Точку поставит сталь (СИ)

Глава 7 ИСПЕЙ СВОЮ ЧАШУ

Однажды к мудрому, убелённому сединами старцу пришли молодые чу-ха. Сгрудясь и отдавливая друг другу хвосты, они скромно замерли на пороге и робко попросили мудрого старца поделиться крупицами знаний.

Они спросили его: «о, мудрый старец, ты научил сотни голов молодняка несгибаемому терпению, умению прощать, добросердечности и любви ко всему живому; ты научил их множеству добродетелей. Ощущаешь ли ты, мудрый старец, причастность к общему просветлению Тиама? Видишь ли, как свет доброты с победным кличем гонит прочь тьму скуднодушия и злобы?».

Мудрый старец молчал очень долго, но паломники всё не унимались и спрашивали, и спрашивали, при этом наперебой перечисляя достижения мудрого старца. Наконец тот вздохнул, пригладил уши, и с лёгким кивком сказал: «Отцепились бы вы от меня, ребята? Мне ещё крышу чинить и ужин готовить».

Сейчас я как никогда понимал этого мудрого персонажа из глупой притчи.

Звуки стали приглушёнными, даже несмотря на непрерывный шум со всех сторон. Запахи, к слову, тоже едва заметно изменились… ощущались будто бы наполовину поблёкшими. Даже пайма, глоток которой я сделал минуту назад, показалась не такой ароматной.

С ночи проведения операции «Вторая дверь открывается дуновением» Пузырь основательно изменился. Впрочем, сейчас над головой мог раскинуться совсем другой купол — в моём, слегка спутанном состоянии сознания, ошибиться было вовсе не удивительно.

Пожалуй, это и правда был другой модуль. Но осознать это я смог не сразу, а лишь когда представилась минутка отвлечься от приготовлений и присесть понаблюдать за суетой с металлической приступки бронефаэтона.

Таких транспортов «Коппульсо» оказалось сразу четыре. Мощные, массивные, шестиколёсные, они всё ещё пахли свежей краской — традиционную белую масть криитских броненосцев спешно покрыли бежевыми и тёмно-кирпичными разводами.

Опустив ассолтер прикладом вниз к стоящему между ног рюкзаку, я перевёл дух и огляделся. Шумные (и агрессивно-поспешные) хлопоты-сборы немного выбивали почву из-под лап, и мне лишь оставалось надеяться, что выгляжу не сильно пришибленным.

Суета вокруг четвёрки транспортов начинала подбираться к апогею. От складов и груд ящиков внутрь и обратно беспрерывно сновали хвостатые, без устали набивавшие технику оружием, бронёй и припасами.

Дирижировал визгливой суматохой, разумеется, Винияби Шау, с лёгкостью удерживавший в голове массу единовременных задач. Со мной, кстати, Пятый Коготь «Диктата Колберга» почти не разговаривал, но упрекнуть толстяка в обманчивой ревности к многоуважаемому Диктатиону было бы жестоко и несправедливо.

Мимо, покачивая тяжеленным коробом с запасными кассетами для ассолтеров, просеменили двое криитов. Наблюдая, как они втягивают боезапас в отсек соседнего «Коппульсо», я задумчиво провёл ладонью по шершавой броне.

В каждом фаэтоне должно было ехать не меньше дюжины хвостатых, и это не считая пилотов и троих Особо Важных Пассажиров. Один из них — точнее, одна, — сейчас как раз что-то уточняла у Девятого Когтя казоку под лаконичным позывным Бронза. Тот отвечал, причём весьма охотно, и что-то показывал девчонке на нарукавном дисплее.

Второй Важный — это я сам, Бледношкурый Бесхвостый, терюнаши Ланс фер Скичира, — ошалело вспоминал минувший день (и не планирующий завершаться) на складной лестнице дальнего «Коппульсо».

С момента моего победоносного возвращения в Пузыри прошло почти три часа (треть из которых я провёл на кровати в полной тишине, нарушаемой лишь клацаньем Ч’айи в клавиатон, и изучал потолок). С момента чуть менее победоносного возвращения Хадекина фер вис Кри к стержневому присутствию — час. Который, повинуясь «неотложным приказам Диктатиона», мы провели в очередном куполообразном ангаре среди наспех перекрашенных транспортов.

