Тепличный цветок

Я грубо прикасаюсь к ней, а в ответ она дико извивается верхом на мне.

Наши ноги спутываются, а ее руки жадно исследуют мой пресс, в конце концов смыкаясь у меня за спиной и сжимая мою плоть, пока моя твердая длина вжимается в нее снизу. Дэйзи вскрикивает, когда я начинаю тереться о ее промежность. Блядь... Я хочу услышать крики Дэйзи снова, но вместо этого мне нужно приглушить ее звуки. Так что я накрываю ее рот ладонью и продолжаю раскачивать бедрами под ней, отчего мой член начинает пульсировать. Толкаясь напротив ее киски.

Но еще не в ней.

Дэйзи бормочет мне в руку, пытаясь что-то сказать, пока я стягиваю с нее свои шорты. Убирая руку, я спускаю свои боксеры.

- Погрузись в меня, - шепчет она, ее губы припухли от поцелуев, а дыхание прерывистое. Фонарь раскачивается над нами. Вероятно, мы ударили по нему, но сейчас никто из нас не собирается его погасить. Я хочу видеть всю ее, каждую реакцию на мое прикосновение, каждый кусочек ее тела.

Вместо того, чтобы немедленно удовлетворить ее просьбу, я стягиваю с девушки трусики и футболку. Мы снова целуемся, просто выражая свои столь сильные чувства. Она раскачивается напротив меня, и в ответ я толкаюсь к ней бедрами. Дэйз снова вскрикивает, и я хватаю ее за волосы.

Она ложится на спину, звуки ее рваного дыхания нарушают тишину. Ее взгляд приковывается к моему члену, и могу сказать, в этот момент она представляет, как каждый его дюйм погрузится в нее.

- Пожалуйста, - выдыхает она.

Я зарываю пальцы в ее волосы и затем крепко прижимаю свою большую ладонь к ее щеке. Подо мной она кажется такой хрупкой и маленькой. Даже если Дэйзи считает себя опытной, по сравнению со мной это не так. По крайней мере пока что. Я целую ее, одновременно с тем как опускаю вторую руку к ее клитору. Дэйзи приподнимает бедра навстречу моим пальцам, которые двигаются вверх-вниз, а затем по кругу.

Она извивается подо мной, впивая ногти мне в спину. И как только ее губы приоткрываются, я накрываю рукой ее рот так, что жаркое дыхание девушки греет мою ладонь.

А затем я рассматриваю ее от макушки до пят, любуюсь тем, как она раскрывается от удовольствия, как спазм сводит ее ноги, как ее тело выгибается подо мной, как бедра приподнимаются в попытке получить наслаждение, которое я вот-вот ей дам. Наблюдать, как Дэйзи кончает, это словно смотреть, как человек открывает совершенно новый мир, впервые видит фейерверк, испытывает жар и трепет. Знание, что это я довел ее до такого состояния, вызывает во мне хренову жажду быть ближе, наполнить ее счастьем и собой.

Пальчики ее ног поджимаются, а пальцы на руках с силой впиваются в мою спину, Дэйзи откидывает голову, но моя рука все еще прижимается к ее лицу, сдерживая стоны.

Я сажусь и позволяю ей перевести дыхание, которое сейчас безумно неровное и прерывистое.

Девушка наблюдает за мной, но мои полные тьмы глаза не говорят ничего, кроме "я хочу тебя. Ты охренительно красива". Дэйзи быстро вторит мне, садясь и шире разводя передо мной свои колени.

Она начинает опускать голову к моему члену, но я перехватываю ее за подбородок и целую. Все мои действия импульсивны, они соответствуют тому, что чувствую прямо сейчас. Потому мои пальцы естественно проскальзывают в ее киску. Моя девочка такая чертовски влажная. Через пару минут ласк она достигает кульминации, а я вынимаю пальцы и сжимаю ими основание своего члена.

Дэйзи резко вдыхает, осознавая, что сейчас произойдет. Она медленно пододвигается ближе ко мне, держа меня за затылок обеими руками и прижимаясь лбом к моей груди. Ей нравится все видеть, и я с радостью предоставляю ей такую возможность.

Убирая волосы ей за уши, я шепчу:

- Готова получить меня всего, Дэйз?

Ее ответ - поглаживание моих волос на затылке. Я улыбаюсь и медленно скольжу внутрь нее. Ее киска сжимается вокруг меня, и мой рот невольно приоткрывается. Я испускаю гребаный стон, застревающий у меня в горле. Мои мышцы напрягаются до предела, и я придерживаю ее за затылок возле своей груди.

Не могу себе представить более интимный способ ощутить Дэйзи; с ней на коленях, пока я сижу, прижимая ее к своей груди - все это вызывает у меня зависимость от ее тела и души.

Ее половые губы припухли вокруг моей эрекции, а киска истекает соками и туго сжимается, я не предполагал, не ожидал, что она столь узкая. Несмотря на эти плавящие мои нервы ощущения, я остро осознаю, сколько она может забрать у меня. Дэйзи задыхается, стараясь вести себя тихо, а я останавливаюсь на полпути, не погружаясь в нее до конца.

- Рик, - восклицает она.

- Шшш, - успокаиваю я. Дэйзи раскачивает бедрами, пытаясь погрузить меня в себя до основания. Моя рука отпускает ее голову и опускается к бедру. Усаживая ее ровнее, я толкаюсь глубже. Блядь. Мои веки закрываются, когда ее стеночки сжимаются вокруг меня, ошеломляя. А я ведь даже еще не начал в ней двигаться.

Пока она смотрит, как мой длинный член исчезает между ее ног, я сжимаю ее попку. Она дышит рывками, сдавленно и чертовки неровно, и когда Дэйз наконец запечатлеет этот образ, я наклоняю ее, укладывая на темно-зеленый спальный мешок.

Моя рука скользит от ее колена к бедру, когда начинаю медленно раскачиваться, глубоко толкаясь и растягивая каждое гребаное движение. Я хочу, чтобы каждое погружение в нее длилось вечно, это восхождение должно быть не быстрым и стремительным. Моя задница напрягается, когда толкаюсь вперед и целую ее, убирая со лба Дэйзи влажные светлые пряди.

Сейчас я внутри девушки, которая умоляла об этом удовольствии в течение нескольких лет.

И наконец-то я дал его ей, показал, как хорош может быть чертов секс.

Гребаный господи, я хотел этого так охренительно долго.

- Рик, - говорит она. Так громко, что я снова вынужден прижать ладонь к ее рту. Она приподнимает бедра вверх каждый раз, как я устремляюсь вниз, от чего создается дополнительное трение, а мой член проникает еще глубже, ослепляя меня бушующим адреналином. Я упираюсь на предплечье, опуская его рядом с ее головой и удерживая мое двухметровое тело, зависающее над ней.

Глаза Дэйзи прикованы к моим, пока я ускоряю свой темп. Ее бедра явно не поспевают за мной. Потому Дэйз обхватывает ими меня за талию. Она достаточно гибкая, так что я забрасываю одну ее ногу себе на плечо, почти прижимаясь своей грудью к ее.

Она стонет в мою ладонь, а я сдерживаюсь чтобы не кончить прямо в это мгновение. Я держусь со всех сил, ворча и продолжая вколачиваться в нее. Блядь. Я не ощущаю ее дыхание, а веки Дэйзи начинают трепетать.

- Дыши через нос, - говорю я грубо, инстинктивно ускоряясь. Я не хочу, чтобы она на хрен отключилась.

Наконец Дэйзи выдыхает, и ее взгляд возвращается ко мне. На секунду я замедляюсь, но могу сказать, она близка к кульминации. Все ее тело напряжено подо мной; ее глаза вот-вот закатятся от экстаза. Быстрыми рывками я раскачиваюсь над ней, отчего тонкий слой пота покрывает мою кожу. Блядь.

Блядь.

Она такая тугая.

Я не могу замедлиться, даже если захотел бы.

Мои губы приоткрываются, прикасаясь к ее лбу, пока я перемещаюсь так, чтобы ее тело приподнялось напротив моего. Ее голова откидывается назад, а глаза закрываются. Ее стоны прорываются из-под моей руки, но они больше похожи на тихие крики, которые, вероятно, слышу только я. И они охуенно восхитительны.

Я бормочу проклятия, все еще сдерживая свой оргазм. Убирая руку, я подхватываю ее под мышки.

- Рик, - говорит она, ее мышцы немного расслабляются после этого оргазма. А затем взгляд Дэйзи опускается к моей эрекции, и она хмурится.

- Переведи дух на секундочку, сладкая, - я поворачиваю ее на коленях, спиной к своей груди, и снова с легкостью проскальзываю в нее членом. Она ахает, наблюдая, как я движусь внутри нее.

Я же посасываю ее шею, приподнимая свои бедра и снова глубоко погружаясь в нее, двигаясь в пульсирующем темпе. Моя руку ласкает ее грудь, а пальцы сжимают затвердевший сосок.

Дэйзи прислоняется ко мне спиной, тянется и сжимает мои волосы, позволяя, чтобы ее трахнули так, как она заслуживает. С должным вниманием и любовью. Минуты тянутся, и я знаю, что мог бы трахать ее несколько часов. Мог бы довести ее до стольких оргазмов, что девушка не могла бы даже открыть глаза, но я хочу, чтобы она оставалась в ясном уме. Так что когда ее киска снова сжимается вокруг моего члена, я фокусируюсь на теле Дэйзи в моих объятиях, на том, как глубоко нахожусь внутри нее, и на тех тихих звуках, что слетают с ее уст.

Я с силой толкаюсь вверх и кончаю вместе с ней, видя вспышки белого света перед глазами и испытывая долбаное головокружении. Пару раз глубоко вдыхаю и только затем выскальзываю из нее. Я аккуратно укладываю Дэйзи на спальный мешок и ложусь рядом с ней; наши тела наконец расслабляются. Фонарь раскачивается над нами, словно маятник.

Ну, бля, наконец-то.

Ничто и никогда не сравнится с этим.

Она целует меня до того, как успеваю хоть слово сказать. Я улыбаюсь и отвечаю на поцелуй. А затем сжимаю ладонями ее лицо, а мои ноги словно притянутые магнитом, сплетаются с ее.

- Это было лучше, чем шоколад? - шепчу я.

Она дышит так, будто пробежала марафон, а не спринт.

- Ты из другой лиги.

Я скольжу пальцами по ее щеке.

- Ага? - улыбаюсь я. - Ты наконец нашла ту лигу, в которой должна играть, Дэйз.

- И мне в ней нравится, - шепчет она. - Это лига под названием "лучше шоколада", - она обнимает меня, и я прижимаю губы к ее голове. - Как долго, думаешь, это продлится? - ее голос становится серьезен, в нем слышны нотки страха. Сейчас, когда мы переспали, то можем потерять гораздо больше, если кто-то нас застукает.

- Так долго, как будем этого хотеть, - говорю я ей. - Я буду пиздец как бороться за тебя, Дэйз. Ты просто должна мне позволить, - она не может постоянно тревожиться о том, что заденет чьи-то чувства. В конце концов нам придется расстроить близких, но если они и правда нас любят, если желают нам счастья, то примут это.

- Даже со своим братом? - шепчет она, а ее глаза начинают смыкаться.

- Даже с ним, - выдыхаю я, наблюдая, как она засыпает. На долго ли, не знаю. Я сажусь и выключаю фонарь. А затем расстегиваю одну сторону палатки, ту, что выходит в сторону леса, и нас затапливает безмятежное лунное свечение. Я ложусь на спину, не закрывая глаз. Пока Дэйзи проваливается в мирный сон.

А я бодрствую и рассказываю ей о том, что у меня есть, когда я рядом с ней и как сильно хочу получить большее.

Однажды все может измениться.

Так что я продолжаю надеяться, что это однажды наконец-то настанет.

* * *

Проходит около часа, прежде чем она просыпается, не в состоянии больше спать. Дэйзи замечает, что я уже не сплю и перекатывается на меня верхом, снова начиная обводить мою татуировку, соприкасаясь своим пальчиком с темными чернилами под моей кожей. Снаружи палатки доносится слабое пение сверчков.

Палец Дэйзи доходит до выведенной чернилами цепи на моем боку, которая чуть выше обвивает ноги феникса.

- Я - якорь? - спрашивает она, скользя вдоль тату к моей талии.

Мой взгляд мрачнеет.

- Почему ты так думаешь?

- Ты никогда не говорил мне о значении этого тату, пока набивал ее.

Дэйзи была со мной почти каждый раз, когда я ездил к мастеру, набивая понемногу раз за разом. Она спросила всего пару раз о значении тату. Но получив от меня лишь сердитый взгляд, отстала. Я не думал, что Дэйз сделала свои выводы. Не тогда и несомненно не сейчас.

- Я была для тебя бременем в последние пару лет, - конкретизирует она в ответ на мой мрачный взгляд. - Я просто подумала...

- Я сам гребаный якорь, - говорю я вдруг.

- Что? - ее брови хмурятся.

Знаю, теперь мне нужно дать ей полное пояснение. Пока я это делаю, то едва ли могу встретиться с ней взглядом.

- Когда мне было семнадцать, мой отец пришел на одно из моих соревнований по легкой атлетике. Он пытался следить за максимально возможным для него количеством соревнований, в которых я принимал участие.

Я смотрю на верхушку палатки, вспоминая летнюю жару в мае. Джонатана Хейла на трибуне, одетого в костюм и кивающего мне, когда наши взгляды встречались. Он улыбался. Искренне гордился мной.

- Моя мать тоже была там. Но она даже не смотрела в его сторону, - говорю я. - И когда одна дама наклонилась и спросила отца, из-за кого он был там, я услышал его ответ, - горьковатый вкус наполняет мой рот. - Он сказал "ради ребенка моего друга. Вон того парня." И указал в мою сторону.

Я помню, как показал ему средний палец, и та гордость испарилась с его глаз.

А меня это больше и не волновало.

Дэйзи кладет руки на мой живот.

- Что случилось?- спрашивает она, продолжая хмурится.

- Я все еще должен был бежать, так что у меня осталось два долбанных варианта. Я мог достичь финишной линии или просто свалить оттуда. Но я решил оставить при себе уродливый след, и прямо когда набрал максимальную скорость на дорожке, то стал замедляться. И затем, я на хрен вообще остановился на половине пути, сделал пару глубоких вдохов и ушел, - даже от воспоминания об этом мое сердце бьется чаще. - Мой тренер оттянул меня в сторону и кое-что сказал... - я качаю головой. - Его слова оставались со мной в течение многих чертовых лет. Они изменили меня.

Я наконец-то встречаюсь с Дэйзи взглядом полным муки, ощущая боль, растекающуюся по моему телу и выкачивающую из воздуха почти весь кислород.

Я практически слышу голос тренера у своего уха, вижу, как он стоит на боковой линии, держа одну руку у меня на плече.

- Он сказал, что я могу стать кем-угодно и достичь чего-угодно, и никто кроме меня самого не может меня остановить, - я повторяю его слова. - Ты - свой собственный якорь, Рик. Когда ты проигрываешь, то ранишь себя больше, чем кого-либо другого. Хочешь ли ты продолжить разрушать себя или позволишь себе взойти на вершину?

