Тиран Рима

- Могу представить места и приятнее для ссылки, - пробормотал Макрон, щурясь, пытаясь рассмотреть детали. - Удивлюсь, если она там уже не свихнулась к демонам.

- Буду рад, если это самое худшее, что с ней случилось, - ответил Катон.

Макрон резко повернулся к нему.

- Что ты имеешь в виду, парень? Думаешь, Нерон рискнул бы велеть её убить? После того, как толпа устроила – ему бы голову снесли.

- Если бы он хотел её смерти, приказ был бы отдан до начала мятежа.

- А, верно. Тогда пусть молится, чтобы она была жива, если он не хочет новых беспорядков.

- Не уверен, что молитва ему чем-то поможет.

Ветер едва шевелился, и бирема шла под вёслами – мягкий накат волны и ритмичные всплески сопровождались лёгкой качкой под ногами. Оба замолчали, пока Макрон не нарушил тишину вновь.

- Не знаю, как ты, а мне не по душе, что командование преторианцами отдали Тигеллину. Бурр мог быть старым ворчуном старой закалки, но солдат он был до мозга костей. А у Тигеллина, как по мне, одна единственная «добродетель», если её так можно назвать, – преданность Нерону.

- Возможно, сейчас это единственное, что имеет значение, - сказал Катон. - С уходом Бурра следующим будет Сенека. А там гляди, начнётся постепенная замена наместников, легатов и всех прочих теми, кто верен Нерону, Поппее и Тигеллину. Честно, к нашему возвращению в Рим я удивлюсь, если останусь командиром городских когорт. Может, именно поэтому их так быстро отправили обратно в лагерь, а нас с тобой – за Октавией.

- Ты правда так думаешь?

- Скоро узнаем.

- А что тогда будет с нами, парень?

- Если повезёт – я вернусь на виллу доживать свои дни с Клавдией и Луцием, а ты – к Петронелле и Бардее и наконец-то начнёшь наслаждаться своей заслуженной отставкой.

- А если не повезёт?

Катон надул щёки и выдохнул.

- Ну… в списках на казнь на арене всегда найдётся место ещё для двух бедолаг…

***

Спустя чуть больше часа бирема осторожно вошла в маленькую бухту, служившую единственной гаванью острова. Кроме сигнальной башни на конце узкого волнолома, кучки рыбацких хижин, пары торговых лавок и постоялого двора, единственным заметным строением была скромная вилла, насаженная на холм, возвышавшийся над гаванью. Август когда-то намеревался сделать её своей загородной резиденцией, но, проведя на острове несколько дней и осмотрев строительство, бросил затею, и с тех пор недостроенные здания использовались как тюрьма.

«Пандатерия была местом, подходящим разве что для простых рыбаков и пастухов», - подумал Катон. Любого другого одиночество довело бы до сумасшествия.

Когда бирема свернула к полоске пляжа, где на берег были вытянуты несколько рыбацких лодок, Катон заметил внушительную фигуру в военном облачении, стоявшую на гальке и наблюдавшую за ними.

- Это ведь Макрин, да?

- Да, - ответил Макрон. - Интересно, нас ли он ждал?

Триерарх биремы скомандовал убрать вёсла, и длинные древки загрохотали, уходя внутрь корпуса, пока судно скользило к берегу и мягко не село на гальку мелководья. Двое матросов опустили сходню, и Катон с Макроном спустились, ступив в воду по щиколотку. Они вышли на берег и обменялись салютом с Макрином.

- Городские когорты скучают по тебе, центурион, - сказал Макрон. - Не очень-то прилично было смыться, не дав нам ни слова.

- У меня не было выбора. Тигеллин вызвал меня во дворец, вручил приказ и отправил сюда с четырьмя людьми охранять Октавию.

- Миф то занятный.

- Но всё же правдивый.

Катон вынул кожаный тубус с приказом о передаче Октавии под его ответственность и протянул Макрину, одновременно указав на императорскую печать.

- Я уже надеялся получить новые распоряжения, - сказал Макрин. - Чем скорее уберусь с этого острова и от этой вонищи, тем лучше.

Макрон поднял подбородок, принюхался, затем пожал плечами.

- Раз ты так говоришь.

Макрин сломал печать, вынул небольшой свиток папируса и прочитал. Пока он читал, Катон заметил, как тот тревожно сглотнул, и как едва-едва дрогнула его рука. Он перечитал короткий документ ещё раз, затем поднял голову и покачал ею.

- Я этого не понимаю.

- Что именно? - резко спросил Катон, чувствуя, как в животе холодеет дурное предчувствие. - Всё же ясно. Ты должен передать свою пленницу нам для доставки в Рим.

Макрин закусил губу.

- Лучше вам пойти со мной, господин.

Он быстро поднялся по пляжу к тропе, что вела на холм к вилле. Катон обернулся к преторианцам, которые начали сходить по трапу, и приказал им следовать за ним. Отряд двинулся за Макрином ко входу в остов виллы, где Катон теперь различал четырёх мужчин. Завидев офицеров за спиной Макрина, они поднялись и вытянулись по стойке «смирно».

Ворота отсутствовали – их никогда и не ставили. В этом не было нужды: узникам некуда было бежать с голой скалы Пандатерии.

- Ждать здесь, - приказал Катон преторианцам.

Он и Макрон последовали за Макрином во внутренний дворик виллы – открытое пространство метров десять поперёк. В углу стоял колодец, питаемый цистернами, построенными на первом этапе строительства. Лишь одна сторона была завершена; остальные представляли собой недостроенные стены без крыш, дверей и ставен.

Макрин указал на помещение без крыши.

- Она там.

Они подошли ко входу, но ещё не достигли его, как Катон услышал жужжание мух и почувствовал сладковатый запах разложения. Макрин отошёл в сторону и жестом велел входить.