Наблюдая за самцами в белых накидках, я снова и снова гонял по кругу неудобную, разлаписто-колючую мысль, отказывающуюся умещаться в голове.

Сегодня днём несколько наглухо поехавших визгунов действительно собирались убить десятки тысяч сородичей.

Но я остановил выродков. Мощным, как у настоящей Нагинаты Когане Но, ударом.

Да, и ещё я мимоходом отправил в крематорий и на койки врачевателей несколько тетронов и такакханцев.

Снова обогнул свет, ступая по самым тёмным пятнам бытия. Принёс боль и страдания.

Но предотвратил Добродушное Восхождение.

И во второй раз сохранил жизнь Амме фер Скичире…

Видят Благодетельная Когане Но и вся Двоепервая Стая, внезапная заваруха с рыжими ублюдками из «ВЦР» оказалась чуть более неожиданной, чем вообще можно было предположить.

Но ещё более странным казалось вот что: в теории, с первой же минуты благополучного возвращения в Пузыри меня должно было распирать от гордости и чувства собственной значимости, однако…

Врать не стану, ощущения были приятными. И паймы глотнуть захотелось, и на душе теплом разливалось. Но больше это напоминало теперь уже знакомую усталость после «шмырк-шмырк», а никак не победный и громогласный триумф…

А ещё всё сделанное в «Абиман-Арене» (и после неё) ощутимо меркло перед тем, что предстояло сотворить Ч’айе. Перед тем, для чего девчонка была рождена, причём дважды.

Осознавать всё это, подспудно сравнивать достижения и стыдливо оценивать значимость нас обоих казалось невероятно гадливо и опасно. Но неизбежно. Липко настолько, что не отбросить, и что-то подсказывало Лансу фер Скичире, что теперь эта не самая лёгкая ноша с ним навсегда.

Хотя моей девочке об этом знать, конечно, не полагалось…

Я задумчиво покрутил на пальце кольцо и попытался представить реакцию Нискирича, когда казоку-хетто узнает о спасении любимой дочери. Хмыкнул, вздохнул.

Манёвр с отчимом, кстати, Диктатион неожиданно похвалил, причём сразу по своему возвращению.

— Должен признать, Ланс, ход с Нискиричем оказался хорош.

Мой заушник подключился к внутренним системам казоку-шин «Диктата» без предупреждения, чуть не подбросив на кровати.

— Ваша история знает немало примеров, когда из бывших представителей преступных синдикатов вышлифовывались вполне крепкие функционеры существующей системы управления обществом, — рассудительно добавил господин фер вис Кри. — Мой новый прогноз (при сохранении ряда социальных констант) говорит, что твой отчим в ближайшие пять лет может возглавить Управление Тетронов, а через семь способен стать Смиренным Прислужником.

Я сжал губы и покосился в сторону Ч’айи, нового разговора не слышавшей. Прекрасная новость, прекрасные перспективы, этого определённо не хватало Бонжуру… Впрочем, так далеко вперёд я забегать был очевидно не готов, и потому оставил комментарий джи-там без оценки.

А затем Диктатион перешёл к делу, и внутри всё сжалось.

— Настало время выдвигаться! — Судя по тревожной реакции девушки, на этот раз джинкина-там заговорил с обоими. — Гамбит с объединением казоку и единым фронтом сопротивления «Уроборос-гуми» был хорош, но альянс долго не продержится. Если мы не выскользнем из Юдайна-Сити в ближайшие пару часов, вероятность блокировки станет недопустимо высока.

Я ослабил галстук, вдруг помешавший дышать. Представилось, как мы с Ч’айей в сопровождении криитов выходим за пределы Пузырей, а там нас встречают приветливые крепыши из «Уроборос-гуми», а ведёт их сама Магда вис Мишикана…

— Но пока оборона ещё держится?