Мой брат - не думаю, что у него был хоть кто-то, кто бы сказал ему подобное. Он просто продолжает проигрывать, терпеть неудачу за неудачей, пока не подвернется случай, дарящий ему надежду на успех.

Я тянусь к Дэйзи и заправляю локон ей за ухо.

- Так что я - якорь и феникс. Где-то в то же время своей жизни я научился бегать для самого себя. Я перестал выигрывать соревнования для своей чертовой матери и отца. Каждое достижение, каждая положительная оценка были моими. Я начал воплощать свои мечты и перестал стремиться претворить в жизнь стремления моих предков.

Дэйзи улыбается, а в ее глазах стоят слезы.

- Это прекрасно, знаешь ли.

Я сажусь вместе с ней и целую девушку в щеку. Так здорово наконец поделиться этим с кем-то. Я никогда не думал, что это может быть столь важным, но сейчас вижу, что это дает мне.

- А как ты узнал, что любишь бегать и взбираться на горы? - спрашивает она у меня.

На секунду я задумываюсь. Если бы у меня забрали все мои трофеи и успех, стал бы я все равно бегать и заниматься скалолазанием? Мои губы приподнимаются, когда отвечаю.

- Когда ты находишь то, что любишь, то не можешь это просто бросить. Каждая неудача сильнее подталкивает тебя вперед. Это в твоей душе и в твоем гребаном сердце.

- А что если я никогда не найду то, что люблю?

- Ты должна попробовать несколько занятий, - говорю я, не волнуясь об этом так сильно, как, вероятно, волнуется сама Дэйз. Ей всего восемнадцать. Она найдет свой путь. У нее есть время, даже несмотря на то, что ее мать делает все, чтобы казалось совсем иначе. - Мне повезло, - я целую ее в висок. - Попытайся поспать со мной, Дэйзи.

Она улыбается и открывает рот явно для того, чтобы отпустить какую-то хренову колкость.

- По-настоящему поспать, - говорю я, ложась вместе с ней обратно. Я притягиваю девушку к своей груди, оберегая ее.

А затем жду, пока она начнет дремать.

ГЛАВА 41

РИК МЭДОУЗ

Я расстегиваю молнию на палатке, проводя рукой по волосам и слушая стрекот птиц. Судя по всему сейчас еще рано. Вероятно, около шести утра, и Дэйзи уснула всего час назад. А я так и не закрыл глаза, совсем, хотя, если быть честным, мое тело не уставшее. Секс с Дэйзи дал мне такой выход адреналина, которого я никогда не получал. Я все еще чувствую этот кайф.

Выбравшись из палатки, я тут же нахожу Коннора и Роуз у костра, этим утром они оба одеты неподобающе для чертового похода. На нем - костюм, на ней - платье. И прямо сейчас они попивают кофе из бумажных стаканчиков из забегаловки Dunkin Donuts.

Я раскидываю руки.

- Вы - кучка хреновых жуликов.

Роуз отшатывается, словно я ударил ее кулаком в лицо.

- Мы никого не обманывали.

Я растягиваюсь на стуле напротив них.

- Вы не можете покупать кофе, пока мы в походе.

- Никогда не слышал об этом правиле, - говорит Коннор. Он делает глоток купленного в кафе кофе и напыщенно усмехается.

- Идя в поход, люди пьют растворимый кофе, предварительно вскипятив воду на костре и используя заварочные пакеты, - я качаю головой, глядя на них. - Сбегать в магазин в данном случае, сродни походу в туалет во время экзамена и поиску ответов на билет в телефоне.

Роуз прищуривает глаза, а затем делает огромный глоток своего кофе, не собираясь давать задний ход. Коннор смотрит на нее так, словно прямо здесь и сейчас может трахнуть жену, не раздумывая.

Не суть.

- Ты светишься, кстати, - говорит мне Коннор. Мне не нравится это понимающее выражение на его лице.

- А ты иди на хуй, Кобальт, - я пинаю ботинком сумку-холодильник.

Роуз бросает на меня свирепый взгляд своих чертовых желто-зеленых глаз.

- Ты использовал презерватив? - спрашивает она спокойным, но властным голосом, достаточно тихо, чтобы не разбудить моего брата.

На моем лице появляется суровое выражение. Они ни за что не слышали нас прошлой ночью, просто Коннор сложил два и два, и я не удивлен, что он пришел к правильному ответу. А значит он держит Роуз в курсе наших с Дэйзи отношений.

- А ты использовал, когда трахал ее впервые, а Коннор? - отвечаю я.

Щеки Роуз краснеют.

- Это не твое дело.

Я закатываю глаза.

- Тогда ладно, - мне больше нечего сказать. Я не собираюсь объяснять им, почему всегда использую презервативы с другими женщинами, но честно не вижу в этом потребности с Дэйзи. Наши отношения серьезные. Я доверяю ей. А она мне. Ебаный. Конец.

Я уж было собираюсь встать, но тут Роуз говорит то, что удерживает меня на месте.

- Будь осторожен с ней, Рик. Может она и опытная, но Дэйзи все еще моя сестра. Если ты ее ранишь, я лично отрежу твои яйца и повешу их на рождественской ели в этом году.

Внутренне я содрогаюсь.

- Я не собираюсь ее ранить, обещаю тебе, Роуз.

Она кивает.

- Тогда ладно, - повторяет она мои слова, и в ответ я почти что улыбаюсь.

- Я пойду соберу еще дров, - говорю я им.

Коннор следует за мной со своим стаканчиком кофе в руке.

- Я помогу.

- Чувствуешь вину за ваше жульничество? - спрашиваю я, направляясь в сторону леса.

- Нет, - говорит он, пока под его туфлями хрустят тонкие веточки и сухие листья. - Я просто подумал, что тебе пригодится дополнительная пара рук.

Я жду колкую фразу в конце. Но ее нет, так что приподнимая брови, я спрашиваю:

- Никаких оскорблений и издевок? - странно, не услышать сейчас шутки о собаке. Даже несмотря на постоянные издевки, Коннор всегда был мне другом, но как и большинство моих взаимоотношений с людьми, эти не были простыми. - Ты же не рассказал Роуз о проблемах со сном у Дэйзи? - я останавливаюсь почти в двадцати футах от начала леса, наш лагерь все еще виднеется позади.

- Я думал об этом, - признается Коннор, - но ты не предоставляешь мне всей информации, а я не люблю распространять неполную версию истины, - он ждет, пока я проговорюсь и расскажу ему что-то большее.

Этого не случится.

- Она поговорит со своими сестрами, - отвечаю я. - Ей просто нужно время.

- Самое великое оправдание человека, который пытается задержать неизбежное.

- Ты, бля, можешь не говорить так, словно проходишь пробы на роль Конфуция?

- Человек, который совершил ошибку и не исправил ее, совершил еще одну ошибку,- конечно же, он решает реально процитировать Конфуция. Ебать.

Я качаю головой.

- Ты такой пиздатый мудак.

Он даже и глазом не моргнет, данное оскорбление его не задевает. Возможно, потому что парень знает, это правда.

- Знаешь, мне никогда по-настоящему не нравился Конфуций. Я всегда думал, что его принципы были немного примитивны и очевидны.

- Очаровательно, - спокойно отвечаю я.

Но Кобальт непринужденно продолжает:

- Но есть одна его цитата, которую я реально ценю, - он смотрит на меня и его взгляд становится серьезным, без примеси притворства или веселья. - Куда бы ты не шел, иди со всей душой.

Не знаю, имеет ли он в виду наши с Дэйзи отношения. Но когда я слышу эти слова, она сразу же приходит мне на ум. После случившегося прошлой ночью, воспоминаний о прошлом, все, чего я хочу - идти вперед полным ходом. Не хочу притормаживать и делать паузы. Не хочу скрываться. Я хочу верить, что контролирую свою судьбу, что я - тот, кто выбирает, когда останавливаться, а когда стартовать.

Я хочу все то, что есть у моих друзей. Открыться перед окружающими. По-настоящему.

Я должен сказать Ло.

И от этого решения груз с моей груди словно поднимается.

А затем что-то шуршит в кустах в двадцати футах от нас. Я замечаю это уголком глаза. Движение, от которого тот самый груз наваливается на меня в десятикратном размере, обвивая цепью лодыжки.

- Коннор, - шепчу я, ощущая, как сжимается желудок. - На девять часов.

Он спокойно попивает свой кофе и поворачивает голову. Делая следующий глоток, он произносит:

- Я вижу два объектива.

Они нашли нас.

Провожу рукой по волосам. Я обещал брату свободу от этой хрени. И подвел его. А затем фотограф выглядывает из-за куста, показываясь в полный рост, и я встречаюсь с ним взглядом, тогда как все мое тело пылает от злости. Я уж было бросаюсь вперед, но Коннор хватает меня за руку и заставляет развернуться к нему.

- Ты не можешь снова пойти под суд, - говорит он.

Чертов оператор больше не заботится о том, чтобы снять наши "откровенные" фото, которые можно продать в таблоиды, вместо этого он достает видеокамеру.

- К черту их, - говорю я Коннору. - Их не должно быть здесь.

- Это общественная собственность, - говорит Коннор. - Он законно может находиться в этом лесу.

- Я сказал не должно. Как они узнали о том, где мы?

- Автофургон, - говорит оператор. - Я - друг двух ребят, которые разбили лагерь рядом с вами. Они позвонили мне прошлой ночью. Так что я прилетел этим утром.

Я качаю головой. Было бы большим совпадением, если бы папарацци не получали информацию подобным образом. Однако обычно у них есть чертовы друзья и связи.

- Охуенно фантастически, - восклицаю я. Я ошибся. Нам следовало остановиться в чертовом отеле. Мне не стоило пробовать это.

Я возвращаюсь в лагерь, собираясь упаковывать вещи. Роуз уже складывает стулья и выливает бутылку воды в костер.

Оператор следует за нами, словно тень, заходя в наш лагерь, будто мы дали ему на то разрешение, пригласили потусить с нами. О, постойте, мы же на хрен этого не делали.

- Сколько еще человек приехало с тобой? - спрашивает Коннор.

Парень просто улыбается, и тогда я слышу звук шин и стон моторов за холмом. А затем еще два фотографа выходят из-за кустов в дополнение к тем, что приехали только что на машине. Ебать.

- Рик, - кричит парень, его камера направлена на меня, когда я направляюсь к палатке Дэйзи. - Как тебе здесь спалось?

Прежде чем расстегнуть молнию на палатке, я поворачиваюсь, и оператор почти врезается мне в грудь. Он выравнивается, светя вспышкой мне в лицо. Мои кулаки сжимаются.

- На хуй отойди, - рычу я. - Ты пришел в наш лагерь и нарушил наш отпуск. Не делай вид, что это ради твоей ебаной работы.

- Мне разрешено...

- Тебе разрешено дышать, потому что я позволяю тебе это, - отвечаю я. - Отвали как минимум на десять футов, иначе твое лицо встретится с долбаной землей.

- Ты не можешь ко мне прикасаться.

Я приближаюсь к нему, и парень делает пару шагов назад.

- Думаешь, меня испугает несколько часов в тюрьме? На хуй, давай проверим это, рискни своей камерой за штуку баксов и этими гребаными снимками. Поверь, они исчезнут в одно мгновение.

Он остается стоять на месте.

Я так зол, что едва могу видеть происходящее передо мной. Открывая палатку Дэйзи, я засовываю голову внутрь, осторожно, чтобы не открыть вид оператору на девушку. Она устало зевает, не выспавшаяся и по-настоящему охуенно голая. Я заползаю в середину и застегиваю за собой палатку. Дэйз напрягается, замечая мой расстроенный вид.

- Мы уезжаем, - говорю я, хватая свою футболку, в которую она была одета. Быстро я натягиваю ее Дэйзи через голову.

- Что происходит?

- Папарацци.

- Ну вот, - она спешит, чтобы обратно надеть мои мешковатые шорты. Они спадают с ее талии, и я затягиваю шнурок потуже. - Каков план? - спрашивает она, пытаясь не выглядеть испуганной. Но она еще никому не рассказывала о порезе на лице, и уверен, Дэйзи предпочла бы рассказать об этом своей маме лично, а не чтобы та узнала сей факт из таблоидов.

- Я вынесу тебя, - говорю я ей. - На руках. Просто прижмись лицом к моей груди, ладно?

- Типа как Ло носит Лили на руках? - спрашивает она.

Я не осознавал до этого... но да, именно так мой брат носит Лили перед папарацци.

- Да, типа того.

- Сколько их там?

- Пиздец как много.

Она улыбается.

- Пиздец как много это сколько? Десять? Сто?

Я бросаю на нее взгляд.

- Что?

- Просто иди ко мне на руки, - я распростираю их перед ней.

Дэйзи широко улыбается.

- Скажи это снова.

- Иди, черт возьми, ко мне на руки, Кэллоуэй.

Она ахает, смеясь.

- А я уж было думала, ты никогда не попросишь меня об этом.

Я не улыбаюсь, но мое напряжение немного спадает, а нервы успокаиваются. Вот, что она делает со мной - успокаивает. Дарит чувство, что это волнение не должно быть столь существенным или значимым.

Дэйзи подползает ко мне, и я беру ее на руки; ее ноги оборачиваются вокруг моей талии, а щека прижимается к груди. Пальцами я расчесываю ее спутанные волосы.

- Держись крепче, сладкая.

Я открываю палатку, и вспышки вокруг нас взрываются, словно неоновая бомба.

ГЛАВА 42

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Мы разделились.

Я оказалась в черной двухдверной спортивной машине, на которой приехали Роуз и Лили, и сейчас вместе с Риком мы едем по шоссе. Роуз, Коннор, Лили и Ло заняли внедорожник. Папарацци тоже разделились. Кто-то последовал за нами, другие - за ребятами.

Рик избавился от трех преследующих нас фургонов всего за тридцать минут. Наша спортивная машина на ручной коробке передач, так что Рик резко переключал передачи и срезал на поворотах, ведя машину так, словно он хозяин дороги. Он не боялся врезать по тормозам в последнюю минуту, ехать задним ходом или разгоняться до ста миль в час. Если бы мы только что не переспали, я бы посчитала это самой сексуальной и возбуждающей вещью, которую он со мной сделал.

Сейчас же шоссе кажется не таким захватывающим, а скорее умиротворяющим. И я благодарна за отсутствие хвоста и ошалевших папарацци.

Сотовый сигнал здесь немного нестабилен, но нам удалось составить план с другими ребятами, следуя которому, мы должны встретиться в Юте в Каньонлендс.

Я внимательно смотрю на Рика. Он уверенно смотрит на дорогу, но его рука напрягается, крепко сжимая руль. Сейчас мы наедине, по-настоящему, и от этого кажется, что основная часть стесняющих нас обстоятельств исчезла. Я люблю свободу и хочу ощущать ее во время всего этого путешествия.

