Торжество матери

ГЛАВА 9

Под грозовыми тучами дорога к усадьбе рядом с поместьем Дариуша и Зофьи пропала из виду. Собралась толпа, и она была такой большой, что поглотила темной массой дорогу.

Обезумевшие крики, вилы и косы поднимались в напряженном воздухе, пока Бригида подходила к кругу. Они что-то окружали. Кого-то.

Среди движущейся толпы сверкнул, как молния, клинок.

Бригида отпрянула на шаг, вздрогнула и крепко сжала свою косу. Мокоша, они собирались убить Дариуша сами.

Ее сердце колотилось, мешая дышать. Мужчина был неприятным, но она не могла позволить толпе убить его. Как только его вина будет доказана, это должны сделать русалки.

Она сжала флакон, помчалась к толпе.

— Стойте! — кричала она, но никто даже не взглянул на нее. — Именем Мокоши приказываю вам остановиться!

Она врезалась в стену из спин и плеч, пыталась протиснуться между ними. Какофония криков заглушала внятные слова, и пространство вокруг пропадало так же быстро, как появлялось.

Голос с болью молил о пощаде. Каспиан?

Она задрожала. Трясущимися руками она сунула древко косы меж двух тел, пытаясь раздвинуть их.

Только бы пройти… если она просто…

Локоть вылетел из стены спин и ударил ее в грудь.

Дыхание вырвалось из ее легких. Она отшатнулась. Ее спина упала на землю, воздух, который она с трудом смогла набрать, вылетел из тела.

Хрипя, она отползла, стараясь не попасть под движущиеся в грязи ноги. Ее ладони сжали косу так сильно, что костяшки побелели. Она попыталась подняться, опираясь на нее. Она должна смочь что-то сделать…

Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева… Разные голоса говорили хором призрачным шепотом, голоса из косы повторяли слова снова и снова. Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева…

…зеркало мира…

…мертвая вода…

…мира, зеркало гнева…

Дрожащая рука взлетела ко лбу. Она потерла висок. Было так сильно, шепот становился настойчивее, громче, тучи разверзлись, пролились тяжелыми каплями дождя.

…вода, мертвая вода, зеркало…

…гнева… Живая вода…

Она нахмурилась, зажмурилась до боли, но голоса не отступали. Коса… Сестры, матери говорили с ней. Сестры и матери, их мудрость. Жницы Мокоши.

Она открыла глаза, флакон был в одной руке, коса в другой, и дождь замедлил падение, слезы застыли во времени. Большая капля ударилась о плечо перед ней так медленно, что превратилась в цветок из воды.

Ее губы двигались сами по себе.

— Живая вода, мертвая вода, зеркало мира, зеркало гнева… — повторяла она заклинание снова и снова, добавляя голос волнам шепота.

Серое небо вонзило неровный клинок молнии в землю, прямо в центр круга, и черный дым поднялся в воздух. И снова. И снова.

По толпе разлетелись крики.

Дождь лился с разъяренных туч.

Вода поднималась за толпой с дороги, с земли, занавес капель тянулся в обратную сторону.

Дрожащие пальцы указывали на нее, но она смотрела на растущую стену воды за толпой, капли объединялись, становясь меняющимся телом воды. Она пошла туда, и толпа расступалась, некоторые убегали, другие пятились, многие падали на колени.

В голове ее звучал шепот, бушуя как побеспокоенное озеро в грозу, как стена воды перед ней. Она мерцала, отражая темные тени и убегающие фигуры, размытые картинки восстанавливались, обновлялись…

Снова ударила молния. Стена понеслась к ней и толпе как бурная река.

Бригида уперла древко косы в землю, встав лицом к потоку.

Бусины дождя стучали по ее лицу, опережая бушующую реку, ломающую ветки и поглощающую дорогу.

Сглотнув, Бригида осталась на ее пути.

А река неслась, неслась, неслась…

Вода разделилась перед ее лицом на две силы, которые ревели по бокам от нее и толпы.

Бригида не двигалась, пока вода текла, а собравшиеся люди тихо молились и рыдали. Вода медленно успокаивалась, стала ручьями, тонкие струйки на дороге впитывались в землю.

Воцарилась зловещая и напряженная тишина.

Бригида использовала магию, и гнев крови уже помогал ей раньше, но не так. Не с такой силой, не с таким заклинанием. Она посмотрела на свою руку на косе. Шепот утихал, но что-то в этих голосах придало ей сил, когда это было нужно. Это было новым, она это еще не понимала, но время разобраться еще будет.