Это была маленькая комната, чуть больше спального закутка. В глубине стояла низкая кровать с деревянной рамой и тонким, потертым матрасом. На ней лежало женское тело, почти полностью накрытое одеялом. Оголённые плечи и руки уже покрылись сине-чёрными пятнами. Запястья и предплечья были перерезаны в нескольких местах и почернели от засохшей крови, на которой копошились мухи. Голова была отделена и положена в корзину рядом с кроватью. Локоны волос частично закрывали бледное, пятнистое лицо.

У Катона сдавило горло, а желудок словно перевернулся. Он собрал всю силу воли, чтобы не вырвало. Рядом он услышал, как Макрон глубоко втянул воздух и выдохнул глухим рыком ярости и отвращения. Проглотив подступившую желчь, Катон сумел выговорить.

- Как давно это произошло?

- Сразу как мы прибыли, два дня назад, - ответил Макрин, стоя в дверях. - В приказе говорилось, что ей нужно предложить выбор смерти, как только мы ступим на остров. Она отказалась лишить себя жизни. Тогда мы с остальными должны были удержать её и перерезать ей вены. Она сопротивлялась изо всех сил, и… вы сами видите. Нам велено было сделать так, будто это самоубийство, прежде чем отделить голову. А затем дождаться корабля, который доставит её тело в Рим и представит голову Поппее. Вот почему я не понимаю тот приказ, что вы только что принесли. Он не имеет смысла.

Макрон откашлялся, прочистив горло.

- Кто приказал вам сделать с ней это?

После кратчайшей заминки Макрин ответил.

- Поппея. Прямо перед нашим отплытием в Остию. Мы привезли пленницу сюда на одной из яхт Нерона.

- Поппея… - медленно повторил Катон. - Ты утверждаешь, что это её рук дело?

Макрин кивнул.

- Она дала тебе это распоряжение письменно?

- Нет. Сказала, что это решение Нерона.

- И ты не подумал проверить это у самого Цезаря?

Макрин уставился на него почти обвиняюще.

- Ты бы рискнул усомниться в слове Поппеи?

- Возможно. Если бы думал, что от этого зависит моя жизнь.

- Легко тебе говорить, префект Катон. Ты там не был. Как ты думаешь, что бы со мной стало, если бы я подверг её приказ сомнению? Она бы меня сразу прикончила.

- Может быть, - сказал Катон. - Но хотя бы избавила бы тебя от этой поездки… Макрон, задержи его.

- С удовольствием.

Прежде чем Макрин успел отпрянуть, Макрон резко развернулся и впечатал его спиной в дверной косяк. Голова глухо ударилась о потемневшее дерево, и пока Макрин ещё не пришёл в себя, Макрон рванул его в сторону и заломил руки за спину. Катон уже вытащил меч и поставил острие под углом к животу Макрина, наклонившись к его лицу.

- Если хочешь избежать того, что пережила Октавия, советую стоять тихо.

Глаза Макрина расширились от ужаса, и он хрипло выдохнул.

- Нет! Пожалуйста! Я просто выполнял приказ! Клянусь!

- Расскажешь Харону.

Катон напряг мышцы и вогнал клинок под рёбра, прямо в сердце. Голова Макрина дёрнулась назад, рот раскрылся в рваном, пронзительном крике, тело выгибалось, пытаясь вырваться из железной хватки Макрона, но, несмотря на внушительный рост, он не мог сравниться со все еще крепким центурионом. Его силы быстро иссякли, и он обмяк, стеклянно глядя перед собой.

Они осторожно уложили тело на землю у входа в келью. Катон выдёрнул свой меч, вытер кровь о тунику мертвеца и вернул клинок в ножны.

- Что теперь? - тихо спросил Макрон.

- Нас послали вернуть Октавию Цезарю. Значит, мы и должны её вернуть.

Катон пересёк двор и подошёл ко входу, обратившись к офицеру, командовавшему отрядом, который прибыл с ними из дворца.

- Опцион, внутри лежит тело женщины. Её нужно завернуть в одеяла и связать. Голову – положить вместе с телом. Потом используйте ремни этих людей, чтобы всё закрепить. После того как убьёте их.

- Командир?

Катон кивнул на четырёх людей, которые помогали Макрину убить пленницу.

- Ты слышал меня. Выполняй приказ и прикончи их…

******

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В небольшой приватной опочивальне императорских покоев стояла тишина. Нерон сидел на ложе за письменным столом. Поппея стояла у него за спиной, играя локонами, спадавшими ему на шею. Тигеллин, в тончайшей тоге, носил на груди цепь с подвеской префекта Преторианской гвардии – ту самую, что перешла ему от Бурра. Перед ними стояли Катон и Макрон. Последний только что расстегнул ремни, стягивавшие одеяла вокруг тела и головы Октавии. Её изуродованный труп еще больше потемнел и позеленел от признаков разложения после обратной дороги в Рим, и смрад дошёл до каждого в комнате.

Нос Поппеи сморщился, и она пробормотала.

- Отвратительно…

Нерон выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Кровь отхлынула от лица, и он прижал руку ко рту, сглотнул, прежде чем смог выговорить.

- Как такое возможно? Я велел отправить её в ссылку. Не… это. Объяснись, префект Катон.

- Она была мертва задолго до того, как мы добрались до Пандатерии, Цезарь. Центурион Макрин сообщил, что предложил ей выбор смерти. Она отказалась от самоубийства, и тогда он со своими людьми пустил ей кровь.

- Пустил кровь? Да это скорее резня была. Бедная Октавия. Она этого не заслужила.

После прежних вспышек ненависти Нерона к бывшей жене Катону было трудно всерьёз поверить в искренность его нынешнего горя.

- Нет, Цезарь. Не заслужила.

Поппея наклонилась вперёд и тихо произнесла.

