Терминатор и Дюймовочка

Глава 12

Герман привез Катю и Витька в центр Москвы на Пушкинскую. Там у него был офис — спортивный зал, расположенный в большом одноэтажном здании детского сада. Он выкупил его в свою собственность, на свои деньги переоборудовал, отремонтировал и организовал спортивный зал для себя и своих бойцов. Снаружи он выглядел как обыкновенный, добротно выстроенный детский сад, а внутри — отделанные под евростиль хоромы. Рядом с ним располагался гараж на десять машин, и именно туда поставил свой «Мерседес» Герман. Кроме новенького «шестисотого» «мерина», в «конюшне» были и другие «скакуны»: спортивный двухдверный «Мерседес», «Бентли», «Астин Мартин», «Ягуар» и «Ламборджини Дьебло». Все эти супердорогие, эксклюзивные модели Тыча заказывал себе в Европе и Америке и платил за них баснословные деньги. Благо мани-мани у него всегда водились.

Катю и Витька проводили в здание. Но если Репутатскую посадили в кресло в кабинете Германа, то Демина отвели в подвал. Когда Витька спустили в подземелье и привели в маленькую комнатку, он сразу понял, что она создана для пыток.

Небольшое, пять на пять метров помещение было обложено старым, заплесневевшим кафелем от пола до потолка. В полу виднелся слив для воды, а в углу комнаты лежал свернутый в бухту резиновый шланг.

«Шланг для того, чтобы смывать кровь после экзекуций», — догадался Демин. Его провели в центр комнаты и усадили на видавший виды деревянный табурет, привинченный к полу. На стене в водонепроницаемом колпаке тускло горела лампа, и ее свет отбрасывал уродливые тени на замшелые стены.

«Меня здесь запытают до смерти, потом разрубят на куски, сожгут в печи, а пепел развеют по ветру, — подумал Витя. — А моя доченька умрет в больнице. — Ему вдруг стало себя очень жалко, и он чуть не расплакался. — Леха, где же ты, Леха? Может, ты выручишь меня из беды?»

В это самое время Алексей Коновалов остановил простреленный «Мерседес» в глухой улочке и обернулся к Грине Дуболомову.

— Так где, ты говоришь, находится та самая котельня? — Он пристально взглянул на Дуба, и от этого тяжелого взгляда Гринина челюсть отвисла и затряслась.

— Если я скажу, то меня убьют, — взмолился он.

— Значит, ты в любом случае умрешь. — Алексей передернул затвор автомата и направил его на «крутого кулака».

— Не стреляйте, я все скажу, — выпалил Дуб и поднял руки вверх.

Он подробно рассказал Коновалову о том, где находится спортивный зал и что он не в котельной, а в детском саду, как он охраняется и прочее, прочее.

— Вот теперь другое дело, — улыбнулся Леха. — Поедешь со мной и покажешь.

— Я же вам рассказал, — удивился Дуб. — Зачем мне ехать? Я здесь останусь.

— Ты что, меня за дурака держишь? — улыбнулся Коновалов. — Вдруг ты соврал и я этого детсада вовек не найду?

Дело в том, что Дуб действительно наврал Лехе и описал совершенно не тот район и не то место. Он придумал все на ходу, в надежде на тупость Коновалова. Но не тут-то было.

— Едем, показывай дорогу, — твердо повторил Алексей, и Гриня покорился.

Герман, привезя Катю и Демина в офис, сразу вышел на связь с Фомой. Тот ему рассказал про трюк амбала, чем очень удивил и расстроил босса. Фома сообщил, что он перевернулся, но с помощью грузовика уже поставил «Навигатор» на колеса.

Затем босс позвонил Репутатскому и сообщил, что Катя у него и чтобы тот приехал за ней.

— Ага, — обрадовался Репа, — а деньги при ней?

— Никаких денег мы не нашли, — добавил Герман. — Приезжай и сам убедишься.

