Тень Исаака

Глава 4

Когда Исаак вышел из лаборатории, в коридоре было уже достаточно светло. На улице перестало моросить, и ветер решил успокоиться на некоторое время, отпуская пасмурную, но уже более терпимую погоду. У Исаака было большое окно до следующего занятия, стартующего в 13:10. На коридорных часах стояло время — 10:17. Чувство голода начинало медленно, но неотвратимо подступать к Исааку. Несмотря на то, что он в лаборатории твердо решил посетить сегодня библиотеку, Исаак не был настолько наивен и уверен в своей выносливости, учитывая, что тем же утром у него невыносимо болела голова, он падал в обморок и блевал.

«Утром в столовой народ есть, но его не настолько много, как в обед. Попробую быстро и максимально плотно поесть сейчас, чтобы успеть добраться до следующего занятия», - решил Исаак и двинулся в сторону столовой на третий этаж.

На удивление, весь путь у него занял каких-то жалких пару минут. В коридорах никому не было до него дела, проход был относительно свободен, а рассудок оставался ясным.

В столовой действительно были люди, однако свободных мест и столиков хватало с избытком, а в очереди к еде стояло пару-тройку студентов, праздно обсуждающих предстоящую контрольную работу (видимо, с его потока). Исаак оперативно взял поднос для еды с ближайшей стойки, встал в очередь и достал из рюкзака свою тетрадь, чтобы припомнить путь до библиотеки.

«Помещение 3786», - повторял про себя Исаак, накладывая еды. Меню было утреннее, поэтому он взял себе глубокую тарелку овсяной каши, тарелку поменьше яичницы из двух желтков с беконом, налил небольшую чашечку крепкого черного кофе (он не разбирался в сортах и названиях), и, чуть помешкав, захватил себе аппетитно выглядевшую блестящую светло-коричневую плюшку с корицей.

Отойдя от стойки с едой, Исаак осмотрелся в поисках удаленного укромного уголка, где можно было поесть в спокойствии и не отвлекаться на проходящих мимо студентов. Его взгляд приметил подходящее место чуть в отдалении у окна, в правом углу столовой, но затем он увидел за несколько столиков до нужной точки сидящую одну Фриду. Она сосредоточено читала в очках какой-то большой толстый фолиант темно-синего цвета в окрас ее волос. Стеклышки очков имели круглые формы, дужки переливались серебристым цветом, а сами очки хорошо смотрелись на Фриде и преображали ее недовольно-угрюмое выражение лица в задумчиво-созерцательное. Фрида сидела, оперев локти на стол, чуть массируя ладонями свои слегка высокие скулы, ее глаза бегали от одной строчки к другой, словно устраивали погоню за все никак не желавшим быть пойманным смыслом, заточенным в страницах. На столе рядом с фолиантом стояла небольшая керамическая чашечка мятного оттенка, откуда ароматным паром выдыхал еще не до конца выпитый латте.

«Может подсесть к ней? - стрельнула шальная мысль у Исаака. - Ага, и что ты скажешь? Привет, о, что читаешь? Ммммм, очень интересно, на самом деле нет. Я тут поем рядом с тобой и помешаю твоему чтению, мы же виделись так много раз, то есть, один. Ты же не против? Нет. Хватит с меня случайных знакомств. Свой социальный заряд я разрядил минимум на год вперед».

Так он прошел мимо Фриды, которая, не поднимая головы, корпела над бесконечным мелким текстом. Его намеченный уголок был свободен, и Исаак с энтузиазмом принялся за пищу. Он был очень голоден. Утреннее напряжение дало свои «плоды». Еда была в меру вкусной, и непритязательный к пище Исаак был более чем доволен. У него поднялось расположение духа от панического до умеренно-оптимистичного.

«Если Петр прав, и междумирье действительно существует, то, быть может, мне стоит попробовать поискать в библиотеке какие-нибудь книги на эту тему? Я не так умен и проницателен, как Петр, но хотя бы не буду настолько бесполезным грузом, который он потащит с собой».