- Прекрати, Дэйзи, - говорит Рик. - Это чертовски раздражает.

Я осознаю, что закрыла и открыла бардачок раз пятьдесят.

- Играй с гребаным окном.

- Так и делала, - говорю я, - пока оно не восстало против меня и не перестало открываться.

Держа одну руку на руле, Рик смотрит на меня.

- У тебя проблемы.

- Какое проницательно правдивое утверждение, - говорю я, улыбаясь. - Поведай еще одно.

Он показывает мне средний палец и затем ерошит мои волосы.

Я смеюсь.

- Не могу ничего поделать со своей неусидчивостью. Ехать в машине - скучно.

А я выпила пять энергетиков, чтобы побороть свое вялое состояние. Спасибо, бессонница. Я успела уже вытянуть шнурки со своих кроссовок и сплела браслеты. Сейчас, думаю, поиграть в Веревочку лентой для волос.

Взгляд Рика бросается ко мне, а затем он тянется и нажимает кнопку потолочного освещения. Люк с шумом открывается.

Я улыбаюсь, радуясь потоку воздуха и ветра. Я отстегиваю свой ремень и быстро целую его в щеку, а затем становлюсь на центральную консоль. Сперва меня обдувает порыв ветра, я делаю очень глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. На дороге всего несколько авто. Мы едем по ровному участку без светофоров, и к тому же здесь редко встречаются копы.

Я поднимаю руки и закрываю глаза.

И лечу.

В этот момент я по-настоящему действительно счастлива.

Рик удерживает меня за лодыжку, но его рука скользит вверх по моей ноге. Ощущения трения нашей кожи и загадочность его дальнейших действий делают со мной что-то необычное, пускают мое сердце в пляс. Он ведь не станет...

Легкие движения Рика становятся более настойчивыми, а его пальцы в секунду находят пуговицу моих джинс, а затем он стягивает их вниз, действуя только одной рукой.

Святое дерьмо.

Он стягивает их по моим ногам, и мне приходится прижаться к крыше, чтобы удержать равновесие.

Благо Рик не поворачивает руль слишком резко.

Даже тогда, когда сдвигает в сторону мои трусики и погружает в меня свои пальцы, мгновенно заполняя мою киску. О Боже. Этого не может быть на самом деле. Я выравниваюсь. По пояс мое тело торчит из внедорожника.

Когда Рик начинает двигать пальцами, мое тело просыпается и оживает, испытывая удовольствие. Я тянусь одной рукой вниз и кладу ее поверх его руки, ощущая, насколько его пальцы больше моих собственных.

Он щелкает по моему чувствительному местечку, и я вскрикиваю, а мой голос разносится ветром. После того как перевожу дыхание, он начинает доводить меня до более высокого пика. Я хватаю его за запястье, желая, чтобы парень никогда не покидал это место между моих ног. Дорогой господь, посылай мне Рика Мэдоуза по утрам, в полдень и ночью.

А затем раздается гудок. Я едва могу повернуть голову из-за всех этих ошеломляющих ощущений. Мои губы приоткрываются, не в силах больше сомкнуться. Но мне все-таки удается заметить семейный фургон позади нас. Ну вот.

Я собираюсь забраться в машину, но как только нагибаю голову, Рик говорит:

- Стой, - должно быть, его не волнует, что посторонние могут заснять нас на свои телефоны, не то, чтобы им было видно слишком многое. Окна нашего авто тонированные. Рик упирается коленом в руль, фиксируя его, а свою вторую руку высовывает из окна, показывая ребятам средний палец.

Почему это так сексуально?

Внутри меня его пальцы движутся все быстрее, погружаясь глубже, скользя внутрь и наружу. Аххх! Я крепче хватаюсь за крышу.

Мой ум официально сдувает.

Его пальцы такие замечательные. Они огрубевшие и твердые, и мои колени почти сгибаются от этой ослепительной силы наслаждения. Я стону, наклоняясь над крышей, тогда как мои глаза слезятся от ветра.

Фургон снова сигналит нам. А затем перестраивается в другую полосу, двигаясь на одном уровне с нашей машиной. Мужчина в возрасте открывает пассажирское окно, возле сидения свой жены. И кричит:

- На дороге есть дети!

Рик орет в ответ:

- Они все равно на хрен узнают об этом рано или поздно. Возможно, хорошо - усвоить этот урок на примере лучших.

АХХХ!

Я распадаюсь на части. Не могу больше даже держать свое тело в вертикальном положении. Рик вынимает пальцы, и я валюсь на свое сидение, тяжело дыша. Прижимаясь лбом к его плечу, я приоткрываю рот. Когда выглядываю в окно водителя, то вижу картину, которую так игнорирует Рик: жена этого мужчины покраснела, а сам он до чертиков зол.

Но меня это не волнует.

Случившееся было нереально круто.

Они снова сигналят.

Рик давит на газ и уносится, оставляя этих людей позади. Его пальцы блестят от влаги, и он вытирает их о внутреннюю сторону своей рубашки перед тем, как передает мне мои джинсы.

Когда я наконец восстанавливаю дыхание, то натягиваю свои штаны.

- Ты делал это раньше? - мне интересно. Кажется, он знал, что делал.

- Нет, это было впервые, - говорит он, пытаясь сдержать улыбку. Однако свет в глазах выдает его настроение. Рику тоже это понравилось. Возможно, не так сильно, как и мне. Но несомненно он наслаждался этим.

- Твоя очередь, - говорю я, садясь на колени и собираясь сделать ему минет.

- Позже, - отвечает он. Рик поворачивает машину в сторону съезда с шоссе. - Мы на месте.

Где бы это место ни было.

ГЛАВА 43

РИК МЭДОУЗ

Мы не можем проехать на машине весь путь до Каньонлендс. Дэйзи слишком гиперактивна, к тому же у нее синдром дефицита внимания - а это сейчас насущная гребаная проблема, даже если мы о ней и шутим. Неважно, как сильно мне нравится трахать ее пальцами всю дорогу... пока она по пояс высунулась в люк. Блядь. Мой член презирает меня прямо сейчас. Следовало позволить ей отсосать мне, перед тем как отправиться в придорожный магазин.

Она делает отличный минет.

Но это казалось неправильным. А я обычно не делаю то, что моя внутренняя интуиция мне запрещает.

Пожимая руку менеджеру по продажам, я выхожу обратно на парковку. Надеваю солнечные очки, уберегая глаза от яркого дневного света. Так как ветер стал сильнее, я кутаюсь в свою кожаную куртку. Становится охуенно холодно. Но разве стоит ожидать иной погоды в середине октября?

Дэйзи выходит с заправочной станции возле дилерского представительства. Она ест брауни Little Debbie, правой рукой прижимая к себе пакет с покупками, а на ее лице красуются ярко-синие солнцезащитные очки в форме цветов, которые я раньше у нее видел. Они пластиковые и кажутся дешевыми, но на ней выглядят охренительно круто.

Дэйзи взмахивает рукой, замечая меня, и направляется в мою сторону.

- Скучал по мне? - спрашивает она.

- Я был на фиг опустошен.

- Глядя на тебя, именно так и кажется, - она кивает, а я подцепляю пальцем полиэтиленовый пакет и заглядываю внутрь. Краска для волос. Несколько разных цветов. Я замечаю розовый и пурпурный. Поднимаю на нее взгляд, и Дэйзи смотрит на меня немного обеспокоенно. Возможно, она считает, что мне не понравится, если она перекрасит волосы. Но меня на хрен не волнует подобное дерьмо.

Мне пофиг на цвет ее волос. Или кожи. Ее размер.

Мне нравится она. А не тело, в котором она живет.

- Не можешь определиться? - удивляюсь я. - У тебя здесь, кажись, все цвета радуги.

- Именно, - улыбается она, облизывая с пальцев шоколад. - Единороги любят радугу. А я люблю единорогов. Поэтому мои волосы должны быть всех цветов радуги.

- Офигенно интересная история, - я начинаю идти вдоль стоянки, и Дэйзи следует за мной.

- Одна из лучших? - она догоняет меня.

- Нет, это пиздец, как глупо.

- Не может одновременно быть и интересно и глупо. Одно исключает другое.

- Ты говоришь прям как Роуз, - как только я произношу это, лицо Дэйзи освещается. Знаю, она уважает своих сестер, и в некотором роде Дэйзи напоминает мне их обоих. В остальном она просто Дэйзи. Просто дикая девчонка.

Мы останавливаемся возле черного спортивного мотоцикла, который я только что купил у местного дилера. Как я и говорил, мы не можем дальше ехать на машине. Так что я надумал купить мотоцикл и таким образом решить вопрос с неусидчивостью Дэйзи.

- Мы поедем вместе? - спрашивает она у меня, улыбаясь.

- Ага, - я забираю у нее пакет с краской и запихиваю его в свой рюкзак. - Ты не против, сладкая?

- Ты пустишь меня за руль, хоть ненадолго?

- Я разрешу тебе что угодно, пока твое внимание не будет рассеяно, и нам не грозит чертов хайсайд (падение с мотоцикла, когда из-за неправильного направления заднего колеса водителя выбрасывает из седла), - последнее, что мне нужно, так это слетающая с чертового мотоцикла Дэйзи.

- А что на счет лоусайд?(падение с мотоцикла при выполнении поворота)

Однажды с ней уже такое приключилось: Дэйз слетела с задней части мотоцикла, тогда как тот помчался дальше без нее.

- А как насчет, мы на фиг не будем никогда попадать в аварии?

- Но если я и разобьюсь, - говорит она, забрасывая ногу через сиденье, - то хочу сделать это вместе с тобой.

Мои брови приподнимаются, и ее улыбка становится шире и ярче, отчего шрам на щеке натягивается.

- Ты говорила это всем ребятам, с которым встречалась? - спрашиваю я у нее.

- Нет, - отвечает Дэйзи, - ты единственный человек, с которым я встречалась и который ездит на мотоцикле.

Я качаю головой.

- Твой список приемов пикапа, сладкая, - это полное сумасшествие. И готов поклясться, ты использовала на мне половину приемов из этого списка.

- Правда? - спрашивает она, пялясь на мои мускулы с немного большим желанием во взгляде, чем до этого. Могу сказать, прямо сейчас Дэйзи вспоминает наш первый секс в палатке. - Кажется, они сработали, - бросая взгляд на мое лицо, она продолжает. - Ведь у меня есть ты.

Ее глаза буквально трахают меня, словно видят все мое тело впервые. Я бросаю Дэйзи шлем, тем самым снимая затянувшееся сексуальное напряжение. Хотя вероятно, это напряжение будет присутствовать с нами все семь дней.

Никто ведь не торопится попасть побыстрее в Каньонлендс, так что да, у нас есть целая неделя.

Неделя наедине с Дэйзи.

Впервые мы попробуем себя в роли пары. Не сдерживаясь. Оставляя лишь маленькие грани перед недозволенным.

От этого я ощущаю приятное волнение.

Но также вижу кое-какую проблему.

ГЛАВА 44

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Я не возражаю ехать за спиной у Рика на одном сидении, не возражаю, что не я разгоняю двигатель мотоцикла и не набираю обороты. Он мчится так же быстро, как это делала бы я сама, устремляясь по двухполосному шоссе с низким трафиком и отсутствием холмов. Ферма, мимо которой мы проезжаем, напоминает мне, что сейчас мы на Среднем Западе и неспешно следуем в Юту.

Даже если Рик и устал от нехватки сна - а он реально спит последнее время меньше меня - то не показывает этого. Я обнимаю его за талию, все еще восхищаясь этим парнем, даже несмотря на то, что мы пара. Меня к нему тянет, как пингвина к стае, когда один следует за другим, а тот за предыдущим. Рик -такой мужественный, выносливый, и он ставит мои потребности выше собственных. Я думала, что он бы предпочел двадцатидевятилетнюю девушку с огромной грудью и обильным макияжем, одетую в обтягивающее платье.

А не восемнадцатилетку в балетках, без косметики на лице, в рваных джинсах и странных футболках.

Он многое скрывает в себе, и это одна из причин, почему Рик так мне нравится. Есть что-то таинственное в его действиях. В опасности, таящейся во взгляде.

Ни с того ни с сего, мотоцикл замедляется и съезжает с шоссе. Я оглядываю окружающую нас местность, здесь просто поля с рядами кукурузы, которая превышает по росту нас обоих. Одновременно мы снимаем свои шлемы. Рик слезает с мотоцикла, не говоря ни слова, и я наблюдаю за ним, испытывая чувство интриги и дошедшее до максимума любопытство.

- Почему мы остановились? - спрашиваю я.

Думаю, возможно, я знаю почему. Эта неделя уже стала для нас безумной. Наш первый невероятный раз вместе, такой, о котором я всегда мечтала, тот, который мы ждали годами.

Рик выключает двигатель и выдвигает подножку, тогда как я все еще сижу на мотоцикле. И затем наши глаза встречаются, и его взгляд начинает неспешно скользить вниз по моему телу, моя грудь приподнимается от глубокого чувственного вздоха.

Я улыбаюсь.

- Ты хочешь меня трахнуть?

Загадочно глядя на меня, он говорит:

- Я хочу тебя трахнуть.

Оххххх. Лишь от этих слов между моих ног зарождается пульсация. Я наконец слезаю с мотоцикла и направляюсь в сторону поля, а Рик следует за мной.

Стебли кукурузы щекочут мое лицо, когда скольжу между рядами. Я хочу, чтобы Рик преследовал меня.

- Как думаешь, ты можешь меня поймать? - спрашиваю я, едва дыша.

Он почти что улыбается.

- Я предоставлю тебе преимущество.

Я усмехаюсь, а затем разворачиваюсь и несусь со всех ног; кровь мчится по моим венам, а сердце колотится, мои руки раздвигают стебли, мимо которых пробегаю.

Это прекрасно. Солнце освещает идеально голубое небо, а облака плывут, даря прохладу. Дует легкий ветерок. Это момент из ваших снов - то место, в котором вы никогда не ожидали оказаться.

И сюда меня привез Рик.

Не знаю, как далеко я забегаю, но вскоре он догоняет меня, сгребает в объятия и яростно горячо целует. Я отвечаю ему тем же, вскрикивая, когда его тело переплетается с моим. Я задираю его футболку и с волнением расстегиваю пуговицы на джинсах, а затем он начинает замедляться. Когда наши губы разъединяются, я чувствую, что Рик застрял в своих мыслях.

- Что? - спрашиваю, использую этот перерыв, чтобы вдохнуть, столь необходимый моим легким кислород.

- Это просто то, о чем я думал...

Эти слова не кажутся началом чего-то хорошего.

- Это ведь не касается... моего цикла, верно? - заткнись ты, Дэйзи. - Я принимаю контрацепцию. Сейчас все хорошо, ты же знаешь.

- Дэйз, дело не в этом, - он притягивает меня к своей груди и шепчет на ухо: - Позволяла ли ты раньше другим парням сделать тебе кунилингус?

Не хочу, чтобы Рик думал, будто я слишком неопытна или молода для любви. Но еще меньше я хочу врать ему, так что пытаюсь просто соскочить с крючка.