Через полчаса рассерженный, вспотевший от быстрых движений Репутатский ввалился в кабинет Тычи.

— Добегалась, негодница, — с порога рявкнул он, приблизился к испуганной девочке и сразу схватил ее пальцами за ухо.

От нестерпимой боли в глазах у бедной Кати померкло, она вскрикнула и заплакала.

— Где деньги? — прорычал отец.

— Я не знаю, меня схватили, посадили в машину, там пытали, били, и я под пытками сказала адрес нашей квартиры. — Катя стонала и громко причитала. Она выкручивалась как могла, так как месть разъяренного отца была страшна. Хотя какой он ей после этого отец?

— Ты им сама показала, где сейф, я это видел по монитору.

— Иначе они бы меня опять стали бить.

— Покажи хоть один синяк, — ревел Репа.

— Вот, вот, — Катя закатала рукав и показала ссадину на локте недельной давности, полученную во дворе, во время игры в футбол.

— Это старая ссадина, что ты врешь! — не унимался Альфред.

— Я не вру, не вру. — Катя стонала и плакала, силясь хоть как-то облегчить нестерпимую боль.

— Я тебе покажу, как врать, — не унимался Альфред. Он размахнулся и с силой ударил Катю ладонью по лицу. — Вот тебе, гадина, — выпалил он и хотел врезать еще одну пощечину, но Герман, наблюдавший за побоями, громко произнес:

— Хватит!

Репа сразу прекратил избиение.

— Если она говорит, что ее заставили, значит, так оно и было, правда, детка? — Он погладил по голове зареванную Катю и усадил на стул. — Сам-то ты долго сопротивлялся, когда тебя террористы пытали? Небось со страху в штаны наложил? — Герман искоса взглянул на Репу.

Альфред язык проглотил и сразу сник. Он не знал, известно что-нибудь боссу о том, что он действительно нагадил в трусы, или Герман сказал это для красного словца. Во всяком случае, он решил повременить с наказанием дочери.

«Приеду с ней домой и тогда вдоволь покуражусь, поизмываюсь, всю злобу спущу», — думал он.

Катя перестала всхлипывать и с ненавистью посмотрела на папашу. От болезненных выкручиваний ее ухо распухло, посинело и оттопырилось.

Герман вытащил из холодильника «Электролюкс» несколько кубиков льда, завернул их в платок и передал Кате.

— Приложи — поможет.

Девочка с благодарностью взглянула на него, взяла лед, приложила к уху и сразу почувствовала облегчение.

Через полчаса примчался Фома, привез раненых братанов и пришедшего в себя Газилу. Головы у них были перебинтованы, а бинты пропитаны кровью.

— Этих растяп я нашел недалеко от офиса — сидели у забора с отрешенным видом. Как сюда попали, не знают, — отрапортовал бригадир. — Наверное, их амбал привез на нашем «мерсе» и выбросил неподалеку. А Дуб пропал.

— Ну и дела, — начал злиться Герман. — Этот амбал наших бойцов мочит, как мастер спорта — перворазрядников. Он выведал у Дуболомова месторасположение офиса и теперь сидит где-нибудь в кустах и наблюдает. А может, он уже внутри?

Все присутствующие обомлели от страха, и только слышавшая разговор Катя несказанно обрадовалась. Она поняла, что дядя Алексей жив и придет на помощь ей и Виктору.

— Поступим так, — Герман отошел в дальний угол кабинета, кивком подозвал Фому, наклонился к его уху и прошептал так, чтобы никто больше не слышал: — Дуй мигом в госпиталь, захвати дочку этого Демина и привези ее сюда.

Фома кивнул и без лишних слов вышел из комнаты.

Герман взял рацию, связался с бригадирами оперативных групп и скомандовал полный сбор. Тридцать человек получили приказ немедленно прибыть в центральный офис. И из разных концов Москвы в центр тут же помчались иномарки, битком набитые сотрудниками агентства «Крутые кулаки», а проще сказать — обвешанными оружием бандитами.

— Вы воевать сможете? — обратился главарь к Газиле и остальным.

— Да, босс, сможем, — хором ответили те и встали перед ним по стойке смирно. Пошатывались, как пьяные, но стояли.

— Тогда проверьте все выходы из здания: двери, ворота в гараже и все окна. Все должно быть закрыто.

— Будет исполнено, — поклялись бойцы и, шатаясь и натыкаясь на стены, пошли выполнять приказ.

Герман спокойно сел в кресло и расслабился. Он ждал визита Коновалова. Его телохранитель Шаман взял в руки автомат и встал за спиной хозяина. Стоял не шелохнувшись, как каменный истукан, как символ непоколебимости мафиозной империи Германа Тычи.

— Можно, мы поедем домой? — наконец подал голос испуганный Репутатский. Он предчувствовал, что надвигается кровавая бойня, и ему не хотелось в ней участвовать.

— Отчего же, — изумился Герман, — ты ведь хотел своими руками вырвать сердце тому гаду, что тебя ограбил.

— Теперь, пожалуй, не хочу. Можно, я поеду домой?

— Ну ладно, проваливай, но учти — всю эту кашу заварил ты. Надо было отдать этим террористам пятьдесят штук баксов, и дело с концом, но из-за твоей дурости события принимают угрожающий оборот. Ранено несколько моих людей, искурочено автомашин на сумму триста тысяч долларов, у тебя похитили двести штук. — Герман смотрел на Репу и свирепел с каждым словом. — И все это из-за твоей тупой, паскудной жадности. Но теперь денежными расплатами заваруха не кончится, так как уже пролилась кровь наших корешей и еще будет литься, и молись богу, чтобы ты остался жив.

— Я буду, буду молиться, — взмолился Репа, — только дома. Отпусти меня. Я тебе починю все испорченные автомашины за свой счет, только отпусти.

— Ну ладно, вали, но дочка твоя останется здесь, со мной. — Герман хитро улыбнулся. Он знал, что Коновалов придет освобождать Виктора Демина и Катю Репутатскую. Чутье ему подсказывало, что между девчонкой и террористами завязалась дружба, а поводом к ней послужило знакомство Кати с больной дочкой Виктора. Все это Герман понял, когда увидел запись вскрытия сейфа в квартире Альфреда Репутатского. Он видел, как лихо распоряжалась отцовскими деньгами Катя и как она, добрая душа, была инициатором увеличения похищенной суммы до двухсот тысяч долларов. Именно она напомнила друзьям о том, что в клинике есть еще дети, нуждающиеся в операциях.

Герман решил использовать Катю как приманку в поимке самого опасного из террористов — амбала Коновалова.

А Алексей Коновалов тем временем припарковал «Мерседес» в ста метрах от офиса Тычи и развалился на сиденье. Он слушал по приемнику веселую музыку и думал, как ему освободить Витька и Катю. Он видел, как Фома с бойцом умчались куда-то на джипе, но, конечно, не догадывался куда. Он не знал, что Герман и Фома видели видеозапись в квартире Репутатского и знают, что дочь Демина больна. Тем не менее Алексей был спокоен как никогда.

Час назад Леха положил Газилу и остальных братанов на дороге, ведущей к офису, и тем самым спас им жизнь. А вот Дуболомова он задержал. Коновалов взял Гриню в заложники для того, чтобы с его помощью проникнуть в офис и освободить друзей.

Альфред расхаживал из угла в угол и этим раздражал Германа.

— Да сядь ты, — гаркнул он.

Репа присел на стул возле Кати, наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Где ключ от сейфа?

— Его у меня отобрали, — тихо ответила та и насупилась. Она не сказала отцу, что сама закинула его в вазу, стоящую в прихожей их квартиры.

Репа нервно улыбнулся и заискивающе посмотрел на зорко наблюдающего за ним босса.

«Пора», — решил Коновалов и вышел из машины.

— Вылезай, — буркнул он Дуболомову, — пойдем сдаваться.

Гриня сначала не понял, о чем тот говорит, но когда Алексей смело двинулся к офису, до него дошло, что тот затеял. Он выскочил из «Мерседеса» и побежал следом.

Газила накрепко закрыл все окна и двери и в мониторы наружного видеонаблюдения следил за событиями, происходящими вокруг здания. И когда увидел амбала, медленно плетущегося в сопровождении Дуболомова, он не поверил своим глазам.

— Позвони боссу, доложи, что Дуб поймал амбала, — дрожащим голосом произнес Газила.

Боец снял трубку телефона и отрапортовал:

— Герман, Дуб ведет амбала в офис.

Герман с первого раза не понял, и бойцу пришлось повторить.

— Какого черта, — выругался Герман, — какого черта он решил сдаться? — Герман ожидал всего: нападения дюжины бойцов, артиллерийского обстрела, ракетного налета, ядерной бомбардировки, но только не капитуляции главного террориста.

Он не понял его хода и от этого сильно испугался. Он схватил сотовый и вызвал Фому.

— Слушай меня внимательно, — начал он, — амбал в сопровождении Дуболомова приближается к нам. Он сдается.

— Как сдается? — не понял тот.

— А вот так. Он один и без оружия стоит у входной двери и ждет, когда я прикажу его впустить.

— Это хреново, — констатировал обескураженный Фома. — Он что-то задумал, но вот что, сообразить не могу.

— Он хочет освободить своих, но как?

— Кстати, ты не обольщайся, что он без оружия, он сам оружие, — добавил бригадир.

— Ладно. Ты захватил дочь лысого?

— Да, она в машине. Девочка ослаблена, ей нужны уколы, таблетки, так что пришлось вместе с ней прихватить и медсестру. Она тоже в машине.

— Ты там хорошо устроился, — съязвил Герман. — Гони сюда, но в офис ее не заводи, оставь в джипе. Если амбал поведет себя не так, как надо, у нас будет механизм управления им. Этот козырный туз будет в нашей колоде.

— Я тебя понял, — ответил Фома. — Я буду у офиса через десять минут, но останусь в машине. Ты мне прикажешь, что делать.

Поговорив с Фомой, Герман немного успокоился. Решил впустить амбала и провести с ним переговоры. К тому же ему сообщили по телефону, что автомашины с бойцами уже подъезжают.

Действительно, десять иномарок по очереди остановились у дверей офиса, оттуда вывалили бойцы с оружием в руках и окружили Коновалова и Дуба.

Алексей по-прежнему спокойно стоял у двери и звонил в звонок. Герман же видел его на экране монитора и думал:

«Как он один, без оружия, может противостоять команде из тридцати пяти вооруженных, тренированных мордоворотов? Наверное, никак. Так впускать его или не впускать?»

Он некоторое время размышлял, а потом приказал:

— Газила, отвори дверь и впусти амбала и всех наших.

Герман отдал такой приказ и сделал роковую для себя ошибку.

Послушный Газила нажал на пульте управления несколько кнопок, и бронированная входная дверь открылась.

Стоящий ближе всех ко входу Коновалов первым вошел внутрь, а Гриня поспешил за ним. Он уже шагнул в дверной проем, но Алексей обернулся, сильно толкнул его в грудь, и Дуб отлетел к ногам вздрогнувших от неожиданности бойцов. Коновалов же схватился за дверь и быстро ее захлопнул. Как только засовы закрылись, Алексей оборвал провода, ведущие к замкам, и тем самым лишил Газилу возможности открыть дверь с пульта.

— Ты видел, что он сотворил? — закричал тот. — Он замки испортил, теперь мы дверь открыть не сможем, теперь мы наших впустить не сможем!

Теперь уже и Герман не на шутку испугался. Он не ожидал, что амбал так спокойно войдет в здание и при этом не впустит тридцать «крутых кулаков».