- Заслужила она это или нет – не имеет значения. Это она стала причиной бунта. Из-за её сторонников нас чуть не растерзала толпа. Тебя, меня и ребёнка. Грустно, что её больше нет, но, по крайней мере, она больше не сможет подогревать смуту. Скорби по ней, если тебе так нужно, мой дорогой, моя любовь… но никогда не забывай, какой вред она нанесла.

Нерон медленно кивнул, затем отвёл взгляд от трупа и обратился к Катону.

- Макрин никогда бы не рискнул убить её по собственной инициативе. Значит, кто-то приказал ему. Кто мог отдать такой приказ?

Катон выдержал паузу, прежде чем ответить, стараясь не смотреть прямо на Поппею. И всё же он почувствовал, как её пальцы застыли – она больше не играла с кудрями Нерона.

- Он не сказал, Цезарь.

- Где он? Немедленно доставить его во дворец. Пусть твои палачи займутся им, Тигеллин. Я хочу знать, кто за этим стоит.

- Цезарь, Макрин мёртв, - сказал Катон. - Я казнил его и его людей на месте, как только узнал, что они натворили.

- Жаль. Твои действия понятны, префект Катон, но теперь мы не сможем узнать, кто отдал приказ выполнить убийство.

- Может, так даже лучше, - предложила Поппея.

Нерон резко повернулся к ней.

- Почему это?

Она слегка пожала плечами.

- Если ты выяснишь, кто приказал Макрину убить Октавию, ты дашь толпе новую цель для ярости. А это может стать поводом для новой вспышки насилия.

- Но если я не выясню, кто за этим был, толпа обвинит меня. Или решит, что я прикрываю виновного. Ни один вариант мне не на пользу.

Она погладила его по щеке и поцеловала в лоб.

- Нерон, милый, тебе не нужно делать ни того, ни другого. Повернись и посмотри. Ответ, который тебе нужен, лежит прямо перед тобой.

Он послушался, хотя и нехотя, – взгляд снова упал на тело Октавии.

Поппея мягко разминала его плечи, продолжая.

- А если она покончила с собой? Истерзанная чувством вины из-за измены с Анцитом, она выбрала почётную смерть. Весь Рим знает, какая она была поборница чести и добродетели. Самоубийство – единственный выход, и она мужественно приняла свою участь.

- Но она же себя не убивала…

Катон заметил, как Поппея закатила глаза, прежде чем сильнее надавила пальцами на шею императора.

- Никому об этом знать не нужно. Если ты скажешь народу, что она умерла – с храбростью, с достоинством, своей рукой, – то у них не будет того, на кого свалить вину, верно? Вместо этого мы все можем устроить показное горе и использовать случай, чтобы объединить римлян вокруг своего Цезаря. Теперь понимаешь?

Нерон медленно улыбнулся.

- Понимаю. Да… да, это хорошо. Очень хорошо.

Поппея кивнула в сторону тела.

- Разумеется, нужно будет укрыть её погребальным покрывалом, пропитанным благовониями, для публичных похорон. Пускай Сенека сочинит трогательную прощальную речь, и народ у тебя в кулаке. Остаётся лишь последнее дело.

Она посмотрела на мужчин в комнате.

- Вы трое не должны произнести ни слова о том, что было сказано сегодня. Ни слова. Это дороже ваших жизней. Мы понимаем друг друга?

- Разумеется, - кивнул Тигеллин.

Катон взглянул на неё, не моргнув.

- Мы с центурионом понимаем.

Поппея покачала головой.

- Не уверена. А может, вы понимаете слишком хорошо. В таком случае вам обоим стоит убраться из Рима на несколько лет – пока вся эта история с запашком не забудется.

- «Убраться» – это в смысле в ссылку, госпожа? - уточнил Макрон. - А не «убраться навсегда»?

Поппея расхохоталась от дерзости центуриона.

- Ох, эти двое мне нравятся! Отличные солдаты, но в политике – полные младенцы. Их надо отправить подальше от Рима хотя бы ради их же безопасности.

Она наклонилась, чтобы прошептать Нерону.

- Кажется, на днях я слышала разговор о новой кампании на восточной границе.

- Да, угроза со стороны Парфии всё никак не утихает. И ещё опасность нашим землям вдоль побережья Эвксинского моря.

- Ну вот и прекрасно! - Поппея улыбнулась. - Отправь их на восток. Пусть торчат там, пока мы – ты – не разрешишь им вернуться. У них семьи в Риме, так что они не станут болтать, думая будто такие слухи не доходят до ушей Цезаря или его жены. Тигеллин…

- Госпожа?

- Ты можешь подготовить документы о назначении их в восточные армии.

- Да, госпожа. Я уже назначил нового командира городских когорт, так что нет причин задерживать их отправку.

Нерон выдернул себя из её рук.

- Постойте! Я – Цезарь. Не ты. Я отдаю приказы!

- Конечно, мой дорогой. Прости, я лишь хотела избавить тебя от части тягот правления, которые так тебя изнуряют. Ты отдашь приказ Тигеллину.

Нерон надулся и повернулся к префекту преторианцев.

- Немедленно отправить этих двух офицеров на восток.

- Да, Цезарь.

- Я устал. Мне нужно отдохнуть. Пойдём, Поппея!

Катон, Макрон и Тигеллин склонились, когда император, обнявшись со своей фавориткой, вышел из комнаты, аккуратно обходя тело. Как только они ушли, Макрон тяжело выдохнул.

- Ну, теперь хотя бы ясно, кто из этой парочки носит тогу.

- Замечание не из умных, - заметил Тигеллин. - Она права. Вы двое в политике и дня не протянете. Хорошо хоть, что вас отправляют на восток.

- Да брось! - возмутился Макрон. - Цезарь через час уже и не вспомнит, что отдал такой приказ. У него будут дела поважнее, если я хоть чуть-чуть понимаю, как Поппея им вертит.

- Он может забыть. Она – нет. Я знаю её хорошо, и поверь, вам двоим в Риме небезопасно.