Вдруг Исаака одолел очередной приступ холодной тоски: «Какое междумирье? Петр просто выдумал эту сказку, чтобы хоть как-то развеселить меня, развеять, отвлечь от серой обыденности. Какие-то знаки на двери, пустая аудитория, этот фокус с кроликами. Он хотел, чтобы я снова хоть как-то прикоснулся к жизни, увидев мое удрученное состояние. Надо было рассказать ему про Алису сразу. Может быть, он то как раз нашел бы с ней общий язык. Но что было дальше после аудитории? Что-то было еще, я не помню...»

- Что не подсел то?

Напротив Исаака бесцеремонно и уверенно уселась Фрида, скинув левой рукой с плеча на соседний стул свою тяжелую сумку, которая ответила недовольным «Вшшжж» на такое небрежное к ней отношение. Второй рукой она легко поставила на стол выпитый на треть и поостывший кофе в этой по-своему успокаивающей мятной кружке.

- Что? А, я тебя как-то не заметил, - немного растерялся от такой наглости Исаак.

- Ну да, а почему тогда глядел, как я читаю?

- Я смотрю, в уверенности тебе не занимать.

- Ладно-ладно, твоя правда. Я решила, что ты занял достаточно не плохой столик. Видимо, места выбирать ты все-таки умеешь. Через мой столик проходят все, кому не лень, и, либо смотрят, что я изучаю, либо отвлекают, задевая стул, стол, ноги и прочие части тела. После этого начинаешь жалеть об отсутствии персональной кофемашины в жилой комнате.

Фрида достала из сумки свою тяжелую и большую книгу и продолжила читать. Исаак продолжил есть свою пищу, задумчиво глядя на неуверенную полоску света из окна. Почему-то он снова вспомнил о кроликах-близнецах и задумался о том, где сейчас бродит отколовшийся от своего солнечного собрата его темный брат-тень? В каких краях побывал и что там видел?

Принявшись за булочку с корицей и кофе, Исаак перевел взгляд с окна на Фриду. Очки она не снимала, и в них девушка выглядела действительно очень симпатично и привлекательно. Лишь длинная вытянутая кофта, да спортивные штаны немного портили это впечатление интеллектуальной читающей девушки, и будь на ней какая-нибудь белая сорочка и студенческая черная юбка, парни бы точно не давали ей покоя, несмотря на вечно недовольное и хмурое выражение лица. А может, она сделала так специально, чтобы к ней не лезли?

- Хватит пялиться на меня, извращенец, - спокойно сказал Фрида.

- Кхх...кхх...кх… - Исаак поперхнулся булочкой и начал спешно откашливаться. - Ты сама ко мне подсела, вторглась в мое личное пространство, а теперь оскорбляешь. Может, это у тебя такой особый вид извращенства???

Фрида пропустила этот выпад мимо ушей, как будто и вовсе не было никакого диалога, и продолжила читать дальше, не меняя своего вдумчивого выражения лица. Исаак недовольно начал пить кофе, чтобы успокоиться и наконец закончить эту спонтанную встречу, отправившись дальше по своим делам.

- Что читаешь? - не выдержал Исаак.

Фрида упорно молчала, как будто была погружена в себя и вовсе не замечала существование Исаака перед собой. Тот не стал долго с ней церемониться, пожал плечами и начал собираться. Казалось, это дало некоторый эффект, и Фрида закрыла книгу, сняла свои стильные очки и посмотрела на Исаака. К своему удивлению Исаак встретил ее взгляд спокойно и твердо, не отводя взор к какому-нибудь предмету интерьера или одежды, как это было всегда с Алисой.

- Я читала книгу про старика, который бросил вызов миру и заставил его смеяться, - произнесла тихо Фрида.

- И как же он это сделал?

- О, гениальным способом. Старик заявил, что он рыцарь благородных кровей, и пошел воевать с ветряными мельницами будучи одетым в древние доспехи, взяв с собой старое ржавое оружие и хромую клячу.

- Действительно, звучит смешно. Но почему же он бросил вызов всему миру?