Герман быстро сосчитал резервы. В здании находился он, Шаман, трусливый, неспособный воевать Репутатский и раненый Газила. Пятерых бойцов с простреленными ногами Герман отправил в госпиталь, и теперь он остался фактически один на один с опасным амбалом-террористом. Конечно, у Германа был пистолет, а у Шамана и Газилы автоматы, но его это обстоятельство не радовало. Босс своими глазами видел, как амбал расправлялся с вооруженными мастерами кунг-фу. От тех только перья летели.

— Газила, ко мне, быстрее!!! — крикнул он в трубку, а сам вытащил из кобуры пистолет «беретта» и положил на стол.

Катя пересела на соседний стул, к шкафу, и вжалась в угол. Альфред, видя истеричные действия бандитов, сел в кресло и попробовал слиться с ним по форме и цвету, но не смог. Он съежился, насупился и так и остался сидеть, похожий на глиняную скульптуру в парке отдыха. Хотел снова наложить в штаны, поднатужился, но оказалось, что нечем. Все выпустил у себя дома.

Алексей вошел в большой безлюдный спортивный зал и осмотрелся. В огромном помещении было наставлено множество тренажеров, на стойках лежали штанги, в ложементах отдыхали гантели, но занимающихся не было.

— Хорошо устроились, мышцы качают, по мешкам бьют. Интересно, штангу какого веса выжмет лежа самый сильный их боец? Я сейчас исхудавший от недоедания, чистый от анаболиков, но сто пятьдесят пожму. Могли бы потягаться, чем морды бить и стреляться. Эй, люди, где вы? — зычно позвал Леха, но ответом было лишь эхо. Тогда он пересек зал, по пути несколько раз ударив кулаками по висевшим боксерским мешкам, и вошел в коридор.

Герман и компания с ужасом наблюдали за его приближением на экране монитора.

— А он идет в правильном направлении, — констатировал Газила и сильно, протяжно пукнул.

Услышав его зловонный выброс, Катя вдруг засмеялась, и этот ее пронзительный смех повлек за собой неожиданный всплеск всеобщего веселья. Первым прыснул сам Газила, за ним Герман, потом Шаман и остальные бойцы. Только насмерть испуганный Репутатский молчал, как рыба, и вдыхал отвратительную, окутавшую его с ног до головы вонь.

— Пердун, — покачал головой Герман и вдруг успокоился. Он понял, что амбал хочет сначала поговорить.

Герман встал, прошел к двери и отворил ее.

— Мы здесь, — громко сказал он, и шедший по коридору Коновалов увидел его и в ответ кивнул.

Герман снова сел в кресло, взял со стола пистолет и положил в верхний ящик. Алексей вошел в комнату и поздоровался:

— Всем привет, — сказал он и остановился в нерешительности возле Газилы.

Он вдохнул полной грудью спертый, загазованный воздух, оценил его аромат и спросил:

— Я чувствую, вы меня ждали. У вас кондиционер не работает?

Услышав его слова, Катя снова засмеялась, а Герман улыбнулся.

— Купите хотя бы освежитель воздуха, — добавил Коновалов.

— Садись, — предложил главарь и указал на кресло.

— Не время рассиживаться, — сурово произнес Леха. — Я пришел за своими друзьями и сейчас вместе с ними беспрепятственно покину здание. В противном случае пеняйте на себя.

— Хорошо, — ответил Герман, — твои друзья отсюда уйдут, но ты останешься с нами. Они не виновны в ранениях моих людей, а ты виновен. Это Демин и его дочь полетят завтра в США на операцию, а ты погибнешь. Готов ты к такому обмену? Должен же кто-то отвечать за убытки фирмы и унижение моих служащих. На моем месте ты поступил бы так же.

