Террорист

Глава первая

Майор Тони Вильерс очнулся от забытья. Он сидел в углу крохотной комнаты, привалившись к стене. Лечь было невозможно из-за деревянной конструкции вокруг шеи, которая зажимала руки на уровне плеч.

Голова майора была повязана зеленой повязкой. Его гимнастерка и штаны цвета хаки свисали лохмотьями, грязные и рваные. Ноги босые — кто-то стянул с него ботинки. Да еще эта борода, колючая и неопрятная… Она совсем не нравилась майору. Уж слишком сильна была привычка к обязательному бритью по утрам вне зависимости от ситуации.

Послышался звук поднимаемой щеколды, дверь приоткрылась, и в нее влетел рой жужжащих мух. Вошли два Рашида, маленькие, усталые, в грязных белых накидках, с пулеметными лентами крест-накрест. Подхватили узника и вытащили его наружу. Грубо кинули к стене и удалились.

Только через несколько минут глаза Вильерса привыкли к ослепительно яркому утреннему солнцу. Бир-эль-Гафамо оказался селением из дюжины домишек с плоскими крышами в небольшом оазисе, окруженном пальмами. Какой-то мальчуган вел верблюдов. Женщины в темных халатах и черных накидках стирали возле колодца белье.

Вдалеке справа виднелись горы Дофара, южной провинции Омана. Силуэты их четко прорисовывались на фоне голубого неба. Еще неделю назад Вильерс был там, возглавляя воинов племени Балучи, сражавшихся с отрядами марксистских повстанцев.

Возле Вильерса стоял глиняный кувшин с водой, но он знал, что не дотянется до него, и спокойно ждал, что будет дальше. Вдалеке из-за бархана появился верблюд и стал быстро приближаться к оазису.

Тони закрыл глаза и опустил голову на грудь, пытаясь снять напряжение с мышц шеи. Услышал чьи-то шаги. Открыв глаза, увидел Салима-бин-эль-Камана. На нем была черная косынка, черный балахон, на боку в кобуре болтался пистолет, за поясом длинный кривой кинжал. В руках Салим держал автомат китайского производства. Он остановился, внимательно рассматривая англичанина. В редкой его бороде уже начали пробиваться седые волосы, а кожа приобрела кирпично-коричневый оттенок.

— Салам алейкум, Салим-бин-эль-Каман, — сухо поприветствовал его Вильерс по-арабски.

— Алейкум салам. Доброе утро, сабиб Вильерс.

Салим поставил автомат у стены, наполнил ковшик водой. Осторожно поднес его к губам Тони. Это уже стало их каждодневным утренним ритуалом.

Одинокий верблюд был уже близко, в каких-то ста ярдах. От луки седла всадника тянулась веревка. К ней был привязан какой-то человек, едва волочивший ноги.

Салим вытащил плоскую жестяную коробочку.

— Сигарету, мой друг? — Заученным движением смял мундштук папиросы и вставил между губ Вильерса. Дал прикурить.

— Русская?

— В пятидесяти милях отсюда прямо в пустыне есть военно-воздушная база. Много русских самолетов, грузовиков, солдат.

— Да, я знаю.

— И что с того? Все равно вы, англичане, ничего не можете с этим поделать.

— Моя страна не воюет с Йеменом. Меня направили из армии, чтобы я обучал и командовал отрядами султана Омана, который борется против партизан.

— Мы не марксисты, сабиб Вильерс. Мы свободное племя Рашидов. Для нас захват английского майора — большая удача. Это принесет нам много верблюдов и оружия. Я послал сообщение в Фазари. Сегодня сюда прибудут русские. Они отвалят за вас приличный куш.

— Сколько бы они ни предложили, мои люди заплатят больше. Доставь меня в Дофар, и ты получишь все, что угодно.

— Но, сабиб Вильерс, я ведь уже дал слово.

— Очень жаль. Следовало вначале поговорить со мной.

