Темный. Плохой. Незнакомый

Глава 23

Джемма

Без десяти шесть во двор въехал большой черный автомобиль. Я выглянула в окно, пытаясь разглядеть пассажиров, прежде чем ринуться вниз по лестнице. Кара ждала меня, практически подпрыгивая на месте от волнения. Она усадила меня на заднее сиденье, заправив торчащие растрепанные локоны мне обратно под шляпу.

Парень на водительском сидении был здоровенным мужчиной. Суровый взгляд встретился с моим в зеркале заднего вида, и я инстинктивно вжалась в сиденье.

— Джемма, это Маска, — представила Кара. — С Кэт ты уже знакома.

— Джеймс, — сказал мужчина. — Мы сейчас не в «Explicit», Кара. — Его взгляд снова встретился с моими глазами, всего на мгновение. — Мне жаль слышать о травле со стороны таблоидов. Я ненавижу, когда люди вторгаются в мою личную жизнь, могу только представить, насколько было неприятно, когда твоя личная жизнь была освещена всеми СМИ.

Я кивнула.

— Спасибо. У меня бывали и более спокойные времена.

Кэт развернулась на своем сидении.

— Парень моей мамы без ума от «Сингерс», он описается, когда узнает, что мы для него добыли.

— Спасибо, что выручаете, — улыбнулась я.

— Пожалуйста, — ответила она. — Мы надеемся, что он сделает ей предложение раньше, чем планировал. Он помогает моей маме, оберегает ее от неприятностей.

— Думаю, автограф поможет в этом деле.

— Таков план, — заключил Джеймс. — Мы все будем держаться подальше, когда доедем, дадим тебе немного пространства, не волнуйся.

Я вцепилась в блокнот, лежащий у меня на коленях и эту дурацкую маленькую ручку. Я набросала записку, всего несколько строк, надеясь, что этого будет достаточно.

Уже начинало светать, когда мы подъехали к тренировочной базе «Сингерс». Как и следовало ожидать, за ней находилась парковка для игроков. Она была практически пуста, никаких признаков жизни. Поблизости слонялся какой-то старик в шерстяном пальто, с календарем «Сингерс» под мышкой. И я со своим маленьким блокнотом. Я подняла воротник пальто. Пожалуйста, пусть меня никто не узнает.

Подошли еще люди. Мать с двумя маленькими мальчиками и девочка-подросток с помпонами «Сингерс». Пара парней, вооружившиеся футбольным мячом и маркерами. Затем пресса. Я видела, как они расположились у входа, направляя свои объективы на автостоянку игроков. Дерьмо. Я отвернулась, держась к ним спиной.

Сначала подъехал спортивный «БМВ», из которого вышел какой-то долговязый блондин. Он подошел к ограждению, улыбнулся и раздал автографы. Когда подошла моя очередь, я не преминула открыть чистый лист, улыбаясь, как какой-нибудь мегафан. Казалось, он купился на это. Мое сердце забилось быстрее, когда подъехал «Рендж Ровер», но из него вышел не Джейсон, а какой-то молодой парень с такими же кудрявыми волосами, как у меня. Следующим был Тео Фернандес, и на этот раз, даже я узнала его. Он ухмылялся, раздавая автографы, расхаживая с таким видом, словно был здесь хозяином. Еще несколько игроков подходили и уходили, и я начала нервничать. Что, если он не появится?

Послышался визг шин по асфальту, и подъехал еще один «Рендж Ровер». Мое сердце затрепетало, когда открылась водительская дверь. Джейсон вышел из машины с непроницаемым выражением на лице и в черних очках, скрывающих его темные глаза. Он помахал небольшой толпе, но не выказал ни малейшего намерения остановиться. Я прошла вдоль забора, пока он направлялся к входу, стараясь крикнуть достаточно громко, чтобы перекричать остальных:

— Джейсон! Джейсон, сюда!