Макрон покачал головой.

- Фурии дери… Мы пробыли в городе всего каких-то несколько месяцев – и нас уже выпихивают. Петронелла меня убьёт.

Катон разделял гнев и раздражение друга, но не рискнул упомянуть о своих собственных семейных обстоятельствах.

- Пойдём, Макрон. Тигеллин прав. Мы каждую секунду испытываем судьбу, пока остаёмся во дворце. Пора уходить.

Друг мрачно кивнул и направился к двери. Катон задержался и пристально посмотрел на префекта преторианцев.

- Один вопрос. Ты знал об этом? - Он кивнул в сторону тела Октавии.

- Нет. Я лично дал Макрину указания. Он должен был доставить её на Пандатерию и держать там до дальнейших распоряжений. Клянусь, это чистая правда.

- Но ты ведь отлично понимаешь, кто приказал Макрину убить её, независимо от того, что ты ему велел.

Тигеллин замер на мгновение, затем кивнул.

- Я бы на твоём месте оглядывался почаще, - сказал Катон. - При всём блеске и богатствах, которыми тебя одаривает близость к Нерону, может статься, что тебе лучше туда же, куда отправят меня с Макроном. Как думаешь, сколько времени понадобится Поппее, чтобы обернуться против тебя? Есть над чем подумать. Прощай, Тигеллин. Не думаю, что мы ещё увидимся – да и вряд ли этого захотим.

Он зашагал рядом с Макроном, и они вышли из опочивальни, потом и из дворца. Они не произнесли ни слова, пока не пересекли Форум.

- Увидимся у дома, - сказал Катон. - Мне сперва нужно кое-что уладить.

- А? Но ведь не нужно возвращаться в лагерь за вещами. Можем отправить приказ – и всё принесут.

- Дело не в этом. Есть вопрос, на который я должен получить ответ перед тем, как покинем Рим. Я ненадолго.

- Ладно. Как хочешь. Тогда увидимся дома. - Макрон поднялся по улице, ведущей с Форума. Катон посмотрел ему вслед, затем повернул в другую сторону.

***

Веспасиан принимал массаж в банях своей виллы, когда Катон прибыл. Сказав, что дело не терпит отлагательств, Катон был проведён на веранду с видом на скромный, но аккуратно уходенный перистиль. Он сел на скамью и откинулся к стене. В центре журчал фонтан, и приятный звук воды дополнял спокойствие места.

После событий последних недель Катон не мог отделаться от ощущения, будто всё вокруг – какая-то иллюзия: ровно подрезанные кусты, изящные статуи, пёстрые клумбы, выбеленные стены и колонны. Вместо облегчения от того, что командование городскими когортами у него забрали, он чувствовал измождённость до самых костей; дух его был подавлен, онемевшим от пережитого. И всё же он оставался твёрдо настроен докопаться до ответов на вопросы, которые не давали ему покоя.

Пока он ждал, раб принёс ему охлаждённую в погребе воду с лимоном. Катон сделал несколько глотков, не испытывая к её вкусу большего интереса, чем к мирному пейзажу вокруг.

Наконец Веспасиан появился на дорожке, затенённой с обеих сторон деревьями. На нём была простая белая туника и сандалии. Редкие волосы по краю лысеющей головы были влажными, а лицо раскраснелось от жара бань. Он не улыбнулся и не протянул руки, когда Катон поднялся со скамьи.

- Так что за неотложное дело привело тебя сюда, префект Катон? - спросил он сухо.

- Меня освободили от командования, и меня с центурионом Макроном отправляют на восточную границу.

Веспасиан осторожно опустился на другой конец скамьи, и Катон снова сел.

- Печально. Знаю, вы оба рассчитывали на спокойную передышку от армейской службы.

- Передышку? Мы надеялись уйти в отставку.

Веспасиан бросил на него насмешливый взгляд.

- Думаю, судьбы ещё не закончили с вами обоими. Некоторые из нас рождены быть воинами до последнего вздоха. Вы с Макроном – как раз такие, если судить по тому, что я видел. Мир – не конечная цель для таких людей, как вы. Это лишь пауза между тем, ради чего вы живёте. Со мной то же самое. Я веду похожую жизнь на службе Риму. И, к слову, я тоже скоро уезжаю.

- Вот как?

- Да. Отправляюсь в африканскую провинцию принимать должность наместника. Там я хоть смогу приносить пользу, а не сидеть на заднице в Риме и смотреть, как при Нероне всё катится от плохого к худшему. Теперь, когда Бурр умер, а Сенека решил удалиться в свои поместья, у императора больше не осталось ничего, что бы сдерживало его низменные порывы. Этот человек станет чудовищем.

- Я того же мнения, - кивнул Катон. - История, возможно, сочтёт, что вы с вашими друзьями были правы, замышляя заговор против него.

Веспасиан резко повернулся и уставился на него жёстко.

- Ты пришёл обвинить меня в измене? Тебя Тигеллин прислал?

- Нет. Я пришёл за ответами. Чтобы успокоить собственную совесть.

- Правда? - Веспасиан приподнял бровь. - Осторожнее, Катон. Некоторые ответы приносят боли больше, чем пользы.

- Возможно, - ответил Катон. - Но мне нужны эти ответы, что бы ни было.

- Понимаю… Прежде чем мы продолжим, правильно ли я понимаю, что всё, о чём мы поговорим, останется между нами? На твоё священное слово римского офицера?

- Даю слово.

Веспасиан недолго раздумывал.

- От большинства людей этого было бы мало. Но ты – не большинство, Катон. Хорошо. Задавай свои вопросы. Я отвечу, чем смогу.

- Насколько далеко зашли вы и ваши друзья в том, что касается пожара и нападения на дворец?