- А ты позволял парням делать тебе минет? - спрашиваю я, игриво улыбаясь.

- Нет, - говорит он. Рик приподнимает мой подбородок так, чтобы я смотрела на него. Я даже не осознавала, что все это время избегала его взгляда. - Все в порядке, если у тебя не было такого опыта ранее.

- Дело не в том, что я не хотела, - объясняю я, собрав все свое мужество, чтобы поведать ему правду. - Просто парни раньше не предлагали мне подобного.

Его челюсть напрягается, а линии лица становятся более выразительными, по-настоящему сексуальными, даже несмотря на то, что Рик наполовину раздражен поведением этих фантомных парней, существующих лишь в моем прошлом. Наконец, он тянется и растягивает мои шорты, глядя на меня сверху-вниз с некой новой решимостью во взгляде.

- А кто-нибудь предлагал тебе анальный секс?

Угу... этот ответ я так же сильно не хочу произносить.

- Номер шесть, - говорю я все же. - Я пробовала это однажды, и честно, не очень-то хочу пережить снова, - это было больно до чертиков. Думаю, я кричала тогда от боли. Как и плакала.

- Я на хрен не собирался предлагать этого, - говорит Рик. - Просто злюсь, что номер шесть сделал это без того, чтобы предварительно сделать тебе куни, - он стягивает мои трусики до лодыжек. Не знаю, что Рик планирует сотворить со мной, и очевидно он не скажет.

Он раздевается, оставаясь в черных боксерах, а я стягиваю футболку через голову, обнажаясь полностью. При дневном свете все кажется совсем по-другому. Ощущается реальнее, без подпитки гормонов, бушующих во тьме, все это не спровоцировано нашей близостью во время сна. Это просто мы. Наше приключение. Вместе. Попытка до конца понять друг друга, на этот раз без барьеров.

Рик снимает свое белье, и мой взгляд приковывается к его достоинству. Моя первая реакция - не могу поверить, что он был внутри меня. А вторая: Надеюсь это повторится. Вскоре.

Я делаю шаг вперед, сокращая дистанцию между нами, и провожу руками по его животу, вдоль тату и груди. Он смотрит на меня так же, как когда взбирался на мотоцикл. Желание мерцает в его взгляде. Руки Рика опускаются мне на бедра, и это прикосновение успокаивает ритм моего сердца. И будто я пушинка, парень подхватывает меня и поднимает на свои плечи. Не на талию.

Я широко улыбаюсь, мои ноги болтаются возле его спины, пока Рик умело целует местечко между моих ног, его руки сжимают мою попку, а язык творит невообразимое с моей киской, которая уже влюбилась в эти новые ощущения. Моя голова оказывается выше стеблей кукурузы, так что я могу видеть машины, проносящиеся по трассе мимо нас.

Я напрягаюсь и приоткрываю рот, когда Рик лижет мой клитор. Хватаясь за его волосы, я ищу поддержки.

- Рик, - вскрикиваю я. - Что... - хочу сказать "Что за черт? Ты делал уже такое до этого?" Я никогда не видела ничего подобного. Чтобы девушка сидела на плечах у парня. С разведенными ногами. И его ртом прямо возле ее киски. Не-а, даже в порно фильмах такого не видела.

Может потому что такое показывают лишь в видео с пометкой NC-17. Да уж.

Тепло разливается по моей коже на шее.

- Блядь, - вскрикиваю я.

И ощущаю, как Рик улыбается. Ага, иногда я думаю, что он оказывает на меня негативное влияние. Но с другой стороны, я знаю, что это самое влияние имеет и положительную сторону.

Я предпочитаю быть на его плечах, чем видеть, как Рик делает кунилингус другой девушке в своей спальне. Это все-таки лучше. Сексуальнее. И более весело.

Он сжимает мою попку, пока его язык...

Ахххх! Я издаю стон, который переходит в еще один крик, крадущий весь воздух из моих легких. Все мои мысли покидают меня. Все, что останется, так это потребность в чем-то большем, чем-то, что способно утолить жажду между моих ног. Чем-то твердом и жестком.

Видимо испускаемые мною звуки доходят до сознания Рика, так как в конце концов от снимает меня с плеч и перемещает к своей талии. Я хватаюсь за его затылок обеими руками, все еще пытаясь перевести дыхание.

- Вуху, - восклицаю я сдавленным голосом, тяжело дыша. Его взгляд проходится по всему моему телу, и одной рукой он устраивает меня в висящем положении, прижатой к его телу, а второй направляет глубоко в меня свою эрекцию.

Я ощущаю незначительный дискомфорт от того, под каким углом он проникает в меня полностью, но боль быстро рассеивается, когда член Рика оказывается полностью во мне. С моих уст срывается еще одни резкий вскрик.

- Блядь, - матерится Рик, и в его исполнении это слово кажется таким сексуальным и возбуждающим.

Стоя на ногах, он начинает меня трахать, работая своим телом, а особенно бедрами, вколачиваясь в меня, тогда как я тоже двигаюсь ему навстречу. Но по-правде, я не поспеваю за Риком, находясь в таком положении. Он сильнее меня, и лишь благодаря его силе я все еще нахожусь в вертикальном положении, даже несмотря на его резкие толчки.

Изо всех своих сил я прижимаюсь к нему, мое тело буквально насаживается на его член, а голова идет кругом. Этот натиск так охренительно чудесен. Ощущения слишком сильные, чтобы их описать. Я тону. И снова выныриваю на поверхность. К ярко-голубому небу.

- Рик, - снова пытаюсь заговорить, но мое прерывистое дыхание возобновляется, и слова перерастают в последовательность пронзительных вскриков. - Аххх... аххх... - о, боже. О Боже.

- Дэйз, - стонет он, прижимая ладонь к моему затылку. - Блядь.

Верно, блядь.

Блядь.

Блядь.

Бляяядь. О мой бог. Он резко дергается вперед, проникая в меня, и моя киска сжимается вокруг его члена, пульсируя снова и снова, прибивая меня волной к берегу. Рик продолжает поддерживать мое тело, пока я отхожу от оргазма, перевожу дыхание. Он такой заботливый, так нежно растирает мой затылок, даже несмотря на довольно грубый и глубокий секс, который мы только что пережили.

Я не хочу расставаться с ним. Не желаю в скором времени даже возвращаться к мотоциклу. И Рик понимает мою немую просьбу, усаживая на свою мотоциклетную куртку, расстеленную поверх нескольких сломленных стеблей кукурузы. Он целует меня, растянувшись и нависая надо мной. Его губы и язык движутся с таким вниманием и заботой, а я в свою очередь тянусь рукой к его голому заду и развожу для него ноги.

Не уверена, как долго мы так лежим и целуемся. Но думаю, я могла бы делает это целую вечность с Риком.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, пока его взгляд внимательно и с любовью изучает черты моего лица, этот взгляд я не видела у него прежде.

- О чем ты думаешь? - шепчу я. Мы одни посреди этого кукурузного поля, но это место кажется таким спокойным, что странно говорить здесь громко.

- Я люблю это, - выдыхает он, целуя меня в щеку, ту, что со шрамом, словно кожа на этом месте совершенна.

Моя грудь вздымается.

- Секс?

Он качает головой.

- Нет, это. То, что происходит между нами прямо сейчас, - он снова целует меня и затем продолжает: - Но знаешь, я пиздец как люблю и сам секс.

Я улыбаюсь.

- И ты отнюдь неплох в этом деле.

Его брови сходятся на переносице, словно Рик хочет спросить "Да?".

- Отнюдь неплох? Мы часом не записали твои чертовы крики?

- Ты имеешь в виду вот эти? - я выгибаю спину и негромко вскрикиваю, имитируя отдышку от нахлынувшего на меня удовольствия, хотя признаюсь, есть небольшое отличие между этими звуками и теми, что я издаю во время реального оргазма. Каждый раз, когда Рик жестко входит в меня, мой голос обрывается, сейчас же он звучит более гладко.

- Рик, аххх... - моя грудь часто поднимается и опадает, словно я борюсь за каждый вдох.

Он садится на колени, наблюдая за мной, а затем его член снова становится твердым. Мое притворство начинает перерастать в реальное возбуждение, вызывая неестественные чувства. Аххх... стону я отчаянно.

К счастью, Рик не вынуждает меня умолять или сожалеть о моем сарказме. Он просто направляет свою эрекцию между моих ног, снова наполняя меня. В размеренном почти что мелодичном ритме, он раскачивается надо мной, опираясь на свое предплечье чуть выше моей головы, при этом глядя на меня сверху вниз, пока я продолжаю издавать гортанные стоны.

Это слишком для меня. Каждый нерв моего тела раскален.

- Я не могу... - стону я.

Рик замедляется, и его щека соприкасается с моей, когда парень шепчет мне на ухо.

- Да, ты можешь... ты почувствуешь это.

Как только эти слова слетают с его уст, мои глаза закатываются, и восхитительное сильное, сносящее крышу ощущение накрывает меня с головой, чувства, от которых замирает сердце, несут меня к чему-то еще более неизведанному. Я не могу даже закричать. Все настолько интенсивно, что мой рот приоткрывается, но звуки застревают в горле.

И когда истощение поглощает меня, и я кончаю, Рик приподнимает меня на руки и усаживает на своих коленях. У меня нет сил на еще один раунд, но я знаю, что он все еще полон энергии. Я опускаю взгляд. И ох. Рик кончил вместе со мной, а я даже не заметила. Какое-то время он просто держит меня в своих объятиях, убирая волосы с моего лица.

- Не могу понять, как так вышло что от полнейшего отсутствия оргазмов, я перешла к этому, - шепчу я. Должно быть Рик - бог. Бог секса. И он был послан ко мне с небес.

Однако у него имеется более логичное объяснение.

- Вообще-то, когда тебя тянет к человеку, который с тобой, Дэйз, ты обречена на оргазм.

Я поворачиваю голову и смотрю на него в ответ.

- Знаешь, что это значит?

Его брови хмурятся, и поэтому могу сказать, что Рик ожидает от меня шутки или моей обычной клоунады.

Но вместо этого я искренне улыбаюсь.

- Меня очень сильно тянет к тебе.

Уголок его губ приподнимается.

- Забавно, потому что меня тоже тянет к тебе. И что же нам с этим делать?

- Любить друг друга и делать малышей.

Его брови резко взлетают вверх.

- Ты уже хочешь делать малышей со мной, Кэллоуэй?

- Я хочу делать с тобой нереально много вещей, - использую я очень дипломатичный ответ, идя по тонкому льду и продолжая эту тему разговора. Я себе даже не представляю, что творится у него в голове. Должно быть, его мысли касаются Ло. Его брат не хочет иметь детей из-за наследственности алкоголизма. Лили говорила мне о его мнении на сей счет. Ну, вообще-то она говорила Роуз, а я находилась с ними в одной комнате, и в каком-то роде сама втянула себя в эту беседу. Я осознаю, что это может показаться раздражающим, но мне просто хочется быть ближе к сестрам до того, как они построят свои собственные гнездышка и создадут отдельные от нашей семьи.

Рик целует меня в губы, его язык с легкостью проскальзывает в мой рот и ласкает мой собственный, а затем от отстраняется и говорит:

- Я тоже, - он встает и помогает мне подняться на ноги. И мы собираем свои белье и одежду и начинаем одеваться. Пока я одеваюсь, то любопытно наблюдаю за Риком. Не думала, что стану так волноваться из-за его мнения на счет детей, но сейчас понимаю, что до смерти хочу узнать об этом.

- Знаешь ли, я пошутила на счет малышей, - говорю я, натягивая трусики. Он передает мне мою футболку, и от напряжения витающего между нами в результате этого разговора, мои легкие сжимаются. От мрачного нечитаемого взгляда Рика, все становится еще сложнее. - Но мне любопытно...

- Тебе всегда любопытно, - говорит он, ероша мои волосы своей грубой рукой.

- Мне ну очень-очень любопытно, - улыбаюсь я. - Разве однажды ты не хочешь жениться и завести детей?

Он надевает футболку через голову и хватает свою мотоциклетную куртку с земли, отряхивая ее от грязи. А затем Рик проводит рукой по своим волосам, подтверждая тем самым, что мой ответ вызывал у него волнение.

- Я не такой как мой младший брат, если это то, что тебя интересует, - говорит он, надевая свою куртку. - Я думаю, алкоголь может стать испытанием для любого чертового моего ребенка, но я не собираюсь позволить этому отнять у меня что-либо. Я не собираюсь сдаваться.

Этот ответ почти что вызывает у меня улыбку. Хотела бы я, чтобы Ло увидел данный вопрос в таком же свете, но думаю, для него все иначе. Он сражается со своим пристрастием гораздо дольше, и его путь более ухабистый, чем у Рика.

Мой парень прямо сейчас приглаживает волосы, пытаясь расчесать их пальцами.

- Послушай, - вдруг произносит он, словно собрался с мыслями для ответа. - Я не могу сделать со своими детьми то, что сделали мои родители со мной. Разрыв, развод и хреновы ссоры. Я хочу быть в серьезных, преданных отношениях с человеком, с которым у нас будет ребенок.

- Ты имеешь в виду брак, - говорю я.

- Когда ты женат, то все еще можешь развестись. Я не вкладываю слишком многого в это слово. Мне просто нужна чертова эмоциональная привязанность, - он кивает головой в ту сторону, с которой мы пришли.

Я следую за ним, стараясь поспевать за его быстрым шагом.

Пока я молчу, переваривая информацию, Рик пару раз бросает на меня быстрый взгляд.

- А чего хочешь ты?

Я улыбаюсь.

- Посмотрите-ка, кому это сейчас любопытно.

Он убирает стебель кукурузы с моего пути.

- Ага, ладно, когда ты шутить на этот счет, мне приходится читать между строк, а я не всегда читаю тебя верно. Так что проще спросить.

И я рада, что он спросил. Это свидетельствует, что Рик волнуется.

- Я хочу быть полностью уверенной в ком-то, чтобы выйти замуж, вероятно, лучше раньше, чем позже. И я хочу завести детей. Возможно, троих. А еще я хочу путешествовать, и увидеть семь чудес света, и нырнуть с аквалангом под водопад в Коста-Рике, целуя тебя.

Он тянется и берет меня за руку.

И мое сердце раздувается, как воздушный шарик.

- Необязательно в данной последовательности, - говорит он мне.

Я широко улыбаюсь, потому что он не снимает со счетов ни одну из моих потребностей. Я могу фактически видеть это в его глазах.

Он хочет все это, так же как и я сама.

ГЛАВА 45

РИК МЭДОУЗ

- Просто не спишите, - говорит мне по телефону Коннор. - Мы остановились в Розуелле, потому что Лили и Ло хотели увидеть инопланетян. Они провели четыре часа в музее - извиняюсь, я имел в виду чертовой дыре пропаганды.

Я слышу голос Ло на заднем плане.

- А ты заставил нас проторчать три часа на кладбище. Между нами, кто из нас самый ебнутый на голову, а, любовь моя?