Мой грязный плохой незнакомец остановился, как вкопанный. Мое сердце остановилось тоже.

Джейсон

Я развернулся на месте, вглядываясь в толпу. Да неужели?

Но она была там. Волосы спрятаны под пушистым фиолетовым беретом, а своими изящными пальчиками она держится за ограждение, глядя на меня. Я снял очки и сделал небрежный шаг вперед. Моя Джемма улыбалась. Ее улыбка была такой яркой, что осветила серое гребаное утро. Я остановился на мгновение, оглядываясь через плечо. Ублюдочные фотографы ждали, чтобы причинить мне боль. Но они не отнимут у меня этот момент. Ни за что на этом гребаном свете.

Я подошел к забору чуть дальше от Джеммы и некоторое время раздавал автографы, прежде чем направиться к ней. Она просунула пальцы сквозь ограду так близко, что я почувствовал запах ее духов. По другую сторону забора, но это было слишком далеко.

Мой голос был тихим, чуть громче шепота:

— Я едва узнал тебя, хорошая маскировка.

— Мне нужно было тебя увидеть. Знаю, это довольно радикально. Я пыталась дозвониться.

— У меня возникли кое-какие проблемы, и я на некоторое время выключил свой телефон.

— Я знаю. — Она просунула кончики пальцев дальше в щели, и я инстинктивно наклонился ближе, прежде чем сдержался. Слишком много людей.

Должно быть, она прочитала мои мысли и повысила голос, чтобы ее услышали:

— Пожалуйста, не могли бы вы подписать это для меня? Я ваша большая поклонница. Наверное, самая большая.

Ее улыбка, ох, черт, ее улыбка. Она просунула блокнот через забор и закрыла глаза, когда я коснулся ее пальцев. Я задержался на мгновение, когда брал у нее ручку, так долго, насколько только осмелился.

— Для кого это подписать?

— Для мистера Бинго. Не спрашивай.

— Мистер Бинго? — повторил я. Она заставила меня улыбнуться, лишь слегла, но так широко, как я не улыбался за все выходные.

— Я выделила для вас страницу, не могли бы вы расписаться и там, пожалуйста. — Ее прекрасные глаза сверкнули, призывая меня перевернуть страницы. Я пролистал блокнот, затаив дыхание, когда нашел записку.

Я ошибалась. Очень, очень ошибалась.

Прости, Джейсон.

Я могу справиться с дерьмовыми таблоидами, я могу справиться с людскими пересудами, я могу справиться с ролью толстой девчонки рядом с подтянутым парнем.

Уверена, что смогла бы справиться даже с ролью жены футболиста.

Я скучаю по тебе. хх

Мой голос сорвался. Мне пришлось откашляться, чтобы прочистить его:

— Тебе не за что извиняться.

От слез в ее прекрасных глазах у меня перехватило дыхание.

— Я совершила ошибку. Я испугалась.

— Ты должна была испугаться, — прошептал я. — Это было ужасно, Джемма, все это. Я бы никогда не заставил тебя пройти через это, если бы знал.

— Все закончилось, — выдохнула она. — Мы на другой стороне.

Но это было не так. Я заключил соглашение с этой сукой Эйприл. Дал ей двенадцать месяцев в обмен на раздел дома поровну, при условии, что мы получим от «Сингерс» еще сезон, и при условии, что состоится ее тур по воссоединению с Cherry Electric. Это дерьмо могло бы даже послужить толчком для ее нового альбома. Как, блядь, мило.

— Я скучаю по тебе, — сказал я. — Я скучаю по твоему смеху. Я скучаю по твоей улыбке.

— А я скучаю по твоим прикосновениям, — ответила она. — Скучаю по тебе, всему тебе. По всему, что у нас было. По всему, что у нас могло бы быть.

— А как же семейная жизнь? Я думал, это невозможно.

— Никогда не говори «никогда», — одарила меня улыбкой она.

