Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Заключение

В ходе анализа совокупности ведущих исследований в области религиозного экстремизма и терроризма смертников за рубежом мы постарались по возможности наиболее отчетливо выявить как сильные стороны западного научного подхода к объяснению феномена террористов-смертников, так и его ограниченность.

Его общие параметры могут быть определены следующими характеристиками: безусловное доминирование наук социального цикла и как следствие эмпирической методологии; практически полное отсутствие философского осмысления и исследования метафизических компонентов феномена (в соответствии с позитивистской традицией, относящей все социальные явления к сфере социологии); методологическая установка на рационализацию мотивации террористов, из которой изгоняется все, что имеет метаэмпирический и сверхпрагматический характер по причине господства парадигмы секулярного мышления, утерявшей понимание религиозного опыта (как своей, так и чужих культур). Парадигмальной идеей, задающей основную точку отсчета в научном поиске исследуемого феномена на Западе, стала концепция рационального актора, трактуемая либо в социологической, либо в экономической плоскости (теория экономического обмена). Можно констатировать, что основное русло академической мысли в изучении феномена терроризма смертников охвачено тенденцией к его социологизации — склонностью объяснять мотивацию смертника внешним социальным давлением, будь то со стороны экстремистской организации, в которую он вступает, или же более широкого идейного движения, именуемого религиозным фундаментализмом, которое внедряет в сознание фанатическую идею самопожертвования ради утопических идеалов. Даже ученые, признающие значительную роль культурного контекста и религиозной системы ценностей в зарождении терроризма смертников, оценивают смертника в качестве хоть и особого, но все же рационального актора, чьи интересы и устремления лишь «переопределены» и трансформированы культурными нормами и ориентациями, но не исходят из потребностей его духа, поставленного в условия кризисного существования и экзистенциального риска. Чувствуя ограниченность концепта рационального актора в отношении смертника, мотивированного радикальным исламом, западная наука пошла по пути усмотрения важнейших причин и пружин социальной динамики терроризма смертников в стратегической логике организаций, стоящих за подготовкой атак смертников. Единодушным мнением ученых стала оценка терроризма смертников в качестве феномена «организационного» или же «преимущественно институционального уровня». Вследствие социологизации феномена произошла утеря важного измерения терроризма смертников — антропологического фактора или же личностного измерения, часть которого лишь приоткрывается в крайне редуцированном, упрощенном виде — эмпирически фиксируемых психологических мотивов исполнителей «мученических операций», таких как желание мести (за личные страдания или страдания и гибель близких), чувство испытываемого унижения, фрустрация, отчаяние и т. п.

Отсюда берет свои истоки другая крайняя тенденция в научном осмыслении терроризма смертников — попытка его психологизации (что уже выражено даже в общепринятой англоязычной терминологии, именующей эту разновидность терроризма в качестве «суицидального терроризма» или «суицидальных атак»), т. е. сведения мотивации террориста к психологической травматизации как источнику экстремистского сознания и исключительно психологическим мотивам, отождествляя его хотя бы в неявной, имплицитной форме с «эгоистическим» самоубийством (весьма распространенным в наши дни социокультурным типом суицида, связанным с крайней индивидуализацией человека в современном либеральном обществе и разрушением крепких социальных уз между индивидом и социумом).

Имеющиеся на данный момент результаты научного изучения феномена террористов-смертников, полученные в совокупности западных социально-гуманитарных дисциплин, таким образом, далеки от совершенства. Достаточно исчерпывающе и эмпирически точно объясняя социальные и политические причины роста популярности атак смертников, стратегический расчет экстремистских организаций и его отличие от психологических стимулов участия самих смертников в террористических кампаниях, механизм рекрутирования смертников, идеологическую доктрину террористов и некоторые другие социологические и политологические аспекты терроризма смертников, они тем не менее утаивают одну из самых важных сторон феномена — метафизическую сущность протеста, лежащего в основе деятельности исламистских движений. Поэтому будущее в понимании современных форм экстремизма, в том числе связанных с религиозным фундаментализмом и радикальным исламом, стоит за исследованиями, входящими в поле философского знания, способными предложить новый ключ к феномену терроризма смертников и объяснить его духовные и ценностные истоки, показать историческое развертывание терроризма смертников от локально-региональных форм к глобализированным в контексте судеб современных цивилизаций и характера их взаимодействия, а также составить более целостное описание его различных типов, облеченных в различные культурные формы. Автор данной книги надеется, что его труд не останется бесполезным и внесет свой вклад в развитие этого актуального направления в научно-философском осмыслении феномена терроризма смертников.