Теория Девушки: Предварительные материалы

IV. Девушка как товар

Девушка обеспокоена не столько тем, чтобы заполучить свой эквивалент на рынке желания, сколько тем, чтобы убедиться в своей стоимости как таковой, которую она хочет знать с уверенностью и точностью до тысячных знаков, которые она преобразует в то, что называет «потенциалом соблазнения», то есть в свою ману.

«Не удалось отдаться — сумеет продаться» (Стендаль).

«Как быть соблазнительной и при этом не прослыть шлюхой».

Стоимость Девушки не основывается ни на каком внутреннем или даже внешнем базисе, таким основанием является исключительно её взаимозаменяемость. Стоимость Девушки проявляется исключительно в отношении с другой Девушкой. Вот почему она никогда не ходит одна. Делая из другой Девушки равную себе в стоимости, она входит в отношения с собой в качестве стоимости. И входя в отношения с собой в качестве стоимости, она дифференцируется от самой себя в качестве единичного бытия. «Таким образом, представляя себя как нечто, дифференцированное в самом себе, она начинает действительно представлять себя как товар» (Маркс).

Девушка — это товар, который в любой момент времени требует, чтобы его потребляли, потому что с каждым моментом времени он всё сильнее портится.

Девушка не содержит в себе вещи, делающей её желанной: её Рекламы.

Девушка — это абсолют: её покупают потому, что у неё есть цена, у неё есть цена потому, что её покупают. Тавтология товара.

Девушка — это та, кто предпочитает сама стать товаром, нежели безучастно страдать от тирании.

В любви, как и в остальном этом «обществе», никто более не может игнорировать свою цену.

Девушка — это место, где товар и человек сосуществуют без видимых разногласий.

Мир Девушки демонстрирует особую неестественность, где овеществление достигло дополнительного уровня: в нём человеческие отношения скрывают товарно-денежные отношения, скрывающие человеческие отношения.

«Ты заслуживаешь большего, чем этот чувак / эта тёлочка».

Девушка внутри Спектакля, подобно невольнице на рынке рабов, является объектом Рекламы. Но Девушка является сверх того и субъектом Рекламы, выставляющим себя на продажу. Это разделение в Девушке является её фундаментальным отчуждением. Сюда можно добавить и такую трагедию: в то время как экзогамия надёжно поддерживает постоянные отношения между племенами, мана Девушки утекает сквозь пальцы, её Реклама терпит крах, и ей самой придётся расхлёбывать последствия.

Девушка поглощена своей стоимостью. Она — не более чем её собственная стоимость, и это причиняет ей физические страдания.

Быть купленной не является позором для Девушки, наоборот, позором для неё является не быть купленной. Её слава основывается не только на стоимости, но и на самом факте оценки.

Ничто не является менее личным, чем «личные ценности» Девушки.

Не так уж редко, когда злоупотребление языком постепенно превращается в злоупотребление реальностью, владельцы уникального или дорогого объекта проникаются привязанностью к вещи и в итоге начинают утверждать, что её «любят» или даже «любят очень сильно». Точно так же некоторые «любят» Девушек. Разумеется, если бы это действительно было так, они бы уже умерли от несчастья.

Девушка реализует самокоммодификацию нетоварного и самооценку неоценимого.

«О... нет, не в первый же вечер».

«Личная ценность» Девушки является лишь «ценой», за которую она согласна собой торговать; и она торгует собой в конечном счёте лишь ради того, чтобы увеличить свою стоимость.

Девушка продаёт своё существование как особую услугу.

Всё неисчислимое, что Девушка даёт, она также подсчитывает.

В обмене, который устанавливает Девушка, персона заменяет другую персону в обстановке товарной обезличенное™.

Девушка, действительно обеспокоенная любовью, позволяет приблизиться к себе лишь условно, в качестве закрытия торгов или из рыночных соображений. Даже когда кажется, что она отдаётся полностью, в действительности она отдаёт лишь часть себя по контракту, сохраняя и охраняя свою неотчуждаемую свободу. Поскольку контракт не может подчинить продающего себя человека целиком, одна его часть всегда должна оставаться вне рамок контракта — именно для того, чтобы быть способной заключить контракт. Невозможно объяснить более ясно и правдоподобно гнусный характер любви в её нынешнем виде. «Отсюда можно заключить, что отношения были изначально извращены и что в продажном обществе между людьми могут существовать коммерческие связи, но никак не подлинная „общность“, никак не взаимопонимание, превосходящее обмен „хорошими“ поступками, будь они сколь угодно необычными. Таковы отношения власти, в которых тот, кто оплачивает и содержит, сам впадает в зависимость от собственной власти, являющейся лишь мерилом его бессилия» (Бланшо, Неописуемое сообщество).

«Надо цепляться!»

В любой момент времени Девушка упорно остаётся владелицей своего тела.