- Это было военное кладбище, - говорит мне Коннор. - И мы с Роуз разыскивали своих предков.

- Я выиграла, - кричит Роуз. - У меня на три мертвых родственника больше, чем у Коннора.

Я качаю головой.

- Вы все долбаные психи.

В его голосе слышна улыбка.

- Итак, мы встретимся с вами в Юте через четыре дня. Нам удалось оторваться почти от всех папарацци, но парочка из них постоянно нас настигает.

- Ну, а мы не видели папарацци с тех пор, как расстались с вами.

- Это хорошо. К слову, Грег пытался дозвониться Дэйзи, чтобы убедиться, все ли с ней хорошо. Она проверяла свой телефон?

- Не знаю, - говорю я честно. - Но мы были в зоне с очень хреновым сотовым сигналом. Обещаю проследить, чтобы она позвонила ему сегодня.

- Идеально, - мы прощаемся и кладем трубки. Я возвращаюсь к парковке, где на бордюре восседает Дэйзи. Наш мотоцикл припаркован возле лагеря, который на сей раз не скрыт в густом лесу, как это было в Смоки Маунтинс. Мы сделали крюк по местности Вайоминга, которая в основном пологая и травянистая, но прямо здесь позади нас расположена массивная скала, окруженная деревьями. Дьявольская башня. Она похожа по форме на наперсток, острие из камня.

Я уговаривал Дэйзи доехать до Йеллоустоун, потому что она никогда там не была, но когда рассказал ей, что сольно взбирался на Дьявольскую башню и почти побил рекорд самого быстрого скалолаза, Дэйзи настояла, чтобы мы остановились именно здесь, и она увидела это место. Так что сейчас мы собираемся прогуляться вдоль подножья горы... и скорее всего одновременно с тем, будем красить ее чертовы волосы.

Коробки с красками лежат открытыми вокруг нее на цементе, и Дэйзи оборачивает фольгой разные участки ее волос. Почему я предположил, что она сделает все, как нормальные люди - с зеркалом у раковины - сам не знаю. Дэйзи делает все по-своему - каким-то ебанутым образом.

Она поднимается на ноги, оборачивая желтый шарф вокруг своей покрытой фольгой головы, и надевает пластиковые солнечные очки. На ней надета футболка с надписью "страсть к путешествиям". Я никогда не видел, чтобы она так улыбалась до прошлой недели.

Я опускаю козырек своей темно-зеленой бейсболки и забрасываю на спину рюкзак.

- Ты в последнее время звонила своему отцу? - спрашиваю я у Дэйзи. - Он пытался связаться с тобой.

Она бросает полиэтиленовый пакет с остатками красок для волос в мусорное ведро по дороге к тропе.

- Ага, я написала ему в ответ сообщение. Должно быть, оно не дошло. Папе нравится, когда я отзваниваюсь ему с каждого нового места.

Я поправляю лямку рюкзака, которая некомфортно давит мне в области груди. Коннор говорил мне бесчисленное количество гребаных раз, что Грег внимателен к своей младшей дочери, и сейчас это начинает касаться меня. Я с ней, и однажды мне может понадобиться одобрение ее отца. Я просто не уверен, что должен сделать, чтобы его получить. Но я осознаю, что ради Дэйзи мне нужно приложить чертовы усилия. Она близка с родителями. Дэйз любит их.

А я никогда бы не стал на хрен просить ее выбирать между ними и мной. Порвать отношения с кем-то, кто вне сомнений заботится о вас - это потеря для вашей души. Я думаю о своей матери и той утрате, которую я даже не могу измерить, описать словами или долбанными числами. Она просто во мне, пожирает день ото дня. Я ненавижу и люблю себя за это. Но в тоже время ненавижу и люблю свою маму.

Не знаю, как вернуться к женщине, которая взвалила столько горя на голову моим друзьям, моему брату и мне самому. Как я вообще могу хотя бы начать пробовать ее прощать?

Дэйзи ахает.

- Это альпинисты? - она запрыгивает на серый валун и смотрит вверх на скалу. Отсюда экипированные скалолазы выглядят как едва различимые пятнышки. Но все они взбираются на Дьявольскую башню по парам.

- Это популярная гора, - говорю я Дэйз. - Если стоит хорошая погода, то здесь всегда есть люди.

- Сколько времени тебе понадобилось, чтобы взобраться на вершину? - спрашивает она, спрыгивая с булыжника и присоединяясь ко мне.

- Двадцать гребаных минут, - почти 900 футов восхождения. На две минуты больше, чем здешний рекорд. Я подумывал, чтобы попробовать снова, но решил, лучше сфокусироваться на скалах в Йосемити.

- Ты говоришь это так равнодушно, - замечает Дэйз. - Ты разве не горд собой?

- Если я буду кричать об этом на всех заставах, ничего не изменится, - я не Коннор Кобальт. После окончания колледжа все мои достижения по пути к тому, что я имею сегодня, были в некотором роде сокровенны. Стремиться, улучшать время, тренироваться. Мои рекорды не расскажут вам всей истории. Они просто цифры.

Мы обгоняем пару опытных пеших туристов в их беговых кроссовках от Adidas, шортах и солнечных очках. Я только сейчас осознаю, каким быстрым был мой шаг, а Дэйзи даже не жаловалась на это. Но не могу сказать, что она хочет продолжить этот марш-бросок, потому что ее дыхание явно тяжелее, чем в начале нашего пути. Капелька краски для волос пурпурного цвета начинает скатываться по ее лбу.

- Ну, если ты не собираешься этим хвастаться, то я сделаю это за тебя, - говорит она, напоминая мне Салли. Дэйзи бросается к еще одному большому валуну, буквально набрасываясь на него и взбираясь, используя свои колени и подтягивая тело на руках. Оказавшись наверху, она раскидывает руки. - У меня есть объявление! Птицы, люди, деревья, слушайте внимательно!

Я скрещиваю руки на груди. Чем дольше смотрю на нее, тем шире улыбаюсь.

Некоторые люди смотрят на нее внимательно, но большинство просто наблюдают, продолжая путь. Птицы реально кажутся заинтересованными в Дэйзи, каркая и летая над ней, пока она говорит.

Я просто качаю головой, но не могу игнорировать долбаное чувство в своей груди. Гордость. Но не от того, что я взобрался на Дьявольскую башню. Я горд тем, что эта девушка присутствует в моей жизни.

- Мой парень, а вот и он, - она указывает на меня. - Он покорил эту гору, - она тыкает пальцем на скалу. - И внимание, он сделал это за двадцать ебаных минут. Не просто за двадцать минут. А за двадцать ебаных минут! Поапплодируйте ему! - она вскидывает вверх обе руки, и я ловлю на себе взгляды пары рейнджеров, проходящих мимо нас по тропе.

Я машу Дэйзи.

- Кей, празднование на хрен окончено.

Она спрыгивает с валуна и прижимает руки к бедрам, в течение секунды восстанавливая дыхание.

- Ну, как я выступила?

- Птицы были в восторге, - я вытираю след краски для волос с ее лба, пачкая свой палец и размазывая цвет по ее коже. – Ты, кажись, вот-вот превратишься в чертового пурпурного динозавра.

- Оу, - говорит она, улыбаясь. - Барни. И Литлфут! Такой пурпурный как у Литлфута?

Я качаю головой.

- Я даже не представляю, о чем ты говоришь.

Она ахает.

- Ты не знаешь, кто такой Барни? На что ты потратил свое детство?

Я закатываю глаза.

- Я на фиг знаю, кто такой динозавр Барни. Но не тот другой, Кэллоуэй.

Она улыбается.

- Фильм Земля до начала времен.

Мы скрываемся в изолированной части леса, огибаем большие скалы и деревья. Дэйз открывает свою упаковку бутылок с водой и расставляет их на валуне.

- Наклонись, - говорю я ей, после того как она снимает фольгу с волос. Я раскручиваю бутылку воды, закрываю одной рукой ее глаза и затем лью воду ей на голову. Я пытаюсь провести пальцами по ее прядям, но они спутались от длительного нахождения в фольге.

- Ты брала расческу, Дэйз?

- Неа, - она хитро улыбается, поворачивая ко мне лицо. - Все в порядке. Я просто расчешу их пальцами.

Я поворачиваю ее лицом вниз.

- Ты часто расчесываешь свои волоса пальцами? - спрашиваю я, выливая вторую бутылку воды ей на волосы.

- Не так часто, как ты это делаешь своими пальцами с моими волосами.

Блядь. Мой член дергается. Это нереально заводит. Моя гребаная ошибка. Я не чувствую себя на столько виноватым, как было, прежде чем мы стали парой. Вместо этого я просто притягиваю к себе ее попку и заканчиваю мыть ее волосы. Она пытается снова взглянуть на меня, ослепительная улыбка освещает ее лицо.

- Стой на фиг неподвижно, - говорю я. - Или краска попадет тебе в глаза, - она подчиняется, и когда я заканчиваю, то снимаю свою футболку и позволяю ей вытереть ею волосы, отчего белая ткань покрывается пурпурными, розовыми и зелеными пятнами. Потом она проводит руками по волосам, и так как у Дэйзи нет зеркала, то она ориентируется на мою реакцию.

Несколько прядей ее волос розового цвета, пара – зеленого и еще несколько рассредоточенных пурпурных прядок. Но она по-прежнему в основном блондинка, однако теперь все эти цвета вместе отражают непредсказуемость ее характера. Я знаю, Дэйз понравится это, когда она увидит себя, и потому я начинаю улыбаться.

- Так ужасно, а? - шутит она.

- Пиздец, как ужасно, - отвечаю я, оборачивая руку вокруг ее плеч.

Мы заканчиваем прогулку вокруг подножья скалы, и молчание Дэйзи начинает беспокоить меня. Сейчас то время, когда она должна была бы лопаться от счастья. Она же только что покрасила волосы, одно из ее желаний осуществилось.

- Что не так? - спрашиваю я.

- Когда мы доберемся до Юты, все закончится? Ты и я, не будем больше парой для окружающих. Впервые я чувствую нас настоящим дуэтом, словно мы двигаемся вперед, и знаешь, мне не хочется, чтобы эти ощущения растворились?

Ага, я, черт возьми, знаю. Я не желаю скрывать ни одну из сфер своей жизни. Я и так делал это столь долго, и снова прийти к этому ощущается будто бы регрессия.

- Значит, мы расскажем им о нас в Юте, - говорю я, надевая лямку своего рюкзака. - Тоже мне хреново большое дело, - я хочу быть в состоянии справиться с негативной реакцией. И чем ближе мы друг для друга, тем сильнее я верю, что наши отношения могут выдержать окружающую критику. Но внутри я все же гадаю, не дурачу ли самого себя. Возможно, это просто страх говорит во мне. Страх потерять ее... и моего брата.

- Ты уверен? - хмурится Дэйзи. - Потому что Ло...

- Он пройдет через это, - я должен верить или никогда не совершу этот чертов прыжок в неизвестность. Я останавливаюсь посреди тропы и сжимаю ладонями ее лицо, мои пальцы испачканы в разные цвета прядей ее волос. - Я хочу быть с тобой, Дэйз. Больше никаких тайн.

Я наклоняюсь и целую ее, скрепляя свое решение.

ГЛАВА 46

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Лес сменила пустыня. Красные скалы и бесконечные дороги, огибающие их. Это сильно отличается от перегруженного трафика улиц в Вайоминге, где машины тормозят при виде оленя, считая, что это самое фантастическое прелестное создание на земле.

Как по мне, куда удивительнее, например, буйвол.

Или бурые медведи.

О, а как на счет волков? Я видела пару серых волков, которые вышли на охоту или поиграть с антилопами, но Рик не поверил мне.

Мы все ближе к Юте, к Калифорнии, движемся к пункту назначения, название которого я все же не забыла. Рик поднимется на Эль-Капитан и две другие горы в Йосемити, вершины которых превосходят Дьявольскую башню. Я люблю эту возможность наблюдать за его лучшим восхождением, но ранее мне доводилось гуглить статистику восхождений на эти горы.

Большинство людей, которые сольно поднимались на них, умирали.

То есть, на официальном общенациональном информационном сайте о скалолазании слово СМЕРТНОСТЬ в статье об этих горах написано заглавными буквами. Они каталогизируют всех альпинистов, которые падают и встречают свой конец таким образом. Я всегда пыталась не думать о данном риске, даже когда увязалась за Риком в поездке в Йосемити, во время которой он практиковался со снаряжением и тросом.

Я видела эти горы.

Видела его восхождение.

Я просто не позволяю себе думать, что он может упасть. Без экипировки, страховки, снаряжения, просто сам по себе - вероятность падения огромна.

Но я никогда не посмею сказать ему не делать чего-то, что он так любит.

Я просто буду молиться, чтобы не случилось никаких несчастных пришествий, чтобы погода была хорошей, чтобы он добрался до вершины и спустился вниз без проблем.

Я сильнее прижимаюсь к его спине, наслаждаясь ощущением потока ветра вокруг нас, пока мы едем на мотоцикле. Я пытаюсь привести в норму свое волнение, ради Рика. Ему не нужно заботиться еще и обо мне, пока парень будет взбираться на Эль-Капитан. Он просто должен быть сильным и уверенным.

От этого внутреннего монолога мой живот сжимается, и я принимаю опрометчивое, импульсивное решение. Хотя оно тоже даже частично не безопастное. Вероятно, оно такое же рискованное, как и сольное восхождение, но несомненно, не на столько опасное. Одну ногу я поднимаю и ставлю на подушку сидения. Я держусь за спину Рика, когда поднимаю вторую ногу и наклоняюсь, пока он сам сутулится на мотоцикле и мчится вдоль ровной дороги.

Я не могу видеть выражение его лица из-за черного шлема. Он сидит, позволяя мне схватиться за его плечи и полностью встать. Ох... вау. Я стою на задней части мотоцикла. За спиной у Рика. Он легонько стучит по моей ноге трижды, это наш сигнал для "сядь на хрен".

Я дважды постукиваю по его плечу, что не означает ничего. Но мы никогда не оговаривали, как жестами сказать: Я хочу лететь.

Он сжимает мою ногу. Тем самым говоря мне "держись".

Я не собираюсь отпускать его.

Он кладет руку на тормоз и мотоцикл начинает замедляться. Я слегка стучу по его руке один раз. Быстрее.

Он оглядывается на меня несколько раз, сомневаясь. Я облокачиваюсь одной рукой на его плечо, опуская ладонь ему на грудь, показывая, что никуда не собираюсь уходить. И он хватается за эту руку, переключает передачу и вжимает ногу в газ, а затем мы разгоняемся. Снова набирая прежнюю скорость.

Мое тело чуть ли не откидывается назад, но Рик так крепко тянет за руку, что я остаюсь в вертикальном положении. И мои ноги, будто камень, стоят на месте. Я смеюсь, звук слышно лишь в моем шлеме, но все равно он есть.

Я лечу.

Ко второй звезде справа и прямо по курсу до самого утра.