- Он создал собственный мир. Мир рыцарства. Мир благородства и отваги. Мир помощи слабым и угнетенным. Мир великодушия и доблести. И этот мир вступил в такой конфликт с другим миром — миром подавляющего серого большинства — что остальные люди того «основного» мира тут же его отринули, отвергли, отклонили, посчитав бредом и сумасбродом и уйдя в защитную стойку шуток, веселья и издевательств. Казалось, этот старик просто попал не в то время, не в то место, когда переходил из одного состояния в другое.

У Исаака не хорошо кольнуло одновременно в правом виске и в левой груди, чуть выше сердца. Спешно глянув на время, он сказал извиняющимся тоном:

- Прости, что прерываю тебя, но мне надо еще успеть на занятия. Спасибо за то, что поделилась своими рассуждениями и мыслями. До встречи!

Фрида сидела и молча смотрела, как Исаак покидал столовую. По ее лицу решительно нельзя было понять, была ли она расстроена, разозлена, или просто Исаак облегчил ей жизнь, сэкономив время на ненужные объяснения никому не интересной книги.

Исааку пришлось снова спуститься на первый этаж, чтобы в очередной раз начать свой путь до библиотеки, но уже по заданному маршруту. С первого этажа он поднялся по лестнице на второй с восточного крыла. Там повернул налево, прошел по коридору метров десять прямо, на третьем повороте повернул еще налево и зашел в проулок, откуда чуть пройдя, повернул за вторым поворотом направо, где прошел несколько пролетов, чуть углубившись вперед... А дальше начались проблемы.

До боли знакомый, но в то же время далекий монотонный гул настиг слух Исаака и крепко обосновался в его ушах. Гул не был громким, однако он неизменно действовал на Исааку нервы, заставляя их расшатываться, расстраиваться, терять лишь недавно восстановившуюся гармонию. Ни прикладывание ладоней к ушам в попытках приглушить, ни прочистка раковин пальцами никак не помогали избавиться от гула. Он звучал ровно, независимо от того, что делал Исаак, и, казалось, источник звука находился либо где-то под ним, либо над ним, и неустанно следовал за Исааком. «Отлично, теперь еще и слуховые галлюцинации добавились», - возникли нехорошие мрачные мысли в голове.

Пока Исаак искал финальный коридор перед библиотекой и старался не отвлекаться на раздражающий звук, его грубо толкнула темная фигура, полностью облаченная с головы до ног в мантию обсидианового цвета. Лицо у фигуры было скрыто за непроницаемым капюшоном. От толчка Исаак чуть не впечатался в ближайшую стену коридора, а плечо от удара начало сильно саднить.

- У тебя нет тени, - произнес хриплый голос из-под капюшона и исчез за ближайшем углом.

Исаак был в шоке. Его не столько заботил ушиб и неожиданная стычка в коридоре, сколько облик этого таинственного человека и его слова. Уже больше года он находился тут, но ни разу не видел такого наряда ни у кого, даже у самых экстравагантных студентов, а уж тем более у профессоров и высших специалистов. Странная фраза грубого прохожего проникла внутрь Исаака, как острый кинжал сквозь мягкую шелковую ткань, вонзилась крепко, источала тоскливый яд тревоги и не отпускала.

«Что значит - у меня нет тени? Какой-то бред», - подумал с тревогой Исаак и суеверно обернулся назад, чтобы посмотреть, не выглядывает ли этот зловещий капюшон из-под угла, затаившись в беззвучном злобном смехе, а еще, как будто увидеть действительно свою тень, словно ожидая услышать от нее условное: «Да все в порядке, я тут, Исаак. Да и куда мне деваться? Что-то ты подустал, дружище. Не пора ли тебе отдохнуть от всего этого?»

Усилием воли Исаак взял себя в руки и свернул в последний на маршруте коридор, который будет заканчиваться помещением «3786». Коридор выглядел пустынным и необыкновенно длинным, сильно уходящим вдаль. Он отличался от других привычных, обшарпанных коридоров института. По бокам не находилось никаких дверей, ведущих в кабинеты и учебные помещения. Вместо них повесили картины разного рода качества, в основном, написанные маслом на холсте.