— Я на своем месте, — съязвил Леха. Он немного удивился, услышав от бандита про больную дочь Демина, но виду не подал. — А что касается твоих бандитов, я не жалею, что их проучил. Не надо было за нами гоняться. Мы захватили Катю в заложницы, чтобы получить деньги на операцию Светланы Деминой. Надо было отдать нам эти деньги, и дело с концом, ведь тогда еще никто не пострадал. Так нет, вы начали погони, перестрелки, и действия твоих отморозков стали причиной ранения мирных граждан на улицах Москвы. А я не мог спокойно смотреть на этот беспредел и наказал виновных. Я так и впредь буду поступать. Если преследования продолжатся, то, даю слово, я уничтожу вас всех, до одного.

Герман смотрел на Коновалова спокойно, не мигая, но в то же время холодный пот струился у него по спине, аж дорогая, в тысячу долларов, рубаха взмокла. Почему-то он верил каждому слову этого широкоплечего, коренастого и с виду очень сильного мужчины.

— Хорошо, перестрелок и погонь больше не будет, и Демин со своей дочерью поедут в Америку, но ты останешься здесь. Если ты попробуешь силой освободить друга, то погибнет его дочь. — Герман взял сотовый и вышел на связь. — Алло, Фома, девочка у тебя?

— Да, она в машине. Ей дурно, ее рвет, и медсестра сейчас оказывает ей помощь.

Герман держал телефон так, чтобы Алексей слышал слова Фомы.

И тот их услышал.

В этот миг Леха понял, что проиграл. Он не учел, что бандиты каким-то образом узнают про Светлану, выяснят, где она, и возьмут ее в заложницы.

— Приведи лысого, — приказал главарь, и Газила пошел в подвал. Через минуту Виктора ввели в кабинет, он увидел Алексея и очень обрадовался.

— Леха, ты?

— Я. Твоя дочь у них, — тихо произнес Алексей, и у Виктора сразу внутри все опустилось.

— Как они узнали? — спросил убитый горем отец.

— Не знаю.

— Что делать будем?

На вопрос Демина ответил Герман:

— А ничего. Тебя, лысый чайник, и твою дочь мы отпускаем — вы нам ничего плохого не сделали. Езжайте в Америку, лечитесь, денег ведь у вас куча. А твой дружок, не знаю как его, останется с нами, и мы его угрохаем. А может, просто поглумимся. Если он попробует силой тебя освободить, то погибнет твоя дочь. Она находится на улице в машине, и вам до нее не добраться. — Герман снова вызвал Фому: — Как там девочка?

— Уже лучше, медичка сделала укол.

— Передай ей телефон, пусть поговорит с папой. — Герман протянул трубку Демину, и тот взял ее дрожащими руками.

— Света, Светочка, — позвал он и вдруг услышал в эфире тоненький голосочек:

— Папа, ты где? Меня почему-то увезли из больницы, и мне стало хуже.

— Потерпи, милая, сейчас мы снова поедем в больницу. — На глазах у Витька выступили слезы, горячий ком подкатил к горлу, и он больше не мог говорить.

— Вы подонки, варвары, — вмешался разгневанный Алексей. — Как вы могли привезти сюда, среди ночи, больного ребенка? Ей необходим постельный режим, а вы ее тащите в прокуренной машине через весь город. Да вы нелюди, вас давить надо, как тараканов.

— Мы варвары, а ты нет? — озлобленный Герман вскочил с кресла. — Ты сколько моих людей изувечил, вон ему глаз булыжником попортил. У них, между прочим, тоже есть семьи, есть дети, и они тоже жить хотят по-человечески.

— Ах, по-человечески, — Алексей начал заводиться. — Обворовали всю страну, что хорошо жить стало невозможно. Честному человеку в заложники взять никого нельзя — сразу разборки и погони. — Коновалов смело двинулся на Тычу.

Газила вскинул автомат и направил на Коновалова. Герман, не шелохнувшись, спокойно включил телефон и произнес:

— Фома, если через минуту я не выйду на связь, пристрели девчонку.