Это длится в течение великолепных пяти минут. А затем мотоцикл снова замедляется и съезжает на запасную полосу. Я сажусь обратно на сидение, пока Рик направляет нас к виднеющейся вдали красной скале с несколькими шпилями на верхушке. Скалы на скале. Выглядит круто, даже если и звучит не очень. По пути сюда мы видели баранов - с такими гигантскими рогами - и горных львов, так что я гадаю, заметил ли Рик хоть одно животное.

Однако, все не совсем так, как кажется.

Рик не поехал бы навстречу диким животным на обочине дороги.

Это слишком безумно для него.

Я бы могла, но не он.

В момент, когда мотоцикл останавливается, я снимаю шлем.

- Ты сумасшедший? - спрашиваю я. Возможно, я неправильно считала его сигналы. То есть, он, несомненно, велел мне "на хрен сесть". Но "держись" могло быть чем-то иным.

Он выключает двигатели и открывает подножку. Спортивный мотоцикл немного наклоняется, но все еще уверенно стоит. Я пока не слезаю с него, даже притом, что это делает Рик.

- Развернись, - приказывает он, после того как снимает шлем. Он проводит руками по волосам и прищуривает глаза. Но как ни странно парень не злится.

- Что ты имеешь в виду? - я едва улавливаю его слова, будучи слишком занятой попытками понять эмоции Рика.

- Развернись, - он указывает на переднюю часть мотоцикла. Он... он хочет, чтобы я... я улыбаюсь. Рик хочет, чтобы я поехала задом наперед, так, как я пыталась потренироваться в гараже.

Я взволнованно закидываю ноги на сидение, поворачиваясь спиной к рулю и прислоняясь к топливному баку. Я вспоминаю тот первый день, когда он учил меня кататься на мотоцикле. После того, как направилась к парковке продовольственного магазина, я убила двигатель и катилась до полной остановки, широко улыбаясь. А потом я тащилась всю дорогу обратно. И волоча свои ботинки по земле всю дорогу.

Рик тогда сказал мне:

- Приподнимай свои чертовы ноги, Кэллоуэй, если ты, конечно, не хочешь их лишиться, - он хотел сперва научить меня правильно водить мотоцикл, но через несколько месяцев, когда я в следующий раз убила двигатель и снова волочила ноги, Рик просто покачал головой. Он доверял мне настолько, что даже не стал ругать. Рик не думал, что на этот раз мотоцикл упадет на меня или что я буду касаться ногами земли.

Однако, если быть честной, я не заслуживала данного доверия в вопросе езды задом наперед. Так что прямо сейчас я сомневаюсь в искренности его намерений. Таинственность интригует меня все сильнее и сильнее, и чтобы понять мысли Рика, я внимательно разглядываю его. Он садится верхом на мотоцикл, лицом ко мне, и отбрасывает шлем в сторону.

Не нуждаясь в нем сейчас. Ладно. Я отбрасываю и свой собственный, а мое сердце начитает бешено стучать еще до того, как разум осознает происходящее. Мое тело знает, что вот-вот произойдет. Я напряженно сглатываю, и когда глаза Рика встречаются с моими, сердце несколько раз выполняет кульбит. У парня настолько похотливый вид, словно он собирается поглотить всю меня.

О, боже.

Мои губы приоткрываются, мне так сильно необходим кислород, словно прямо сейчас я карабкаюсь на гору.

Хотя, фактически мы на мотоцикле.

Вместе.

И.

И.

Я не могу думать об этом.

Просто чувствую.

Я не могу поверить, что это вот-вот случится.

ГЛАВА 47

РИК МЭДОУЗ

Я никогда за всю свою жизнь не был так охуенно возбужден. Когда она стояла на задней части мотоцикла, мои чувства сменились от страха до желания в одну минуту. После того, как я убедился, что Дэйзи в безопасности, то продолжил представлять ее за своей спиной. Я представлял, как она выглядит, держась за мои плечи, тогда как одна моя рука вцепилась в ее руку. А затем мой ум переключился на образ ее разведенных ног и того, как мой член заполняет ее киску.

Я хочу этого прямо сейчас, вместе с ней. Мое чертово тело болит от потребности, а разум сомневается. Я помню все те разы, в которые мы вместе катались на мотоцикле, и то, какими сдержанными мы были. Вся эта сдержанность вылетела в окно.

Мои губы встречаются с ее, и мы поглощаем друг друга, целуясь более естественно, более чувственно, чем все, что я ощущал прежде. Мой центр кричит, требуя Дэйзи, словно она моя и только моя, и я наконец вернулся домой.

Я не хочу тратить еще десять минут на раздевания, так что тянусь к своему ботинку и достаю нож. Ее глаза расширяются, а в них мерцает прекрасное любопытство. Она замирает, стараясь не ерзать на месте, пока я расстегиваю пуговицу ее джинс и разрезаю ткань в сторону кармана. Я сую нож в ботинок и одним резким движением разрываю еще сильнее ее джинсы. Теперь передо мной предстают ее желтые трусики, и я просто срываю их с ее тела. Она уже влажная и готовая для меня.

Мой член пиздец как взывает об освобождении.

- Рик, - выдыхает Дэйзи, а ее рот приоткрывается. Я целую ее, придерживая за затылок, и она почти хныкает, прижимаясь ко мне.

Блядь. Я припадаю к ее шее, посасываю, пока мои пальцы погружаются в ее киску. Дэйзи такая мокрая, как никогда до этого, и вскоре ее тело валится на мое, а ее крики наполняют воздух. В целом нас не видно с дороги, так что мы находимся наедине, однако это все еще ново. Это все еще место, в котором я никогда не трахался, а именно это мы вскоре и сделаем, то, чего я никогда не совершал.

На мотоцикле.

С девушкой, которую я нереально люблю.

Я бы улыбнулся, если бы мое тело так не пылало от жажды, собираясь погрузиться в нее и трахнуть Дэйз жестко и сладко. Я расстегиваю штаны, спуская их ниже своей задницы вместе с боксерами. А затем хватаю ноги девушки и широко развожу их, прежде чем медленно направить свой член в нее. Я наблюдаю за ее реакцией, убеждаясь, что не причиняю Дэйзи боли.

Она обхватывает мои шею и начинает раскачивать бедрами еще до того, как я даже наполовину погружаюсь в нее. Так что я толкаюсь до упора. Она вскрикивает и прекращает ерзать, ее стоны неебически сводят меня с ума. Они такие пронзительные и так наполнены удовольствием, нестерпимой похотью. Я пылаю, наблюдая за ней, а от звуков ее голоса, мои чувства сгорают дотла.

- Дэйз, - говорю я властно, когда тянусь поверх нее до руля. Это позволяет мне толкнуться еще глубже в нее. Раз. Дважды. Моя эрекция идеально располагается внутри Дэйзи.

Она вскрикивает, а ее веки трепещут. Я поднимаю ее ногу к своей талии, и она начитает дышать так, словно переживает паническую атаку.

- Я не могу... - она качает головой из стороны в сторону.

В течение секунды я целую ее в губы и успокаиваю.

- Ты можешь, Дэйз, - я знаю. Все настолько интенсивно. Эти чувства ослепляют.

А мы все еще вместе верхом на мотоцикле. Я отпускаю ее руку и притягиваю ближе к своей груди так, чтобы она оказалась в сидячем положении. Она инстинктивно поднимает ступни на сидение за мной, а бедрами сжимает мою талию. Ее киска туже сжимается вокруг меня, когда я толкаюсь в следующий раз. Я кладу руку на ее поясницу, и стон так и стремится вырваться из моего горла. Блядь.

- Это так… - начинает она и тут же вскрикивает, ее внезапный оргазм доводит мое тело до грани, и я хватаюсь за нее, толкаясь еще дважды до того, как кончаю, а мой мозг разлетается миллионом чертовых осколков. Ее киска пульсирует, отходя от мощного освобождения, тогда как Дэйзи начинает смеяться, выражая свое неимоверное счастье.

Это полный эмоций, меняющий мир, смех. Даже когда она затихает на мгновение, осмысливая все в своей голове, размышляя о нас двоих в разрезе интимности и максимально возможной близости на этом спортивном мотоцикле, Дэйзи все еще улыбается, словно это лучший во всем мире образ.

Ее взгляд встречается с моим.

- Это был лучший секс, который ты подарил мне за все это время.

Я уверенно целую ее и затем говорю:

- Хочешь пережить его снова?

Она отвечает, оборачивая руки вокруг моей шеи и подтягиваясь ближе к моему телу, тогда как ее усмешка становится более яркой.

Красноватая пыль витает вокруг нас. Но это меня не волнует. Я занимаюсь любовью со своей девочкой, и это самый замечательный опыт моей жизни.

Словно именно для этого и были созданы наши тела.

ГЛАВА 48

РИК МЭДОУЗ

Я еду на протяжении всей ночи. Дэйзи спит у меня на руках или что-то вроде того - она сидит задом наперед, лицом ко мне. Думаю, ей удается поспать около четырех часов в день, и это лучше, чем было, когда она только перестала принимать Амбиен. Но мне бы хотелось держать ее в своих объятиях всю ночь, защитить от волнений и тех моментов, когда она просыпается и борется за то, чтобы вернуться в этот мир. Я просто хочу, чтобы она имела то, что было у нее, прежде чем СМИ стали нападать на их семью, до того как она получила психическую травму.

Хотя в последнее время у Дэйзи появился прогресс. Мы остановились в отеле на одну ночь, и мне не потребовалось обходить наш номер перед сном, демонстрируя ей, что я запер все двери и проверил душевую кабину. Она смогла уснуть на пару часов без этого, смогла ощутить себя в безопасности.

Я целую ее в макушки и продолжаю ехать.

Рассвет подкрадывается из-за горизонта, сплетая вместе оранжевые и красные линии. Данная атмосфера успокаивает меня, прочищает разум. Я думал, что смогу продемонстрировать это своему брату. Думал, что мы сможем разделить это, но обстоятельства или судьба, да, что бы там ни было, разделили нас на части.

Это время вместе с Дэйзи означает невероятно много, но я также осознаю, что каждый момент с ней - это момент вдали от Ло во время его восстановления. Часть меня рада быть в Юте, встретиться с ним так, чтобы я был рядом на случай, если брат будет нуждаться во мне.

Но другая эгоистичная половинка хочет вернуться в фантазию, где у меня была Дэйзи - хочет скрыться еще всего на пару часов, прежде чем реальность обрушиться на нас.

Я поворачиваю за угол, мотоцикл гремит о неровности гравия под колесами, будя Дэйзи ото сна. Я паркуюсь в отведенном месте и снимаю ее шлем, прежде чем снять свой.

Она потирает глаза и щурится от солнечного света.

- Который час? - спрашивает Дэйзи, зевая.

- Уже утро.

- Очень... - она снова зевает, - точно, - Дэйзи поворачивает голову и смотрит на восход солнца; теплые лучики света окрашивают ее лицо. - Это великолепно...

И не поспоришь.

Мой телефон жужжит в кармане, и Дэйз обнимает меня за талию, пока я одной рукой проверяю сотовый.

Мы уже в Каньонлендс. Я отправил тебе наше точное местоположение. Можем встретиться там. - Коннор

Я открываю карту с их положением.

- Мы в десяти минутах от места встречи, - говорю я Дэйзи. - Они уже на месте. Ты готова повидаться с сестрами?

Она кивает, но я замечаю в ее глазах легкое опасение. Открыть перед ними наши отношения - это первый шаг для нее, перед тем как рассказать все маме. Женщине, которая пиздец как призирает меня, и я волнуюсь, что когда она увидит лицо Дэйзи, то возненавидит меня еще сильнее.

Мы снова надевает шлемы, и Дэйзи сменяет позицию, садясь позади меня. Я выезжаю на дорогу, едя в верном направлении.

Через семь минут я сворачиваю к Зеленой Реке, и здесь движение крайне вялое. Огромные каньоны и красные скульптурные скалы окружают это место. Я осознаю, что возле начала тропы припаркован черный внедорожник, но не вижу никого из ребят рядом.

Я снова проверяю их местоположение, которое мне выслал Коннор, и понимаю, что они отправились в поход к одной из таких арок из красного камня. Это популярное место, так что я не удивлен их выбором. Я просто не ожидал, что Роуз пойдет туда на своих пятидюймовых каблуках.

Нам требуется еще пять минут, чтобы пройти по этой красной грязи и отыскать ребят под сводом огромной скалы, которая, кажется, достигает чуть ли не до неба. Когда жаркое солнце поднимается выше, огромные тени исчезают, а температура нарастает.

- Привет, ребята! - Дэйзи машет им, и они разворачиваются, но никто не бросается нам навстречу. Все они просто стоят.

И именно в это мгновение я понимаю, что что-то пиздец не так.

Мой желудок завязывается в узел, все туже с каждым шагом, я не могу оторвать взгляд от глаз брата. Его скулы четко выражены, а глаза полны холода и раздражения. Он не может злиться на меня из-за папарацци, верно? Я думал, Коннор успокоил его на этот счет. Но Ло нравится накапливать чертов негатив против меня. Ага, я облажался. Папарацци нашли наш лагерь в Теннесси и свели на нет мои обещания брату. Однако, кажется, что его гнев сейчас достиг более высокого уровня.

Стал глубже.

Острее.

Словно от многих лет боли.

- Клевые волосы, Дэйз, - говорит Лили, когда мы подходим ближе, но ее голос надламывается, словно девушка знает о чем-то плохом, что вот-вот случится.

А мой брат, он напряженно дышит, а в его янтарных глазах плещется чистая злоба. Его ноздри расширяются, а затем он направляется ко мне.

Я останавливаюсь на месте.

- Дэйзи, - говорит Ло. - Иди к сестрам.

- Рик...

- Блин, иди, - рычу я.

Она отступает от меня, но не присоединяется к сестрам. Дэйзи просто дает мне достаточно пространства, чтобы повстречаться с братом, который прямо сейчас смотрит на меня леденящим душу взглядом.

Я не знаю, в чем причина.

Возможно, в нашем отце.

Может, в Дэйзи.

А быть может, еще в чем-то.

Или во всем одновременно.

У меня есть длинный список хреновых поступков с благими намерениями.

- Ло, - я поднимаю руки в знак примирения, капитуляции, извинения. Я поднимаю белый флаг. Я не хочу драться с ним. Я не могу его ударить. - Что не так? Давай поговорим об этом, - между нами сейчас остается лишь десять шагов.

- Ты хочешь поговорить об этом? - его голос полон боли. - Я дал тебе чертовый миллион шансов обсудить это, - усмехается он. - Я устал разговаривать с тобой, - его кулак взлетает и с силой врезается в мою челюсть. Я сгибаюсь пополам, от врезающегося в мой живот колена брата.

С трудом откашливаюсь.

- Ло, остановись! - кричит Дэйзи.

Я поворачиваю голову, и мое сердце подскакивает к горлу. Она бежит к нам навстречу, но Коннор быстрее и сильнее. Он перехватывает ее, и она просто молотит руками в его объятиях.

