Токсичный ручей

30

Иден

— А ты уверена, что не хочешь спуститься вниз? Или я могу остаться с тобой, я не возражаю, — повторяет Чарли в сотый раз, и я уже качаю головой, прежде чем она заканчивает.

— Честно, Чарли. У меня месячные. Иден Грейди во время месячных — худший человек в мире, с которым можно общаться. Я делаю тебе одолжение, потому что я действительно бешеная стерва, — отвечаю я, еще сильнее прижимаясь к одеялу и ожидая, когда подействует Мидол. Она выглядит очень мило в синем цыганском топе, джинсовых шортах и с вьющимися волосами.

Я не пошла на игру сегодня вечером, из-за судорог я готова упасть в обморок, так что я определенно не пойду туда и не окружу себя всеми людьми, которые мне не нравятся. Не тогда, когда я ворчу. Головы буквально покатятся.

— Хорошо, но если ты передумаешь или тебе что-нибудь понадобится, просто скажи, хорошо? Я сразу же поднимусь сюда.

— Иди повеселись, — бормочу я, заставляя себя улыбнуться, и выпроваживаю ее за дверь, вздыхая с облегчением, когда дверь со щелчком закрывается за ней, одновременно выключая свет.

Вечер пятницы, и, очевидно, будет еще одна вечеринка. Я люблю вечеринки, правда люблю, но они никогда раньше не проводились у меня дома или там, где я останавливалась. У меня жуткие ПМС, и я просто хочу, чтобы все заткнулись и разошлись по домам.

Приподнимаясь на локте, я взбиваю подушки, пытаясь взбить их, но никак не могу устроиться поудобнее. Судороги буквально убивают меня. Поэтому я сдаюсь и плюхаюсь обратно на матрас, пытаясь устроиться поудобнее.

Наверное, мне следовало сказать, что я хочу немного пиццы и шоколада, чтобы почувствовать себя лучше, но я не хочу беспокоить Чарли. Она должна хорошо повеселиться с Арчи сегодня вечером.

Интересно, "Звезды" уже там?

Я не сказала им ни слова с понедельника, и они тоже не общались со мной. Мы сидели на своих местах, игнорируя друг друга, как будто никогда не делали ничего большего. И как бы я ни пыталась сказать "пошли вы нахуй" их правилам, Арчи или Чарли были со мной везде, куда бы я ни пошла, до сих пор. Наконец-то.

Они не душат меня. Если уж на то пошло, это приятно, но я ненавижу знать, что Ксавье получает то, что хочет. Мудак. Я чувствую себя немного спокойнее, зная, что у меня есть друзья, чувство потери и одиночества не такое сильное.

Пока я хлопаю рукой в поисках пульта дистанционного управления, раздается стук в дверь, прежде чем она распахивается, и входит Хантер, его глаза оглядывают комнату, прежде чем остановиться на мне.

Я знала, что должна была встать и запереть ее, когда Чарли ушла.

— Хантер, я не в настроении выслушивать чье-либо дерьмо, я просто…

— Что с тобой не так? — спрашивает он, его лицо выражает беспокойство, когда он оглядывает меня. Я хмуро смотрю на него, и он воспринимает это как указание присесть рядом со мной на кровать. — Чарли сказал, что ты не спустишься, потому что плохо себя чувствуешь. Что случилось? — повторяет он, заставляя меня вздохнуть.

У меня руки чешутся взъерошить его светлые волосы, когда он сидит рядом со мной в джинсовых шортах, белой футболке и красной клетчатой рубашке с расстегнутыми пуговицами и закатанными рукавами. Такой горячий. Но мне слишком больно, чтобы заботиться о том, чтобы выглядеть такой же красивой прямо сейчас.

— Уходи, Хантер, — ворчу я, съеживаясь и пытаясь перевернуться, мой желудок чувствует, как в него вонзаются тысячи ножей.

— Я не собираюсь уходить, когда ты вот так корчишься от боли, — тут же бросает он в ответ, и я закатываю глаза.

— У меня, блядь, месячные, Хантер. Со мной все будет в порядке. Я просто чертовски раздражительна первые два дня, когда судороги становятся невыносимыми. Так что, не мог бы ты сейчас отъебаться, пожалуйста? — Я ворчу, ожидая, что он побежит, поджав хвост, но вместо этого он наклоняется вперед, поглаживая пальцами мою руку.