Верблюд приблизился, встал на колени, и на землю ступил Хамид, молодой воин в коричневой накидке с автоматом за плечом. Он резко дернул веревку, и привязанный человек упал на песок.

— Кто такой? — спросил Салим.

— Я наткнулся на него прошлой ночью в пустыне. — Хамид вернулся к верблюду, показал военную фляжку и рюкзак. — Это он нес с собой.

В рюкзаке было немного хлеба и остатки армейского сухого пайка. Надписи были на русском. Салим показал их Вильерсу, потом обратился к пленнику по-арабски:

— Вы русский?

Человек отрицательно покачал головой. Он был уже далеко не молод, выглядел крайне изможденным, рубашка промокла от пота. Губы распухли и потрескались от жажды. Салим протянул ковшик с водой. Мужчина стал жадно пить.

Вильерс неплохо говорил по-русски. Спросил:

— Он хочет узнать, кто вы такой. Вы из Фазари?

— А вы кто?

— Офицер армии Великобритании. Работал в войсках султана в Дофаре. Эти люди устроили засаду, перебили мою охрану, а меня взяли в плен.

— Он говорит по-английски?

— Всего несколько слов. Очевидно, вы не понимаете арабский?

— Нет, но думаю, что мой английский все же лучше вашего русского. Зовут меня Виктор Левин. Я из Фазари. Пытался пробраться в Дофар.

— Перебежчик?

— Что-то в этом роде.

— Итак, он говорит с тобой по-английски, — сказал Салим. — Значит, он не русский?

— Лгать нет смысла, — обратился Вильерс к Левину. — Ваши люди сегодня сюда прибудут, чтобы забрать меня. — Повернувшись к Салиму, добавил — Да, это русский, из Фазари.

— А что он делает на земле Рашидов?

— Пытался добраться до Дофара.

— Сбежал от своих? — Сузив глаза, Салим уставился на пленника, громко расхохотался и хлопнул себя руками по ляжкам. — Великолепно! Русским придется раскошелиться и за него. Аллах добр ко мне, — кивнул Хамиду. — Накорми их, а потом запри.

На Левина надели такую же деревянную конструкцию, как у Вильерса. Они сидели бок о бок, прислонившись к стене каморки. Через какое-то время вошла женщина в черной парандже, села на корточки и по очереди накормила их из большой деревянной миски кусочками молодой козлятины.

— Слишком жарко. — Левин прикрыл глаза.

— Сколько вам лет?

— Шестьдесят восемь.

— Не староваты ли вы для перебежчика?

Левин открыл глаза и грустно улыбнулся.

— Моя жена умерла, у меня нет детей, и меня ничем нельзя шантажировать, когда я доберусь до Запада.

— Чем вы занимаетесь?

— Профессор по структурным материалам в ленинградском университете. Специализируюсь на самолетных конструкциях. Здесь, в Фазари, есть пять МИГ-23. Их хотят попробовать в качестве штурмовиков в горной местности. Кое-какие изменения в конструкцию были внесены еще в России, но здесь появились некоторые проблемы, вот меня и вызвали.

— А вы решили использовать ситуацию? На что вы надеялись? Хотите добраться до Израиля?

— Англия для меня гораздо привлекательнее. Я там был в составе торговой делегации в тридцать девятом, в самый канун войны. Два лучших месяца моей жизни.

— Понимаю.

— Надеялся выехать из России в пятьдесят девятом. Тайно переписывался с родственниками из Израиля, они готовы были мне помочь, но меня предал человек, которого я считал своим другом. Старая история. Приговорили к пяти годам.

— ГУЛАГ?

— Нет. Я попал в более интересное место. В небольшой североирландский городок под названием Друмор.

— Не понял? — Не скрывая удивления, Вильерс посмотрел на Левина.

— Маленький городок Друмор на Украине. — Старый человек улыбнулся, увидев недоуменное выражение на лице Вильерса. — Наверное, надо объяснить подробнее…

Когда Левин закончил рассказ, майор надолго задумался. Методы совершения диверсий, антитеррористическая борьба были главным, чем он занимался. Город Друмор на Украине… Что нужно русским в Ирландии? Да то же, что и здесь, в йеменской пустыне. Да-а, такой ловкач, как Келли, может наделать дел…

Левин закрыл глаза. Дыхание у него было тяжелым, хриплым, но через несколько минут он уже спал. Погрузился в тяжелый сон и майор.

Вильерс проснулся, когда один из воинов Рашида сильно потряс его за плечи. Другой разбудил Левина. Был уже полдень, Вильерс понял это по положению солнца. Его внимание привлек бронетранспортер. Такие машины русские называли «песчаными крейсерами». Полдюжины солдат в защитной форме стояли рядом, держа наизготовку автоматы. Еще двое виднелись в бронетранспортере у станкового пулемета.

— Ну что ж, сабиб Вильерс, пора прощаться, — проговорил Салим. — Жаль расставаться. Мне нравились наши беседы.

К ним приблизился русский офицер в сопровождении сержанта. На нем была такая же защитная форма, глаза скрывали противопесчаные очки, придававшие ему сходство с офицерами экспедиционного корпуса генерала Роммеля. Он постоял, рассматривая всех, потом поднял очки на лоб. Русский оказался моложе, чем предполагал Вильерс, с гладким, без следа морщин лицом и яркими голубыми глазами.

— Профессор Левин, — сказал он по-русски, — мне бы хотелось думать, что вы заблудились в пустыне, но, боюсь, у наших друзей из КГБ другая версия этого события.

— Да уж, они такие, — согласился Левин.

Русский офицер повернулся к Вильерсу и представился:

— Юрий Киров, капитан двадцать первой парашютной бригады. — Его английский был безукоризнен. — А вы майор Энтони Вильерс из полка гренадеров, но, что гораздо важнее, — из 22-го полка спецназа ВВС Великобритании. И к вам КГБ, вне всякого сомнения, проявит особый интерес.

— У меня нет никаких заблуждений на этот счет.

— Ну, что ж, — Киров повернулся к Салиму, — к делу. — По-арабски он говорил значительно хуже, чем по-английски, но все же достаточно сносно.

Киров щелкнул пальцами, и сержант передал арабу брезентовый мешок. Салим открыл его и вынул пригоршню монет. Золото сверкнуло на солнце.

— Ну, а теперь, будьте добры, снимите кандалы с этих двоих, и мы двинемся обратно.

— Но, сабиб Киров, вы, кажется, кое-что забыли. Вы мне обещали еще пулемет и двадцать тысяч патронов.

— Ах, да. Но мои начальники посчитали, что это будет уж слишком дорого.

— Но вы же мне твердо обещали. — Улыбка исчезла с лица Салима.

Арабы как по команде схватились за оружие. Киров вновь щелкнул пальцами, и тишину разрезал грохот пулеметной очереди. Пули вонзились в стену над головами Салима и его воинов. Когда эхо выстрелов откатилось, Киров спокойно сказал:

— Забирайте золото. Настоятельно советую.

Салим улыбнулся и развел руками.

— Ну конечно. Дружба превыше всего. Не стоит ее терять из-за ничтожного непонимания.

Он вытащил ключ из мешка, заткнутого за пояс, и открыл замок на кандалах Левина. Потом подошел к Вильерсу.

— Иногда Аллах устремляет свой взор из-за облаков и наказывает обманщиков, — пробормотал Салим.

Бетонная камера в самом конце административного блока в Фазари была, несомненно, лучше конуры, в которой держали Вильерса и Левина арабы: стены оштукатурены, унитаз, две узкие железные койки с матрацами и одеялами. Камера охранялась тремя вооруженными солдатами.

Через решетку на окне майор взглянул на взлетную полосу. Она оказалась короче, чем он предполагал. Три сборных ангара, перед ними выстроились в одну линию пять МИГ-23. С другой стороны стояли два вертолета МИ-8 и несколько вспомогательных грузовиков.

— По-моему, нас охраняют куда лучше, чем самолеты, — прошептал Вильерс.

Стоявший за его спиной Левин согласно кивнул.

— В этом нет особой необходимости.

Солнце забилось за барханы, и на базу опустилась ночь. В камере под потолком зажглась лампочка, затем послышались чьи-то шаги и неясный гул голосов. Вильерс встал с койки.

— Наверно, ужин.

Дверь распахнулась, и в камеру вошел ефрейтор в сопровождении какого-то араба. Араб нес большой деревянный поднос с двумя мисками жаркого, черным хлебом и кофе. Голова его была опущена, но во всем облике проглядывало что-то знакомое. Он поставил поднос на крохотный столик у кровати Левина и, приподняв голову, взглянул на узников. В тот же миг Вильерс и Левин поняли, что перед ними Салим-бин-эль-Каман.

Ефрейтор повернулся к двери. Откуда-то из складок одежды Салим мгновенно выхватил кривой кинжал и вонзил ему под ребра. Тело русского тут же обвисло, и Салим опустил его на свободную койку. Вытер нож о солдатскую форму. Улыбнулся.

— Я все думал о ваших словах, сабиб Вильерс. Что ваши люди в Дофаре заплатят за ваше возвращение гораздо больше.

— Выходит, тебе заплатят дважды — обе воюющие стороны. Вполне деловой подход.

— Конечно. Но в каком-то смысле русские нехорошо обошлись со мной. А я человек чести.

— А где другие охранники?

— Ушли на ужин. Все это я узнал от своих на кухне. Ну, вперед! Хамид ждет нас с верблюдами.

Салим запер дверь и вывел пленников из здания. На базе ВВС все было тихо и спокойно.

— Вы только посмотрите. Всем на все наплевать. Главное — набить желудки. — Салим просунул руку за какой-то ящик, стоявший у стены, и вытащил ворох одежды. — Наденьте это и — за мной.

Шерстяные халаты были из тех, что используют бедуины в пустыне в ночные холода, с остроконечными колпаками. Левин и Вильерс быстро надели их и поспешили за Салимом.

За ангарами песчаные дюны возвышались с двух сторон, образуя что-то вроде оврага. Салим объяснил:

— Вади-эль-Хара. В четверти мили отсюда нас ждет Хамид.

— А тебе не пришло в голову, что Киров поймет все и заподозрит Салима-бин-эль-Камана?

— Конечно же. Мои люди уже на полпути к Дофару.

— Отлично. Это я и хотел знать. Сейчас я покажу тебе кое-что чрезвычайно занимательное.

Майор подошел к бронетранспортеру, на котором их привезли, и забрался внутрь на место водителя-механика, за ним — Левин и Салим. Включив двигатель, майор обратился к Салиму:

— Можешь управляться с пулеметом?

— Аллах, будь милостив, — Салим сжал гашетки «Дегтярева». — У этого парня в мозгах огонь. Он не похож на других людей.

Бронетранспортер понесся по взлетной полосе. Майор резко развернул тяжелую машину, и она, разворотив корпусом хвостовое оперение первого МИГа, с нарастающей скоростью продолжила свой разрушительный путь. Хвосты вертолетов располагались слишком высоко, поэтому Вильерс ориентировался на кабины пилотов. Восьмитонная стальная туша бронетранспортера легко расправилась и с вертолетами.

Сделав широкую дугу, Вильерс крикнул Салиму:

— По вертолетам — огонь! Целься в баки с горючим!

В главном административном здании с запозданием завыла сирена тревоги, раздались панические голоса, зазвучали первые выстрелы. Салим ударил по вертолетам длинной очередью, бак в одном из них с грохотом взорвался, послав в небо огромный столб огня. Секундой позже взорвался второй вертолет; пламя перекинулось на стоящий напротив МИГ, и тот тоже заполыхал.

— Вот так! Теперь они все сгорят. Пора выбираться отсюда!

Бронетранспортер рванулся и, отстреливаясь, устремился вперед.