Мой взгляд смягчается от чувства благодарности. Мне едва удается выразить это своим выражением лица до того, как Ло снова наносит удар. Я поворачиваю голову и сплевываю кровь в грязь.

На заднем плане я слышу Лили, как она пытается успокоить Ло. Я слышу Коннора, говорящего всем девочкам позволить нам разобраться самим.

Он знает, что эта драка должна была состояться рано или поздно.

Время пришло, и агония распространяется внутри моей груди. Нет физической боли. Даже когда в мою челюсть третий раз врезается кулак брата - я могу принять на себя его удары.

Это - мучение в глазах Ло. То, как он смотрит на меня - словно я его предал. Словно я разрушил его жизнь. Словно я разбил его чертову душу. Я не хотел никого ранить. Не желал стать причиной его еще большего несчастья. Тебе следовало оставить его в покое.

Но он бы тогда пьянствовал! Он бы все еще был алкоголиком, если бы я ушел из его жизни. Тогда я встряхнул его так сильно, как только мог. Я привел его к реабилитации. Я разговаривал с ним почти каждый вечер в те девяносто дней его восстановления, и после этого я присматривал за ним.

Правда? Взгляни на него сейчас.

Блядь! Я хочу что-то ударить - безмолвно кричу я, требуя, чтобы эта внутренняя борьба наконец закончилась.

- Ударь меня, - усмехается он.

Я качаю головой, мои пальцы погружаются в красную грязь, пытаясь сжаться в кулаки. Остановись, Рик. Я мог бы с легкостью встать и выбить из него все дерьмо. И он бы позволил мне это. Это то, чего он хочет. Он просит у меня этой боли. Как на той вечеринке в честь Хэллоуина три года назад, когда я впервые увидел его.

Он молит о том, чтобы почувствовать хоть что-то большее, чем эти эмоции, задыхается от этой муки. Он просит меня заменить на что-то иное эту гребаную пытку. И прямо сейчас я не могу поддаться этой болезни. Не могу.

- Давай же, - насмехается он, а его глаза красные от ярости и горя. Полные слез. - Я видел, как ты выбивал дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь меня ударить, - он делает шаг мне навстречу. - Дерись в ответ!

Я поднимаюсь с земли, моя стойка не уверенная и шаткая.

- Я не стану.

Он толкает меня в грудь.

Я поднимаю руки.

- Ло...

Он снова бьет меня кулаком. Я спотыкаясь отхожу назад, на этот раз удерживая равновесие.

На заднем плане Дэйзи кричит:

- ОСТАНОВИСЬ! - она плачет.

Лили тоже плачет.

Я думаю, что может быть даже Роуз плачет. Однако она быстро вытирает слезы и шмыгает носом.

Ло указывает на меня.

- Ты - гребаный трус.

Сейчас его слова и голос звучат точь-в-точь как у нашего отца. Так что я просто держу рот на замке.

Сквозь стиснутые зубы он говорит:

- Ты пиздец как боишься говорить о нашем отце. Также как боишься говорить о своей собственной матери, - он делает несколько шагов вперед. Я делаю несколько шагов назад. Я - добыча, с которой он готов содрать шкуру.

- Что ты хочешь услышать от меня? - рычу я. - Что я охуеть как боюсь? - я указываю пальцем себе в грудь. - Я охуеть как боюсь, Ло! - мои глаза горят от ужасной гребаной боли. Ебаный ад. - Я чертовски боюсь, что они станут манипулировать мной, любовью к ним, тогда как все, чего хочу я - это забыть!

- Что они на фиг тебе сделали?! - орет Ло. - Я жил с нашим отцом. А ты просиживал штанишки в своем белом украшенном жемчугом особняке с мамочкой, которая тебя любила!

Я качаю головой. Это не решит ничего. Моя грудь вздымается и опадает.

- Расскажи мне! - орет Ло. - Расскажи мне, как тебе было хреново, Рик. Что он сделал тебе? Неужто он дал тебе подзатыльник, когда ты получил тройку за тест по математике? Или он орал на тебя, когда ты отправился на скамью запасных, играя в младшей лиге? - Ло приближается ко мне, его глаза прищуриваются, а на щеках видна влага. - Что он на хрен тебе сделал?

Я снова качаю головой. Я не жертва, как Ло. Если я поясню ему свою позицию, это не приведет к добру. Это лишь выведет еще больше дерьма на свет.

Ло снова ударяет меня кулаком в грудь, и на этот раз что-то ломается внутри меня, и я отвечаю, бью его в ответ. Он спотыкается, но удерживается на ногах, не падая в грязь.

- Я не стану с тобой на хрен драться! - кричу я. Но он не слушает. Он снова атакует, и когда брат пытается повалить меня, я толкаю его вниз наземь.

Я сильнее него.

Старше него.

Я - худшее и лучшее, что когда-либо случалось в его жизни. Я знаю это.

Я прижимаю его спину к земле, мои руки на его запястьях, а колени вжимаются в его ребра.

- Я не хочу драться с тобой, Ло, - говорю я, задыхаясь.

Его глаза еще сильнее краснеют.

- Ты потратил столько времени на чертовы попытки спасти меня, - говорит он, - и даже не осознал, что убиваешь меня, - слеза катится по его щеке. Он прерывисто вдыхает, а затем выпускает воздух. - Знаешь ли, новости показывают не только в Филли. Они повсюду, куда бы мы не поехали. Даже на заправке в Юте, - его глаза переполняет грусть. - Они думают, что отец соблазнил меня. Вся гребаная страна. Люди думают, что наш собственный отец прикасался ко мне, и ты не делаешь ничего, чтобы развеять эти слухи, - его острый взгляд неоднократно ударяет меня, будто нож. - Почему ты веришь им, а не мне?

- Я верю тебе, - шепчу я, на сей раз не колеблясь. Я верю ему. Думаю, я всегда могу ему верить. Но что-то большее удерживает меня от защиты Джонатана Хейла, что-то столь необузданное, что о нем больно даже думать. И сейчас я вынужден столкнуться с данными эмоциями снова, потому что вернулся к этой жизни. Я мог бы оставить это все позади, как и планировал. Если бы я бездействовал три года назад, если бы оставил Ло на той вечеринке на Хеллоуин, я бы никогда не пережил эту ненависть. Я бы никогда не повстречался с чувствами, что накатывают на меня сейчас.

Ло, вероятно, читает мое выражение лица, потому что в ответ он спрашивает:

- Что, черт побери, отец сделал тебе, что ты так сильно его возненавидел?

Он спрашивал меня об этом раньше, лишь однажды, и я дал ему не лучший ответ. Вся правда кажется колющей и эгоистичной. Так чертовски глупо сравнивать это с теми двадцатью тремя годами, что провел мой брат с нашим отцом. Но я обязан рассказать ему правду. Я и так достаточно лгал Ло.

- Он выбрал тебя, - говорю я. - Он выбрал незаконно рожденного ребенка и поставил его превыше меня и моей матери, и я на хрен лгал для него всю свою жизнь. Я скрывал свою личность ради него. Для окружающих у меня не было матери, я был Мэдоуз, а она - Сара Хейл. Для всех, у меня не было отца. Я спас его репутацию, а он закапывал меня в землю каждый чертов день, он выбрал тебя, а не меня, каждый день он возвышал тебя и отталкивал меня. Я не мог дышать, так чертовски был зол.

Его нос снова расширяется, когда брат пытается подавить еще больше своих эмоций.

- Я думал, ты узнал обо мне, только когда тебе исполнилось пятнадцать.

- Я говорил тебе, что встречался с отцом в загородном клубе каждую неделю. Я знал его имя. Я знал, что он был моим отцом. Он был долбаным светским львом, так что да, я был достаточно умен, чтобы сложить два и два и понять, что его сын - мой брат. Они просто не рассказали мне об этом, пока мне не исполнилось пятнадцать, - я дрожу от ярости, которая сотрясает мои кости. Дело не в Ло. Дело в прошлом, все проблемы кроются в прошлом.

Я бы хотел отмотать назад время и просто избежать всего этого. Но вот мы здесь, и это пиздец как отстойно. Я поднимаюсь с Ло, но не могу встать на ноги. Я слишком эмоционально истощен, так что опускаюсь на свои слабые колени. Мои лицо пульсирует, вероятно, Ло поставил мне более чем пару синяков.

Он даже не садится, его глаза устремлены в небо.

- Я держу обиды при себе, - сознаюсь я. - Но думаю, ты поступаешь также, Ло, - я смотрю на него, и его челюсть сжимается. Он никогда не закрывал глаза на мои ошибки, никогда не прощал мне ненависть к нашему отцу и всегда выгораживал скорее его, чем меня.

- Я просто хотел бы, чтобы ты мог полюбить меня больше, чем ненавидишь его, - говорит мне Ло. Это самый честный ответ за все время нашего знакомства. Он поворачивает голову и смотрит на меня глазами полными слез. - Это вообще на хрен возможно?

Все мое тело болит. Я провел так много лет, сожалея о каждой худшей мысли, что была у меня по отношению к Ло, о каждом проклятии, что я желал ему, каждом кусочке ненависти, что омрачала мою душу. Сейчас я знаю обо всем, что он имеет. О доме, в котором мать никогда не любила его. Где отец давил на него со всей силы. Не было никого, кто бы поддержал его после гребаного падения.

Но в вопросе о слухах на счет соблазнения, я выбираю ненавидеть Джонатана, а не защитить своего брата. Я никогда не думал, что так случится. Я всегда думал, молчание означает, что я наконец-то перестал оберегать монстра, прекратил помогать скрывать его деяния.

А фактически я как моя мать.

Я превращаюсь в нее, пытаюсь ранить Джонатана, как только могу, и в конце концов люди, о которых я забочусь, попадают под перекрестный огонь.

Все это чертово время... Саманта Кэллоуэй была права. Она обвиняла меня во всем этом, тогда в квартире Дэйзи. А я отказался выслушать ее. Поверить ей. Я стал тем, кем не хочу быть, а думал, что устремляюсь как можно дальше от этого.

Я вздыхаю, моя грудь сжимается.

- Я люблю тебя, ты знаешь это, - говорю я брату, хлопая по его ноге.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Я не знаю, Ло, - говорю я. - Но я хочу этого. Я хочу этого так чертовски сильно, но все не так просто, не достаточно просто хотеть жить в мире. Я ненавижу его за то, что он делал по отношению ко мне, за то, что он делает с тобой.

Ло качает головой и садится. Он вытирает лицо футболкой, и в его взгляде снова проступает холод.

- Иисус Христос, - хохочет он горьким гребаным смехом. - До тебя так и не дошло. Я заслужил каждое слово, что сказал мне отец. Ты не знал меня в начальной школе, Рик. Я был долбаным дерьмом. Я был ужасен.

Я хмурюсь.

- Даже не говори мне, что ты заслуживал этого. Никто не заслуживает, чтобы его унижали каждый хренов день.

Он глубоко вздыхает, его мышцы начинают расслабляться. Ло поднимает на меня взгляд и произносит:

- Он никогда не прикасался ко мне.

Он знает, что я не это имел в виду. Я не хочу делать это с братом. Мы спорим на данную тему все время. Но я должен вбить это в его твердолобую башку. Я наклоняюсь вперед и сжимаю его лицо своими ладонями.

- Перестань защищать его. Не ради меня, ладно?

Есть вещи, на счет которых наши мнения никогда не сойдутся. Неважно, как бы напряженно Ло не пытался переубедить меня. Неважно, сколько раз мы окажемся поверженными наземь.

Он отшатывается, и я отклоняюсь назад, ощущая нарастающее между нами напряжение. Тишина сгущается в одно мгновение, и думаю, возможно, Ло ждет, что я извинюсь или, быть может, пытается справиться с самим собой. Но спустя пару секунд он указывает пальцем мне в лицо.

- Этот синяк, вот здесь, был, к слову, за младшую сестру моей девушки.

Мой желудок сводит. Что?

ГЛАВА 49

РИК МЭДОУЗ

Лицо Ло снова становится угловатым, но на этот раз он смотрит на меня с полуулыбкой.

- Таблоиды поймали вас прямо возле Дьявольской башни, - он достает свой телефон из кармана и скользит пальцем по экрану. Потом протягивает его мне. - Фотография размещена уже на каждом сайте сплетен, - я избегаю таблоидов, так что не удивлен тому факту, что упустил это из виду. Словно этого и не было.

Я уверенно смотрю на снимок.

Дэйзи сидит верхом у меня на плечах. Мы крепили гамак к деревьям, и она фиксировала ремни на последнем стволе дерева. Но фото будто сковало нас во времени: ее голова опущена вниз, а губы прижаты к моим, моя рука у нее на шее, а пальцы перепачканы в пурпурный и розовый краситель. Ее волосы все еще влажные.

И она улыбается, целуя меня, отчего ее глубокий и покрасневший шрам растягивается.

Ее гребаный шрам - во всех новостях. Родители Дэйзи узнают о травме лица своей дочери из чертовых таблоидов. Вот же блядство! Моя челюсть сжимается, и я бросаю телефон обратно Ло с большей агрессией, чем хотел бы.

- Расстроен, что вас поймали?

Я не произношу ни слова. Не могу говорить так, чтобы не заорать.

- Прошу, поговори со мной, - восклицает Ло, - потому что мне нужно понимать что происходит, или я могу снова ударить тебя.

Я качаю головой, мой голос становится более глубоким и низким.

- Это просто произошло.

- Это просто произошло? - Ло качает головой, словно я всегда использую данное оправдание. Уверен, что никогда не говорил ему подобного. - Это реально хуевый ответ, - красная грязь покрывает наши тела, и из-за этого волосы Ло кажутся светлее. - Ты трахнул младшую сестру Лили и говоришь "О, это просто на хрен произошло"? Ты типа нечаянно споткнулся и свалился на нее? Или просто добавил ее в свою коллекцию девушек? Это была интрижка на одну ночь?

- Это не то, что я на фиг имел в виду, - я кривлюсь от этих слов. Пытаюсь успокоить свои эмоции от увиденного фото и правды, которую родители Дэйзи узнают, прежде чем мы сможем сами им ее рассказать. Чем мы думали, считая, что сможем жить в этой фантазии вечно? Нам следовало рассказать им о беспорядках еще до отъезда из Парижа.

- Тогда что ты имел в виду? - спрашивает Ло.

Я встречаюсь с ним взглядом.

- Все серьезно.

- Настолько серьезно, что ты не поделился этим с нами.

- Потому что я знал, ты бы набросился и порвал мне чертово горло! - злость поднимает меня на ноги. Ло встает следом за мной, и мы оба тяжело дышим.

Долбаный второй раунд.

- Если бы ты заботился о ней, - говорит брат, указывая на меня пальцем, - тогда не скрывал бы это как что-то неправильное!

- Иди к черту! - восклицаю я. - Ты сделал это невозможным, Ло!

- Ей ВОСЕМНАДЦАТЬ! - орет он. Ло делает два наступательных шага ко мне, и хотя мое тело молит ударить его кулаком, я должен снова сделать два шага назад. - Она мне как младшая сестра. Это и не должно было быть возможным! Но тебя не волновало ничего из вышесказанного. Ты все равно трахнул ее.