Здесь висели как обычные спокойные пейзажи полей, лугов, лесов и прочих спокойных мест, так и изображения различных природных катаклизмов, будь то бури в море, извержения вулканов на каком-нибудь теплом острове или землетрясения в древних старинных городах, уничтоженных тысячелетия назад. Исаак шел и разглядывал эти картины с некоторым равнодушием: в конце концов непрекращающийся гул мешал в полной мере оценить живопись, да и сам Исаак не был каким-то знатоком прекрасного искусства. «Алиса бы точно оценила», - невольно проскочила ненужная мысль у Исаака.

Вместо окон и люминесцентных ламп источниками освещения выступали располагающиеся на своих бра небольшие факелы. Если в других коридорах преобладал желто-зеленый цвет в окружении, который придавал (не везде) ощущение безопасности и минимального комфорта для прохожих, то тут под горящими факелами мрачно плясали бесноватые блики на темно-бурых, покрытых старинным узорчатым орнаментом стенах и словно предостерегали о том, что задерживаться тут лучше не стоит. Вместо обычного затоптанного коридорного паркета здесь был расстелен во всю бесконечную длину коридора красный плотный ковер, по которому, судя по отсутствию следов и грязи, довольно редко ходили люди.

«Такое ощущение, что этому коридору просто не захотели делать обновление, оставив в другом веке, а потом и вовсе забыли о его существовании», - подумал, чуть съежившись, Исаак. Убедившись под одним факелом, что тень все-таки у него присутствует, Исаак, немного успокоившись, пошел дальше.

Исаак шел. Он шел. Шел несколько минут. Шел минут десять. А конечная дверь, которая виднелась где-то вдалеке, все не приближалась. Исаак пробовал ускорить шаг. Он пробовал оборачиваться, чтобы оценить пройденное расстояние. Расстояние было пройдено. Но дверь не приближалась.

-АААААААА!!! - взорвался Исаак. - Да вы издеваетесь???? Очередной привет моей психике!?!? Ау??? Что я должен сделать, чтобы добраться до цели? Изучить каждую картину? Найти лишнюю?? Или, может быть, я просто возьму факел и сожгу их все??

К его удивлению, отчаянный приступ гнева возымел некоторый эффект. В ушах перестало гудеть, однако, судя по всему, гул унес и все другие звуки с собой в неведомую страну шума. Исаак перестал слышать и трескающиеся звуки огня, и свои шаги, да и даже собственный взволнованно-горький голос. Однако ему было на это наплевать. Он наконец стал приближаться к заветной цели, причем довольно быстрыми темпами.

Менее чем за минуту Исаак практически добрался до роскошной, дубовой старинной двери орехового цвета, на которой в верхней части была прикреплена медная табличка со строгой гравировкой «3786». Никакой надписи, указывающей, что в этом помещении располагается библиотека, здесь не имелось. Однако, вместе с охватившей Исаака сиюминутной радости, в нем, как снежным комом, нарастало отчаяние, когда он увидел, что проход к двери перекрыт деревянной оградой. Грубо сделанная, тем не менее, она плотно закрывала доступ к заветному помещению. На ограде висела наспех сколоченная вывеска. Грубыми и уродливыми буквами на контрасте с медной гравировкой кто-то начеркал: «Закрыто на ремонт. По всем вопросам о сроках работ обращаться в информационную стойку».

- АХАХАХАХА! - в истерике засмеялся Исаак. - Хорошо. Очень хорошо. В информационную стойку…

«Попытка — не пытка, тем более я все равно уже тут», - подумал Исаак и попробовал преодолеть ограду. Сначала он попытался на нее вскарабкаться, но тут же оцарапался, и кровь небольшими точками выступила не спеша, но настойчиво в разных уголках ладоней. Выругавшись, Исаак попробовал пролезть через небольшую брешь, оставленную из-за таблички, в центре ограды. Однако, только он начал протискивать голову, как мощный сильный ветер откинул его небрежно на несколько метров назад.

Тут, к Исааку вернулся его слух, но вернулся с воющим шумом и мощными стучащими шагами, неумолимо приближающимися с той стороны двери №3786. Его снова настигла леденящая кровь паника, как тогда, в кошмаре, который он пытался забыть. Чувства Исаака обострились до предела, к нему подступила дрожь вместе со склизкой тошнотой. Звук шагов становился все отчетливее и отчетливее, а к ним в такт добавились стучащие откуда-то за стенами барабаны, на которых можно было только играть на боевых маршах.