— Понял, — ответил Фома, и сердце екнуло у него в груди. Он надеялся, что до этого не дойдет и Герман договорится с террористами, но, находясь на улице, в машине, он не знал, как разворачиваются события. Неопределенность его пугала.

— Леша, не надо, — взмолился Демин. Он схватил друга за руку и попытался остановить.

Алексей понимал, чем закончится потасовка, и сдержался — для себя уже все решил.

— Отпустите его, а меня оставьте здесь, — вдруг произнес Демин, и Коновалов, а потом и Герман удивленно посмотрели на него.

— Нет, ты иди к дочери, а я останусь, — оборвал его Коновалов.

— Тогда мы вдвоем останемся, — не унимался тот. — Я заварил эту кашу, я тебя подбил на этот захват, и поэтому я должен получить по заслугам. — Витек решительно сел в кресло.

— Нет, ты пойдешь к дочери, а я останусь, — начал уговаривать его Коновалов. — Ей нужна твоя помощь, без тебя она умрет, ведь ты ее отец.

— Решайте быстрее, кто из вас останется, а кто валит отсюда на все четыре стороны, — вмешался Герман, — а то минута уже истекает.

— Он остается, — хором произнесли Витек и Леха и одновременно указали друг на друга.

— Я решу так. — Герман встал с кресла и обратился к Демину: — Твоя дочь, ты и должен уйти.

— Иди, Витя, иди, — настаивал Коновалов.

— Иди, Витя, иди, — хором прокричали все присутствующие.

— Ну ладно, я пойду, прости меня, Леша. Если я этого не сделаю, то Светочка умрет.

— Иди, — подбадривал его Алексей.

Герман поднес телефон к губам, нажал на кнопку, но долгожданного сигнала не последовало. Он несколько раз включил и выключил ее, но она не работала.

— Телефон не работает, батарея села, — изумленно произнес он.

У Демина ноги подкосились, он вдруг понял, что бандит в машине может случайно пристрелить его дочь.

А в «Навигаторе» Фома поглядывал на часы, наблюдал, как секундная стрелка приближается к цифре четыре и как истекают последние мгновения отпущенной Германом минуты. Истекало время, и истекало время жизни Светланы. Фома вынул пистолет с глушителем, проверил обойму и передернул затвор.

— Вставь новый аккумулятор, — гаркнул Алексей.

— Нету, — выкрикнул Герман. Лицо его вытянулось от испуга, и он посмотрел на Газилу.

— Беги на улицу, останови его, Фома ее точно пристрелит, у него рука не дрогнет.

— Дверной замок сломан, — Газила выпучил глаза на босса, — он сломал, — кивнул он на Коновалова, — я из здания не выйду.

Катя вскрикнула и затаила дыхание. Она ужасно испугалась за жизнь бедной Светланы.

— Что делать? — крикнул Витек.

— У вас что, второго сотового нет? — Алексей мгновенно вспотел.

— Нет, все поразбивали. — Герман стал шарить по карманам.

— Крикни в окно, — сообразил Алексей, и Герман кинулся к окну, отворил его, просунул руку в решетку и махнул Дуболомову. Это было счастьем, что окна выходили во двор, прямо к машинам.

— Позови сюда Фому, быстро, — рявкнул босс, — у меня телефон испортился!

Дуболомов, поняв, что случилось ЧП, раз босс так взволнован, бегом кинулся к джипу, стоявшему в противоположном конце двора.

Фома вертел в пальцах пистолет «глок» и смотрел на Светлану. Та взволнованно следила за каждым его движением, и на глазах у нее выступили слезы. Она предчувствовала неладное. Сидевшая рядом молодая, красивая медсестра с ужасом наблюдала за манипуляциями бандита. Фома взглянул на часы и…

Секундная стрелка пересекла роковой рубеж — цифру четыре, и минута, отпущенная Светлане Деминой, истекла. Фома поднял ствол пистолета и направил его на девочку. Глаза Светланы расширились от ужаса, она всхлипнула и задрожала.