— Не волнуйся, Ланс. Даже не представляешь, как много хвостатых почли за честь драться на стороне Нискирича и при молчаливом протекторате «Диктата». Возможно, тебе даже будет приятно узнать, что уцелевшие-таки Прикус и Као-Ду тоже здесь, да ещё и привели коллег по цеху. «Садовники» совершенно непостижимым образом узнали, кто именно нанимал группу на операцию в «Хари’н’ханси» и намеренно занизил уровень ожидаемой угрозы. Теперь остатки их стаи желают отомстить, причём совершенно безвозмездно.

Я удержался, чтобы возмущённо не хмыкнуть. Говоря по чести, за гибель друзей мстить «Добродетельные Садовники» должны были именно Диктатиону. Допустим, Песчаный Карп действительно не ожидал встреченного уровня сопротивления. Но чтобы ежеминутно готовые к смерти наёмники взялись скулить на условия контракта⁈

А вот выставить счёт кровью за смерть Ханжи, Рёбрышка, Микаты, Цены и Панго они могли бы господину фер вис Кри вполне. Причём в текущих условиях — совершенно безвозмездно…

Разумеется, ничего подобного озвучивать я не стал.

Молча поднялся с кровати и пошёл умываться в кабину, а Ч’айя взялась за распаковку короба со снаряжением, в ту же секунду доставленного Винияби Шау на порог нашей норы.

Нужно отметить, Диктатион основательно позаботился о девчонке — когда я вернулся из санитарного отсека, она переоделась в облегающий серый комбинезон, сшитый аккурат по точёной фигурке. И даже одного взгляда хватало понять, что матовая ткань усилена нитями лёгкого вспененного металла для остановки фанга или осколков.

Однако этого Энки показалось недостаточно, а потому в комплекте с комбезом пришли дополнительные щитки на голени, колени, бёдра, плечи, локти и предплечья, а также невесомая с виду бронекуртка.

Кстати, того же единственного взгляда на подчёркнутые комбинезоном формы хватило и кое для чего ещё, и я как бы невзначай одёрнул штаны…

Расщедрился фер вис Кри и на обувку, причём не абы как перешитую из крысячьей, а на новенькие походные ботинки с высоким голенищем, изготовленные точнёхонько по размеру девичьей ножки.

А вот меня, судя по всему, Диктатион так опекать не собирался. Убедившись, что короб пуст, я покорно вытянул из потрёпанной сумки верный «броневой нательник». Не то, чтобы он очень уж часто сохранял шкуру специалиста по деликатным вопросам, но бережёного Когане Но бережёт…

Оружие девчонке фер вис Кри тоже прислал, и мне пришлось помочь (не без удовольствия) приладить кобуру башера к аппетитному бедру. Шкурохранителю же вновь осталось довольствоваться личным арсеналом (ну хоть удобную трехточечную систему ассолтерного подвеса выпросить удалось, и то поклон до хвоста).

…И вот, не успев моргнуть, мы пребываем в эпицентре визгливой ангарной суеты, с минуты на минуту ожидая погрузки в «Коппульсо»; Бронза что-то поясняет Ч’айе, вышколенный настолько, что даже не морщит носа от чужеродного запаха; а третий Особо Важный Пассажир довольно скалится мне от соседнего бронефаэтона.

Сучок всё ещё упивается произведённым эффектом, да.

Однако стоит признать, эффект этот и правда оказался взрывным…

— Куо-куо, терюнаши! — пискнул мне незнакомый чу-ха и скрестил пальцы на правой лапе. Оскалился, позволяя рассмотреть добротный боевой костюм с чёрно-жёлтыми клетками на наплечниках. — Обнимешь старого знакомого?

Когда осознание пришло, я не поверил глазам. Но обниматься бы не полез и под дулом башера.

— Какого х*я ты тут делаешь, старик⁈

Я сделал шаг назад и положил пальцы на рукоять «Наковальни».

— Как ты попал в Пузыри⁈

— С милостивого дозволения безмерно уважаемого казоку-хетто Хадекина фер вис Кри, разумеется, — важно кивнул седоусый самец, не прекращая довольно улыбаться. — Неужели терюнаши Ланс полагает, что я бы осмелился прийти в его нору без приглашения⁈

Я потрясённо покачал головой.