Но я сказал «никогда»… Я сказал «никогда», когда пообещал Эйприл следующий год. Я уже нанял пиарщиков, готовых разобраться с нашим дерьмом.

— Приезжай ко мне, — сказала она. — Пожалуйста. Сегодня.

Это разбило мое сердце, когда я сказал «нет».

— Я не могу. Встреча с пиарщиками.

Она выгнула брови.

— Понимаю. Без проблем, может, в другой раз?

Я приблизился лицом к ее лицу так близко, как только осмелился, записывая в блокнот всякую хрень.

— Эйприл хочет двенадцать месяцев, а потом она разделит дом. Я согласился. Я не знал, что ты будешь здесь.

Выражение ее лица стало каменным, глаза наполнились слезами.

— Конечно, я понимаю. Прости, я должна была подумать.

Мои слова прозвучали резче, чем я намеревался:

— Ты не понимаешь. Я ходячий мертвец, просто пытаюсь за что-то держаться.

— Держись за меня.

— Как бы я хотел, Джемма, как бы хотел. — Толпа начала расходиться, время истекало. — Мне пора идти.

— Мне тоже. Меня ждут друзья.

Слова застряли у меня в горле, как чертовы пули:

— Это кажется таким неправильным.

— Все в порядке, Джейсон. Я понимаю насчет дома. Стив рассказал мне о твоем отце. Я понимаю, почему тебе нужно за что-то держаться. Я понимаю, почему тебе нужно это сделать. Уверена, я бы тоже так поступила. — Ее улыбка не коснулась глаз. — Двенадцать месяцев? Бьюсь об заклад, ты не можешь дождаться.

Я был последним на парковке и не мог рисковать еще одной выволочкой:

— Мне жаль, Джемма, я не могу остаться.

— Иди, — сказала она, ее глаза блестели. — Не пропадай, ладно? Позвони как-нибудь. Дай мне знать, что с тобой все в порядке.

У меня даже не нашлось, что ей ответить, только тупая боль в животе, когда я оставил свою милую девочку позади.

Это было чертовски больно.

Джейсон

Кэролайн Воган представляла собой не одну из этих прилизанных пиарщиц, которые расхаживают вокруг и рассказывают о возможностях благотворительности. Она была гребаной убийцей. Я и раньше был вынужден общаться с ней из-за скандала с доггингом, и она блестяще справилась с ситуацией, даже если рассказывать ей об этом было крайне неудобно (прим. пер.: dogging — заниматься сексом более чем с одним человеком в общественном месте, часто как минимум с одним незнакомцем и обычно под наблюдением других). Я дорого заплатил за это, но у меня не было выбора. Она была лучшей. Ее черные, как смоль волосы, были собраны в один из этих закрученных пучков, а модные очки в толстой оправе подчеркивали сексуальность библиотекарши. Она была во всем черном. Черный пиджак, черная рубашка и даже черный галстук. Ярко-розовый штрих на ее губах был единственным нарушением монохромности. Да, она была убийцей, это точно.

Она перегнулась через свой стол из орехового дерева и протянула мне подборку газет, освещающих это безумие, связанное с Джеммой.

— Скажите, мистер Редферн, эти истории правдивы?

Врать не было смысла:

— У меня были отношения с Джеммой, то есть сексуальные отношения. Я познакомился с ней в чате, и она даже не знала, кто я.

— Спасибо за честность.

Уверенности, что именно это она и имела в виду, у меня не было.

— Мне нравится Джемма, очень, и что бы мы здесь не придумывали, это не должно причинить ей вред. Это приоритет номер один, не подлежащий обсуждению. Я никогда на это не соглашусь.

