Тора-кай. Книга 3. Пробой сфер

Глава 12

— Ну что, все благополучно забыли о главной цели? — сказал я. — Я понимаю, что благополучие команды играет основную роль, но что-то мы подрасслабились в последнее время.

— Сам понимаешь, какие дела тут творились, — сказала Кошка. Да и последнее дело с Такэдой…

— Ронин там уже зачистил концы, как я его и просил. Теперь продолжим вытаскивать грязное белье и вытряхивать скелеты из шкафа императора. Так?

— Так, сэнсей, — сказал мне Ронин.

— Вы сделали все, что я вас просил?

— Заканчиваем. Переходим на нелегальное положение. Но дом свой я не брошу, пусть остается в режиме пассивной обороны и консервации. Тот, что вы мне купили, подходит, сейчас я почти полностью перевез туда свой схрон.

— Раньше надо было, — выразил я свое «фи». — Теперь, когда ты известен как ренегат и член Тора-кай, к тебе уже не стадо озверевших якудза нагрянут, а скинут армейский спецназ, с которым ты при всем желании не справишься.

— Завтра уже заканчиваю, — заверил меня он.

— Сегодня, — сказал я. — Ноги в руки, бери Такэду и вперед. Пока не пошла запись шоу. И да, старый дом лучше взорвать, чтобы не оставлять следов.

— Жалко, конечно, — вздохнул тот. — Но скорее всего придется. Я просто его заминирую, и тогда тот, кто войдет, гарантировано отправится к Аматэрасу.

— Все, я вас больше не задерживаю, господа. Реми, прикроешь их по камерам?

— Да. Их соципы таинственным образом больше не фиксируются, то есть их как бы и не существует — маленький сбой в базе данных, бывает, — повела плечиком наша киберкрасавица.

— С этим разобрались. Теперь основное. Что дала шумиха, устроенная вокруг дрочильни?

— Ну мы сделали хороший вброс. Раскрутили историю с момента появления аппарата на вечеринке, потом прошлись обратно и вытащили на свет божий связь «Комисаки» с Кикути-кай, обратили внимание на запрещенные опыты на людях, и заклеймили позором все руководство «Комисаки».

— Результат, прямо скажем, хреновый. — Мизуки поморщилась. — Кэйсацу щемит «Комисаки», те ссылаются на секретность и Минобороны, но в области связи с якудза им отмазаться нечем. То есть максимум, что мы сделали — это убрали одну не самую крупную дзайбацу с пути. А максимум, что сделали власти — заставили полицейского комиссара прочитать лекцию перед камерами о вреде цифровых наркотиков и о неотвратимом наказании тех, кто виновен в коррупции и связях с мафией. Короче пшик, и мы опять вернулись к отправной точке.

— Как будем шатать режЫм, предложения? — спросил я.

— Ну сначала оценим обстановку еще раз, — сказала Хитоми. — Нам нужно поссорить дзайбацу, якудза и императора. Первые две задачи мы выполняем на раз, у нас уже персональное кладбище из двух первых категорий растет как на дрожжах. Дзайбацу удалось только с «Синто», император и спецслужбы ее выпотрошили, вывернули и высушили, но опять же, особого шороха это не вызвало, рынок не терпит пустоты, и на провале «Синто» ее место заняли другие игроки. И всю эту задачу надо решить в условиях активного противодействия спецслужб, полиции, Сил Самообороны и правительства. Система инертна, и парой-тройкой ударов ее не свалить, она как неваляшка — ткни пальцем, и она наклонится, а потом выпрямится и будет себе стоять дальше.

— И что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать только то, что мы решаем задачу не с того конца, локально, для системы это толчок пальцем. Надо начинать с самого императора. И заставить его отвечать не локально, а нанесением удара по площадям, только тогда его сожрут. Когда, например, он предложит кабинету министров ликвидировать всех якудза или обложить все корпорации девяностопроцентным налогом, вот тогда ему точно кирдык.

— Он не решает ничего. Это просто церемониальный болванчик, как я уже говорил. Вся реальная власть у премьер-министра и кабинета министров, а эта винтажная кукла из побитых молью древних традиций так, шут гороховый на палочке. Как старый чайник или другая семейная реликвия, которая бесполезна, но бережно хранится дома у рачительных хозяев и показывается гостям — «смотрите, а вон у нас чего есть». Конституционная монархия — это такая форма государственного правления, когда муж-рогоносец, живущий в одной квартире с ее любовником-премьер-министром, подписывает все счета и обязательства, которые подсовывает ему неверная жена-кабинет министров. Если что — по рогам, но этого не поймут соседи, для которых он «символ единения нации», мать его.

— Но это не помешало ему, точнее, его потомкам подписать капитуляцию перед адептами Нанда.

— Мы уже это обсуждали, — сказал я. — Какие предложения, кроме ранее высказанных?

— Есть одна мысль. Нам надо, чтобы он натворил дел всяких разных и неблаготворных, в том числе и опрометчивых, так?

— Так, — начал я понимать, куда она клонит.

— А это он сделает только, если сойдет с ума. И пока его не объявят недееспособным и насильственно отрекут от престола.

— Мысль интересная, — хмыкнула Хитоми.

— Ну за неимением лучшего пойдет, — сказал я. — Сосредоточимся на личности императора и его окружении. Что нам о нем известно, Реми?

— Много чего, но в основном разрозненные факты, известные широкой публике и не больше, — она закрыла глаза, как будто прислушиваясь. — Все системы дворца закрыты от доступа снаружи.

— Как закрыты?

— Физически. То есть нет каналов передачи данных. Вообще.

— Ну какая-то линия связи у него должна быть? Хоть позвонить кому-то из высокопоставленных лиц своих и мировых?

— Это есть. Спецкоммутатор с ЗАС, внутренняя сотовая связь. Но это ничего нам не дает, разве что ему позвонить и погрозить пальчиком. Через нее доступа к компьютерам нет.

— А что представляют вообще его системы? «Умный дом» варианта «Умный дворец»?

— Набор взаимосвязанных систем передачи и обработки данных, могу представить, что у него там стоит брейнфрейм.

— И никак не подобраться?

— Я не бог, — вполне натурально вздохнула Реми. — Ну выйдем мы на датчики какой-нибудь из систем типа метеостанции, и что оттуда можно передать? Температуру и влажность? Все идет через защищенную сеть, но до самого пульта управления можно добраться только физически — все сделано специально максимально упрощенно, но защищенно, как раз на противодействие внешнему воздействию.

— Ладно, пока оставим это в покое. Что нам известно о его охране?

— Практически то же, что и остальным туристам. Не больше, и уточнить на месте мы не сможем — экскурсии по дворцовому комплексу отменены до особого распоряжения после того шухера, который мы там устроили. Численность охранного батальона усилена, периметр укреплен.

— Можно просочиться туда незаметно? Ведь всегда существуют ходы?

— Можно, — сказала Реми. — С вашим уровнем подготовки и наличием специальных технических средств. Но я бы не рекомендовала. Это поставит охрану на уши и осложнит дальнейшую работу. У нас же нет цели убить его, он нам нужен пока живым и истеричным.

— А до истерики его легко довести?

— Ну достаточно легко, — Реми вывела на экран полный психологический профиль. — У него и так показатели зашкаливают.

— Тогда сыграем на его паранойе. Потерять голову он может от сильных эмоций на уровне рефлексов, и страх — самая лучшая из них. Сделаем череду неудачных покушений, чтобы они выглядели профессиональными, но в последний момент срывались из-за какого-то форс мажора, а следы оставим, ведущие к конкретным дзайбацу и якудза. Пусть отвечает локальными ударами, но цель теперь другая — довести его до белого каления, чтобы он сорвался. Урон они ему нанесут минимальный, но заставят подергаться. Реми, здесь занимаются разработкой психотронного оружия технологической природы?

— Да хотя бы взять тот же эффектор «Комисаки». Это тоже в некотором роде психотронное оружие, только ближнего радиуса действия. Есть разработки «Танигути хэви индастриз», «Маруяма электрик индастриз», «Ямаути корпорэйшн»- и это только в области харда и воздействия традиционными методами передачи энергии. Я не беру дзайбацу, производящие химические и биологические агенты, потому что они действуют не избирательно, а во дворце кроме тщательных проверок поступающей воды и пищи постоянно действует пост РХБН.

— Я бы не исключал. Пускай будет одной из попыток покушения, на которую среагирует пост. А детекторы магии там стоят? — спросил я.

— Ну а как же без них? Особенно если учитывать, что это любимая игрушка императора.

— Стоп, — сказал я. — Есть хорошая идея. Хитоми, помнишь историю с заклинанием Берсерк?

— Которое вначале запретили, а потом долго дорабатывали? Конечно помню. Оно сносило крышу напрочь при повторном и далее применении, и пока не ввели регулируемую с импланта обратную связь, реципиент был, мягко скажем, не в себе. Четвертый уровень, Берсерк-М — пятый.

— Вот и подкинем ему первый вариант. Но вот только в последнюю очередь…

— А сделаем мы это через одну из его магических лабораторий, где случайно намайнят заклинание, — подхватила Мизуки. — Как раз со всеми побочками первого варианта. Их выявить было настолько трудно, что жертвы и разрушения сначала списывали на ПТСР и прочие психологические реакции. Испытывали-то на солдатах.

— А пока нужно довести клиента до необходимой кондиции. Так что там, говоришь, изобрели наши любимые корпорации и где это можно позаимствовать?

— Заслонка уйдет вниз и больше не закроется, — сказала Мизуки. — Пробовать я не буду.

— Да я как-то тоже, — невольно поежился я.

— Да ладно, он получит небольшую дозу, и на этом дело закончится, — махнула рукой Хитоми. — Мы же не звери, чтобы устраивать радиоактивное заражение в центре Токио.

— Осталось только ждать, каким маршрутом он поедет, — сказала Мизуки.

— С восьмидесятипроцетной вероятностью — этим, — вмешалась Реми. — Хотя они постоянно тасуют маршруты и даже водителям неизвестно, как они поедут сегодня, но вот мимо этой точки он точно не проедет. Его баржа просто не втиснется в городские улочки.

— Как хорошо, что сильные мира сего любят ну очень большие автомобили, — усмехнулся я.

— Все по Фрейду, — усмехнулась Хитоми. — Чем меньше член, тем больше для него членовоз.

— Теперь осталось доставить эту дуру на место и там разгрузить. И желательно сделать это незаметно, — сказал я, глядя на не совсем большой ящик радиационной головки.

— Ну ты совсем обленился, — потянулась Кошка. — Не можешь рядовое хрестоматийное покушение изобразить без приключений.

— Тогда брысь, — мы с Реми подняли сорокакилограммовую дуру и осторожно перенесли ее в фургон. Вдвоем — не потому что тяжелая, а потому что неудобная и как-то не вызывающая особого доверия даже после доработки Мизуки.

— Завтра его царственное величество поедет открывать очередную статую очередному самураю, а вернется точно светлостью, — оскалилась Кошка.

— Ну насчет этого точно не знаю, хотя паспортные данные внушают доверие. До семисантиметровой стали в заводских условиях — это не шутка.

— Черт его знает, какой защитой оснащен его лимузин, — почесала репу Мизуки. — Но по идее для рачка должно хватить.

— Может и хватит, но его сразу же прикроют машины трассового сопровождения.

— Ну за несколько секунд его все равно слегка поджарит. Люблю переделывать такие штуки, — Мизуки ласково похлопала гамма-дефектоскоп по корпусу. — И потом прожарит-не прожарит, все равно это один из отвлекающих маневров для имитации покушения.

— Реми, ты оставила хвосты?

— Да, теперь все концы приведут к клану Минами-гуми. Я создала специально дорожку из хлебных крошек, которая при проверке обязательно на них укажет, если хорошо покопаться.

— А у них были с императором какие-то терки? — спросил я.

— Да особых не было. Минами пытались влезть в магические разработки, но попали поперек желания императора и им с помощью военных указали их место. У параши. Те конечно затаили хамство, но прикинули хрен к носу и отступили — злить официальную власть, которая тебе не рада, не стоит, тем более когда у тех тоже есть песики и не только в погонах.

— Мотив?

— А какая разница, — вполне натурально дернула плечиком Реми. — Мотив пусть следаки ищут, там толпа набежит, будь уверен. Будут рыть землю носом.

— Тоже верно.

— Люблю подставы, — промурлыкала Хитоми, потянувшись.

— Вот и хорошо, что любишь, — сказал я. — Идем ставить эту хрень на место вдвоем.

— Что?

— Ага. Реми не владеет магией, Мизуки нужна на завтра, двоица пускай добывает хрень для следующего покушения по нашему заданию. Так что остаемся мы с тобой. Поехали!

— Ну ладно, — зловеще сказала Кошка, прищурившись.

— Именно так. Да, не забудь перед делом морок с правильной ирезуми надеть, рисунок для Минами у нас есть.

Все-таки предвидение играет большую роль. А просчитанное предвидение, на основе анализа имеющихся фактов, даже малейших — тем более. Оставляя как можно меньше следов, ведущих к Минами-гуми — для правдоподобности естественно — мы неделю назад сняли квартиру в более или менее приличном клоповнике на маршруте следования кортежа, с окнами, выходящими на дорогу. Вот только окна мы тоже использовать не будем, не исключено, что охрана императора заметит.

— Ну, отодвигай! — Хитоми посторонилась, подпуская меня к большому старомодному комоду, стоящему у стены.

Я подвинул этот гроб без колесиков и достав строительный карандаш нарисовал на штукатурке круг, совпадающий с радиационной головкой дефектоскопа — все-таки кирпич ослабляет гамма-излучение, а хотелось это все сделать основательно.

Я скастовал заклинание, и круг медленно осыпался порошком, прихватив и сантиметров пять кирпича.

— Видел бы это сейчас арендодатель, — хмыкнула Кошка. — Его бы удар хватил.

— Хватит еще, когда сюда прибегут кэйкуны и бригада с ближайшей АЭС.

Я установил головку точно напротив дыры. А вот теперь мне поможет старый комод, которым я накрою адскую машину, и в котором нет полок. А от ящиков я отломал внутреннюю часть заранее, оставив только внешние панели.

— Ну что, нормально? — я полюбовался на комод, внешне не выделявшийся среди остальной обстановки этой дешевой меблирашки.

— Ага, — Хитоми снятой туфлей прихлопнула жирного таракана, ползущего куда-то по своим насекомым делам. — Голимый фэн-шуй. Пошли?

— Сейчас, — я снял одну панель и просунув руку внутрь наощупь щелкнул тумблером. — Вот теперь самое оно. Теперь исчезаем.

«Тойота сенчури роял» императора снизила скорость, как и весь кортеж — они въезжали в старый район Токио, застроенный еще сто пятьдесят лет назад, когда машин было мало, а о таких, как шестиметровый лимузин больше «Роллс-Ройса» и «Майбаха» и вообще не помышляли. Тогда пределом мечтаний нищей, разоренной войной страны был велосипед и электрическая рисоварка, какие там лимузины еще?

Император чувствовал себя не в своей тарелке — недавнее покушение с использованием его же мертвых охранников выбило его из колеи. Он даже поэтому поехал на открытие памятника один, не беря с собой семью. Хоть и расставлены по маршруту следования регулировщики дорожной полиции и патрульные, а в редкой толпе маячат переодетые агенты в штатском, все это не только не давало ощущения покоя, а даже наоборот — вселяло неуверенность. Заговорщиков так и не нашли. «Синто» клялась и божилась, что непричастна к покушению, а образцы были украдены со склада якудзой, но все это были первые звоночки. Поэтому и джипы трассового сопровождения были набиты вооруженным до зубов спецназом, смотрящим через распахнутые задние двери во все глаза, а с воздуха все отслеживалось дронами и вертолетами — другую полноценную охрану со снайперами на крышах и подомового обхода для «внезапного» визита организовать было невозможно. Вот в парке, где стояла статуя — там да, все охранные мероприятия были организованы в полном комплекте. Осталось только добраться до парка.

Когда лимузин императора поравнялся с одним из таких старых зданий, внезапно взвыл сигнал тревоги, а его повалили на пол и закрыли собой охранники — внезапно резко подскочил уровень радиации. Охрана, как всегда, сработала четко — кортеж увеличил скорость и ушел вперед по резервному маршруту, стремясь поскорее выбраться из зоны поражения.

— Что это было? — спросил наконец император, выбравшись из-под тел охранников.

— Резкое увеличение радиационного фона, Ваше Императорское Величество.

— Это опасно?

— Для вашей машины — не очень. Но какую-то дозу облучения вы получить успели.

— Какую?

— Не могу знать, Ваше Императорское Величество. Но то, что требуется срочная врачебная помощь — это точно.

— Возвращаемся во дворец, — бросил император. — И как можно скорее.