Его действительно было не узнать. Балахон сменился на удобные штаны и куртку. Косы расплелись, а седые волосы улеглись под эластичную сетку так, что скрывали выбритую половину головы. Словно презрев почитание натурализма, сейчас он натянул высокие удобные ботинки с выдвижными шипами для лазанья по камням. Сумки, кошели и подвески из птичьих костей уступили место подсумкам для кассет с фанга и запасных баллонов.

Увесистый посох из ветки иннти превратился в компактный ассолтер, а профессию «старого знакомого» выдавали лишь несколько сакральных знаков, начерченных на элементах бронекостюма.

Я ещё раз осмотрел его от хвоста до кончиков ушей.

Ещё раз покачал головой, на этот раз с откровенным неодобрением:

— Если ты, дряхлый мешок, надумал идти с нами, то хуже идей за сегодня я не слышал.

— Последи-ка за языком, сопляк! — огрызнулся Ункац-Аран, и я впервые не разобрал за его эмоциями злости. — Мне всего сорок восемь, за время служения клану фер Скичира я пролил немало чужой крови, и даже сейчас в боевом деле дам фору половине этих неженок!

Мои брови, и без того уползшие на лоб, теперь забрались чуть ли не на макушку.

— Врёшь…

— А ты дурак!

Но и сейчас в голосе шамана не прозвучало привычно-кусачей злобы.

— Зачем ты здесь, старик⁈

Он оправил висящий на груди ассолтер и важно пригладил усы.

— Ну… скажем так, Ланс, наш с тобой господин небезосновательно подозревает, что вы с Диктатионом задумали интересное. В свете последних событий он решил принять в нём посильное участие. Ты ведь не станешь возражать, что мы немного переплетём хвосты?

— Фу, байши! — меня покривило. — Вообще-то стану!

— Да перестань, терюнаши! — Гадатель отмахнулся, и я с не меньшим удивлением не заметил в его жестах и движениях привычной старческой скованности. — Поверь, Ланс, согласиться придётся, сисадда? Но я клянусь пятками Когане Но, что не стану мешать ни тебе, ни твоим новым друзьям!

Он визгливо хохотнул, подался вперёд хлопнуть меня по плечу, но я дёрнулся так естественно и резко, что он рассмеялся ещё громче; цокнул языком и отошёл к соседнему «Коппульсо».

Восхитительно! Просто потрясающе! Это именно то, чего нам всем сейчас остро не хватало!

Я осмотрелся, словно ожидал увидеть Диктатиона, въезжающего в ангар в неизменной бронированной капсуле. Конечно, не увидел. Зато отметил, как местные крииты принимали представителя другой казоку — с прохладным почтением, но определённо без раздражения.

А Хадекин фер вис Кри при этом молчал!

Не видел ничего опасного, подозрительного или способного помешать предстоящей операции⁈ Или опять затевал нечто, доступное только ледяному разуму джинкина-там?

Я встряхнулся всем телом, покрутил колечко Аммы, и вынул из-под края бронекуртки верную флягу. Глотнул. Неспешно прошёлся вдоль борта. Чуть не угодил под лапы сразу двоих погрузчиков, зашипевших сквозь зубы, но открыто роптать не осмелившихся. Мысленно выругавшись, устроился на подножке крайнего фаэтона и принял лучшее из посильных участий в подготовке — не мешался и наблюдал…

Минут через пятнадцать подошла Ч’айя.

Серьёзная, сосредоточенная и воинственная, ничуть не похожая на ту, какой я узнал её несколько бесконечных дней назад. Остановилась, разглядывая с грустной улыбкой, и мне отчаянно захотелось, чтобы она потрепала меня по волосам.

— Ты правда готов пойти? — тихо спросила она. Вздохнула, и добавила немного скомканное придыханием: —…со мной? Мы оба знаем, что это совсем не обязательно, и отныне тебе вовсе незачем…

— Детка!

Я поднялся со ступенек, сделал шаг и остановился так близко от девушки, что смог бы обнять. Взглянул в тёмные глаза, едва удержался, чтобы не погладить по щеке.