Она выдохнула с дрожью и облегчением, взяла себя в руки и повернулась к жителям.

Милая женщина смотрела на нее большими глазами, раскрыв рот. В одной руке она сжимала нож — ладонь так дрожала, что он выпал на влажную землю — а в другой — рубашку мужчины. Каспиана.

Он был в шоке, как и женщина, моргнул. Его лицо было грязным, светлые волосы спутались. Его руки тянулись вниз, он прикрывался ниже пояса ладонями, как мог.

Бригида кашлянула и повернулась на остальных жителях, спешащих в панике выразить благодарность за то, что они не попали в загробный мир Велеса после водного удара Мокоши.

— Разойдитесь, — приказала она с уверенностью, которую не ощущала. — Вы мешаете работе Святой Мокоши.

— Ты защищаешь эту мерзость? — спросила женщина.

— Святая Мокоша еще не обнаружила убийцу, — парировала Бригида, глядя на женщину прямо, хоть все внутри дрожало. — По какому праву вы выносите приговор?

Многие смотрели на нее, кивали и тихо извинялись. Все, даже женщина с ножом, ушли, кроме Каспиана и хорошо сложенного юноши со светло-карими глазами.

Каспиан спиной к ней поспешил поправить одежду, подобрал свой сапог в грязи, и Бригида отвела взгляд от его зада. Зада с хорошими формами, насколько могла судить та, кто ни разу не видел обнаженного мужчину.

Она прикусила губу.

— Каспиан, — сказал другой юноша тихим и мягким голосом, — ты познакомишь меня со своей подругой? — он стряхнул грязь с грубо сотканной белой рубахи и серых штанов, повернулся и закинул руку на плечи Каспиана.

— Бригида, — сказал Каспиан, кашлянул и посмотрел на миг в ее глаза. — Это Стефан, — он указал большим пальцем на другого юношу.

— Приятно познакомиться, — Стефан низко поклонился, приподнял с любопытством бровь. Его глаза сияли, словно он ждал момента для шутки.

Она открыла рот, чтобы ответить, но в центре вытоптанной грязи, посреди катастрофы… Она покачала головой, глядя на Каспиана.

— Как это случилось?

— И я задавался этим вопросом, — Стефан изобразил тяжкий вздох. — Мой замученный друг рисковал тут жизнью, конечностями и очень важным органом, чтобы найти убийцу Роксаны.

Каспиан мрачно посмотрел на него, но улыбка Стефана стала только шире.

— Думаю, Дариуш может быть связанным со смертью Роксаны, — сказал Каспиан, скрестив руки и потирая ладонью лоб. — Он пришел утром в замок, предлагая свою дочь для брака. Если мои родители согласятся, ему будет выгодно. Он хотел пустить свой скот на нашу землю, сколько я помню.

Если так, то у Дариуша были мотивы помимо интереса к девушкам, на который намекала Нина.

— Но ты шел в дом Роксаны? — она сама шла туда, чтобы допросить мужчину, с которым Нина встречалась у ограды на границе. Он тоже был на празднике, мог увидеть больше, чем она. — Почему туда?

Каспиан закрыл глаза и выдохнул.

— Деревня верит, что я… сделал это, — он потер глаза и поймал ее взгляд. — Я бы никогда. Я проводил ее домой в ту ночь и надеялся найти кого-то у нее дома, кто сможет подтвердить это. Может, кто-то видел, как она уходила, или как Дариуш прибыл.

Полезная информация. И если он не хотел погибнуть, ему стоило пойти с ней.

— Может, нам пойти туда вместе?

Он приподнял брови, взгляд был мягким, но через миг он отвернулся.

— Думаю, нам лучше не…

Стефан зажал рукой рот Каспиана.

— Так хочешь лишиться мужественности? Она прогнала ту толпу. Она может нас защитить, — прошептал он Каспиану, а потом повернулся к ней с заискивающей улыбкой. — Мой друг хотел сказать, что, конечно, нам стоит пойти туда вместе.

Этот Стефан был странным, но явно заботился о друге.

Он кивнул на дорогу, и Бригида кивнула, уловила задумчивый взгляд Каспиана, когда они пошли вперед бок о бок.

Он не должен был пялиться.

Но он и не мог отвести взгляда. Бригида была рядом с ним на грязной дороге, окруженной голыми полями, под серым небом. Было сложно поверить, что она была из плоти и крови, а не Мокошей, прибывшей пощадить его. Когда они только встретились, она напомнила ему лесную нимфу, эфемерную и непостоянную, с молочно-белой кожей и рыжеватым каскадом волос.

С косой в руке она была другим человеком. Она сияла, и за шорохом ее одеяния скрывалась гроза. Она поймала его взгляд и улыбнулась в ответ. Это был луч солнца среди туч.

Он не мог отвернуться от ее фиолетовых глаз. Если бы он рисовал ее, каким цветом изобразил бы слабый румянец на ее щеках и носу или ее веснушки, похожие на охру?

Он рассеянно потер подбородок, боль пылала в челюсти. Формировался еще один синяк.

Чем он думал, мечтая о рисовании Бригиды, когда убийца Роксаны все еще был на свободе? Роксана заслуживала лучшего. И вся деревня хотела его голову и не только…

Они были готовы порезать его ножом, чуть не лишили его мужественности. Он вздрогнул, вспомнив это. Если бы Бригида пришла на миг позже…

Он покачал головой, прогоняя такие мысли. Если бы он не был дураком, побежал бы домой в безопасность замка отца, ждал бы, пока минует буря.

Но ему нужно было узнать ответы. И, может, Стефан был прав, и он был дураком, но с Бригидой он ощущал себя безопаснее. Ее силы могли то, чего не мог ни один меч. Она призвала дождь и молнию, затопила землю, правила водой. Она это делала. И это было самым поразительным, что он видел в жизни.

Пока что он был в безопасности. Жители деревни не посмели бы мешать слуге Мокоши, и он использует прикрытие ее силы, чтобы узнать правду о доме Роксаны.

Под оловянным небом стало видно земли поместья Малицки, но обычная активность угасла до тихих приготовлений к похоронам, и он уже забыл об украшениях ее дома.

Он ждал, что Роксана в любой миг выбежит встретить его, как всегда делала. Но вместо этого жители деревни окружали погребальный костер на поле рядом с домом.

Ком появился в его горле. Она умерла, и никакие желания не вернут ее. Если бы он не был пьян в ту ночь, он смог бы ее защитить.

Ладонь легла на его плечо.

— Почему бы нам не разделиться? — предложил Стефан. — Я поговорю с конюхами.

Разделившись, они справятся быстрее. Но если Стефан оставит его одного, родители Роксаны не будут нежничать. Он не удивился бы, если бы уже делали ставки на то, когда Альберт убьет его. И как. Он не знал, что было хуже: столкнуться с Альбертом или толпой.

Бригида пристально смотрела на него, чуть приподняв бровь. Она знала, каким пристальным был ее взгляд, и каким обманчивым он был? Сила спала там, но не отсутствовала.

— Я поговорю с хозяевами дома, — осторожно сказала она, разглядывая его.

Если она видела его нежелание входить в дом Малицки, он надеялся, что она не принимала это как его вину. Если она увидит в нем такое, он не перенесет этого. Он мог справиться с подозрениями жителей деревни, но если бы те пристальные глаза смотрели на него без искрящегося любопытства и мира знаний, а с презрением и отвращением, он лишился бы всей надежды. Если это произойдет, Агата вонзит нож в его грудь.

Когда Бригида склонила голову, он кашлянул.

— Я поговорю с рабочими.

Если Альберт был в поле, стражи его в этот раз не удержат.

Стефан сжал его плечо.

— Мы найдем того, кто знает, что случилось. Не переживай.

Он кивнул и отвернулся, чтобы Бригида не видела его лица. Он с детства провожал Роксану до ее двери. Даже пьяным он не нарушил бы эту традицию. Альберт нанимал много рабочих, кто-то точно видел его и Роксану той ночью. Одного хватит, чтобы его помиловали.

Они разделились, и он пошел на поле у дома, где группа жителей деревни собирала дрова для погребального костра. Для Роксаны. Он застыл. Горы бревен и охапки хвороста… Роксана умерла, и сегодня они сожгут ее тело.

Он уже бывал на похоронах жителей деревни и ближайших лордов, как и было положено. Но там никогда не было кого-то такого юного и близкого его сердцу. И он не представлял Роксану…

Он покачал головой. Нет, он всегда подозревал в глубине души, что она проживет дольше него, что он не увидит ее… такой. Его желудок сжался.

