Тихие Клятвы (ЛП)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Слава Богу за шампанское. Я бы превратилась в нервную развалину, если бы не успокаивающее действие алкоголя, притупляющего мои чувства. Как бы то ни было, я все еще плавала в бассейне собственных хаотичных эмоций, но, по крайней мере, меня не тошнило от неопределенности всего этого.

Дорога до дома Коннера заняла полчаса, и всю дорогу мы провели в тишине. Рядом друг с другом, но наедине. Муж и жена. Совершенно чужие люди. Но для Коннера это не имело значения. Он ясно выразил свои планы в отношении меня.

Он забрал мою жизнь, и теперь мое тело тоже будет принадлежать ему.

Дыши, Ноэми.

Коннер жил в одном из новейших многоэтажных домов в центре города. Я выросла в пригороде, где были односемейные дома и удивительно много деревьев. Хотя я привыкла видеть тесные кварталы Манхэттена, я никогда не жила там. Даже это было бы сложно. Не дай Бог, чтобы хоть что-то в этом браке показалось легким и привычным.

Зайдя в тускло освещенное помещение, я рассмотрела все стороны его просторной квартиры. Она была современной, но не слишком холодной. Открытая гостиная со стеной из сплошных окон с видом на реку. Шкафы песочного цвета со светло-серой каменной столешницей и полы из богатого верблюжьего дерева. У него даже было несколько больших комнатных растений, которые смягчали внешний вид. Мне было интересно, поддерживает ли он их в живом состоянии или у него есть домработница, которая за ними ухаживает. Я поставила на домработницу.

Я прошла мимо большого кремового кожаного дивана к окну с видом на город в сумерках. Вид с тридцати этажей заставил мой пропитанный алкоголем желудок вздрогнуть. Обернувшись, я обнаружила, что Коннер наблюдает за мной, закатав рукава своей нарядной рубашки. Он снял пиджак и жилет, пока я осматривалась, и теперь все его внимание было направлено на меня.

— У тебя прекрасная квартира, — сказала я, перемещаясь в центр гостиной, но оставляя диван стратегически между нами.

— Твои вещи были доставлены сегодня. Часть из них была убрана, но тебе придется разобраться с остальным. — Он начал расхаживать вокруг дивана по направлению ко мне, не сводя с меня глаз.

Держать его тлеющий голубой взгляд было страшно и в то же время необходимо. Его неотрывный взгляд приказывал и пугал меня. Возбуждал и приводил в замешательство. Это было более интимно, чем все, что я когда-либо испытывала. Это было похоже на исповедь, только более темную, более соблазнительную. Я представляла, каково это — исповедоваться в своих грехах самому дьяволу.

Коннер встал позади меня, его уверенные пальцы скользнули по бретелькам платья на мои плечи. — У нас будет достаточно времени, чтобы показать тебе все вокруг, теперь это место твое.

— Правда? — вздохнула я, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Я чувствовала, как меня захлестывает желание, которое он вызывал.

Я попыталась повернуться, но руки Коннера удержали мои плечи на месте, а затем медленно погладили мой обнаженный позвоночник. — Что мое, то теперь твое, — рассеянно ответил он.

Мое сердце гулко ударилось о грудную клетку. Я проиграю эту битву, если не уйду от него. Он едва прикоснулся ко мне, и я чувствовала, как возбуждение покрывает мои стринги. Если я дам ему еще немного времени, он превратит меня в лужу желания.

— У меня месячные, — пролепетала я, расширив глаза от шока, вызванного собственными словами.

Ловкие пальцы скользнули вниз по молнии моего платья, заставив тяжелый бисерный наряд рассыпаться по полу. Я стояла неподвижно в одних стрингах и белых атласных туфлях на каблуках. Урчание мужской признательности вызвало целую армию мурашек по моим рукам и ногам. Когда его руки сомкнулись на моих бедрах, я закрыла глаза, чувствуя, что сражаюсь в проигранной битве.