— Конечно, мистер Редферн. Мы постараемся не впутывать мисс Тейлор в это дело, насколько это возможно. Основное внимание будет направлено на вас и вашу жену. — Она ознакомила меня с предложением. Я вздрогнул, когда она дошла до той части плана, где я признавался прессе в своей сексуальной зависимости, но она поклялась, что это был разумный, хотя и неудобный маневр. — Публика любит несовершенных героев. Они полюбят вас за то, что вы человек, мистер Редферн, а секс-наркоманов любят все, это один из самых популярных видов зависимости.

— Самый популярный вид зависимости? — удивленно поднял брови я.

— Совершенно верно. Мы отслеживаем это. Героин, как и следовало ожидать, занимает последнее место. Сексуальная зависимость таит в себе интригу.

— Итак, Эйприл со слезами на глазах выступит на ток-шоу и расскажет всему миру, как сложен брак, и как мы стараемся? А потом я признаюсь в сексуальной зависимости?

— В двух словах. Мы хотим, чтобы публика прочувствовала вашу боль, чтобы она вместе с вами прошла путь исцеления. Мы сыграем правильно, мистер Редферн, и ваша репутация на публике станет еще прочнее, чем когда-либо. Как я уже говорила, все любят героев с изъянами, но еще больше они любят пары с изъянами. — Это было безумно и нелепо, но я все же позволил ей высказаться. — Через полгода все должно измениться. Я уверена, вы будете впечатлены. Я отправила наше предложение представителям вашей жены, и уверена, что мы сможем согласовать сроки, если вы захотите продолжить.

— Мы работаем по этому плану в течении двенадцати месяцев, а затем у нас есть стратегический план выхода, верно? Способ расстаться с минимальным ущербом для наших карьер?

Кэролайн выглядела смущенной, просматривая документы.

— Это не то, что я получила от команды миссис Редферн. — Она протянула мне распечатку. — Стратегия, рассчитана на три года. Она четко изложена.

Ужас, отразившийся на моем лице, должно быть, говорил красноречивее всяких слов. Я чувствовал себя бледным, разбитым.

— Я не могу так долго. Мне нужен выход.

— Три года — разумный срок, мистер Редферн. Особенно, учитывая амбиции вашей жены, добиться успеха на музыкальном поприще. На это потребуется время, ведь бренд Cherry Electric больше не представляет собой ценности. Если она хочет попасть на одну ступень со звездами музыкальных ТВ-реалити, ей действительно нужна более мощная платформа.

Мой голос был не более, чем шипением:

— Меня не волнуют ее гребаные амбиции или ее дерьмовая музыка. Я хочу половину дома, и я хочу уйти.

— Похоже, вы не согласовали это между собой. Я бы посоветовала вам обсудить это с ней перед нашей следующей встречей.

— Ладно. — Я схватил ключи, но она поймала меня за запястье, прежде чем я успел подняться.

— Мистер Редферн, могу я говорить откровенно?

— Продолжайте, — кивнул я.

— Мы с Гейблсом — ваши пиар-консультанты, мы здесь, чтобы консультировать вас по поводу ваших пожеланий, вашего публичного бренда, независимо от того, связано это с вашей женой или нет.

— Да… — подтолкнул я.

— Могу я задать вопрос? Вы вольны отвечать или нет, как сочтете нужным. — Ее голос звучал отрывисто и профессионально, она выдерживала паузу, пока я не кивнул. — Джемма Тейлор. У вас есть к ней чувства?

Несколько секунд я обдумывал свой ответ, прежде чем бросить свои ключи обратно на стол.

— Я влюблен в Джемму Тейлор, мисс Воган. Жизнь не так уж и справедлива в глазах общественности, не так ли?

— Пожалуйста, зовите меня Кэролайн. — Она полезла в ящик стола и протянула мне папку. — Я взяла на себя смелость сформулировать альтернативную стратегию. Позиционирование в социальных сетях слишком мощное, чтобы его игнорировать. Думаю, это может вас заинтересовать.

Я пролистал страницы с хэштегами из «Твитерра», обведенные кружочками.