- Они мне больше не друзья. Я оборвал с ними всякие связи. Не потому что не разделяю их целей, а потому что они полные дилетанты, у которых ни чутья, ни средств, чтобы организовать успешный заговор против императора. Они беспечны там, где нужна осторожность, и представляют для себя куда большую опасность, чем Тигеллин и его люди. Пизон и Лукан – высокомерные любители, совершенно не годные к игре во власть. Поэтому они и провалились на этот раз и будут проваливаться дальше – пока их возню не раскроют, не схватят всех разом и не казнят.

- Значит, попытка избавиться от Нерона всё-таки была?

Веспасиан горько усмехнулся.

- Если это вообще можно так назвать. Лукан и его приятели устроили пожар. Я не знал этого, когда говорил с тобой в прошлый раз. Узнал позже. Так же, как и то, что они собирались организовать убийство Октавии руками одного из своих людей.

В голове Катона внезапно встали на место несколько недостающих частей мозаики.

- Макрин?

Веспасиан кивнул.

- Как ты догадался?

- Я как раз не догадывался – до этой секунды. Был уверен, что он человек Тигеллина.

- Так и есть. Но, как и у большинства людей, что примазываются к таким, как Тигеллин, у него была своя цена. Нам нужен был кто-то как можно ближе к любимчику Нерона. Когда Пизон узнал, что Макрину поручили сопроводить Октавию на Пандатерию, он решил убить её, чтобы подлить масла в ненависть толпы к Нерону и Поппее. Я сказал, что не стану в этом участвовать. Толпа и так была взбешена. Покушаться на Октавию – за гранью допустимого. В конце концов он согласился. Но к тому моменту я уже понял, что у заговора в Риме нет никаких шансов.

Бурр перешёл на нашу сторону слишком поздно, запер город, запер преторианцев в лагере, но даже он не смог увлечь за собой достаточное число офицеров, чтобы гарантировать поддержку преторианцев в свержении Нерона. Достаточно было появиться Тигеллину с императорским поручением и обещанием денежной премии – и поддержка Бурра рассыпалась. Теперь он мёртв, а офицеры, верные ему, обречены.

Правда в том, что если Нерон когда-нибудь и будет свергнут, произойдёт это только по воле человека, стоящего во главе легионов за пределами Италии.

- Кого-то вроде вас, возможно.

Веспасиан улыбнулся.

- Возможно, меня. Но скорее – кого-то другого. В должности провинциального наместника я не смогу влиять на события. Но если когда-нибудь получу командование достаточно большой армией – кто знает? Пока что я ставлю на Корбулона. У него достаточно людей, чтобы довести дело до конца, но вот хватает ли у него честолюбия – вот в чём вопрос.

Катон слушал вполуха, собираясь с духом перед тем, что собирался сказать.

- Вы говорите, Пизон отказался от плана убить Октавию.

- Так и есть, - нахмурился Веспасиан. - А что?

- Октавия мертва. Убита Макрином.

Веспасиан резко втянул воздух, затем его глаза сузились от ярости.

- Скотина Пизон! Солгал мне.

- А может, и нет, - сказал Катон. - Перед тем, как я убил Макрина, тот сказал, что получил приказ заставить Октавию покончить с собой. А если она откажется – сделать так, чтобы выглядело, будто она это сделала.

- Кто отдал ему такой приказ? Нерон?

- Поппея, по его словам. Я не верю, что Нерон был в этом замешан. Судя по тому, что я видел, Поппея вполне способна быть зачинщицей. Несомненно, потому что видела в Октавии соперницу – не только в глазах толпы, но и в плане влияния. Её положение рядом с Нероном не было в безопасности, пока Октавия жива, и Нерон не мог рассчитывать на полную преданность народа.

- Милостивый Юпитер… - Веспасиан сцепил руки. - Рим окончательно и бесповоротно в дерьме, раз уж он в лапах у этой парочки. Кто-то должен будет от них избавиться…

- Но не я. С меня хватит политики. Как по мне, все, кто в неё играет, стоят друг друга. Нерон, Тигеллин, Поппея, Пизон, Сенека… даже вы.

Веспасиан резко повернулся к нему и пару мгновений зло сверлил взглядом, прежде чем заговорить.

- Ты можешь так думать, Катон. Но правда в том, что ты уже занял своё место во всадническом сословии. Теперь ты – часть аристократии. Кто знает, насколько высоко ты ещё поднимешься? Хочешь ты того или нет, человек твоего ранга уже принадлежит нашему миру, и однажды ты сам окажешься в положении, подобном моему. И что ты тогда сделаешь?

- Сделаю то, что правильно. Как всегда старался. Я останусь солдатом и не стану лезть в политику.

- Ради богов, Катон, очнись. Ты умнее, чем притворяешься. Хватит вести себя как какой-то новичок в Академии Платона⁴⁰. Мир вокруг – сплошная каша. В нём нет философских или моральных абсолютов. Мы живём, действуем и умираем в зависимости от обстоятельств, которые нас поджимают. Так было всегда для тех, кто служит Риму. Вся эта правда прячется под красивыми сказками о чести, славе, традициях и божественном предназначении. Мы делаем то, что делаем, чтобы выжить и получить власть, которая обеспечит нам это выживание. Если это совпадает с благом Рима, мы так это и объясняем другим и самим себе, когда не хватает честности. Не поймёшь сейчас, поймёшь позже. Поверь мне.

- Поверить вам? После такой речи? Я и не знаю, с чего начать верить человеку, который говорит такое.

- Ну что ж. - Веспасиан резко поднялся. - Тебе пора. Нам обоим нужно готовиться к отъезду из Рима.

Он проводил Катона до двери виллы. На пороге они остановились лицом друг к другу. Повисла неловкая пауза, после которой Веспасиан протянул ему руку.

- Удачи, Катон. Что бы ты обо мне ни думал, я желаю тебе добра. И буду молиться за твою безопасность и успех. И за этого прохвоста Макрона тоже.

Катон помедлил, затем пожал руку сенатора.

- И пусть вам сопутствует Фортуна, командир.

Ослабив рукопожатие, он развернулся, вышел за дверь, спустился по нескольким ступенькам и направился к своему дому. Мысли тяготили его сильнее, чем прежде – как и предупреждал Веспасиан. Ответы нередко оказываются проклятием куда хуже, чем вопросы, что их вызывают.

Идя по улицам Рима, он всей душой желал выбраться из этого города и от всех тех, кто плёл интриги, врал и толкался локтями в погоне за властью, не считая, по каким трупам придётся пройти ради своего честолюбия. Он понял – как никогда прежде, – что самое большое, на что вообще можно надеяться, это найти тех немногих друзей и близких, кому можно доверить свою жизнь. И самому отвечать на их привязанность и верность тем же.

При этой мысли сердце его немного оттаяло. Он с нетерпением ждал, когда снова будет служить рядом с Макроном. А прежде, когда сможет провести хотя бы немного времени с Клавдией и Луцием, наслаждаясь каждым мгновением. Только боги знали, сколько их у него будет, прежде чем придут новые приказы, и им снова придётся сражаться за Рим.

*************

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Почти сразу после своей смерти император Нерон стал объектом ожесточённых нападок со стороны многих своих современников – тон, который затем подхватили римские историки, писавшие о нём позже. Как отмечает Мэри Бирд в своей превосходной работе об императорах, Emperor of Rome, те, кто погибал насильственной смертью, как правило, воспринимались впоследствии как злые деспоты. Это естественно: пережившие тяготы правления подобных людей были склонны изображать их в нелицеприятном виде. Не менее естественно – хоть и не похвально – что находились те, кто с готовностью обрушивал своё порицание на умерших, хотя при их жизни щедро пользовался благами их правления и представлял себя другом императора. Никому не хочется ассоциироваться с тираном, и такие льстецы стремились отмежеваться от покойного Нерона при первом же удобном случае. Точно так же многие оказавшиеся «не на той стороне» в конце Второй мировой войны поспешили объявить, что всегда были тайными противниками фашистов. Несомненно, то же самое случится и с тиранами наших дней, когда они уйдут.

В случае Нерона нет особых сомнений: он был посредственностью, чьё самолюбование так и не было должным образом обуздано окружающими, и потому они тоже разделяют ответственность за его злоупотребления. Он был инстинктивно мстительным и избавлялся от тех, кого считал превосходящими его собственные скромные таланты певца, музыканта, писателя или актёра. Он убил свою мать и сыграл ключевую роль в смерти своей бывшей жены. Вместо того чтобы служить интересам своего народа, он оставлял повседневное управление империей другим, сам же предаваясь самолюбованию и наслаждениям, одновременно настаивая, что никто ничего не знает лучше него.

И всё же Нерон – или его советники, или те и другие – прекрасно понимали необходимость потакать аппетитам толпы. Он устраивал пышные развлечения и обеспечивал жителей Рима продовольствием. После большого пожара он постарался быть замеченным в роли покровителя пострадавших – и в то же время выделил подходящее меньшинство, чтобы представить его виновником катастрофы. Точно так же на протяжении всей истории козлы отпущения подвергались жестоким нападкам со стороны популистских политиков, стремящихся отвлечь массы и направить их недовольство друг против друга, а не против тех, кто их угнетает.

В этом смысле (подпевайте, друзья) Нерон был самым что ни на есть образцовым современным мегаломаном…

Как и всякий тиран, Нерон опирался на военную силу, чтобы защититься от убийц, преследовать врагов и навязывать свою волю. В этом смысле ему верно служили командиры Преторианской гвардии – Бурр и Тигеллин. Хорошо известно, что преторианцы часто играли решающую роль в «системе» передачи власти в империи, свергая одних императоров и возводя на трон других. Поэтому императоры из кожи вон лезли, чтобы обеспечить их лояльность щедрыми наградами. В то же время ещё при Августе, первом императоре, стало ясно, что преторианцы представляют собой определённую угрозу. И тогда Август выделил три преторианские когорты и сформировал из них отдельное подразделение – Городские когорты. Это позволило несколько уравновесить военную силу в столице и давало императорам возможность стравливать одну часть гарнизона с другой.

В других частях империи легионы и многочисленные вспомогательные когорты были рассеяны по различным провинциям. Императоры следили за тем, чтобы солдатам хорошо платили и время от времени выдавали щедрые премии. При этом такая рассредоточенность затрудняла для полевых командиров сбор достаточной силы, чтобы бросить вызов императору. Опасность возникала тогда, когда требовались крупные армии для крупных кампаний, и за такими полководцами, как Корбулон, присматривали очень внимательно, чтобы они не соблазнились использовать свою власть в личных целях. Под конец правления Нерона его советники всё больше тревожились из-за ненадёжности некоторых полевых командиров: их вызывали в Рим, чтобы отчитались перед Нероном, а затем быстро избавлялись от них. Та же участь в конце концов постигла и Корбулона.

Последний кризис правления Нерона разразился тогда, когда полководцы и их армии выступили против него. Он понял опасность слишком поздно и был вынужден бежать из Рима, прежде чем преторианцы – почувствовав, куда дует ветер, – тоже повернулись против него. Преследуемый противниками, он покончил с собой – или позволил сделать это другому – прежде чем его могли схватить. После его смерти последовал тяжёлый год борьбы за власть, пока новый император не восстановил порядок.

Дальнейшие истории Катона и Макрона всё глубже будут переплетаться с этими политическими течениями, пока они прокладывают путь через новые угрозы. А пока они пережили очередную схватку римских интриг и снова направляются на границу империи – навстречу врагам Рима.

*************

Переведено для группы: «Саймон Скэрроу | Eagles of the Empire»

в 2025 году.

Любое коммерческое использование данного перевода запрещено!

Данный перевод не является коммерческим продуктом и предлагается в сугубо ознакомительных целях.

Notes

[

←1

]

Виминальский холм (лат. collis Viminalis) — один из семи холмов в пределах территории древнего Рима.

[

←2

]

Ице́ны (лат. Iceni) — кельтское племя древней Британии, населявшее одну из юго-восточных областей острова (теперь Норфолк и Саффолк).

[

←3

]

Боудикка (лат. Boadicea) — жена Прасутага, тигерна зависимого от Рима бриттского племени иценов.

После смерти мужа римские войска заняли её земли, а император Нерон лишил её титула, что побудило её возглавить антиримское восстание 61 года н.э.

[

←4

]

Мамертинская тюрьма (лат. Carcer Tullianum) — сохранившаяся поныне тюрьма древнего Рима, в северной оконечности Капитолия и форума, древнейшее строение города.

[

←5

]

Вигилы (лат. vigilis — «неустанно бодрствующие») — древнеримские полувоенные формирования, которые несли службу пожарной охраны и ночной стражи, выполняя свои обязанности наряду с преторианской гвардией.

[

←6

]

Ростра (лат. rostra, множественное число от лат. rostrum — нос, клюв) — носовая часть античного корабля. В 338 году до нашей эры в Риме, между Комицием (местом собраний патрициев по куриям) и Римским Форумом, возвели ораторскую трибуну — помост, украшенный носами вражеских кораблей, захваченных консулом Гаем Мением в морском сражении с флотом Антия. К рострам прикрепили бронзовые доски — «законы двенадцати таблиц».

[

←7

]

Палатин (лат. Mons Pălātīnus, Pălātĭum) — центральный из семи главных холмов Рима высотой 40 м, одно из самых древнезаселенных мест в Риме.

[

←8

]

Курия (лат. Cūria) — союз родов. Первоначально территорию Рима заселяли 30 родов (10 родов образовывали одну курию). Курией называлось также место собраний и жертвоприношений граждан Рима. По куриям собирались народные собрания (куриатные комиции). Позднее словом «курия» начали именовать место заседаний Римского Сената.

[

←9

]

Большой цирк (лат. Circus Maximus) — самый обширный ипподром в древнем Риме. Располагался в долине между холмами Авентином и Палатином. В соревнованиях на ипподроме могло одновременно принимать участие 12 колесниц.

[

←10

]

Бычий форум (лат. Forum Boarium) — древнейший форум (торговая площадь) Рима.

[

←11

]

Буцина (лат. buccina/bucina) — медный духовой инструмент в древнеримской армии.

[

←12

]

Тиберий Клавдий Цезарь Август Германик (лат. Tiberius Claudius Caesar Augustus Germanicus) (1 августа 10 до н. э. — 13 октября 54) — римский император из династии Юлиев-Клавдиев.

[

←13

]

Легион II «Авгу́ста» (лат. Legio II Augusta Antoninina) — римский легион, сформированный Октавианом Августом не позднее 26 г. до н. э. Прекратил своё существование в начале V века.

[

←14

]

Тит Фла́вий Веспасиан (лат. Titus Flavius Vespasianus, 17 ноября 9 года – 24 июня 79 года), вошедший в историю под именем Веспасиан, – римский император в 69-79 годах, основатель династии Флавиев, пришедший к власти по итогам «года четырёх императоров».

[

←15

]

Гай Софоний (или Офо́ний) Тигелли́н (лат. Gaius Sofonius/Ofonius Tigellinus; родился, предположительно, около 10 года н. э., Агригент, Сицилия — погиб в 69 году, Синуэсса, Кампанья) — советник Нерона.

[

←16

]

Секст Афраний Бурр (лат. Sextus Afranius Burrus; 1-62) — римский военачальник и государственный деятель, префект преторианцев во время правления императора Нерона.

[

←17

]

Префект претория (лат. Praefectus praetorio) — командующий преторианской гвардией.

[

←18

]

Клавдия Октавия (лат. Claudia Octavia), редко — Клавдия Неронис (лат. Claudia Neronis); (42 — 9 июня 62) — дочь императора Клавдия, первая жена императора Нерона.

[

←19

]

Поппея Сабина (лат. Poppeia Sabina), официальное имя — Божественная Августа Поппея Сабина (лат. Divi Poppeia Sabina Augusta; 30, Помпеи — 65, Рим) — вторая жена императора Нерона.

[

←20

]

Марк Сальвий Отон (лат. Marcus Salvius Otho; родился 28 апреля 32 года — погиб 15, 16 или 17 апреля 69 года, Брикселл) — римский император с 15 января по 16 апреля 69 года, в «год четырёх императоров».

[

←21

]

Тиберий Клавдий Цезарь Британник (лат. Tiberius Claudius Caesar Britannicus; 12 февраля 41 года, Рим — 55 год) — сын римского императора Клавдия и его третьей жены Валерии Мессалины, сводный брат императора Нерона. Родился менее чем через месяц после провозглашения его отца Клавдия императором, и был объявлен его наследником. 13 октября 54 года Клавдий был отравлен Агриппиной, а несколько месяцев спустя по приказу Нерона был отравлен и Британник.

[

←22

]

Луций Анней Сенека (лат. Lucius Annaeus Sĕnĕca minor), Се́не́ка Мла́дший, или просто Се́не́ка (4 до н. э., Кордуба — 65, Рим) — римский философ-стоик, поэт и государственный деятель. Воспитатель Нерона и один из крупнейших представителей стоицизма. Автор ряда философских трактатов и трагедий.

[

←23

]

Гай Светоний Паулин (лат. Gaius Suetonius Paulinus) — римский претор, военачальник, правитель Британии с 58 года по 62 год н.э. в должности пропретора.

[

←24

]

IX Испанский Легион (лат. Legio IX Hispana или лат. Legio Nono Hispana)[1] — боевое подразделение регулярной римской армии, существовавшее с I века до нашей эры до, по меньшей мере, 120 года нашей эры. Легион воевал в различных провинциях поздней Республики и ранней Империи. Он был расположен в Британии после начавшегося в 43 году римского завоевания. В 61 году легион был практически уничтожен (погибло до 80% солдат), понеся огромные потери при попытке Квинта Петиллия Цериалиса противостоять восстанию Боудикки. Остатки легиона вместе с Цериалисом отступили на континент.

[

←25

]

Каций Дециан – (лат.Catus Decianus) был прокуратором Римской Британии в 60 или 61 году нашей эры. Тацит обвиняет его «алчность» в том, что она спровоцировала восстание Боудикки.

[

←26

]

Марсово поле (лат. Campus Martius; (итал. Campo Marzio) называлась часть города Рима на левом берегу реки Тибр, первоначально предназначенная для военных и гимнастических упражнений. Со времени изгнания Тарквиниев здесь происходили военные и гражданские собрания. Как место военных упражнений, поле было посвящено древнеримскому богу Марсу, который имел в его центре свой алтарь.

[

←27

]

Концессия (от лат. concessio — «разрешение, уступка») — форма государственно-частного партнёрства, при которой государство передаёт частной компании или организации право на управление и эксплуатацию определённых объектов или услуг.

[

←28

]

Sub rosa — латинское крылатое выражение. Дословно переводится как «под розой». Соответствует русским «тайно», «втайне», «по секрету».

[

←29

]

Манумиссия — это акт освобождения рабов своим владельцем.

[

←30

]

Фурка (лат. furca) — древнеримское приспособление для переноски легионерами необходимого груза. Выглядело как шест с крестовидной перекладиной. Вещи (еда, материалы для постройки лагеря, боеприпасы, оружие и т.д.) упаковывались в кожаные сумки и вешались на перекладину, а сам шест солдаты взваливали на плечо, облегчая свою ношу. Распространение фурка получила после военных реформ Гая Мария (конец II века до н. э.). Вес переносимого груза составлял около 45 кг.

[

←31

]

Самовольщики, сквоттеры (от англ. squat — «сидеть на корточках») — самовольное заселение в чужую недвижимость без разрешения владельца. Людей, которые занимаются сквоттингом, называют сквоттерами, занятое жильё — сквотом. Прим. переводчика.

[

←32

]

Стоицизм — философская школа, возникшая в Афинах ок. 300 г. до н. э. во времена раннего эллинизма и сохранившая влияние вплоть до конца античного мира.

[

←33

]

Фламины (лат. flamines, единственное число flamen) — жрецы отдельных божеств в Древнем Риме. Фламины делились на трёх старших — избирались из патрициев и осуществляли культ Юпитера, Марса и Квирина, и двенадцать младших — выбирались из плебейских родов и служили второстепенным богам (Вулкану, Флоре и т. д.). они носили специальный головной убор, называемый апекс (лат. apex — вершина). Это небольшая шапочка из коры оливкового дерева. Она являлась своеобразным идентификатором фламина, так как право ношения апекса в Древнем Риме имели исключительно жрецы-фламины.

[

←34

]

Бестиарий (от лат. bestia — «зверь, животное») — тип малозащищённого и слабовооружённого гладиатора времён Римской империи. Изначально бестиариями становились осуждённые на смерть преступники. Они не имели специальной подготовки, поэтому сражались обычно плохо.

[

←35

]

Ганнибал Барка (247-183 до н. э.) — карфагенский военачальник. Считается одним из величайших полководцев и государственных деятелей древности. Был заклятым врагом Римской Республики и последним значимым лидером Карфагена перед его падением в серии Пунических войн.

[

←36

]

Каструм (лат. Castrum) — распространённый во времена античности тип римского военного поселения, постоянный военный лагерь.

[

←37

]

Гай Муций Сцевола (лат. Gāĭus Mūcĭus Scaevŏla (Scaevŭla) умер после 509 года до н. э.) — легендарный римский герой, юноша-патриций. Гай Муций прославился тем, что, согласно одной из версий легенды, попытался убить царя этрусского города Клузий Ларса Порсену, осадившего Рим в 509 году до н. э. Юношу схватили и привели к царю. Не испугавшись, он заявил: «Я римский гражданин, зовут меня Гай Муций. Я вышел на тебя как враг на врага, и готов умереть, как готов был убить: римляне умеют и действовать, и страдать с отвагою». Затем Гай Муций объявил, что каждый из римских юношей готов сражаться один на один. Порсена, пытаясь узнать, что скрывается за такими гордыми словами и непонятной ему угрозой, велел развести костёр для пытки. Тогда Муций, заявив: «Знай же, сколь мало ценят плоть те, кто чает великой славы!» — положил правую руку в горящий жертвенник и «жёг её, будто ничего не чувствуя». Поражённый таким мужеством, царь отпустил Гая Муция, получившего впоследствии за потерю правой руки прозвание Сцевола (Левша). Порсена снял осаду и покинул римские земли.

[

←38

]

Гай Юлий Цезарь (лат. Gaius Iulius Caesar [ˈgaːjʊs ˈjuːliʊs ˈkae̯sar]; 12 июля 100 г. до н. э. — 15 марта 44 г. до н. э.) — древнеримский государственный и политический деятель, полководец,

[

←39

]

Субура (лат. Subura) — в античности название района Древнего Рима. Субура, располагавшаяся в низине между холмами Эсквилин, Виминал, Квиринал и Циспий, являлась оживлённым местом, населённым в основном бедняками, с большим количеством притонов.

[

←40

]

Платоновская Академия — религиозно-философский союз, основанный Платоном в 380-х годах до н. э. близ Афин в местности, названной в честь мифического героя Академа. В Академии разрабатывался широкий круг дисциплин: философия, математика, астрономия, естествознание и другие.