Том 18

Ф. ЭНГЕЛЬС КОНГРЕСС В ГААГЕ

Лондон, 1 октября 1872 г.

Дорогой Биньями!

Со 2 по 7 сентября в Гааге заседали 64 делегата Международного Товарищества Рабочих. Из этих делегатов 16 представляли Францию, 10 — Германию, 7 — Бельгию, 5 — Англию, 5 — Америку, 4 — Голландию, 4 — Испанию, 3 — Романскую федерацию (Швейцария), 2 — Юрскую федерацию (Швейцария), 1 — Ирландию, 1 — Австрию, 1 — Венгрию, 1 — Польшу, 1 — Португалию, 1 — Австралию и 2 — Данию. По национальному составу было 20 французов, 16 немцев, 8 бельгийцев, 6 англичан, 1 поляк, 1 ирландец, 1 корсиканец и 1 датчанин[190].

Проверка мандатов заняла более двух дней. В этой форме были подвергнуты рассмотрению все внутренние вопросы, которыми Интернационал занимался со времени последнего конгресса, и почти в каждом случае речь шла о деятельности Генерального Совета.

Из трех мандатов гражданина Лафарга, представителя Португалии и двух испанских местных федераций, мандат одной из них, Новой мадридской федерации, оспаривался другими испанскими делегатами. Новая мадридская федерация, — образованная членами Интернационала, исключенными произвольно и в нарушение Устава из старой федерации, — не была признана Испанским федеральным советом; тогда она обратилась к лондонскому Генеральному Совету, который признал ее [См. настоящий том, стр. 119. Ред.].

Конгресс единогласно утвердил это решение.

Шесть делегатов, которых Генеральный Совет послал, опираясь на прецедент предыдущих конгрессов, и которые, впрочем, за исключением одного, были снабжены также и другими мандатами, были допущены на конгресс. Мандат делегата женевской секции пропаганды и революционного социалистического действия, секции, не признанной Генеральным Советом, был объявлен недействительным для участия в заседаниях данного конгресса, а сама секция не была признана [См. настоящий том, стр. 147—148. Ред.]. Четверо делегатов Испанской федерации были допущены только после уплаты Генеральному Совету взносов за 1871—1872 годы. Наконец, делегат нью-йоркской секции № 12, временно исключенной Генеральным Советом, не был допущен к участию в конгрессе, несмотря на свою речь, продолжавшуюся более часа. Все эти решения, утвержденные большинством в три четверти голосов, явились одновременно выражением доверия Генеральному Совету, чьи «авторитарные» (как кое-кому угодно их называть) действия были полностью одобрены огромным большинством конгресса.

После этих дискуссий, разрешивших многие возникшие внутри Интернационала разногласия, и, следовательно, оказавшихся отнюдь не бесполезными, сразу же перешли к вопросу о самом Генеральном Совете. Следует ли его упразднить? А если следует его сохранить, то оставить ли за ним его полномочия, или же низвести его до уровня простого корреспондентского и статистического бюро, так сказать, boite aux lettres [почтового ящика. Ред.]? Ответ конгресса не оставил на этот счет никаких сомнений. Статья 2 раздела II Организационного регламента сформулирована следующим образом:

«Генеральный Совет обязан приводить в исполнение постановления конгрессов».

Гаагский конгресс добавил к этому:

«и следить в каждой стране за строгим соблюдением принципов Общего Устава и Регламента Интернационала» [См. настоящий том, стр. 144. Ред.] 40 делегатов голосовали за такое добавление, 5 против него и 11 воздержались).

Статья 6 того же раздела, предоставлявшая Генеральному Совету право временно исключать ту или иную секцию, была сформулирована следующим образом:

«Статья 6. — Генеральный Совет имеет также право временно исключать отделения, секции, федеральные советы или комитеты и федерации Интернационала до очередного конгресса.