Исаак решил не искушать больше судьбу, и, наученный каким-то своим забытым опытом, ринулся бежать назад, не оборачиваясь и не смотря под ноги. Звуки шагов и барабанов стали вконец шумными: они слились в одну безумную какофонию, старались дезориентировать, запутать и остановить Исаака. Он уже явственно слышал позади себя, как с той стороны двери предполагаемой библиотеки со скрипом вставили ключ и начали поворачивать его, и что буквально через пару секунд дверь откроется, а за ней окажется некто или нечто страшное, чего Исаак видеть явно не желает.

И вот, когда сзади с громким воем, сопровождающимся сильным ветром, и со звонким скрипом отворилась тяжелая дубовая дверь; когда ледяной холод охватил весь коридор, погасив все факелы; когда почувствовавшая свободу от света тьма поглотила остаток пути — тогда Исаак успел, тяжело дыша от бега, в последний момент проскочить финальный рубеж и быстро завернуть за спасительный поворот.

Учебный день близился к своему полуденному пику. Часть студентов уже прошла одно-два утренних занятия и лабораторных работ и не спеша направлялась подкрепиться в столовую. Другим студентам, у которых занятия начинались после обеда, только предстояло вступить в этот день, чтобы получить новые знания и опыт. Были и те, кому повезло в меньшей (или же в большей?) степени: у них стоял полный набор утренних лекций, небольшой перерыв на обед, а затем плотные практические занятия и лабораторные работы до самого вечера.

Хмурое солнце чуть показалось из-под кучных понурых облаков, подмигнуло несколькими бледными лучами и тут же скрылось обратно за привычную октябрьскую серость. Ветер молчал и лишь иногда лениво поддувал, заставляя склониться то в одну, то в другую сторону еще не увянувшие стебли мелких кустов, расположенных во дворе за институтом. Море было спокойно. Море всегда было спокойно.

Исаак как зомби шел механически по коридорам, не осознавая своего маршрута и пути, будто заведенный робот, оставленный хозяином на волю случая. В голове не было ни мысли, лишь зияющая холодная пустота — хоть сейчас вкладывай туда любые мысли и идеи, будет все равно. Так он вернулся в столовую. Уже был обеденный час, и столовую заполонили толпы учащихся. Тем не менее, их столик с Фридой был свободен. Он пустовал. Исаак без каких-либо эмоций приземлился обратно на бывшее своим некоторое время назад место, запустил руки в свои неупорядоченные взъерошенные волосы и тихо застонал.

«Нужно осознать один бесспорный факт: я сошел с ума. Как только я это в полной мере осознаю, а я достаточно близок к этому, мне нужно решить, что делать дальше. Конечно, я схожу в лазарет и попрошу лекарств. Скорее всего, мне откажут, потому что в ИИМЭиТе не бывает студентов-психопатов и не будет никогда. Престиж института превыше всего. Мне остается принять свое безумие и жить с этим, либо же принять теорию Петра и найти его, поговорить обо всем, попросить помощи. Если только...Ахахаха... Ладно, соберись».

Вокруг Исаака радостные студенты, с аппетитом поедая обед, делились утренними впечатлениями, историями, планами на вечер и выходные. Кто-то с завистью присвистывал, кто-то громко шутил и травил байки, наливаясь жизнерадостным смехом. Несколько парочек влюбленно смотрели друг на друга и о чем-то мило перешептывались в уголках помещения. Осанистые и благородные, почти состоявшиеся высшие специалисты с шестых-седьмых курсов гордо заказывали горько-крепкий кофе вместе с плюшкой с корицей и проходили мимо всех дальше, по своим делам, стараясь не удостаивать никого своими взглядами.

«Но этот гул и вой...все так похоже, как в том сентябрьском кошмаре, который я видел. Черт, и почему я никак не могу его забыть? Никогда не видел настолько страшных снов. Ладно, что делать с библиотекой? Ну ее к черту? Нет. Мне нужно туда попасть. Во чтобы то не стало. Отдать чертову книгу и попробовать разузнать, что такого читал Петр, либо же самому отыскать эти материалы».

Исааку вдруг снова захотелось побыть с Алисой рядом. Встретить ее. Объясниться с нею. Поделиться своими проблемами. Ведь она беспокоилась о его состоянии сегодняшнем утром, значит, какие-то, пусть даже и дружеские чувства она к Исааку испытывала. Или же это была обычная механическая формальность вежливой девушки? Искушение поискать Алису было велико, однако внутренний, маленький и рассудительный Исаак внутри него самого твердо решил откинуть это мимолетное сладко-горькое желание.

Исаак, пытаясь отвлечься от нахлынувшего его сонма мыслей, начал скользить взглядом по столу. Обычная, деревянная, обработанная без излишеств и любви поверхность. В некоторых местах видны были насечки непоседливых студентов. Составляющие друг другу пару солонка и перечница стояли истуканами на середине стола. Чуть поодаль от них, к противоположному краю от Исаака, там, где сидела Фрида, располагалась умело и аккуратно собранная из бумаги миниатюрная пирамидка.

Исаак потянулся и взял осторожно ее в руки. От пирамидки исходил едва уловимый приятный запах: сочетание кофе и корицы, и Исааку не хотелось ее разворачивать, будто от этого прекрасный запах тут же уйдет навсегда, как и кратковременное ощущение уюта и скрытой теплоты от прикасания желто-белой бумаги.

Тем не менее, Исаак решился и развернул пирамидку, снова превратив ее в обычный листок без какой-либо идентичности. На листке было написано «Жилая комната №593». У Исаака появилась идея.

С трудом отсидев еще одно послеобеденное занятие, Исаак отправился прямиком в лазарет на четвертом этаже. Он принял твердое решение стараться как можно спокойно реагировать на все кажущиеся ему галлюцинации и странные события, происходящие с ним. В лазарете дородная, весьма импозантная фельдшер выслушала симптомы Исаака с безучастным выражением лица: ей было гораздо интереснее читать какой-то кричащий желто-зеленый журнальчик под названием «ДЕРБ». Женщина велела ему лечь на койку, затем окружила Исаака всего плотными занавесками из фольги и выключила свет. Исаак лежал и не двигался. Сверху с потолка к нему начал опускаться металлический переливающийся диск диаметром в тридцать метров. Едва он достиг головы Исаака, тут же раздался небольшой пискнувший звук, и диск благополучно вернулся на свою законную вершину.

- М-диск сообщает, что никаких физических травм головы у тебя нет. Так же сканирование показало абсолютно нормальное функционирование головного мозга, без каких-либо патологий и отклонений от ритма жизни, - небрежным голосом произнесла фельдшер. - Тем не менее, сканирование нервной системы показывает некоторую избыточную взволнованность и учащение нервных расстройств за последнее время. Я пропишу тебе на всякий случай пару препаратов. Будешь пить несколько раз в день: после сна и перед сном.

Так «избыточно взволнованный» Исаак пошел к себе в жилую комнату, по пути взяв в столовой несколько бутылок воды и десяток небольших бутербродов, которыми обычно перекусывают между занятиями.

Перед собственной жилой комнатой Исаака ждал новый «сюрприз». Его дверь, которая до этого дня была скучно-коричнево-деревянной, без всяких опознавательных черт за исключением номера, немного криво повешенного, была изувечена каким-то вандалом до неузнаваемости. Казалось, ей нанесли несколько ударов молотом: отчетливо виднелись неглубокие вмятины. Местами было похоже, будто ее скреб всеми острыми когтями дикий зверь: длинные полозы царапин оставлены практически во всю ширь на поверхности дерева. По углам проглядывали непонятные символы - кто-то пытался их высечь ножом или, возможно, другим острым предметом. Присмотревшись, Исаак заметил самое интересное — судя по свежим насечками и небольшим, едва заметным глазу сколам на замке, в его комнату кто-то отчаянно хотел попасть, но ему это не удалось.