Третье правило дворянина

Глава 24

Великое княжество Московское.

Москва.

Главное управление тайной канцелярии.

Глава тайной канцелярии Яков Дмитриевич Игнатьев смотрел на Никонова своим тяжелым взглядом вот уже как минут пять, а тот стоял перед ним низко опустив голову.

Ворон уезжал на несколько дней в срочную поездку на юг — нужно было сопроводить Императора и поприсутствовать на очень важном мероприятии, в котором участвовали его коллеги из других стран. Поэтому в данный момент его мучал всего один вопрос — почему, когда в Великом Московском княжестве происходят интересные события, он все время находится в отъезде?

Вот и сейчас — не успел он покинуть столицу, как произошло сразу четыре убийства! Причем это не обычная уголовщина, которой должны заниматься жандармы, а события, которые он предвидел и даже предупредил об этом своего заместителя, стоявшего сейчас перед ним с виновато опущенной головой.

Нет, совершенно ни на кого нельзя положиться! Все приходится делать самому!

— Что молчишь, Федор Максимович? — спросил он у своего зама, когда посчитал, что тот успел в полной мере прочувствовать момент и осознать, что в случившемся виноват по большей части только он.

Разумеется, это было не совсем так, даже если бы он выпрыгнул из штанишек, Соколов все равно осуществил бы задуманное — слишком сильно он ответил на обиду. Но это не снимает вины с Никонова, должны были предусмотреть все варианты, раз уж занимались этим вопросом.

— Ты же мне в прошлый раз говорил, что вы следите за тем, чтобы родовые войны не начались, или как? — задал еще один вопрос Ворон. — Я как в воду смотрел — говорил же тебе, что будешь здесь стоять и оправдываться! Неужели нельзя было что-то сделать?

— Яков Дмитриевич, мы не ожидали, что он…

— С трех сторон сразу ударит, да? — не дал ему закончить Игнатьев.

— Да.

— Огорчаешь ты меня, Федор. Пора тебе, наверное, на пенсию — дальше своего носа не видишь ни черта! — повысил голос Ворон.

Никонов молчал. По своему опыту он знал, что сейчас это самое лучшее, что он может сделать. Нельзя сказать, что шеф у него отходчивый, но тратить слишком много времени на головомойки тоже было не в его правилах. Если уж кто-то совсем выводил его из себя, то он время на долгие разговоры он терял, а если он тебя отчитывал — значит не все потеряно.

Так случилось и в этот раз. Посверлив его еще немного своими черными глазами, Ворон перешел к делу.

— Садись, не стой столбом. Скольких человек он убил?

— Четверых, ваше сиятельство. У Болотова двоих, а у Салтыкова с Морозовым по одному, — доложил Никонов.

— Что же так? Чем ему именно Болотов не угодил?

— Так у него поверенных двое, — пояснил Федор Максимович. — Вот он двоих и убил.

— Понятно, — хмыкнул Игнатьев. — Молодец парень. Нравится мне его методы — такими темпами он все-таки завалит всю Москву трупами. А я ведь их предупреждал — не трогайте мальчишку.

— Формально к ним не придерешься, Яков Дмитриевич. С головы Соколова ни один волос пока не упал.

— Ну и кому от этого легче? К нему тоже вроде как не придерешься — все трое живы и здоровы, — усмехнулся глава тайной канцелярии. — Только вот поверенных ни у кого больше нет, а в остальном все нормально. Самое интересное, что его даже предупреждение Императора не испугало, он просто ответил ударом на удар.

Ворон помолчал немного, выстукивая пальцами на столе только ему понятную мелодию.

— Следов, разумеется, никаких не оставили, поэтому жандармы даже понятия не имеют кого искать, я правильно понимаю?

— Правильно, — ответил зам. — Следов, которые могли бы вывести на Верховцева или Соколова — нет.

— Почему-то именно такого ответа я и ожидал, — усмехнулся Ворон. — Было бы удивительно, если бы вышло как-то иначе.

— Да, Верховцев свое дело знает, — вынужден был согласиться Никонов.

— Кстати, где он сам?

— С минуты на минуту должен появиться, — услужливо сообщил Федор Максимович. — Как вы и просили, я пригласил его для беседы.

— Ну хоть что-то умное сделал.

— И еще кое-что, Яков Дмитриевич…

— Что там? Неужели пока я в контору ехал, Соколов еще кого-то на тот свет отправил?

— Да нет, здесь другое. Вы в прошлый раз про стекольный завод в Рязани спрашивали, так вот Соколов его уже купил, — сообщил Никонов.

— Этого следовало ожидать, — пожал плечами Игнатьев. — Неужели на себя переписал?

— Никак нет, ваше сиятельство, он поступил умнее. Создал предприятие «Ермолов и партнеры», которое стало официальным собственником.

— Ермолов… Ермолов… Что-то не припомню такой фамилии. Кто таков?

— Ермолов Петр Александрович, купец первой гильдии, родом из Саратовского княжества. Я так думаю, они с Соколовым как-то сдружились в то время, когда он в Саратовской Академии Мироходцев обучение проходил.

— Любопытно. Что из себя представляет этот Ермолов?

— Ничего такого, что могло бы нас заинтересовать — по нашей линии и по линии жандармов, все чисто. Мы за ним будем присматривать.

— Да уж, за одним уже присмотрели, — мстительно напомнил заму Ворон.

— Яков Дмитриевич…

В этот момент в дверь постучали.

