Торжество матери

ГЛАВА 15

Бригида сжимала Стефана, чтобы не слететь, сила поглощала землю под ней, все вокруг было размытыми желто-коричневыми пятнами, кроме Стефана и мира между ушей Демона. Он бежал все быстрее и быстрее, мир пролетал под копытами, и Бригида не успевала обдумать следующую часть пути.

Ветер трепал волосы Стефана и ее волосы, она подняла руку, чтобы убрать прядь с лица, но Стефан сжал ее ладони на месте.

— Поверь, — крикнул он ей с мелодичностью голоса. — Лучше держаться.

Они неслись к ограде поместья Малицки, Бригида охнула и зажмурилась, сжимая Стефана ужасно крепко, пока они летели, став на миг невесомыми.

Веретено Мокоши, вот как ощущался полет…

Она едва смогла перевести дыхание, как ее зад рухнул на круп лошади с силой, и поля с березами снова полетели мимо них.

Яркость неба угасала, вскоре появятся розовые и золотые цвета заката. Дома отбрасывали длинные тени на землю.

— Стефан, время…

— Знаю, — ответил он, оглянувшись. — Мы почти там.

Двор виднелся неподалеку, рабочие и слуги занимались там своими делами.

— Хо! — крикнул Стефан, они посмотрели на несущегося Демона и бросились в стороны. — Эй, — он мягко заговорил Демону на ухо, и Демон замедлился, а потом прошел во двор, размахивая хвостом. Когда он остановился, Стефан похлопал его по шее и спрыгнул. Рабочие, занимавшиеся свинарником и носящие ведра, остановились и пялились на них, пока они приближались. — Понравилась первая поездка? — он криво улыбнулся и протянул руку.

Она хотела схватить его за ладонь, когда Демон шагнул вперед и низко опустился. Погладив его спину, Бригида тихо прошептала благодарности, а потом спустилась на руки Стефана.

Он опустил ее, глядя большими глазами. Он потер затылок, глядя на выпрямившегося Демона.

— Я еще его таким не видел, — пробормотал Стефан. — Ты ему понравилась.

Это чувство было взаимным. Бригида протянула руку к голове Демона, и он прильнул к ее ладони.

— Спасибо за помощь, — нежно сказала она ему, его бархатный нос был у ее ладони.

Демон моргнул черными ресницами над темными прудами с непознанной глубиной. Она поцеловала его нос на прощание.

Стефан фыркнул.

— Каспиан будет ревновать, — отметил он.

Если им повезет, он выживет и сможет ревновать.

Она кивнула на амбар.

— Я позабочусь о влюбленном, — сказал он, и Демон фыркнул. — Ты знаешь, куда идешь, Бригида?

Она смотрела на поля, где яркие лучи солнца сделали землю золотой. Люди усеивали поля.

— Я найду путь, — сказала она Стефану. — Просто будь готов отправляться к озеру в любой миг.

— Кричи, если буду нужен. Я прибегу, — Стефан серьезно кивнул и увел Демона к амбару.

Глубоко вдохнув, она опросила рабочих у дома. Но там ответов не было, и она пошла дальше в поля, потом побежала. Она носилась от одного к другому, спрашивала, кого из них спрашивал Каспиан, каждый посылал ее к другому, и так дальше, а солнце опускалось все ниже.

Она прошла к дальнему краю земель Малицки, граничащей с дикими зарослями, и только деревянная ограда разделяла два мира. Пот блестел на мускулистой спине. Юноша рубил серую кору высоких кустов, ветки были тяжелыми от темно-зеленых листьев, собранных по три в пучок, и белых цветков на концах. Олеандр.

Юноша был подтянутым, опустил топор на толстую ветку и оставил его там, а потом сорвал свою рубаху с пояса и вытер ею лицо.

Ворона каркнула сверху, сидя на одинокой иве.

Бригида сглотнула, во рту пересохло. Она кашлянула и подошла.

— Ты — Джулиан?

Он опустил рубашку, повернулся и приподнял черную бровь над сияющим зеленым глазом. Он красиво улыбнулся.

Полубог с праздника.

Он повернулся к ней, линии его тела были будто вырезаны, он напоминал тотем воинственного Перуна, сила исходила от его широкой груди и живота, похожего на доску, на которой она стирала свой наряд Жницы сегодня.

Он кивнул и тихо рассмеялся.

— Чем могу помочь, Жница? — протянул он низким голосом.

Нет, не просто полубог с праздника. Он был у ограды между землями Баранов и Малицки. С ним так страстно говорила Нина.