Гриня бежал изо всех сил, но до джипа было еще далеко. Когда он протискивался между двух близстоящих машин, то его широкий таз застрял в проходе. Он потратил несколько секунд, чтобы продраться сквозь западню.

Алексей схватил со стола телефонную трубку и посмотрел на обескураженного Германа.

— Как ему позвонить?

— Семь, три, пять, пять, девять, один, два, — выпалил тот.

Пока он называл цифры, Леха судорожно тыкал пальцами в кнопки. В небольшой, легкой трубке слышались щелчки — работал электронный наборник.

Палец Фомы начал медленно давить на спусковой крючок, а медсестра вскрикнула и зажала рот руками.

Фома целился девочке между глаз и медленно давил курок. Светлана тряслась от страха и в ужасе наблюдала за происходящим.

Дуболомову до джипа оставалось несколько шагов, как вдруг…

В «Навигаторе» в кармане у Фомы зазвонил телефон.

Он спокойно отвел пистолет, вынул трубку и нажал на кнопку.

В этот миг Гриня с силой отворил дверцу, протиснулся в салон и выпалил ему в лицо:

— ЧП! Тебя босс зовет! У него сотовый сломался!

— Как, вот он мне по телефону звонит, — флегматично ответил бригадир и поднес трубку к уху: — Да.

— Не надо стрелять, — выкрикнул Герман, — все улажено.

— А я и не думал стрелять, у меня и пистолет на предохранителе, — улыбнулся Фома, направил «глок» в потолок и несколько раз нажал на курок. Палец давил крючок до отказа, но ни выстрела, ни щелчка не последовало. — Я знал, что ты обо всем договоришься, — бандит улыбнулся, приблизился к Светлане и погладил ее по голове. — И потом, я в стариков, женщин и детей не стреляю, — ласково добавил он, — тем более в таких миленьких девочек, как ты. Пугнуть малость — это можно, но чтобы шмальнуть… — Он весело рассмеялся дурацким смехом, похожим на ржание жеребца.

У Германа камень свалился с души. Он расслабился, сел в кресло и развалился в нем, как царь на троне.

— Вот так, все урегулировано, — победно произнес он.

Алексей вытер пот со лба и тоже расслабился. Витька все еще колотил озноб, но он начал медленно приходить в себя. Переживавшая за подругу Катя выдохнула и заулыбалась, а Альфред никак не отреагировал. Ему было все равно, ведь не в него целились из пистолета. Да и сотовый у него висел на поясе, но он не удосужился им воспользоваться.

Через пятнадцать минут Газила починил замок входной двери, и Демин вышел на свободу. Первым делом он помчался к джипу и обнял свою доченьку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Неважно, папа, подташнивает и голова кружится, — Света пододвинулась к отцу поближе, обняла и добавила: — Вот этот дядя, — кивнула она на Фому, — целился в меня из пистолета, хотел убить.

Витек жалобно посмотрел на дочь, потом зло взглянул на бригадира, но ничего не сказал. Он боялся, что бандиты передумают и не отпустят их, как обещали.

— Поехали в госпиталь, милая, поспим, а то утром в путь.

Они хотели выйти из джипа, но грозный Фома их остановил:

— Вы куда?

— Нас отпустил ваш босс, и мы вернемся в госпиталь, — сказал Витя, а сам испугался. Он вдруг представил себе, что серьезный бандит их задержит. Ведь только Алексей Коновалов мог нагло разговаривать с ними. Остальным этого не позволялось. Леха же заслужил эту честь тем, что уверенно бил по их толстым лоснящимся рожам, а бандиты его за это уважали и смертельно боялись.

— Садитесь в машину, — медленно выговорил Фома, — мой человек отвезет вас обратно.

Витек выдохнул с облегчением. Они расселись на мягких кожаных сиденьях, и водитель помчался в госпиталь. По дороге Демин окончательно успокоился, но вдруг вспомнил о Лехе.