на нее.

— Ты это не серьезно.

— Смертельно, — усмехнулась она. — Даже если мне придется тащить тебя. Тебе это нужно, Фиги, поверь мне. Тебе нужно снова выйти в люди. Не думай, что мы не видим, как сильно это дерьмо потрясло тебя.

— Ну же, — сказала Рэйвен. — Не позволяй этим засранцам победить тебя.

Мне показалось, что совет был дан несколько запоздало, но я все равно улыбнулась. Возможно, пара тренировок не были бы так уж ужасны.

Хотя я бы сходила на вечер бурлеска. Совершенно определенно.

Джейсон

Я слишком много пил и слишком мало спал, без малейшего энтузиазма выслушивая гениальный пиар-план Эйприл каждый раз, когда ей удавалось заговорить со мной. Позвони своему представителю, назначь встречу, они могут согласовать ее с моим, Джейсон. Ради всего святого займись гребаным делом, ладно?

Жизнь на поле была не намного лучше. «Ньюкасл» разгромили нас со счетом 5–0. Тревор терял терпение, огрызаясь на мою вялую работу ног и отсутствие драйва.

— Разберись с этим или убирайся с гребаного поля!

Стиснув зубы, я продолжал играть, но все равно играл, как дерьмо. Он выругался, когда я отправил еще один мяч мимо ворот, швырнул свой планшет на землю и приказал мне покинуть поле:

— Еще одна ошибка, парень, еще одна, и я сниму тебя с игры в Бирмингеме в субботу. Я, блядь, серьезно. У нас на скамейке запасных есть хорошие игроки, которые отчаянно нуждаются в шансе, а ты даже не можешь притвориться, что тебе, блядь, интересно.

— Жизнь сейчас чертовски тяжела, Трев. Сделай мне поблажку, ладно? Я буду в порядке на этой гребанной игре.

— Лучше бы так и было. — Он пристально посмотрел на меня. — Выездная игра, Джейс. Ты справишься? Сможешь держать себя в руках? Я слышал, что случилось на прошлой неделе в столовой с Фернандесом. Я не могу допустить, чтобы как в 90-е какой-нибудь футболист сошел с ума и перекинул мелкого засранца через ограждение, даже если они будут напрашиваться.

Я выдавил улыбку.

— Я буду держать себя в руках.

— Надеюсь на это. Ты отлично провел вторую половину сезона, парень, достаточно хорошо, чтобы отправить предложение о контракте совету директоров на утверждение. Это пока не решено, но на повестке. Докажи мне, что ты этого стоишь.

Хотел бы я волноваться об этом больше, надеясь, что мое благодарное похлопывание по руке передаст больше, чем мое суровое выражение лица.

— Спасибо, Трев.

— Пока не благодари, Редферн. Просто выйди туда в субботу и покажи этим засранцам, как играть в футбол, ладно?

— Сделаю все возможное.

Я надеялся, что не лгу.

Я сидел в передней части автобуса, а команда скандировала и веселилась у меня за спиной. До конца сезона оставалось несколько игр, а я не мог найти в себе ни капли энтузиазма. Я представил, как мой отец подбадривает меня на трибунах, и почувствовал себя полным идиотом, когда горе застало меня врасплох. Он не видел стольких игр, и эта была лишь одной из многих. Ни лучше, ни хуже. Все эти годы я делал это для него, играя усерднее, играя быстрее, играя лучше. Ради чего? Попасть в зал футбольной славы, как защитник, который когда-то был хорош? Может быть, они могли бы повесить мемориальную доску на доме, когда меня уже давно не будет в живых. Джейсон Редферн жил здесь, и он был из-за этого чертовски несчастен. Упокой господь его веселую душу.

Я надеялся, что семья Джеммы находилась рядом с ней. Я видел их в своей ленте на «Фейсбуке», но лишь мельком, когда ее отец устроил разнос какому-то неудачнику-репортеру «Morning Wake Up Live», но этого было достаточно, чтобы понять, что он выглядел устрашающе. Наверное, ненавидел меня и весь тот ливень дерьма, который я на нее обрушил. Не знаю, почему эта мысль причинила мне такую боль, но настроение от нее точно не улучшилось. К тому времени, как мы добрались до места игры, я был в бешенстве, особенно когда увидел, как подъехал гребаный «WAG-мобиль» и выгрузил всех гребаных прихлебательниц (прим. пер.: WAG — аббревиатура от «Wives and Girlfriends», то есть «Жены и подруги», придуманная британскими СМИ во время чемпионата мира 2006). Эйприл помахала мне через парковку, ее дурацкие модные очки закрывали половину лица. Я не помахал в ответ.

Мы обсуждали стратегию в раздевалке, но я слушал вполуха. Полуулыбка моему маскоту, и я вышел на поле под гимн команды, занял позицию и изо всех сил старался не замечать Эйприл в гребаной ВИП-ложе (прим. пер.: маскоты — дети, сопровождающие футболистов по пути из подтрибунного помещения на поле).

Я ждал свистка.

Время этому дерьму двигаться дальше.

Джемма

Я села смотреть игру, прижимая к груди подушку и держа под боком большой пакет с попкорном. Субботним днем я все еще была в пижаме, а волосы были такими кудрявыми, что я не могла расчесать их даже пальцами. Отсутствие рутины становилось слишком привычным. Слишком простым.

— Это он? — спросила Тесса, хватая попкорн.

Я указала на фигуру в красно-белом, как раз в тот момент, когда камера наехала на него.

— Вот он.

— Мило, — сказала она. — Вперед, «Сингерс»!

Я не смогла сдержать улыбку.

— Спасибо, Тесс. Я знаю, что ты взяла выходной.

— Не, я этого не делала. Просто так выходило по графику. — Она была никудышной лгуньей. — Тебе придется объяснить правила игры, я нихрена не понимаю.

Я рассмеялась, и мне стало хорошо.

— Я тоже. Где Челси, когда она тебе нужна, а? О, подожди, она в редакции газеты, продает меня за небольшие деньги.

— Эта сука на днях прислала мне сообщение. Сказала, что чувствует себя плохо. По ее словам, ей было больно, и она отчаянно нуждалась в деньгах. Утверждает, что не хотела этого.

— Мне насрать, — проговорила я. — Между нами все кончено. Навсегда. Конец.

— Навсегда?

— Определенно навсегда. — Я передала ей попкорн. — Этот пижамный монстр определенно ее вина. Такое дерьмо просто так не забыть.

Тесса одарила меня теплой улыбкой:

— Приятно снова слышать, что ты говоришь, как обычно. Я немного волновалась за тебя, думала, ты совсем спятила.

— Не так уж много раз ты можешь слышать, что ты жирный, уродливый, бесполезный, разрушающий постель демон, прежде чем станешь жестче.

— Сегодня утром на улице было всего три репортера. Думаю, ты их сломала.

Игра прервала наш разговор, «Бирмингем» устремился по полю прямо на Джейсона. Он в несколько длинных шагом добрался до нападающего и отбил мяч, прежде чем тот успел пробить. Судья не выглядел довольным, назначая штрафной удар. Камера приблизилась, и Джейсон нахмурился, сжав челюсти. Его глаза были запавшими и темными, волосы растрепались. Мое сердце бешено колотилось в груди. Я читала новости и знала, насколько важны следующие несколько игр. «Заключай или разрывай» писали они, контракт на следующий год или уход на пенсию.

— Он не выглядит полным весенних радостей, — заметила Тесса. — Ему, наверное, тоже не помешало бы устроить пижамную вечеринку.

Толпа пришла в неистовство, когда «Бирмингем» забил со штрафного, а камеры следили за Джейсоном, когда он двигался по полю, запустив руки в волосы и качая головой. Его тренер был в ярости, другие игроки тоже. У меня перехватило дыхание, когда камера показала безмятежную Эйприл на трибунах. Выражение ее лица ничего не выражало, даже намека на разочарование.

— Думаю, это было плохо, — сказала Тесса. — Он забил им гол, да?

— Похоже на то. — Я подпрыгнула на своем месте. — Давай, Джейсон!

К перерыву я уже смотрела игру через пальцы. На поле он был разъяренным медведем, прыгал из стороны в сторону неровными шагами. Даже я могла видеть, что он несся вперед, не заботясь о том, кто перед ним. Он получил желтую карточку еще до того, как прозвучал свисток, и даже не стал спорить, а с хмурым видом вернулся на свою позицию. Ну же, Джейсон!

Я думала, он взял себя в руки, пока команда перегруппировывалась, но фанаты «Бирмингема» начали скандировать, и камера переключилась на Джейсона, чтобы показать его лицо, похожее на смерть. И тогда я разобрала слова.

Толстых, пухлых любит Редферн! Пухлых, толстых хочет Редферн. Толстых, пухлых любит Редферн.

Мои щеки горели, и я умирала внутри от жалости к нему. Он отреагировал агрессивно, стиснув зубы, когда «Бирмингем» предпринял еще одну попытку поразить ворота. Даже я могла видеть, что подкат был неудачным, он двигался слишком быстро, его нога была вытянута, а мышцы напряжены, когда он столкнулся с нападающим «Бирмингема». Парень сильно ударился о поле и покатился в агонии, когда шипы Джейсона врезались ему в колено.

Несчастный случай.

Ужасный несчастный случай.

Я затаила дыхание, когда Джейсон поднялся на ноги. С ним все было в порядке. С другим парнем не так, он корчился на земле, когда за ним прибежали с носилками. Его нога выглядела ужасно, она была согнула под странным углом, когда его уносили.

Толпа сошла с ума от свистка, шипения и криков, когда Джейсон вышел на поле.

Я ждала этого, дыхание громко отдавалось в моих ушах, когда толпа требовала крови. Судья задумался, но не надолго, объявив неизбежное, и даже Тесса ахнула.

Красная карточка.

О черт возьми.