Нина, которая пыталась обнять его, а он отодвинулся. Нина, которая приходила за горечавкой, чтобы избавиться от беременности, и за настоем жимолости от нервных головных болей. Она не хотела выходить на Каспиана, потому что у нее был другой.

И она пылко говорила, что видела Каспиана, идущего в лес с Роксаной в ночь праздника.

Его широкие плечи переходили в сильные руки, загорелые от солнца, и толстые предплечья… с длинными узкими царапинами. Шириной с ногти. Ногти Роксаны.

Он посмотрел на ее пустые руки, а потом на топор.

Время тянулось как плохо смешанная краска, вязкое и густое. Каспиан расхаживал по погребу, хоть нога болела, считал банки, чтобы отвлечься от мучительных мыслей. Уколы боли в груди во время дыхания недостаточно отвлекали. Даже биение его сердца грозило свести его с ума.

Он слышал мало того, что было снаружи, ведь был заточен в земле. Тревога от незнания, что будет дальше, была худшим. Это будет быстрая чистая смерть, или он будет страдать днями? Он примет любой вариант. Он заслужил это за то, что сделал с Роксаной.

Он наткнулся на мешки зерна, в десятый раз заметил белое перо между мешком и стеной. Мешал видеть опухший глаз, но перо точно было настоящим. Дрожащими руками он вытащил перо. Мягкое. Лебединое?

Роксана была права, лебеди жили на этом озере, раз одно из перьев попало в погреб.

Слезы обжигали его глаза. Он был один, готовился к смерти, так что не мешал им течь. Колени не выдержали, и он рухнул на землю.

Он гладил нежно перо в ладони.

«Прости. Прости, что не любил тебя достаточно. Прости, что ты встретила монстра, как я».

Двери погреба со скрипом открылись. Он сунул перо в карман и повернулся, ожидая Эву.

Лилиана стояла на пороге. Она не улыбалась, была мрачной. Ее фиолетовые глаза почти сияли в темноте, такие же, как у Бригиды. Ветер трепал ее светлые волосы и белое платье, она подняла голову, пристально глядя на него.

Если Бригида была надвигающейся бурей, Лилиана была гневом бури.

— Пора, — ее дрожащий голос гудел, отражаясь в его черепе. — Ты пойдешь по своей воле?

— Да. Я знаю, что должен заплатить за свои преступления.

Его ответ не ослабил молнии, пропитавшие мышцы Лилианы.

Каждый шаг из погреба ощущался борьбой с сильным потоком. Он хотел жить. Нарисовать идеальный шедевр. Полюбить и завести семью.

Но он лишил этого Роксаны, так что должен был возложить их на алтарь Мокоши, оборвать свою жизнь и отплатить за кражу. Такой монстр, как он, не мог жить после того, что сделал.

Лилиана стояла в стороне, пока он добирался до верхней ступеньки, ее спина была прямой, она смотрела на него свысока с напряжением тысячи молний. Она дрожала, Эва подошла и обвила рукой плечи Лилианы, зашептав ей слова утешения.

Он огляделся. Бригиды не было.

— Бригида не будет той…?

Эва прищурилась.

Он эгоистично хотел увидеть Бригиду еще раз, хоть она могла по праву ненавидеть его за то, что он сделал. Может, она не могла даже взглянуть на него, и он не винил ее.

Озеро выходило из берегов. Трава была затоплена, покачивалась под водой, волны набегали все ближе. Серебряные призрачные руки тянулись из воды, желая схватить.

Его колени сомкнулись, и он не мог сделать ни шагу. Руки стали потными.

До этого озеро казалось ему красивым и таинственным. Это была та магия, которую он так хотел изобразить? Она оказалась страшнее, чем он мог представить.

Ветер трепал его одежду, тянул его ближе к краю. Шепот тысяч голосов шипел в его ушах.

Он не хотел умирать. Не хотел. Не хотел.

Не хотел…

Он зажмурился, заставляя себя дышать глубже и глубже.

Молния Перуна, если это были его последние мгновения, он встретит их храбро. Так и будет. Он храбро встретит их и отправится в мир иной, зная, что решил сам заплатить за свои преступления, отдал все, что у него оставалось, погасив хоть каплю долга перед Роксаной.

— Что теперь? — спросил он, голос дрожал.

Лилиана уткнулась лицом в плечо Эвы, прижалась щекой и судорожно дышала.

Эва, одной рукой обвивая свою жену, указала ему на воду.

— В озеро, — заявила она. — Русалки ждут.