Я пиздец как заведен. Но предательство снова отражается в глазах Ло.

И потому я заталкиваю свои эмоции в долгий ящик, не позволяя им и дальше нарастать.

Ло сердито смотрит на меня.

- Твой член наконец получил то, чего хотел? - мой брат - худший дьявол на моем гребаном плече. И при этом я все равно его люблю. - Ей исполнилось восемнадцать, и ты смог наконец затолкнуть свой стояк в...

- Нет, - рычу я. - Все было на хрен не так!

- Я должен оставить тебя в одиночестве в этой пустыне, - усмехается Ло. - Прямо сейчас я корю себя за каждый раз, что позволял тебе приблизиться к Дэйзи, за каждый раз, когда оставлял тебя с ней наедине...

- Ты не знаешь, о чем блядь говоришь, - я думаю о всех тех случаях, когда она была одна, боялась и была ранена, а я - тот, кто, черт побери, был тогда с ней. Никого больше не было рядом. У Ло имелось свое собственное дерьмо, так какого хрена я должен терпеть от него порицания?

- Я не знаю, о чем говорю, Рик? - он трет рукой свои губы и кривится. - Как долго это длится? Скажи мне, сколько на хрен времени она нравится тебе больше, чем просто друг, и давай посмотрим, все ли это происходило лишь в моей голове?

- Я не знаю, - и это правда. У меня всегда было к ней такое отношение. Я просто не могу осмелиться признать это.

- Я спрошу тебя снова, - говорит Ло, его голос гремит злостью. - Сколько...

- Остановись, - говорю я уверенно.

Он делает шаг ко мне.

- Нет, сколько...

- ЧЕТЫРЕ ГОДА! - кричу я, вены выступают на моих руках, а лицо краснеет, когда освобождаю то, что так долго сковывал внутри себя. Я делаю шаг навстречу Ло. - Это ты хотел услышать?! Да, Ло.

Он так сильно стискивает зубы.

- Ты лжешь? - он не желал в это верить. Ло хотел ошибаться.

- Нет, - говорю я, и слезы жгут мои чертовы глаза. - Меня пиздец как тянуло к этой девушке. Но я никогда не планировал идти на поводу у этого влечения. Я никогда не собирался даже пытаться завоевать ее. И я старался... - я указываю на брата. - Я старался на хрен изо всех сил не думать о ней в этом ключе. Это было неправильно. Я знал, это было чертовски неправильно. Я подавлял в себе данные желания, как только мог, - но когда ей было пятнадцать, шестнадцать, семнадцать - меня все равно неизменно влекло к ней. Вина преследовала меня постоянно. И я решил игнорировать ее.

- Тогда почему ты не продолжил держаться от нее подальше? - отвечает Ло. - Почему не проложил между вами сто чертовых тысяч километров? Ты флиртовал с ней каждый день, Рик. Ты стал ее другом.

- Я убедил самого себя, что ничего не случится между нами, так что думал, что смогу держать дистанцию.

- Ты ебаный идиот! - орет на меня Ло.

Я знаю.

- Она была такой сексуальной, что ты не смог сказать нет, после того как Дэйзи стала совершеннолетней...

- Нет, - перебиваю я его до того, как Ло успевает закончить. - Все было не так.

- А как тогда?! - восклицает он.

И я взрываюсь.

- Я ОХУЕТЬ КАК ЛЮБЛЮ ЕЕ! - кричу я, и мое сердце ударяется о ребра.

Моя челюсть отвисает, а его брови хмурятся в замешательстве, пока брат внимательно изучает черты моего лица. Я чувствую, как он пытается отыскать в них ответы.

И они там.

- Я черт возьми влюбился в нее. И мне было больно находиться от нее вдали. Было больно видеть ее с другими парнями. Все это охуенно ранило, и я не хотел больше жить с этой болью. Я на фиг не мог, - я глубоко вздыхаю. - Я не могу рассказать тебе, когда это стало невыносимым, но именно так все и было, - где-то между поедающей гранат на своей кухне Дэйзи и настоящим.

Он смотрит на меня в течение реально длительного момента, обдумывая это заявление.

- Я знаю, больше чем кто-либо другой, как больно видеть того, кого ты любишь с другими людьми. Но ты не можешь по-настоящему ее любить...

- Я знаю ее больше двух лет, - говорю я брату. - Я провел с ней так много чертового времени, Ло. Мы часто были вместе, так что да, я влюбился в нее.

Ло бросает взгляд на Дэйзи, и я следую за его взглядом. Она плачет, прижимаясь к плечу Лили. Мое сердце разрывается снова, мне нужно сдержаться, чтобы не броситься и не стать утешать ее.

Когда с трудом возвращаю свое внимание к брату, то осознаю, что он наблюдал за тем, как я смотрел на Дэйз. Он ничего не говорит, но я не сдерживаю слов на сей раз.

- Ты можешь оставить меня здесь, но я найду обратный путь. Я не могу оставить ее и не оставлю тебя, не важно как сильно ты будешь отталкивать меня на хрен, - Ло нуждается во мне. Он знает, что нуждается. И я хочу быть частью его жизни. Я не желаю возвращаться к одиночеству, к тем поверхностным отношения с людьми, которые ничего для меня не значили, к друзьям, которые бы предали меня.

- Как сильно это ранило? - спрашивает брат ни с того ни с сего.

- Что ранило?

- Видеть ее с другими парнями.

Я задыхаюсь от потока воспоминаний.

- Чувство такое, словно кто-то топил меня в гребаной соленой воде и сжигал в огне.

Уголки его губ приподнимаются в подобии чертовой улыбки.

- Тоже самое, - он делает несколько глубоких вдохов и добавляет: - Мне нужно какое-то время. Но я не стану снова бить тебя. Так что можешь упиваться этим.

- Спасибо, - говорю я.

Он кивает пару раз, а затем говорит:

- Я бы хотел, чтобы ты влюбился в какую-то другую чертову девушку.

И в этот момент, я тоже хотел бы этого.

- Мне жаль. Я правда на хрен сожалею. Что лгал.

Он пожимает плечами.

- Ты не хотел, чтобы тебе надрали зад.

- Нет, - я качаю головой. - Я не хотел ранить тебя.

Он снова кивает.

- Я смирюсь с этим. Просто... дай мне чертово время, - Ло направляется к девочкам, а я стою на месте, эмоционально истощенный.

Но тут он останавливается. Разворачивается и ждет, что я присоединюсь к нему.

Это предложение мира.

Я вижу его в чертах лица брата, читаю вину в его глазах, хоть и вперемешку с прежней злостью. Этого достаточно для меня. Я иду вперед и присоединяюсь к Ло. Он снова начинает шагать, когда я оказываюсь рядом.

Вот так просто.

Прошлое и настоящее смешалось в этой грязи.

И, возможно, сейчас мы наконец сможем двигаться вперед.

ГЛАВА 50

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

31-е октября.

Предполагалось, мы доберемся к концу месяца до Йосемити, но разыгралась буря. Дождь молотит по металлической крыше мексиканского ресторана где-то в Неваде. Сотовое покрытие в пустыне было отстойным, так что я так и не смогла поговорить с родителями о своих отношениях или неисправимых последствиях травмы на моем лице.

Я использую дни, пока они у меня есть. В некотором роде, это - некрасиво.

Нет, скорее по большому счету, это - некрасиво.

Я смотрю на Рика рядом со мной, на выцветшие синяки на его щеке и челюсти. Они выглядят гораздо лучше, чем были несколько дней назад. Мы все закрылись в себе с момента ссоры ребят, и сейчас реально первый раз за последнее время, когда мы сели все вместе как единая группа.

Все мы сидим за столом в кабинке круглой формы, наша одежда и волосы влажные от мимолетных перебежек под дождем. Напряжение исходит от каждой пары ребят. Лили и Ло заняли один конец стола. Роуз и Коннор сели посередине. А я с Риком - напротив его брата и моей сестры, прямо в противоположном конце стола от Ло с его ярко выраженными чертами лица и прищуренными глазами.

Он не вел себя озлобленно, а это уже хорошо. Могу сказать, он пытается принять мои отношения с его братом - но это не означает, что парень оставил нас без язвительных комментариев.

Все шестеро из нас несомненно изменились.

Руки Рика прямо сейчас обернуты вокруг моей талии, и мы так близко друг к другу, что наши ноги сплетаются под столом.

- Это неловко, - начинает Ло говорить об очевидном, после того как официантка принимает у нас заказ на напитки. Его взгляд мечется к Рику, а затем к каждому из нас.

Роуз выжимает свои волосы, вода капает с ее темных прядей.

- Значит, возможно, тебе не следовало бить своего брата кулаками, Лорен.

Ло вертит в руке нож и указывает на картонный гроб, висящий на потолке - часть декораций к Хэллоуину.

- Возвращайся в кроватку.

Она открывает рот, чтобы ответить, но Коннор накрывает ее губы своей рукой.

- Сегодня его день рождения, - напоминает он Роуз. - Будь милой.

В глазах сестры мерцает холод. Коннор опускает руку от ее рта, и Роуз продолжает молчать. На семь секунд где-то.

- Да пойми же наконец, Лорен. Они трахаются. Его член погружается в ее... - Коннор быстр, его рука взлетает обратно к ее рту.

- Роуз! - говорит Лили, широко открыв глаза, а ее лицо становится красным.

Я не могу решить чего хочу больше: рассмеяться или продолжать вести себя тихо. В конце концов я сосредотачиваюсь на салфетке перед собой, пытаясь, но не очень-то успешно, сложить ее в форму тыквы.

Коннор обращается к своей жене:

- Думаю, мы все понимаем человеческое строение тела и знаем, какие его части участвуют в сексе.

Я улыбаюсь.

- Я не знаю, - шучу я. - Я пропустила эти занятия, - я поднимаю взгляд на Рика. - Куда там погружается член парня?

Рик смотрит на меня мрачным взглядом, приподнимая брови. Клянусь, он хочет улыбнуться, или почти что улыбается. Я добьюсь его улыбки.

Ло стонет и машет официантке.

- Нам нужны шоты с текилой.

Рик замирает, все его внимание покидает меня, а руки резко оказываются на столе.

- Ло, ты не можешь...

- Это - мой день рождения...

- Я не шучу, - говорит Рик, словно его брата ударила молния и поджарила мозг Ло, так что все мы не видели этого.

Лорен наклоняет голову.

- Позволь мне закончить, - официантка возвращается с подносом шотов до того, как кто-то успевает еще хоть слово молвить. Она также приносит тарелку с куриными тако, которые заказал Ло ранее - его любимое блюдо. Шоты текилы выставляются возле корзинки с картофелем фри, словно бомба замедленного действия. Я гляжу на Лили и Роуз, гадая, что нам следует сделать, но Лили ютится в своем кресле, все еще краснея, а Роуз смотрит на своего мужа по той же причине, что и я на нее.

Это странно.

Сейчас уже не просто неловко, но и странно.

Официантка уходит, и Рик произносит:

- Поясни.

Ло кивает на Лили, Роуз, Коннора и меня.

- Эти четверо все еще могут выпить. То, что я не пью, не означает, что я не могу вынести вид алкоголя. Я знаю, что налажал недавно, но не хочу, чтобы мне напоминали об этом ежедневно. Я хочу доказать себе, что могу быть в окружении этого, - он указывает на шоты ножом. - А сейчас пейте, но не ты, - он направляет нож на Рика. - Все остальные возьмите шоты. Отпразднуйте мой двадцать четвертый год в этом мире. Уверен, я повлиял на многих людей в хорошем смысле, - он выдавливает из себя сухую улыбку.

Рику требуется секунда, чтобы переварить это, а затем он кивает.

- Ладно.

- Отличная речь, - говорю я Ло, первой дотягиваясь до стопок, тем самым уменьшая натяжение. Это помогает, но не сильно, так как Лили и Роуз остаются неподвижны.

Роуз с Коннором в некотором роде утроили дуэль взглядов.

- Прекрати читать все мысли других людей, - говорит Ло. - Это жутко.

Я облизываю сторону своей руки.

- Это же Хэллоуин.

Рик передает мне солонку, и я скрещиваю ноги, поджимая их под попку, так что сижу на уровне чуть ниже стола. Высыпаю немного соли на влажную часть кожи.

- Лил, - говорит Ло, притягивая поднос со стопками ближе к ней.

Она качает головой.

- Я не хочу пить.

Ло хмурится.

- Ты уверена? - его голос мягче, когда парень обращается к ней. - Может ты будешь пиво?

- Нет, думаю, я обойдусь водой.

Она не сильна в распитии алкоголя, так что я не удивлена ее ответом на данное предложение. Во время семейных мероприятий она предпочитает придерживаться безалкогольных вариантов напитков, тогда как Роуз выбирает мимозу, белое вино или сухой мартини.

Коннор отрывает взгляд от жены и берет для них обоих два шота. Потом он говорит что-то непонятное ей на французском.

Я бы хотела, чтобы Рик мог перевести это для меня, но мы здесь все так близко друг к другу. Стало бы очевидно, что он понимает язык. А он делает вид, словно не подслушивает, ест куриный тако одновременно с Ло. Неудивительно, что парень смог так долго скрывать свое отличное знание французского.

Я едва ли могу сказать, что он вообще слушает Роуз и Коннора.

ГЛАВА 51

РИК МЭДОУЗ

Я кладу больше сальсы в свой тако, пока Роуз смотрит на Коннора, а он в ответ на нее, в немом вызове. Они обычно ведут себя странно, но прямо сейчас их поведение по-настоящему очень-очень странное.

Он произносит:

- Buvez avec moi. - Выпей со мной.

Ее ноздри расширяются, когда взгляд опускается на текилу. Роуз хватает шот, не сдавая позиций, а затем подносит его ко рту.

Я откусываю тако, и когда смотрю на них снова, замечаю, как напряглась челюсть Коннора, а его взгляд стал более мрачным. Мне кажется, они играют в опасную игру из разряда кто-кого. Как тогда, когда я был в баре с Ло в Париже. Я чувствую сходство того момента с этим, но у моего разума едва ли есть время, чтобы сложить два и два.

Роуз прикладывает край стопки к губам. Коннор хватает ее за запястье и вынуждает опустить руку, шот брызгает на стол, когда стекло ударяется о столешницу.

Брови Ло хмурятся, пока он поднимает ко рту тако.

- Что за на фиг?

Дэйзи замирает, лайм зажат в ее руке.

Коннор сердито смотрит на Роуз.

- Vous êtes allée assez loin. - Ты слишком далеко зашла.

Ее глаза готовы пронзить его.

Коннор качает головой.

- Dites-le tout simplement. - Просто скажи это.

Она резко вздыхает.

- Ne faites pas ça. - Не буду.

Коннор медленно пододвигается ближе к ней, и она удивленно отстраняется. Он сжимает в ладонях ее лицо, а его большой палец поглаживает Роуз по щеке, когда Кобальт произносит: