Титан империи 7

Глава 9

Когда Сперанский назвал наследника Петра Саблина, зал сначала затих, а потом просто взорвался негодованием.

Настя же еще долго стояла на месте и не могла прийти в себя. Неужели?.. Неужели она?..

Свободна?

Всю жизнь дедушка готовил (или пытался подготовить) несносную внучку к служению роду, к замужеству с «достойным человеком», к постоянным делам и заботам, к деторождению наследника, наконец, и тут… неужели он все-таки понял, чего она на самом деле хочет?

— Кто, кто наследник⁈ — прыгал перед носом то одного, то другого аристократа скрюченный дедушка со слуховой трубкой у уха. — Я не расслышал, чье имя назвал этот зубастый негодяй? Алло, вы оглохли что ли?

Нет, Настя все слышала четко. Дедушка отдал почти все Евгению Михайловичу САБЛИНУ, «нынче носящему фамилию Скалозубов»! Ей же досталась лишь весьма скромная — по меркам высшей аристократии — сумма. Вот так номер…

В принципе, такого фортеля стоило ожидать — дедушка несмотря на свой старческий консерватизм и предсказуемость, умел удивлять. Вспомнить хотя бы его попытку превратить ее в мальчика, чтобы точно отбить в ней всякую тягу к служению Империи. К счастью, эта попытка полностью провалилась.

— Это неслыханно! — вырвал ее из оцепенения резкий голос княгини Болконский. — Как он мог отдать все непонятно кому и назвать его своим именем? Эта бумага — подделка!

Она отпихнула от себя Настю с Колей и, расталкивая людей, бросилась к сцене.

— Увы, ваше сиятельство! — попятился Сперанский, непрестанно кланяясь. — Сами изволили видеть печать рода, а завещание писано его рукой-с!

— Значит, ты поймал Петра Константиновича в умопомешательстве. Мошенник! Держите его!

— Прошу прощения, сударыня! — встал на ее пути пухлый, усатый и немного захмелевший князь Толстой. — Яков Станиславович поступил согласно протоколу. Все формальности соблюдены-с! А слово покойного закон-с! Мой юрист подтвердит-с. Емелька, поди-ка сюда, братец!

— А вы почему защищаете этого клыкастого черта, Степан Андреевич? — набросилась на него Болконская. — Ах, у вас же есть взрослые дочери, не так ли⁈

— Да, есть, но при чем тут они? — проговорил Толстой, многозначительно подкручивая рыжий ус и поглядывая в сторону Жени.

Все больше людей начали оглядываться на брата, и скоро вокруг них с Настей образовалось свободное пространство.

В ту же секунду к Сперанскому подскочил тот самый Емелька, принял у него из рук бумагу и, высунув язык, начал придирчиво рассматривать со всех сторон.

Зал снова задержал дыхание. Болконская сложила руки вместе, благочестиво подняла очи к потолку и горячо зашептала что-то себе под нос.

— Думаю, надо валить, Насть, — шепнул ей на ухо Коля. — А то сейчас бабушка вспомнит про нас, и тогда…

— Мое заключение, — поднял Емелька бумагу в воздух. — Завещание настоящее! Наследник княжеского рода Саблиных — Евгений Михайлович! Поздравляем!

Зал выдохнул. Кто-то с горечью, а кто-то с нескрываемым торжеством. Первыми были родители с сыновьями, а вот аристократы, которые додумались привести на вечер еще и дочерей, резко воспряли духом и начали шептаться со своими прелестницами.

Все больше глаз смыкалось на Жене, а он знай себе стоял по центру зала со скучающим видом и ковырялся в ухе. Раздались отдельные хлопки — сначала робкие, а потом весь зал разразился аплодисментами.

— Ну раз вопросов больше нет, господа, милые дамы! — раскланивался Сперанский. — Спасибо за внимание, вынужден покинуть вас. Сами знаете, дела-с, дела-с!

Он свернул завещание в трубочку и засунул ее обратно в трость.

— Милейший, — крикнул он слуге. — Прошу мою шляпу!

— А ну стоять! — крикнула Болконская и попыталась добраться до юриста. — Никто не выйдет из здания, пока МОЙ юрист не проверит все в точности! Где Сильвестр Бернгардович⁈

Тут же повсюду забегали слуги. Загрохотали ставни, щелкали замки и засовы.

— Эй, вы что? — раздались крики повсюду. — Что за глупости⁈

— Музыканты — музыку! — захлопала в ладоши Болконская, поднявшись на сцену. — Всем отдыхать и веселиться! Яков Станиславович, отдайте мне эту мерзкую бума… Коля, а ты куда намылился⁈

И все головы повернулись к юным влюбленным.

— Мы… — проговорил Коля, отступая вместе с Настей все дальше к выходу. — Домой.

— Ты и так дома! А ну отпусти эту бедную сиротку, живо!

В ответ Коля только сильнее сжал руку Насти.

— Ну уж нет! Ты же сама говорила, что к концу вечера я должен принадлежать только ей! Вот я и… принадлежу!

— Обстоятельства изменились, — вспыхнула Болконская, сошла со сцены и начала грозной поступью приближаться к пятившимся молодым людям. — Отпусти ее руку, Николай! Немедленно! Я не позволю тебе жениться на этой нищей княжне и оставить нас ни с чем!

— Ну уж нет! Это мое решение. Да и я люблю Настю всем сердцем!

Он, что⁈ Настя залилась краской, а Коля решительно подхватил ее на руки и понес на балкон.

— Назад! — крикнул Коля слугам, которые запирали одну дверь за другой. — И ты, бабушка!

Коля понес Настю к лестнице, однако Болконская перла на них как каток, и тут перед ней, выпятив грудь, встал Женя.

— Граф, вы… — заикнулась она, а тот покачал головой и поводил пальцем у нее перед лицом.

— Он теперь без пяти минут князь, ваше сиятельство! — хихикнул у нее за спиной Толстой. — А вы расслабьтесь. Лучше сядьте и выпейте за здоровье молодых. Вы же из кожи вон лезли весь вечер, чтобы ваш Николенька с Анастасией Михайловной жили душа в душу, так что теперь?

— Да пошел ты в жопу! — прошипела Болконская, и весь зал охнул. Пара дам даже упала в обморок. — Ты! Это ты виноват, сволочь!

Она показывала пальцем на ухмыляющегося Сперанского, который набрасывал пальто и принимал у слуги шляпу.

Размахивая кулаками, Болконская направилась к нему.

— Я же сказала, никуда не ходить, пока…

— Увы-увы, — сказал Сперанский, сверкнув клыком и отступая от нее к последнему открытому окну. — Дела-дела. Еще столько бумаг следует подписать-с!

— Ты никуда не пойдешь! — крикнула она, но Сперанский уже взобрался на подоконник.

К нему подступали слуги, но юристу все было до фонаря.

— Евгений Михайлович, на днях я жду вас у себя! — крикнул он и поправил воротник. — Вам нужно еще расписаться кое-где, ведь у нас с вами еще куча бумажной работы! Мадам, держите себя в руках!

Болконская подняла руки и вокруг них заплясали молнии. Люди быстро разбежались в разные стороны.

Яков Станиславович набросил на голову котелок, а затем сверкнула вспышка. Через мгновение вместо Сперанского в воздухе кружилась стайка летучих мышей.

В зале немедленно раздался отчаянный визг.

Болконская же подхватила светящееся копье и с криком швырнула его прямо в тучу пищащих тварей. С визгом оно пролетело в опасной близости от одной из мышек, опалило ей крылышко и скрылось в открытом окне. Громыхнуло, и по всей улице заплясали молнии.

Туда же, сделав пару витков под потолком, улетели и крылатые. Слуги опрометью бросились закрывать окно, но все тщетно. Летучие гады были уже далеко.

Крайне охреневшие гости поднялись на ноги.

— Что ж… — проговорил князь Толстой. — Вот теперь музыкантам можно и бахнуть!

На продавленном кожаном диване расселся мутный небритый хрен с отросшими патлами, в котором я с большим трудом признал черты семейства Воротынских.

— Ага… Значит, это ты Скалозубов, да? Мне казалось, ты выше, — хмыкнул он и расхохотался. — Ну-ка подойди, поближе… А я думал, что тебя принесет Ворон, жалкая лживая манда!

— Она и принесла, — выдохнул я, отдирая остатки лица Пашки. — Правда по моему приказу.

— Что⁈ Еще и К. к тебе перебежал, сволочь? Мои парни у Саблиных тоже облажались?

— Да, мои слуги скрутили из них фарш.

— Мудаки, вокруг одни мудаки и неудачники… Ну, ничего… Они говорили, что ты придешь!

— Они? Кто? Твои собутыльники?

— Нет, голоса… Вот здесь. Они всегда здесь.

Он ткнул пальцем себе в висок.

— Они часто говорили, что на самом деле ты никакой не Скалозубов, а Титан из какой-то дыры, уничтоженной Нексусом столетия назад!

— А что еще они тебе говорили? — хмыкнул Пьер. — Что в канализации водятся крокодилы?

В его кармане зазвонил телефон, и фон Дитрих ответил:

— Да? Всех положили? Отлично. Поднимайтесь!

Воротынский сплюнул и подхватил Сферу.

— Она тебе не понадобится, дружок, — сказал Пьер и постучал стволом пистолета по столу. — Положь сюды.

— Хрен там! Дайте хоть перед смертью кайфануть, сволочи!

Пьер ткнул Воротынского в колено и выхватил Сферу.

Я же плюхнулся на диван и подхватил мобильник, лежащий на столике, засыпанном белым порошком. Сука, даже на диване дорена этой гадости. Хорошо, что я в чужих шмотках.

— Эй, это мое!

— Я просто посмотрю, — ответил я и включил устройство. — Сорок пропущенных от «батя»? Он что, за тебя так испугался?

— Похер! Старый хер постоянно звонит по всякой ерунде. Хочешь с ним поболтать?

— Если он тут же примчится, то почему бы и нет? Давно хотел поговорить с ним в неформальной обстановке.

Я бросил Воротынскому телефон.

— Звони. Скажешь, что скучаешь по нему и вообще все осознал. Пусть заскочит на огонек.

— А если нет, то что?

На лестнице загрохотали шаги, хлопнула дверь, и к нам выбежала орава девчонок. В их руках сверкали пушки. Много пушек.

— Ох ты! Как вас много! — воскликнул Воротынский и ткнул пальцем в одну из девок. — Эй ты! Ты, сука! Кажется, я тебя знаю! Ты заехала к нам месяц назад и свалила! Что, не понравилось наше гостеприимство?

Он вскинул голову и истерично расхохотался.

Девушка подошла сзади к Пьеру и обняла его. В руках она сжимала поводок, а на другом конце медленно и вальяжно вышагивала пантера. Морда у нее была вся испачкана в крови, и язык то и дело облизывал длинные усы-вибриссы.

Едва завидев Воротынского, Багира зарычала.

— У, суки… — проговорил Владимир, не сводя глаз с желтых зенок элегантного монстра. — Ладно, уломали. Сейчас звякну старому мудаку, только держите эту тварь подальше от меня!

Он ткнул в мобилу и прижал к уху.

— Батя… Да… Ах, ты уже уехал из этого дома престарелых? Ну и хрен с ними. Ага, знаю. Нет, не буду я болтать об этом по телефону! При… Слушай, бать… Да… Нет. Похер вообще, слушай… Нет, старый козел! Да пошел ты нахер!!!

И взревевший Воротынский подскочил и расколошматил телефон об пол. Я вздохнул. Ну не идиот ли?

— Что⁈ — зарычал он, вглядываясь в глаза каждого, кто находился в этой комнате. — Чего уставились, суки⁈

Несколько раз глубоко вдохнув, он упал обратно на диван. Пантера зарычала и сделала к нему еще один шаг.

— Багира, фу! — скривился Пьер и схватил ее за ошейник. — Еще не хватало заразиться чем-нибудь от этого ублюдка!

Фон Дитрих поднял пушку, но не успел он надавить на спуск, как Сфера в его руке вспыхнула голубым светом.

— Какого хера?.. — вздрогнул Пьер и выпустил артефакт. Сфера упала на пол, а внутри показались красные прожилки.

Что за дела? Впервые такое вижу.

Сфера медленно катилась по полу — и прямо к Воротынскому.

— Отдаться, говорите? — прошептал Владимир, и его глаза мигнули. — Ладно, я согласен. Забирайте…

— Хер там! — выпалил Пьер и выстрелил. Пуля попала Воротынскому прямо в брюхо.

Как ни странно, тот даже не дернулся. Продолжал сидеть и пялиться на голубое сияние.

— Меня больше нет, — шептал он. — Есть только мы…

Я вскочил и бросился к Сфере, но она вдруг вспыхнула и сорвавшись с пола, ударила Воротынского в грудь. Он скривился и застонал. Оживший артефакт вытянулся в конус и, закрутившись со страшной скоростью, вошел внутрь в мгновение ока.

Через секунду Воротынский катался по полу, а над ним поднимался дым.

— Сука, как же нам больно! Какое слабое тело!!!

Он сграбастал рубашку и разодрал ее на части. Показалась розовая кожа, а затем два глаза разного размера. Нет, даже три… а затем и еще четыре!

Кожа Воротынского зажглась синим светом, а затем стала зеленеть. Он начал мерцать — прямо как портал в Монолите!

Вдруг посередине живота открылась пасть — полыхнула зеленым огнем, оскалилась и вывалила длинный дымящийся язык.

— Ох, мама, — пискнула девушка, обнявшая Пьера, и вытащила пистолет из кобуры.

Все, кроме меня и фон Дитриха сделали шаг назад, а затем подняли оружие. А Владимир — или же тварь, которая овладела им — рыча на десяток голосов, встал на ноги.

— Неро! — пыхнул некс дымом из широкой пасти. — Мы уже близко, Неро! Еще чуть-чуть, и мы все наконец-то соединимся в одно всесильное существо, как и вся эта жалкая планетка сольется с Нексусом! Быть единым целом в одной единой Вселенной — это же то, ради чего все и существует!

Говорливый монстр распростер руки и, покачиваясь, шагнул. Рук у него уже было целых четыре. Под кожей ходили бугры, и наружу вылезали все новые и новые мелкие твари, сросшиеся друг с другом как сиамские близнецы. Плоть скрипела и трещала, а мерзких существ становилось только больше. Через пару секунд, едва родившись, они начали отдираться одно от другого.

Похоже, именно так выглядит эспресс-процесс размножения почкованием. Или портал на Нексус, в который превратился Воротынский.

— Меня сейчас стошнит, — простонал Пьер. — Так и знал, что ничего хорошего ждать не стоит…

Ладно, это все очень интересно, но это дешевое шоу пора заканчивать! Я выхватил у одной из девах пушку, прицелился в цепь, на которой держалась люстра, и нажал на спуск.

Тяжелая хреновина сорвалась и обрушилась прямо на хребет Воротынскому. Лапы монстра разъехались, и его припечатало к полу. Я же сделал шаг, наставил пушку в рожу, которая более-менее походила на морду Володи и выпустил оставшиеся патроны.

Щелк! — магазин опустел, а тварь еще ворочалась.

— Неро…

Дзинь-дзинь! — монстр сплюнул, и семь пуль покатились по полу.

— Мы должны соединиться! — вновь захрипело слепленное из нексов существо, пытаясь выбраться из-под люстры. — Нексус и Земля, сотни и сотни миров, которые должны стать единым целым. Ну же! Не тратьте время понапрасну, дети мои… Становитесь частью нас…

— Так, девочки, заканчивайте этот цирк, — вздохнул я. — Ничего кроме пафосной белиберды он нам не расскажет. Цельтесь… куда-нибудь. Огонь!

Комнату наполнил грохот выстрелов, но все перекрыл рев монстра:

— Неро! Дай мне руку! Ты же часть Нексуса!

Пули месили жуткую тварь, но та все никак не желала подыхать. Скоро в пушках вышли все патроны, и пальба затихла.

Рост копошащейся на полу массы прекратился, и вдруг из нее вылезла рука и схватила с пола сигарету.

— Чем больше ты сопротивляешься Нексусу тем он сильнее! — прорычала тварь, сунув сигарету в уголок рта. — Так было из века в век…

— Эй, девочки, смотрите, что я нашла! — раздался крик, и из-за спин выбежала Мальвина. В одной руке девушка держала красный баллон, а в другой сжимала длинную трубку. — Лежал под лестницей и… Ой, мамочки!!!

Так это ж огнемет! То что надо, даже энергию тратить не придется!

— Дай сюда! Нашему другу срочно нужно прикурить!

Я взял у синеволосой девушки пушку и направил ствол на гада.

— Неро! Присоед…

— Да заткнись ты уже! — я нажал спуск и жахнул струей пламени Воротынскому прямо в рожу.

По ушам снова ударил визг, но в этот раз он был предсмертным. Подыхала тварь долго, и когда перестала дергаться, я бросил пустой баллон на пол и плюхнулся на дымящийся диван.

Мальвина взяла бильярдный кий и, сделав несколько осторожных шагов, ткнула им монстру в бок.

— Спекся! Правильно говорят — курение вредит здоровью.

— Уберите его подальше, а то несет как от мусорного ведра, — поморщился я, нашаривая на полу телефон Владимира.

— Куда его?

— Как куда? В сортир. Там ему самое место.

Опасаясь прикасаться к дохлому монстру девчонки еще походили вокруг, но таки нашли веревку, привязали к одной из лап и, наконец, оттащили останки.

— Руки помойте! — крикнул им вслед Пьер.

Телефону пришел кирдык, но по счастью, симка уцелела. Через минуту она уже квартировала в моем мобильнике, а я искал номер старшего Воротынского. Ага, вот и нужный контактик!

«Батя» ответил через пару гудков. Я посмотрел на девочек и прижал палец к губам.

— Да, сын? — прозвучал на «проводе» голос Льва Константиновича. — Ты одумался?

— Да, папа, — сказал я голосом Владимира Воротынского. — Я звоню, чтобы попросить прощения. Не знаю, что на меня нашло… Давай все забудем? Знаешь, у меня для тебя даже есть подарок.

— Подарок? Какой?

— Пустяк. Я всего лишь убил Евгения Скалозубова.

— Что⁈ Повтори!

— Я убил… — сказал я и осекся. Что за шум?

Девушки заозирались, и да. Я не ослышался — где-то что-то бурлило. Воротынский голосил в трубку, а я заметил сбоку движение.

— Ой! Что за черт⁈ — воскликнула одна из девчонок и отпрыгнула. Из соседней комнаты, где валялись тела шестерок Воротынского, тек кровавый ручей.

Один… второй… И вот уже покраснел весь пол — через доски тоже сочилась кровь. Девушки завизжали, Пьер выругался, а из-под двери на лестницу хлынул целый поток! И все ручьи стягивались к сортиру, куда девчонки выволокли труп сраного Воротынского!

Через секунду оттуда послышалось рычание.

— Зараза… — проговорил я. — Батя, эта сволочь еще жива. Я перезвоню.

От авторов: напоминаем тем, кто купит книгу с наградой — в скором времени вас ждет очередной чибик! А еще обязательно ставьте лайки, чтобы авторам было приятно!