Коннер опустился на колени, а затем с помощью рук развернул меня так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего живота. Прежде чем я успела запротестовать, он наклонился и провел переносицей по моей киске, вдыхая длинный, томный вздох. Когда его глаза снова поднялись к моим, они сияли злобным триумфом.

— Я так не думаю, малышка Эми. Не то чтобы это остановило меня, если бы это было так.

Одна рука легла на мой живот и прижала меня к спине. Когда я дернулась, чтобы поймать себя, задняя часть моих ног ударилась о диван, посылая меня назад на подушки. Коннер мгновенно оказался между моих ног, его тело держало мои бедра раздвинутыми

— Я же говорил тебе, что голоден. — Затем его рот оказался на мне, облизывая мою сердцевину через тонкий шелк моих стрингов.

Моя голова откинулась назад, каждый нерв в моем теле зажегся от его прикосновения. — Коннер, — задыхалась я, потеряв всякую способность думать.

— Вот так, детка. Скажи мое имя, пока я пожираю эту твою сладкую киску.

Его руки потянули ткань на моих бедрах, срывая стринги, прежде чем его рот снова оказался на мне, на этот раз между нами ничего не было. Если я думала, что его пальцы были приятны, то его язык на моем клиторе был чистым экстазом. Когда он прижал мои бедра назад, чтобы обеспечить себе лучший доступ, я сцепила руки за коленями, чтобы помочь. Я полностью отдалась ему, став рабыней его ощущений.

Коннер знал, как довести мое тело до безумия, прежде чем сделать паузу, чтобы провести зубами по внутренней стороне бедра, давая моему ядру достаточно времени, чтобы успокоиться, чтобы возбудить меня снова и снова. Его руки блуждали по моему телу, пощипывая мои чувствительные соски и приводя мои чувства в замешательство, пока мои вены не наполнились наслаждением.

— Пожалуйста, Коннер. Мне нужно больше. — Потребность была настолько непреодолимой, что я думала, что сойду с ума, если не найду путь к этой неуловимой вершине, дразнящей меня.

Он засмеялся, прижавшись к моей киске. — Вот это девочка, — пробормотал он, касаясь моей набухшей плоти, а затем просунул в меня два длинных пальца. — Такая, блядь, тугая. — Его слова становились все более рваными от ослабевающей сдержанности, но я лишь смутно осознавала это, потому что эти пальцы, ласкающие мою киску внутри, и его язык на моем клиторе отправили меня в полет к освобождению, которого я так отчаянно жаждала.

Я не просто закричала. Я завопила.

Все мое тело содрогалось, мышцы дрожали, нервы пульсировали от чистого электрического блаженства. Волна за волной меня накрывало такое теплое и подавляющее ощущение, что я не могла ни двигаться, ни думать.

Коннер дал мне время понежиться в послевкусии, его руки нежно проводили вверх и вниз по внешней стороне моих бедер. Когда ко мне вернулись чувства, я подумала, не займется ли он со мной сексом. Он ведь тоже хотел бы кончить? Я не могла представить, что он удовлетворится тем, что уйдет без собственной разрядки.

Взяв себя в руки, я прикусила губу и неуверенно заглянула в его бездонные глаза. — Разве мы не…? Ты не собираешься…? — Я не могла произнести слова, смущение от своей наивности подавляло мою уверенность в себе.

Коннер поднялся на ноги и изучал меня сверху, все еще полностью одетую. — Ты еще не готова, и я не буду трахать тебя до того, как ты будешь готова. — Он начал поворачиваться, но моя рука сжала его руку, останавливая его.

Это произошло раньше, чем я успела все обдумать. Может быть, дело в шампанском, но я хотела быть в центре внимания этого мужчины. Я хотела быть способной дать ему то, что он дал мне.

Спустившись с дивана, я встала на колени и начала расстегивать его ремень. Он пронзил меня своим хищным взглядом. Когда он шагнул к дивану, я подумала, что он отвергает мое предложение, но вместо этого он схватил подушку и бросил ее к своим ногам. Я переместилась на подушку и опустилась на колени, нежно улыбаясь его неожиданной доброте.