— Что вы тут делаете? — недовольно спросил мужчина. Он опустил бревно на плечо, три его товарища выстроились за ним.

Каспиан замер от угрозы в его позе. Обычно жители деревни говорили с ним с уважением, как с будущим лордом Рубина, но за их словами было то, что они все время чувствовали.

У него пересохло во рту, он облизнул губы, оторвал взгляд от погребального костра.

— В ночь праздника, — прохрипел он, — кто-нибудь из вас видел, как я проводил Роксану домой?

Мужчина с бревном плюнул на землю.

— Она не пришла домой. В последний раз ее видели, когда вы с ней покинули праздник.

Этого… не могло быть. Кто-то должен был увидеть.

Бревна для костра блестели маслом. Костер будет высоким, сгорит быстро. И бледная и золотая Роксана на костре станет пеплом. Он шумно вдохнул.

— Я бы не навредил ей. Кто-то должен был видеть нас вместе.

Мужчина уперся краем бревна в грудь Каспиана.

— Ты не уйдешь от этого, сынок лорда.

Такое говорила и Агата.

— Я не пытаюсь скрыться. Я хочу найти ее убийцу.

— Тогда стоит посмотреть в зеркало.

Его желудок сжался. Призрачный запах горелой плоти. Золотые волосы Роксаны в огне. Почерневшее платье.

— Я бы не…

Ему пришлось уйти от костра в поисках свежего воздуха. Насмешки преследовали его. Убийца. Губитель.

Он прошел к краю поля, где рухнул на четвереньки в грязь. Его стошнило.

— Ты не должен тут быть, — сказал добрый голос. Может, был хоть кто-то, кто поможет ему.

Он вытер рот тыльной стороной ладони, посмотрел в глаза Джулиана. Он был там в ночь праздника, исполнял церемониальные обязанности. Он должен был что-то видеть.

— Я должен узнать, что случилось в ту ночь, — его голос дрожал. А если жители деревни были правы? А если Агата была права?

Он хотел знать? А если они были правы, и он был виновен?

— Альберт убьет тебя, если увидит, — Джулиан схватил его за руку и помог встать, но Каспиан оттолкнул его.

— Ты видел, как я отвел ее домой той ночью? — спросил он.

— Нет… — Джулиан оглядел поле, посмотрел на него. Что-то в голосе Джулиана, в отведенном взгляде…

Он схватил Джулиана за руку.

— Что ты видел? Скажи.

Потирая шею, Джулиан не смотрел на него.

— Я был немного пьян, когда уходил с праздника. Я думал, ты хороший, так что не сомневался, что ты отведешь Роксану домой. Я не думал, что ты так сделаешь. Но, пока я шел с праздника, вы с ней шли в Безумный лес.

Ветер свистел среди деревьев, время замедлилось. Где-то вдали завыла собака.

— Нет, — Каспиан покачал головой. — Я бы не пустил ее ночью в лес, даже если был пьян. Ты точно видел нас вместе? Я всегда доводил ее до двери, — он схватил Джулиана за рукав и потянул. Это не было правдой. Не могло быть. Молния Перуна, это не могло быть правдой.

Джулиан отдернул руку.

— Тогда как она оказалась в том озере, задушенная и изнасилованная?

Задушенная и…?

Каспиан мотал головой.

Так не могло быть.

Джулиан ошибался.

Он не сделал бы этого. Она была ему как сестра. Он не смог бы поступить так жестоко. Во всем этом не было смысла.

Он отшатнулся на дрожащих ногах, как пьяный. Он повернулся к полям, лишенным колосьев, и побрел туда. Джулиан ошибался. Он даже говорил, что был пьян, мог не так запомнить. Каспиан шел по грязи. Он не мог изнасиловать и убить Роксану.

Он поднял голову, его ноги сами привели его к краю леса, к густым деревьям, листья которых стали алыми. С некоторых листья уже осыпались на землю.

Свет появился из-за туч, упал на дуб, ударенный Перуном. Шаг за шагом, Каспиан шел туда, опустился на колени перед подношениями.

Среди затвердевших буханок хлеба и горшков меда что-то мерцало в траве.

Среди подношений лежал его янтарный кулон.

Он потянулся к шее, но там было пусто.

Он смотрел на кулон, все расплывалось перед глазами.

Джулиан сказал, что видел, как они с Роксаной шли в Безумный лес.

Шли с Роксаной в лес…

Он… ходил с Роксаной в лес.