Однако по отношению к секциям, входящим в ту или иную федерацию, он должен применять это право, лишь выслушав предварительно мнение соответствующего федерального совета…

В случае временного исключения целой федерации Генеральный Совет должен немедленно поставить в известность об этом все федерации. Если большинство федераций этого потребует, Генеральный Совет должен не позднее чем через месяц созвать чрезвычайную конференцию, на которой должны присутствовать по одному делегату от каждой национальности и которая вынесет окончательное решение по спорным вопросам.

Само собой разумеется, однако, что страны, где Интернационал запрещен, пользуются теми же правами, что и федерации, существующие легально» [См. настоящий том, стр. 144. Ред.].

Ясно, что эта новая статья Регламента, определяющая с большей ясностью полномочия Генерального Совета, сопровождает их гарантиями, необходимыми для того, чтобы воспрепятствовать злоупотреблениям.

Конгресс выразил пожелание, чтобы Генеральный Совет обладал властью, но властью ответственной. Эта статья была принята большинством 36 голосов против 11, при 9 воздержавшихся.

Затем следовал вопрос о новом Генеральном Совете. Если бы Генеральный Совет, полномочия которого истекали, пожелал быть снова избранным целиком или частично, ему была бы обеспечена почти единодушная поддержка, так как в этом вопросе бельгийцы и голландцы отошли от меньшинства и голосовали за Лондон. Доказательством того, что Маркс, Энгельс, Серрайе, Врублевский, Дюпон и остальные члены прежнего Совета вовсе не для себя лично требовали более широких и более определенных полномочий Генерального Совета, является их предложение перевести Генеральный Совет в Нью-Йорк как в единственное, кроме Лондона, место, где были бы обеспечены два основных условия: безопасность архивов и международный характер состава Совета. Из всех предложений, сделанных. прежним Советом, это было единственным, встретившим некоторые затруднения, так как все, за исключением представителей Юрской федерации и испанцев, были единодушны в желании оставить руководство Интернационала в тех руках, в которых оно находилось до сих пор. Только после официального заявления наиболее активных и известных членов прежнего Сонета о том, что они отказываются от нового мандата, перевод в Нью-Йорк был принят абсолютным большинством голосов. Конгресс перешел к избранию нового Совета, в состав которого вошли 2 ирландца, 1 швед, 1 итальянец, 3 француза, 1 американец и 4 немца, с правом включения в Совет еще трех членов.

Известно, что резолюция IX Лондонской конференции (сентябрь 1871 г.) о политическом действии рабочего класса подверглась ожесточенным нападкам со стороны представителей Юрской федерации, некоторых испанцев и большинства итальянцев как якобы противоречащая принципам Интернационала. Тем не менее это решение включено сейчас в Общий Устав Интернационала в качестве статьи 7а, которая сформулирована следующим образом:

«Статья 7а. В своей борьбе против объединенной власти имущих классов рабочий класс может действовать как класс, только организовавшись в особую политическую партию, противостоящую всем старым партиям, созданным имущими классами.

Эта организация рабочего класса в политическую партию необходима для того, чтобы обеспечить победу социальной революции и достижение ее конечной цели — уничтожение классов.

Объединение сил рабочего класса, уже достигнутое им благодаря экономической борьбе, должно также служить рычагом в его борьбе против политической власти его эксплуататоров.

Так как магнаты земли и капитала всегда пользуются своими политическими привилегиями для защиты и увековечения своих экономических монополий и для порабощения труда, завоевание политической власти стало великой обязанностью пролетариата».

Эта резолюция была принята большинством в 28 голосов против 13 (считая и воздержавшихся), и, поскольку большинство превышает две трети, резолюция эта вошла в Общий Устав. К этому большинству надо добавить еще голоса 6 германских и 4 французских делегатов, которые были вынуждены покинуть Гаагу и подали свои голоса за резолюцию в письменной форме; таким образом, воздержание от политики было осуждено большинством в три четверти голосов против одной четверти. Оставался еще один важный вопрос. Генеральный Совет разоблачил перед конгрессом существование внутри Интернационала тайного общества, направленного не против существующих правительств, а против нашего же Товарищества. Члены этого тайного общества, возглавляемого его основателем Михаилом Бакуниным, разбиты на три категории по степени их посвященности. Своей целью оно ставило захватить центральное руководство Интернационалом, а если это окажется невозможным, то дезорганизовать его, чтобы таким путем лучше обеспечить свое влияние. С этой целью распространялись лозунги об автономии секций, о сопротивлении, «авторитарным» тенденциям Генерального Совета. Конгресс создал комиссию по расследованию вопроса об этом обществе, и отчет ее был оглашен на заключительном заседании. Отчет содержал доказательство существования этого тайного общества и его враждебного характера. Заканчивался отчет предложением об исключении из Интернационала Бакунина, Гильома, Швицгебеля, Малона и еще двух других.

Выводы из этого отчета, в части, касающейся Альянса, были приняты конгрессом; что же касается отдельных лиц, то были исключены Бакунин и Гильом; Швицгебеля спасло несколько голосов; остальные были амнистированы.

Таковы решения Гаагского конгресса, они носят достаточно определенный характер и в то же время крайне умеренны. Генеральный Совет, поддержанный большинством в три четверти голосов конгресса против одной четверти, приложил все усилия к тому, чтобы обеспечить новому Совету ясное и вполне определенное положение, со всей ясностью провозгласить политическую программу Интернационала, взятую под сомнение сектантским меньшинством, и уничтожить то тайное общество, которое вместо того, чтобы бороться против существующих правительств, устраивает заговор против самого Интернационала. Затем Генеральный Совет отказался от переизбрания, и ему пришлось употребить величайшие усилия, чтобы добиться принятия своей отставки.

Большинство конгресса состояло в основном из французских, германских, венгерских, датских, польских, португальских, ирландских, австралийских и американских делегатов, а также делегатов Романской Швейцарии; меньшинство составляли бельгийцы, голландцы, испанцы, делегаты Юрской федерации и один американец. Англичане раскололись и голосовали по-разному. Ни разу меньшинство (считая и воздержавшихся) не превышало 20 голосов на 64 делегата, обычно же колебалось в пределах от 12 до 16.

Присутствовал один итальянский делегат [К. Кафьеро. Ред.], председатель созданной в Римини федерации, но он не предъявил своего мандата; все равно конгресс безусловно не принял бы его. Он присутствовал на заседаниях в качестве гостя.

По возвращении из Гааги я нашел в «Favilla»[191], выходящей в Мантуе, статью за подписью Атеист [К. Терцаги. Ред.], в которой оспаривается справедливость утверждения, что из 21 секции, делегаты которых подписали резолюцию в Римини, только одна (неаполитанская) принадлежит к Интернационалу.

«Утверждая, далее, что только неаполитанская секция является правомочной, Генеральный Совет говорит неправду. Миланский рабочий кружок, общество в Джирдженти, общество в Равенне, Риме, туринская секция, явившаяся инициатором, давно уже уплатили 10 чентезими, предписанные Общим Уставом».

Чтобы убедиться в том, кто говорит неправду, Генеральный Совет или г-н Атеист, достаточно лишь сказать, что ни миланская, ни туринская секции, ни секция в Джирдженти не фигурируют в числе подписавших резолюцию в Римини и что римская секция обратилась к Генеральному Совету только после этой конференции (и я думаю, что вообще это не та секция, которая была представлена в Римини).

Итальянские члены Интернационала могут быть уверены, что, поскольку будет существовать Интернационал, конгресс, Генеральный Совет, Общий Устав и Регламент, ни одна секция не будет принята ни конгрессом, ни Советом, пока она не признает одинаковых для всех условий, установленных в Общем Уставе и Регламенте.

Фридрих Энгельс

Написано 1 октября 1872 г.

Печатается по тексту газеты 5 октября 1872 г.

Напечатано в газете «La Plebe» № 106,

Перевод с итальянского