— Ну вот, опять ты смотришь на мир глазами завзятого романтика, — сказал он, положив руку мне на челюсть. — Не притворяйся, что я такой, каким не являюсь. Я просто хочу, чтобы тебе было удобно, чтобы ты могла сосать мой член столько, сколько я захочу.

Почему мужчины всегда чувствовали необходимость маскировать свою более мягкую сторону? Неважно. То, что он сделал, было мило, и я решила не обращать внимания на его грубое отношение к этому вопросу.

Из-за оргазма и алкоголя мои руки почти не дрожали, когда я расстегивала его брюки. Я никогда не была так близко к мужскому члену. И судя по внушительной выпуклости, прижавшейся к молнии Коннера, он был огромен.

Поток сомнений в себе пытался убедить меня, что я понятия не имею, что делаю, и вот-вот опозорю себя до невозможности. Тем не менее, столь же неумолимый прилив любопытства требовал, чтобы я не останавливалась на достигнутом. Мне нужно было почувствовать его в своих руках и увидеть, каково это — обхватить его губами. Я хотела, чтобы он кончил и понял, что причина этого — я.

Коннер стянул большим пальцем штаны на лодыжках и спустил трусы, позволяя своему толстому члену выскочить вперед и устремиться в мою сторону. Меня мгновенно охватило благоговение. Он был настолько толстым, что я не могла обхватить его рукой, а гладкая кожа кончика словно была создана для того, чтобы ее облизывали. Нежно взявшись за основание, я провела языком по головке его члена, как по леденцу.

Коннер зашипел. — Это приятно, детка, но мне нужно, чтобы ты дала мне больше. Не бойся, что сделаешь мне больно. — Он положил свою руку на мою и крепко сжал ее, двигая руками вверх и вниз по основанию своего ствола, а затем другой рукой приблизил мой рот. Открыв рот, я приняла его и тут же задыхалась.

— Шшш, все в порядке. Расслабь горло. Ты можешь это сделать. Я знаю, что сможешь.

Слезы жгли мне глаза, но не в плохом смысле — скорее рефлекторно. На самом деле это немного разозлило меня. Я хотела быть в состоянии сделать это и не собиралась позволять своему телу выходить из себя.

Собрав всю свою решимость, я широко открыла рот и заставила свое горло принять вторжение. Мне было неловко, но дрожь, охватившая его тело от моего прикосновения, стоила того. Воодушевленная, я сжала руку и начала поднимать и опускать голову, посасывая и облизывая с энтузиазмом, теперь, когда я чувствовала себя более комфортно в своих действиях.

— Господи, блядь, Эм. Я сейчас кончу. — Его рука прижалась к моему затылку, не давая мне отступить. — Твой рот слишком охуителен.

Услышав напряжение в его голосе, я посмотрела на него сквозь ресницы. Это было все, что требовалось. Как только наши глаза встретились, он откинул голову назад и зарычал. Его соленая жидкость заполнила мой рот. Это было не то, что мне бы понравилось, но это был он. Мужественный и необузданный — результат его желания меня — эта часть могла вызывать привыкание.

Я вытерла слюну с подбородка тыльной стороной ладони, пока Коннер поправлял штаны, а затем помог мне встать на ноги. Тогда-то и вернулась неловкость.

Неудивительно, что люди шутили, что после секса на одну ночь они уходят. Если бы все было именно так, я бы тоже хотела сбежать. Вот только теперь это был мой дом, и я была замужем за мужчиной, который здесь жил.

Святой ад.

Коннер снял свою рубашку и протянул ее мне. — Спальня здесь.

Я надела рубашку и последовала за ним в темный коридор. — Я не обязана жить с тобой в одной комнате, если ты не хочешь.

Он оглянулся на меня через плечо. — Ты хочешь сказать, что тебе нужна своя комната?