Она — официантка, манекенщица, рекламный агент, член руководящего состава или работник культуры. Сегодня Девушка продаёт свою «силу обольщения», как встарь продавали свою «рабочую силу».

Всякий успех в деле соблазнения по своей сути является провалом, точно так же, как это не мы покупаем товар, а товар хочет быть купленным, также как это не мы соблазняем Девушку, а Девушка хочет быть соблазнённой.

Брокер несколько своеобразной сделки, Девушка направляет все свои усилия на реализацию хорошего перепихона.

Разнообразия социальных, географических и морфологических ограничений, навешенных на каждую партию человеческих органов, которую встречает Девушка, недостаточно, чтобы объяснить её дифференциальное позиционирование среди конкурирующих продуктов. Её меновая стоимость не может основываться ни на каком-либо особом выражении, ни на каком-то существенном установлении, которые не могут быть адекватно приведены в соответствие даже при могущественном посредничестве Спектакля. Эта стоимость, следовательно, определяется не эфемерными природными факторами, но, наоборот, количеством труда, расходуемого каждым, чтобы стать узнаваемым в глянцевых глазах Спектакля, то есть чтобы произвести себя как знак качеств, признанных отчуждённой Рекламой, и которые всегда были, в конечном счёте, синонимами подчинения.

Главная задача Девушки — организация собственной редкости.

Безмятежность для Девушки заключается в точном знании собственной цены.

«Какой позор! Отвергнута стариком!»

Девушка никогда не беспокоится о себе, но исключительно о своей цене. Потому, когда она сталкивается с ненавистью, её одолевают сомнения: неужели её котировки упали?

Если бы у Девушек было желание разговаривать, они сказали бы: «Наша потребительская стоимость, может быть, интересует людей. Нас, как вещей, она не касается. Но что касается нашей вещественной природы, так это стоимость. Наше собственное обращение в качестве вещей-товаров служит тому лучшим доказательством. Мы относимся друг к другу лишь как меновые стоимости» (Маркс, Капитал).

«Соблазняйте полезных. Не утруждайте себя возбуждением всех подряд».

Девушка относится к себе так же, как и ко всем товарам, которыми она себя окружает.

«Не стоит себя настолько обесценивать!»

Задача Девушки в первую очередь состоит в том, чтобы придать себе ценность.

Точно так же, как объект, приобретённый за конкретную сумму денег, ничтожен с точки зрения того бесконечного числа возможностей, которые содержит эта сумма, так и сексуальный объект, в самом деле принадлежащий Девушке, является не более чем разочаровывающей кристаллизацией её «потенциала соблазнения», а половой акт с ним — жалкой объективацией всех тех половых актов, которые могли бы у неё быть. Эта насмешка надо всем в глазах Девушки является признаком религиозной интуиции, которая скатилась в дурную бесконечность.

Девушка — это самый авторитарный товар в мире авторитарных товаров, такой, которым никто не может в полной мере обладать, но который следит за вами и который может быть в любой момент у вас изъят.

Девушка — это товар, который тщится самолично устанавливать себе покупателя.

Девушка живёт семьёй среди товаров как среди своих сестёр.

Абсолютный триумф Девушки демонстрирует, что социальность на данный момент является наиболее ценным и востребованным товаром.

Характерной особенностью империалистической эпохи, эпохи Спектакля и Биовласти, является тот факт, что собственное тело для самой Девушки принимает форму принадлежащего ей товара. «С другой стороны, лишь начиная с этого момента товарная форма человеческих существ приобретает всеобщий характер» (Маркс).

Следует объяснить, что глянцевый вид облика Девушки связан с тем, что, являясь товаром, она также является кристаллизацией определённого количества труда, затраченного, чтобы привести себя в соответствие со стандартами конкретного типа обмена. И форма, в которой проявляется Девушка (так же, как и товар), характеризуется утаиванием или, как минимум, добровольным забыванием конкретно этого труда.

В «любви» Девушки отношения между вещами принимают фантасмагорическую форму отношений между людьми.

С Девушкой не только товар овладевает человеческой субъективностью, это прежде всего человеческая субъективность раскрывается как интериоризация товара.

Следует полагать, что Маркс не думал о Девушках, когда писал, что «товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться».

«Мой парень = поэт».

«Оригинальность» является частью системы банальности Девушки. Этот концепт позволяет ей уравнять все своеобразия как полностью лишённые содержания. В её глазах любое несоответствие норме занимает место среди конформистского нонконформизма.

Всегда было поразительно видеть, как теория конкурентных преимуществ, разработанная Рикардо, подтверждается более полно коммерцией Девушек, нежели коммерцией неодушевлённой собственности.

Девушка осознаёт свою цену исключительно путём обмена.

В провинции, в пригородах, в центре мегаполиса все Девушки эквивалентны между собой.

Товар — это материализация отношений; и Девушка — это его воплощение.