#ПоддержимДжемму

#НикакихПодделок

#ЛюблюТвоиИзгибы

— Что это?

— Поддержка мисс Тейлор в социальных сетях была просто феноменальной. Похоже, она захватила воображение публики. Обычные женщины болеют за героиню с недостатками, и это, мистер Редферн, создает предпосылки для замечательной пиар-компании.

— Что вы предлагаете?

Она наклонилась ближе:

— Все, что я хочу сказать, мистер Редферн, это то, что, по-моему мнению, мисс Тейлор прекрасно подошла бы для кампании «Истинная любовь побеждает все». Все любят «долго и счастливо», мистер Редферн. Все. — Она улыбнулась. — Даже я.

— Вы думаете, СМИ оставят нас в покое? Я не хочу втягивать Джемму в еще большее дерьмо, Кэролайн. Она слишком хороша для этого.

— Я уверена, что мы могли бы привлечь СМИ, но вы должны быть готовы пожертвовать своим домом или, по крайней мере, бороться за него в суде.

Ситуация никогда не казалась мне более ясной:

— Мне плевать на дом, пусть его забирает Эйприл.

— Еще лучше, — заключила Кэролайн. — Какой стратегии мы придерживаемся, мистер Редферн? Я начну действовать, как только вы дадите команду.

Думаю, это был первый раз, когда я улыбнулся в офисе Гейблса. Это было приятно.

Эйприл была на своей собственной встрече с пиарщиками, за которой последовала какая-то дурацкая коктейльная вечеринка Вероники Эшдаун, чтобы, без сомнения, заложить фундамент для акции «о горе мне». Я вытащил документы из ящика стола и с радостью обнаружил, что все стикеры для заметок находились на месте. Так было проще просмотреть и подписать там, где нужно. Я разложил бумаги на самом видном месте на кухонной столешнице, и в последний раз прошелся по дому.

Столько воспоминаний, большинство из которых дерьмовые. Мне было трудно испытывать какие-либо угрызения совести из-за своего ухода, даже принимая во внимание огромную потерю капитала.

Я побросал в сумку свою одежду, ту, что понадобится, и еще фотографию моего отца. Собрал туалетные принадлежности, необходимые документы и свой ноутбук. Остальное могло подождать.

Перед тем, как сложить вещи в машину, я уделил время еще одному делу. Я зашел в «Твиттер» и «Фейсбук», проигнорировав миллиарды уведомлений.

Одним простым обновлением статуса было сказано все — #ПоддержимДжемму

На этот раз я не стал заезжать к Стиву, чтобы сменить машину. Мой маршрут был прямым и целенаправленным. Я чуть не сбил трех сбившихся в кучу журналистов, когда въехал на «Рендже» во двор Джеммы. Свет фар высветил их широко раскрытые глаза, похожие на призраков, и я рассмеялся над их ужасом, а еще сильнее — над их попытками схватить свою фотоаппаратуру. Они щелкали, пока я перекидывал сумку через плечо, и вспышки освещали весь двор. Я даже помахал им рукой, когда нажимал кнопку домофона. Ответа не последовало.

Я отступил, чтобы проверить окна. Наверху горел свет, и я заметил вспышку рыжих кудрей со стороны кухонного островка, но они быстро исчезли.

— Джемма!

Она меня не услышала, но услышали журналисты. Они уже поныряли в свои телефоны, без сомнения, распространяя новости. Я пошарил вокруг в поисках камешка. Он с оглушительным грохотом ударился о стекло. Джемма припала лицом к окну, и даже в полумраке я видел, что она сердита. Я взмахнул руками, как положено настоящему футболисту, подняв их над головой, пока она вглядывалась вниз, во двор. Со скрипом она распахнула окно.

— Джейсон?!

Она метнулась прочь, послышалось жужжание, за которым последовал щелчок замка. Я одарил журналистов последней улыбкой, и оставил их снаружи. И это была победоносно.