— Эм… я так не думаю. Честно говоря, я об этом не задумывалась. Думаю, я избегала думать обо всем этом.

Он прошел в главную спальню, удивительно уютную, с камином и большим балконом. Цветовая гамма была похожей, но на тон темнее. Успокаивающая. Тот, кто занимался оформлением, использовал серовато-голубой цвет, чтобы добавить немного красок. Я подумала, не глаза ли Коннера послужили вдохновением.

— Твоя одежда в шкафу, но мы можем ее перенести, если ты этого хочешь.

Я переключила свое внимание на него, когда он заговорил, заметив, как напряглись его плечи. Он не смотрел на меня, когда говорил, просто прошел в ванную комнату и начал раздеваться. Я рассеянно последовала за ним. Когда он бросил свою майку в корзину для белья, я достала ее обратно и поменяла на рубашку, которая была на мне.

Он замер, наблюдая за каждым моим движением.

— Это нормально? Я не знаю, где лежат мои вещи, и я слишком устала, чтобы копаться в них сегодня.

— Нет, я не против. — В его глаза вернулась прежняя искра голода. — Я думаю, что твое белье находится здесь. — Он указал на колонну ящиков в шкафу.

Найдя пару розовых трусиков, я надела их, затем подошла к туалетному столику, чтобы вытащить шпильки из волос. Это заняло больше времени, чем нужно, потому что мои глаза постоянно притягивались к его обнаженной груди и мощным ногам. Я впервые увидела его в нижнем белье. Трусы-боксеры, которые плотно обтягивали его сильные бедра.

Надев джоггеры и футболку, он стоял в дверях и ждал, когда я закончу. — Ты голодна?

— Да. Думаю, да. — Церемония началась в два, прием — в три тридцать. Мы ели торт и шампанское, но до ужина дело так и не дошло.

Коннер провел нас через всю квартиру на кухню. Идя за ним, я поняла, что мне нравится, как он двигается. Уверенный и сильный, без излишнего притворства. Он напоминал мне скаковую лошадь — такую, которая бежит быстро и верно, несмотря на отсутствие воспитания. Его силе не учили и не производили; он родился с ней, такой же естественной, как небольшая ямочка на подбородке.

— У тебя хорошая квартира, — сказала я, чувствуя необходимость заполнить тишину.

— Наша квартира.

— Точно… наша квартира, — пробормотала я. — Это займет некоторое время, чтобы привыкнуть.

— Присаживайся у бара. Ты любишь ризотто?

Мои брови коснулись линии волос. Я не была уверена, что меня больше удивило — то, что он предложил приготовить еду, или то, что он готовит итальянскую еду.

Он ухмыльнулся через плечо. — Никому не говори, но мама любит итальянскую кухню. Она вообще любит готовить, а поскольку я был единственным ребенком, я много времени проводил с ней на кухне. — Он двигался с естественной легкостью в современном пространстве, доставая кастрюли высокого класса и ингредиенты, необходимые для приготовления блюд с нуля. Я подумала о том, чтобы спросить о его связи с Дженовезе, но решила воздержаться. Мы на цыпочках приближались к некоему подобию нормальной жизни, и я не хотела раскачивать лодку.

— Хотела бы я сказать, что знаю множество ирландских рецептов, но это было бы ложью. Я умею готовить, но в основном итальянскую кухню. — Вместо того чтобы сесть, как он предложил, я достала из холодильника масло и пармезан.

— У тебя есть любимое блюдо? — спросил он, начиная нарезать лук на разделочной доске.

Я прислонилась к стойке рядом с ним, понимая, что начала чувствовать себя почти комфортно. Наверное, лучше не думать об этом слишком много, иначе я навлеку на себя какое-нибудь беспокойство, которое выведет меня из равновесия. — Думаю, моим любимым блюдом будет запеканка из энчилады, которой меня научила мама.

— Не хочу тебя расстраивать, но это не итальянское блюдо.