— Однажды я просто так решился сбегать приставить ствол к башке небезызвестного господина Шири-Кегареты, одного из самых опасных и легендарных вожаков Юдайна-Сити, сисадда? Неужели ты до сих пор не поняла, что я вообще на многое способен?

Она чуть нахмурилась. На лбу проступила опасная завитушка, а с губ сорвалось неуверенное:

— Куда ты сбе́гал?

— Ай, малыш, давай-ка не будем портить романтический момент деталями!

Теперь она улыбнулась по-настоящему… и с оттенками, определённо пришедшимися мне по душе. А затем глубоко вздохнула… и неожиданно обняла, хоть в броне это оказалось и не так интимно.

— Хорошо, — прижавшись щекой к груди, кивнула Ч’айя, — но мы должны пообещать друг другу, что будем осторожны.

Что ж, конечно, мне было приятно. Пусть даже и на фоне понимания, что речь идёт о безопасности второго — вовсе не столь нужного, — человека в команде Диктатиона…

— Клянусь! — жарко прошептал я.

— И я!

Моё тело покрылось пупырками от задней стороны бёдер до самых лопаток и локтей. Я вздохнул, но девушка выкрутилась из объятий ровно за мгновение до того, как я почти осмелился поднять её подбородок и поцеловать в губы. Покивала, приветственно скрестила пальцы и отошла, якобы весьма обеспокоенная проверкой крепежа налокотника.

А ещё через десять минут всё началось.

На этот раз не было ни напутственных речей, ни ритуальных единений готовой к бою стаи.

В какой-то момент Бронза закончил финишную проверку техники, замер, прислушался к голосам в заушнике, а затем поднял морду к куполу и зычно скомандовал:

— Занять места!

Почти полсотни чу-ха тут же бросились к «Коппульсо».

Вот только что они заполняли ангар, проверяли оружие и пополняли боезапасы из вереницы коробов вдоль стены, словно придирчивые самки на шумном базаре. И вот уже слаженно, без лишнего шума и писка распределились по отрядам и загружаются в бронированные транспорты.

Пора. Лансу Скичире придётся испить свою чашу, даже если для этого потребуется снова обогнуть свет. Люди (несмотря на мизерный багаж знаний о собственном виде) не сомневаются. Особенно — мужчины. Даже если за решения придётся платить кровью, такова уж наша порода…

Я вынул флягу, задумчиво покачал и сделал-таки большой глоток.

За удачу!

Мою, Ч’айи, Диктатиона и всех, кто ждал нас на волшебных украденных координатах…

Нужно отдать ему должное — на этот раз Диктатион не просто заговорил в моей голове, а сначала предупредительно кашлянул.

— Ты точно готов, Ланс?

— А у меня есть выбор? — ответил я, едва шевеля губами.

— Выбор есть всегда, друг мой.

— В этом я сомневаюсь. — Я улыбнулся, оставив джи-там гадать, к какой части его утверждения относились слова. — Значит, ты точно уверен, что людям больше нечего ждать? Знаешь, ведь Шири-Кегарета снова пытался вызвать меня на задушевный разговор. Полагаю, чтобы переубедить, что ещё слишком рано…

— Моя/наша составляющая ошибается, — невесело вздохнул Энки, — но так уж мы устроены. Условия возвращения вполне терпимы, Ланс, а человек умеет приспосабливаться к таковым не хуже крысы. Ждать ещё пару веков не только бессмысленно, но и рискованно с учётом экстраполярного среза показателей развития общества гибридов. Во всяком случае, ряд моих прогнозов говорит именно об этом.

Ч’айя, не спешившая загружаться в транспорт, подошла и теперь с прищуром прислушивалась к моим репликам. Замерший у штабного бронефаэтона Бронза одарил нас тяжёлым взглядом, но я с улыбкой показал ему, что вот ещё буквально секундочка, и мы на борту.

— Ты уверен, что отобранным чу-ха можно доверять?

— Их личные досье прошли самый жесточайший анализ и проверку! — Мне показалось, что в голосе Диктатиона даже прозвучала лёгкая обида. — Не без преувеличения в этих шестиколесниках сидят самые преданные из числа казоку-йодда «Диктата Колберга», и любой из них без сожаления и раздумий умрёт по первому приказу своего хетто.

