Трагедия о Гамлете, принце датском

Ремарки

Мы тщательно пересмотрели ремарки.

Начнем со списка действующих лиц, помещенного в начале трагедии. Этот список, вошедший во все общепринятые издания, составлен Роу и впервые помещен в редактированном им издании 1709 года. Многое в этом списке вызывает возражения. Полоний назван "лордом-камергером". Но на это нет никаких указаний в тексте. "Лорд-камергер" был придворный, наблюдавший за порядком в личных покоях монарха. Полоний, повидимому, более важное лицо. По словам Клавдия, он так же связан с престолом Дании, как голова с сердцем, рука со ртом. Сам Полоний называет себя "помощником (короля) в управлении государством". Уж скорее поэтому можно назвать Полония "государственным министром". Роу назвал Розен-крлнца и Гильденстерна "придворными". Но ведь король посылает за Розенкранцем и Гильденстерном. Он просит их "остаться на короткий срок при дворе". Значит, они не постоянно находились при дворе. Ремарка Роу здесь вступает в прямое противоречие с текстом. В списке действующих лиц Марцелл и Бернардо названы "офицерами", а Франциско - "солдатом". Это опять-таки совершенно произвольно. Как во "втором кварто", так и в "первом фолио" мы находим ремарку, выброшенную позднейшими редакторами текста: "Входят Бернардо и Франциско - двое часовых". Итак, ремарка, созданная во времена Шекспира, не деляет различия между ними. Кроме того, Бернардо сменяет Франциско на его посту, что также говорит за то, что они равны по чину. Марцелл называет Франциско "честным солдатом", но слово "солдат" употреблено здесь в широком значении "воин" и не дает никаких указаний на чин Франциско. Правда, Бернардо один раз обращается к Франциско на "ты", но и отсюда нельзя, сделать никаких выводов (см. ниже "О местоимении второго лица"). Учитывая спорность всех этих деталей, мы решили вообще выбросить список действующих лиц, являющийся, как сказано выше, позднейшей вставкой.

Как в "кварто", так и в "фолио" место действия в начале трагедии не указано. Роу в издании 1709 года ввел ремарку: "Открытое место перед дворцом". Теобальд уточнил: "Площадка перед дворцом". В "Кембриджском издании" - "Площадка перед замком". Как известно, вокруг замков устраивались такие площадки: атакующим замок неприятельским войскам приходилось пересекать открытое место, становясь мишенью обстрела из замка. Но Довер Вильсон в своем издании трагедии ("New Shakespeare", 1934) высказывает предположение, что местом действия является площадка, устроенная на стенах замка (на таких площадках устанавливались пушки). Текст не дает здесь никаких указаний. В сущности, как ремарка Роу, так и ремарка Довера Вильсона являются личным "видением" пьесы, выражаясь на театральном языке - кусками "режиссерской экспликации". Тут очевиден субъективный момент. Мы выбросили ремарки такого рода, наряду с другими, позднейшими интерполяциями. Вместе с тем мы восстановили некоторые ремарки, встречающиеся в первоисточниках текста, например: "Входят с разных сторон Бернардо и Франциско, двое часовых". Конечно, эта ремарка сейчас не обязательна для театра. В "Глобусе" поневоле актерам приходилось в начале действия входить, а в конце уходить, так как занавеса не было. Но все же эта ремярка близка к подлиннику по времени своего возникновения, хотя всего вероятнее, что она принадлежит, как и другие ремарки первоисточников (т. е. "второго кварто" и "первого фолио"), не перу Шекспира, а является пометкой из суфлерского экземпляра театра "Глобус".

Вообще, чем меньше ремарок в тексте, тем меньше ограничений и больше свободы режиссерам и актерам. Например, к первой реплике Гамлета - "чуть побольше, чем родственник, и поменьше, чем сын", - Теобальд в XVIII веке вставил ремарку: "В сторону". Эта ремарка прочно укоренилась в общепринятом тексте. Но почему же Гамлет говорит эти слова обязательно "в сторону"? Шекспир дает широкую свободу творчеству актера в смысле выбора интерпретации.

В некоторых случаях общепринятые ремарки находятся в прямом противоречии с текстом. Так, например. "Кембриджское издание" сопровождает похороны Офелии следующей ремаркой: "Входит процессия священников и других. За телом Офелии следуют Лаэрт и плакальщики, король, королева, их свита и др." Одним словом, создается картина чрезвычайно пышных похорон. А между тем Гамлет сразу же по "сокращенным обрядам" узнает, что хоронят самоубийцу. Лаэрт возмущен тем, что похороны Офелии так бедны обрядами. Священник (а вовсе не "первый священник", как придумал в XVIII веке Кэпель) возражает, что и этого достаточно, так как смерть Офелии была "сомнительной". Дело в том, что приведенная нами ремарка изобретена в XVIII веке Кэпелем и Мэлоном. В первоисточниках ремарка чрезвычайно скупа: Офелию, которую подозревают в самоубийстве, хоронят более чем скромно. Во "втором кварто" читаем ремарку: "Входят король, королева, Лаэрт и труп" (безграмотная фраза говорит о том, что это - скорее всего беглая пометка лица, который соответствовал современному помощнику режиссера). В "первом фолио": "Входит король, королева, Лаэрт, гроб, лорды свиты". Не приходится говорить, что в подобных случаях мы пересмотрели общепринятые ремарки.

В некоторых случаях мы встреччаемся с равноправными вариантами ремарок. Так, например, в начале 2-й сцены 1 акта "второе кварто" дает ремарку: "Трубы. Входят Клавдий, король Дании, королева Гертруда, члены Королевского совета, Полоний и сын его Лаэрт, Гамлет и другие". "Первое фолио" дает иную ремарку: "Входят Клавдий, король Дании; королева Гертруда, Гамлет, Полоний. Лаэрт и сестра его Офелия, лорды свиты". Мы предпочитаем первый из этих вариантов. Не только потому, что Гамлет здесь более отдален от короля и королевы, но главным образом потому, что монолог Клавдия становится значительней и осмысленней, являясь речью, обращенной к членам Королевского совета: ведь в этом монологе Клавдий утверждает свои права на престол. Некоторые исследователи полагают, что здесь происходит торжественное заседание Королевского совета (недаром здесь же происходит отправка послов Корнелия и Вольтиманда), - возможно, первое со времени воцарения Клавдия. В таком случае присутствие Офелии вряд ли уместно.