— Я сказала, что готовлю в основном итальянскую кухню, а несколько других блюд добавляю для разнообразия. — Я смотрела, как он режет, чувствуя жжение в глазах от лука. — Я даже не знаю, что такое ирландская кухня.

— Картошка, — сухо поддразнил он. — Много картофеля и иногда сосиски. Пирог пастуха или рагу. Сытная еда — необходимо съесть что-нибудь, чтобы впитать виски. — Он бросил лук в разогретую сковороду со столовой ложкой оливкового масла, затем проверил свой телефон.

— Черт, — проворчал он и нахмурился, глядя на шипящую сковороду. — Мне нужно идти. Думаешь, ты сможешь закончить?

— Ты уходишь? — Эти слова прозвучали более обвинительно, чем я хотела сказать.

— Это проблема?

Я быстро покачала головой. — Нет, — заверила я его. — Со мной здесь кто-нибудь будет?

Его густые черные брови сошлись вместе. — А это обязательно?

— Вовсе нет. Просто меня давно не оставляли дома одну. Это странно.

Угрожающая тень омрачила его черты. — Это не тюрьма, Ноэми. Я бы предпочел, чтобы с тобой был я или один из моих людей, когда ты выходишь на улицу, но мне хотелось бы думать, что тебе не нужен кто-то, кто будет управлять тобой. — Он еще секунду изучал меня. — Мне нужно переодеться.

Через десять минут он ушел.

Замужняя и одинокая, как и моя мать. Так ли все начиналось для нее? Могу ли я когда-нибудь претендовать на него, если Коннер может быть вызван даже в брачную ночь?

Как сказал бы волшебный Восьмиугольник моего брата: перспективы не очень хорошие.

Я отогнала тоскливое чувство, терзавшее мою грудь, и внесла последние штрихи в ризотто. Пока оно остывало, я разобралась, как включить телевизор, и нашла музыкальное приложение. Я подумывала о том, чтобы выбрать навевающий тоску плейлист, который соответствовал бы моей растущей меланхолии, но не позволила себе предаваться унынию. Может быть, моя ситуация и не была идеальной, но она была лучше, чем раньше. На данный момент я была одна, что было большей свободой, чем я могла позволить себе за последние шесть месяцев.

Я выбрала плейлист для летней вечеринки. Что может быть лучше для того, чтобы сосредоточиться на положительных моментах, чем мелодии для вечеринки у бассейна?

Закончив есть, я включила музыку, чтобы она звучала по всей квартире, и ознакомилась со своим новым домом. В комнате для гостей я обнаружила стопку своих коробок, которые мне нужно будет когда-нибудь разобрать, и провела осмотр еще одной свободной спальни, кабинета Коннера и комнаты, отведенной под тренажеры. Большая часть дома располагалась на одной стороне, а хозяйская спальня — на другой, что позволяло уединиться.

Вернувшись на эту сторону, я заглянула в вещи Коннера, осмотрела шкаф и ванную. Как и большинство мужчин, которых я знала, он держал заряженный пистолет в ящике тумбочки. Я умела стрелять, но оружие не было моим любимым занятием, поэтому я оставила его в покое. В остальном ничего особенного меня не заинтересовало, в основном потому, что у него почти не было вещей. Никаких вещиц из поездок или личных вещей. У него была пара семейных фотографий в рамке и старые четки на комоде. Это было все.

Мне показалось, что он немного одинок.

Не надолго!

Я усмехнулась про себя, чувствуя себя коварной, и направилась в комнату для гостей, где хранились мои коробки. Если это должен был быть мой дом, то так тому и быть. Я сделаю так, чтобы это место больше походило на мое. Если ему это не понравится, что ж, очень плохо. Это послужит ему уроком за то, что он оставил меня одну в нашу брачную ночь.

— В конце концов, не такая уж я и скромная невеста, не так ли, мистер Рид? — Я хихикнула про себя и принялась за распаковку вещей.