Я вспомнил Шникки, утреннее бегство из любимой норы и эпичную перестрелку перед «Куском угля», ставшую прекрасным финалом этого самого бегства. Но промолчал. Вместо этого уточнил:

— Будешь с нами?

— С высокой вероятностью. Если команда не потеряет второй броневик, в котором Винияби и Бронза установили самый мощный из существующих передатчиков.

— Надеюсь, ты видишь картину целой.

— Можешь не сомневаться, Ланс.

— И всё же я сомневаюсь…

— Удачи!

— Что ж… она точно не помешает.

Я кивнул девушке, и она первой нырнула в «Коппульсо». А я, уже взбираясь по складной лестнице следом, вдруг поймал на себе ещё один взгляд — на этот раз принадлежащий господину Шау.

Стоя у ящиков с амуницией, Коготь «Диктата» рассматривал меня пристально и строго. А когда попрощался лёгким поклоном, во взгляде явно читалось: «до сих пор не знаю, что за игры ты ведёшь с нашим почтенным Диктатионом, но казоку твои выдумки обходятся непростительно дорого, и я надеюсь, ты не вернёшься».

А ещё толстяк с многочисленными подбородками вместо связки ожерелий был настолько сосредоточен на проводах терюнаши, что даже не протёр изнанку века своим ужасающим жестом.

Я улыбнулся, качнул в его сторону скрещёнными пальцами и переступил порог овального люка.

Щёлкнули засовы, на общем стайном канале прокатилось чуть раздражённое «вперёд!» от Бронзы, уже определённо успевшего проникнуться ко мне глубочайшей симпатией.

Зажатый между Ч’айей и незнакомым бойцом в серо-песчанной раскраске брони, я прищурился, привыкая к полумраку салона. Пристегнулся эластичной системой ремней. Взвесил, не натянуть ли «Сачирато». Решил пока не спешить.

Казоку-йодда слева соседству с терюнаши был не то чтобы очень рад, стараясь не касаться меня лишний раз, и я всеми силами помогал ему, посильнее прижимаясь к девчонке.

Когда зрение немного подстроилось под тусклый зеленоватый свет, выяснилось, что в ряду йодда прямо напротив меня сидит Ункац-Аран. Разумеется, лучшей компании для смертельно опасной поездки придумать было просто невозможно!

Старик (несмотря на протест, я не мог воспринимать шамана иначе) перехватил мой полный оптимизма взгляд, широко оскалился и вынул из нагрудного кармашка цилиндрический экстрактор. Выщелкнул на ладонь пару пилюль, забросил в пасть и с удовольствием разжевал. Поиграл бровями, приглашающе протягивая таблетки в мою сторону, но я презрительно покривился:

— Я по жидкому, ты же знаешь.

И вздрогнул, вспомнив, при каких именно обстоятельствах совсем недавно уже говорил эти слова.

Ункац-Аран однако же хмыкнул и посмотрел так, как я сам бы глянул на детёныша, обделавшего ковёр в гостиной.

— Ты что это, терю, возомнил, что я наркоту жру⁈ Яри-яри, ты и правда плохо узнал меня за эти годы, подкидыш! — Он улыбнулся и цокнул языком. — Это от укачивания, Ланс, меня даже в гамаке начинает мутить.

Что ж, он заставил меня невольно скривиться в улыбке. Байши, я и правда не знал гадёныша. А ещё не мог припомнить, чтобы он хоть когда-то вообще позволял себе не откровенное нападение, а столь тонкий и осторожный укол, да ещё и не без веселья.

Однако я был просто обязан вбить самолюбивую насмешку обратно, а потому:

— Значит, тебя прислали припомнить, как я держал вас всех на прицеле и чуть не перестрелял?

У гадателя дёрнулись бровь и губа, но больше он ничем смятения не выдал. Проглотил пережёванные таблетки.