В наши дни Девушка является наиболее востребованным товаром: человеческим товаром.

В мире товарного разоблачения, где за «красотой» не кроется ничего соответствующего, где видимость автономизировалась от всякой сущности, Девушка может, что бы она ни делала, лишь отдаваться кому угодно.

«Плевать, не одна, так другая...»

«Законы рынка» были индивидуализированы в Девушке.

То, что сейчас принято называть «любовью» — не более чем фетишизм, связанный с конкретным товаром: с человеческим товаром.

Глаз Девушки способен распознавать действительную эквивалентность любых мест, всех вещей и живых существ. Таким образом, Девушка может добросовестно обращать всё, что попадает в её поле зрения, в нечто, ей уже известное из отчуждённой Рекламы. Это то, что выражает её язык, переполненный «типа», «вроде» и прочими «как бы».

Девушка является главным аспектом того, что последователи Антонио Негри называют «использованием желаний и эмоций в труде», навечно ослеплённые этим миром товара, который они всегда находят безупречным.

«Совращение: изучайте любовный маркетинг. Вы мечтаете о нём, он вас игнорирует. Склейте его по законам маркетинга. Ни один мужчина не сможет противостоять тщательно продуманному плану кампании. Особенно если продукт — это вы».

Там, где царит Спектакль, стоимость Девушки немедленно вступает в силу; её красота сама по себе понимается как исполнительная власть.

Чтобы сохранить свою «ценность раритета», Девушка должна продавать себя по полной цене, из чего следует, что в большинстве случаев она должна отказаться продавать себя. Таким образом, как мы видим, Девушка является оппортунисткой даже в воздержании.

«... потому что я этого достойна!»

В терминах классической экономики следовало бы полагать, что Девушка является товаром Гиффена, то есть объектом, спрос на который возрастает по мере его удорожания, вопреки тому, как происходит «обычно». В эту категорию попадают товары роскоши, из которых Девушка, безусловно, является наиболее распространённым.

Девушка никогда не позволяет обладать собой как Девушкой, точно так же, как товар никогда не позволяет владеть собой как товаром, но исключительно как вещью.

«Можно быть хорошенькой, общительной, окружённой непристойными предложениями и одновременно с тем ОДИНОКОЙ ВНУТРИ».

Девушка не существует как Девушка вне пределов системы общей эквивалентности и её гигантского движения кровообращения. Ею никогда не обладают по той же причине, по которой она желанна. В тот самый момент, когда её покупают, убирают из обращения, мираж исчезает, она освобождается от магической ауры, от окружавшего её ореола трансцендентности. Она просто дырка в мясе.

«Современный мир является тотально проституи

зированным не из-за похоти. Он к такому совершенно неспособен. Он тотально проституизирован, поскольку он полностью взаимозаменяем» (Пеги, Объединённая заметка).

Девушка — это единственная наследница всей псевдоконкретности этого мира, и в первую очередь псевдообъективности полового акта.

Девушка хочет быть вещью, но не хочет, чтобы к ней относились как к вещи. Вся эта путаница происходит не только потому, что к ней относятся как к вещи, но, что важнее, и потому, что ей не удаётся действительно быть вещью.

«Нет, моё тело не является товаром, это средство производства».

Наиболее омерзительно не то, что Девушка является по своему существу шлюхой, но то, что она отказывается воспринять себя в этом качестве. Поскольку шлюха, которую не только покупают, но которая также и та, кто продаёт себя, является максималистическим образом свободы на территории товара.

Девушка является вещью в той же мере, в которой она считает себя человеком; она является человеком в той же мере, в которой она считает себя вещью.

Блядство есть высшая святость, которую может вообразить мир товара.

«Будь собой (это оплачивается)».

Коварство рыночной логики предписывает определять стоимость Девушки именно по тому, что в ней содержится из нерыночного, «подлинного», «благого».

Девушка — это кризис связности, который растормошил недра рыночного общества в последней четверти прошлого века. Она является ответом на требование полной коммерциализации жизни во всех её аспектах, на необходимость придать рыночную форму абсолютно всему, что всё ещё образно называется «человеческими отношениями».

Миссия Девушки заключается в том, чтобы заново очаровать повсюду повреждённый мир товара, продлить катастрофу в радости и беспечности. С неё начинается форма потребления в квадрате: потребление потребителей. Если судить по внешним признакам, что во многих случаях стало вполне допустимым, следует сказать, что благодаря Девушке рынку удалось полностью захватить нерыночное.

Задница Девушки является последним бастионом иллюзии потребительной стоимости, которая столь явно исчезла с плоскости существующего. Ирония, конечно, заключается в том, что эта стоимость сама по себе всё ещё является обменом.

Внутри Спектакля о Девушке можно сказать то же, что Маркс говорил о деньгах, что это «особый товар, который выделяется общественным действием всех остальных товаров и служит выражению их стоимостей».