— О, хорошо. Дай мне десять минут, — бормочет он, поднимаясь с кровати. Он застывает надо мной, между нами нарастает неловкость, прежде чем он внезапно приходит в себя и уходит. По крайней мере, он снова закрыл дверь, но мне показалось, что он почти собирался наклониться и поцеловать меня. От одной мысли об этом у меня учащается сердцебиение.

Но он не вернется, мысль о месячных и крови, вероятно, пугает его.

Схватив пульт дистанционного управления, я нажимаю кнопку воспроизведения, позволяя фильму продолжаться. С "Бэтменом" я всегда чувствую себя лучше, а поскольку на прошлой неделе я смотрела "Темного рыцаря" с Чарли, то вполне уместно посмотреть третий фильм трилогии — "Восстание темного рыцаря".

Я не уверена, сколько проходит времени, когда дверь моей спальни внезапно снова распахивается, и я рычу. Мне нужно запереть эту чертову дверь. Сбросив с себя одеяло, я перевожу взгляд на дверь, только чтобы обнаружить, что Хантер пинком захлопывает ее за собой, одновременно поворачивая замок.

Мой взгляд превращается в удивление, когда он держит пакет в одной руке и две коробки с пиццей в другой.

Не говоря ни слова, он бросает вещи на кровать и задергивает занавеску на балконных дверях, пока я продолжаю пялиться на него.

Подойдя и остановившись рядом с кроватью, он выжидающе смотрит на меня сверху вниз.

— Что ты здесь делаешь? — Наконец спрашиваю я, поднимая челюсть с кровати, и он пожимает плечами, прежде чем скинуть туфли и снова сесть рядом со мной.

— Двигайся. Пришел "временный миротворец".

— Ты умеешь шутить? — бормочу я, как идиотка, и делаю как он говорит, и он откидывается на спинку моей кровати, прежде чем натянуть на себя одеяло и подвинуть пакет и коробки с пиццей поближе.

— Итак, у меня есть шоколад, конфеты, "Dr. Pepper", дополнительные обезболивающие, несколько грелок, — бормочет он, по ходу дела доставая что-то из пакета. — О, и эта штука со зверобоем, кто-то порекомендовал ее. По-видимому, она хороша для поднятия настроения и снятия беспокойства или что-то в этом роде.

Он встряхивает бутылку, пока я пытаюсь прочитать этикетку, но в голове у меня все переворачивается от замешательства.

— Хантер, что все это значит? — Медленно спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы встретиться с ним взглядом, и он немного краснеет, пока я жду его ответа.

— Э-э-э, ты уже познакомилась с моей сестрой Бетани. Ну, так вот, у нее не слишком хорошо шли месячные, и это лекарство помогало ей чувствовать себя лучше, — отвечает он с неприкрытой честностью на лице. Должно быть, он был молод и рядом с ней, когда у нее начались месячные, может быть, лет двенадцати, я не уверена, но меня поражает то, как он это запомнил.

— И почему ты делаешь это… для меня? — Спрашиваю я, облизывая пересохшие губы, когда он еще больше расслабляется на подушках, как будто ему здесь самое место или что-то в этом роде.

— Потому что я никогда не забуду, как она сказала: "Ты никогда не поймешь истинных различий между мальчиками и девочками, Хантер. С твоей маленькой сосиской тебе не нужно беспокоиться о матери-природе. Я чувствую, как что-то сжимает мои гребаные органы, и я просто хочу шоколада!" — Его пронзительный вой должен был бы расцениваться как оскорбление, но я не могу удержаться от усмешки, когда осторожно сажусь рядом с ним, прислоняясь спиной к изголовью кровати.

— Но я думала, что мы снова перестали разговаривать друг с другом, — заявляю я, бросая на него многозначительный взгляд, но он не отвечает. Вместо этого он открывает коробки с пиццей, ставя передо мной свежеиспеченную пиццу с пепперони.

— Ты всегда такая сердитая, когда кто-то хочет о тебе позаботиться, или это гормоны говорят? — спрашивает он, потрясая передо мной бутылочками для поднятия настроения, и я выхватываю их у него из рук, хватая заодно и "Dr. Pepper".

Быстро проглотив таблетку, я одариваю Хантера широкой фальшивой улыбкой, демонстрируя ему свое ‘приподнятое настроение’, но он просто мягко улыбается мне.

Я нажимаю кнопку воспроизведения на пульте, и фильм продолжается, и я смотрю, как он откусывает кусок пиццы, ухмыляясь шутке на экране. Все это не кажется реальным. Я и двух слов не сказала этому парню с тех пор, как увидела, как он теребит свой член, когда Тобиас укладывал меня на стол в патио в начале недели.

Но он не знает, что я знаю, что он это сделал. И все же это совсем не неловко.

За едой в тишине Хантер убирает пустые коробки из-под пиццы и разворачивает для меня тепловой пластырь, но я наношу его прежде, чем он пытается надеть его на меня сам.

— Чувствуешь себя лучше? — бормочет он, поправляя постель и ложась, протягивая руку, предлагая… обняться?

Мне так жаль себя, что я не отказываю ему, прижимаюсь к нему и кладу голову ему на плечо, когда его рука обвивается вокруг меня.

— Немного, — признаюсь я, моя ладонь лежит на его груди, я чувствую, как бьется его сердце под моей ладонью. — Благодарю тебя.

— Не за что, — шепчет он в ответ, проводя пальцами по моим волосам.

— Думаю, мне тоже следовало сказать "хорошая игра". Я слышала, что счет был 42—3, и ты играл потрясающе.

— Иден, я всегда играю потрясающе.

Свернувшись калачиком в нашем маленьком пузыре, пока вокруг нас идет вечеринка, я чувствую себя такой близкой к нему, хотя почти ничего о нем не знаю.

— Как вы трое оказались так близки? — Спрашиваю я, не уточняя, о ком я говорю, поскольку продолжаю смотреть в телевизор.

— Потому что Ксавье счел нас достойными спасения, — бормочет он в ответ, и его слова заставляют меня взглянуть на него. Очевидно, в этой истории есть нечто большее — больше, чем, я думаю, он может предложить мне прямо сейчас.

— Так кто такой Хантер Эшвилл? Помимо того, что принес мне мой собственный "спасательный пакет" с вкусностями и устроил неприятности в школе, конечно.

Взглянув на меня сверху вниз, он тихо вздыхает, обдумывая мой вопрос. — Я любящий музыку брат, дядя и друг, готовый слепо следовать зову своего сердца, надеясь, что оно приведет к свободе.

Он сказал кучу слов, но на самом деле я услышала, что Хантер Эшвилл глубок, как ад.

Поворачиваясь на бок, он убирает выбившиеся пряди волос с моего лица и заглядывает мне в глаза. — А кем является Иден Грейди?

Кажется, прошла целая вечность, пока я пытаюсь найти правильный ответ, но в конце концов я говорю правду. — Я понятия не имею, кто я. И думаю что с тех пор как умер мой отец, не считая его, я по настоящему никого не любила.

— Ты найдешь себя, кем бы тебе ни было предназначено стать, ты крутая богиня. Ты не сдашься без боя.

Его зеленые глаза держат меня в плену, а его слова задевают глубже, чем все остальное, что я слышала в последнее время.

Поднимая руку, чтобы обхватить его щеку, я провожу большим пальцем по его нижней губе, потихоньку приближаясь. Мои глаза закрываются, когда наши губы соединяются, мягкие и нежные. Он целует меня с такой нежностью, что я чуть не растекаюсь лужицей.

Медленно отстраняясь, я прикусываю нижнюю губу, когда он улыбается мне в ответ, его пальцы запутались в моих волосах.

— Так вот, я люблю этот фильм, не так сильно, как второй, но достаточно, чтобы по какой-то странной причине прижать тебя к себе, пока мы смотрим его. Если ты хочешь тусоваться, тебе нужно присоединиться к вечеринке, в противном случае не отрывай глаз от телевизора, — говорит он, и ухмылка освещает его лицо.

— Я больше не буду задавать вопросов, но только потому, что второй тоже мой любимый.

Возвращаясь к телевизору, в моем животе порхают бабочки. Я понятия не имею, что, черт возьми, здесь происходит. Почему я, кажется, так легко впускаю "Звезд", давая им больше топлива, чтобы сжечь меня позже? Но сегодня вечером — сегодня вечером, я не буду подвергать это сомнению.