— Да брось, Ланс! — Самец оправил лежащее на коленях оружие и небрежно махнул лапой. — Мы всё равно знали, что ты не станешь стрелять…

Удивительная самоуверенность. Я и сам в тот миг ничего точно не знал, а они, видите ли, были уверены! Чуть подался вперёд, опёрся на ствол зажатого между ног ассолтера, и прямо спросил:

— Зачем ты здесь, Ункац?

— Нискирич отпустил прогуляться. Ты ведь не хуже меня знаешь, как это тягостно — месяцы напролёт не покидать Нарост.

Я вспомнил гостей тревожного сна, пересказанного девушке, и чуть не вздрогнул; предпочёл проигнорировать выпад, но на Ч’айю покосился. Та наблюдала и слушала отстранённо, но осторожное внимание ощущалось. Гадатель, кстати, к моей подруге открытого интереса тоже не проявлял, но можно было биться об заклад, что это старательно напускное.

— Хочешь быть поближе к тем, кто одержит верх?

— Даже если и так? — Чу-ха дёрнул плечом и пригладил хвост, заправленный в специальный набедренный клапан. — Но если ты действительно хочешь знать, терюнаши, то я здесь, чтобы говорить от его имени. В любой ситуации, сисадда? Суродои-котоба для узкого кольца хвостов, хех. Знаю, между нами с тобой не всё было ровно. Но времена меняются. И наш казоку-хетто решил, что настал час говорить без злобы и на равных.

Я прищурился. Байши, мне и в голову не могло прийти, что старик умеет быть таким адекватным. Раздери меня Бансури, мы воистину становимся рабами образов, с которыми нам уютно…

«Коппульсо» ускорился. Броневик чуть заметно тряхнуло на ухабе, и это позволило ускользнуть от неприятной темы — опустив с потолка к лицу персональный перископ, я прильнул к прорезиненной трубке и поиграл с настройками.

Колонна покидала окрестности Пузырей, на моих глазах их важные белые сферы скрылись за зданиями старинных фабрик «Диктата». Наш бронефаэтон шёл третьим, самым ценным. Редкие прохожие на тротуарах провожали процессию удивлёнными взглядами. Кто-то делал жесты на удачу (таких было больше), но кто-то украдкой показывал транспортам криитов непристойное (к счастью, эти оставались в жалком меньшинстве).

На основном канале тактического Мицелиума прорезался хрипловатый голос Бронзы:

— Готовность, братья! Следуем основному плану, въезжаем в Сина-Дина вдоль Черноводного канала, затем с юга пройдём через Благолепие, затем минуем геджеконду Храдья и пересекаем Кольцевой канал.

Ага, предельно просто.

И именно поэтому наши бренные тушки погружены внутрь основательно-бронированных бочек.

Я ещё какое-то время покрутил системой наблюдения, с грустью отметив, что беспорядки успели затронуть и эти — весьма отстранённые от восточного фронта — кварталы.

Казоку-йодда всё так же гоняли обнаглевшие уличные шайки; отсутствие тетронов вытянуло на дневной свет самую отборную дрянь, а из Такакханы начали просачиваться любители половить рыбу в мутной заводи…

Когда фаэтоны беспрепятственно подкатили к границе Колберга, я отстранился от перископа. Ч’айя (зубы стиснуты, пальцы крепко держат крестовину выдвижного потолочного прибора) тоже изучала улицы. И, в отличие от меня, девчонке это не надоедало.

«Коппульсо» свернул направо, увеличил скорость, а под массивными колёсами зашептало дорожное покрытие низкого качества — мы покинули подконтрольный Диктатиону район и приближались к кольцу геджеконду.

— Кстати, сынок… — начал шаман, доверительно наклоняясь вперёд, но договорить не успел.

Поодаль рвануло. Без промедления ещё раз, а затем по броне застрекотали сочные фанга. Ч’айя вздрогнула, оторвалась от полумаски окуляра, сплела пальцы и уставилась в точку перед собой. На лбу девушки прочертилась знакомая морщинка, и чуть ли не впервые за время знакомства я был не очень-то рад её проявлению.

— Мы атакованы, — бесстрастно отчитался Бронза на стайном канале. — Отряд ракшак обошёл район с севера, через Ишель-фав, и теперь пытается перекрыть нам путь.