— Входи, Елена — властно разрешил Игнатьев и в комнату вошла молодая девушка.

— Ваше сиятельство, там виконт Верховцев Леонид Александрович в приемной, — сообщила она. — Говорит, что у него с вами встреча.

— Так и есть. Проси его и принеси нам чайку с лимоном, — распорядился Ворон.

— Хорошо, Яков Дмитриевич.

Девушка вышла из кабинета, а следом за ней удалился и Никонов. Спустя минуту вошел Верховцев.

Игнатьев с любопытством посмотрел на гостя и отметил, что с того момента, как он видел виконта в последний раз, он не сильно изменился. Разве что седины на висках немного прибавилось и взгляд стал более суровым, а в остальном все такой же — никаких эмоций на лице и холодный опасный взгляд.

Верховцев в то же время окинул взглядом Игнатьева.

— Добрый вечер, Леонид Александрович, — поприветствовал гостя Ворон и указал на стул, который до этого момента занимал Никонов. — Пожалуйста располагайтесь.

— Здравствуйте, Яков Дмитриевич, — сказал в ответ Верховцев, сделал несколько шагов и сел на предложенный стул.

Дверь кабинета открылась и вскоре на столе главы тайной канцелярии появился миниатюрный чайник, две чашки, сахарница и блюдце, на котором был выложен нарезанный тонкими дольками лимон.

— Я рискнул предположить, что с дороги вы не откажетесь от чашечки горячего чая?

Игнатьев задал вопрос таким тоном, как будто они были знакомы уже очень давно. Хотя, можно сказать, что где-то так оно и было. Во всяком случае, заочно их знакомство и в самом деле было довольно давним. Интересно, что они оба испытывали схожее чувство — как ни крути, а совместная служба сближала. Люди, которые выбрали один и тот же путь служения Отечеству, невольно вызывали взаимное уважение друг у друга.

— Не откажусь и с удовольствием выпью. На улице не самая приятная погода, так что чашка чая, да еще и в компании своего бывшего шефа, будет очень кстати.

— Тогда на здоровье, — усмехнулся Ворон и взял в руки чайник.

Он неспешно наполнил чашки, а дальше каждый позаботился о себе сам, положив сахара и лимона столько, сколько посчитал нужным.

Если бы перед Игнатьевым сейчас сидел не бывший сотрудник тайной канцелярии, то он безусловно выдержал бы паузу и заставил собеседника как следует понервничать перед разговором. Обычно это шло только на пользу, но только не в данном случае.

Ворон был уверен, что Верховцев и сам неоднократно пользовался подобными методами, да и потом — заставить опытного сотрудника тайной канцелярии нервничать, дело весьма непростое, если не сказать безнадежное.

Поэтому, как только с приготовлением напитков было покончено, и герцог почувствовал на себе вопросительный взгляд гостя, он повел разговор.

— Как вам на пенсии, виконт, не скучно?

— Странный вопрос, ваше сиятельство, — улыбнулся Верховцев. — Вы что же, решили меня вернуть на службу? Неужели у нас закончились молодые дворяне с горячими сердцами? Насколько я понимаю, от недостатка хороших кадров тайная канцелярия никогда не страдала. Очередь стоит — да еще из таких известных родов, что даже можно голову потерять от растерянности.

— Верно говорите, — кивнул Игнатьев. — Очередь в контору имеется… Да нет, на службу я вас возвращать не планировал, дело не в этом.

— Яков Дмитриевич, нужно ли говорить, что я уже достаточно заинтригован и вы можете переходить ближе к делу. Не думаю, что у главы тайной канцелярии слишком много свободного времени, — Леонид Александрович сделал пару глотков чая и одобрительно хмыкнул. — Хороший, кстати.

— Вы правы, виконт — со временем у меня и в самом деле беда, его катастрофически не хватает, — вздохнул Ворон. — Ну, к делу, так к делу. По моей информации с некоторых пор вы работаете на Владимира Михайловича Соколова?

— Так и есть. Никаких секретов я из этого и не делал. Надо же чем-то на пенсии заниматься, чтобы не скучно было, правильно? Ну а работа начальником службы безопасности у такого древнего рода, как Соколовы — это не самое плохое занятие, согласитесь, ваше сиятельство.

— Спорить не буду, род и в самом деле весьма древний. Вот только в недавнем прошлом произошли кое-какие события, которые бросили тень на эту фамилию, вы знаете об этом? — вопросительно поднял брови Игнатьев.

— Само собой, — кивнул Верховцев. — Но, насколько мне известно, мальчишка ни при чем или возникли какие-то вновь открывшиеся обстоятельства?

— Нет, ничего такого, о чем вы могли бы не знать.

— В таком случае не понимаю, почему бы мне не поработать на Владимира Михайловича. Парень он хороший, не глупый — мне понравился. По крайней мере, мне бы очень не хотелось, чтобы с ним случилась какая-нибудь непоправимая беда, — после этих слов Леонид Александрович бросил на своего бывшего коллегу многозначительный взгляд.

— Почему вы думаете, что с ним может что-то случиться?

— Профессиональная интуиция подсказывает, ваше сиятельство, — усмехнулся Верховцев.

— Понятно. В таком случае предлагаю перестать упражняться в остроумии и перейти к более конкретным вещам, — нахмурился Ворон. — Вы не глупый человек, виконт, так что для начала хочу получить от вас честный ответ на прямой вопрос — зачем вы пошли к Соколову? Предупреждаю сразу, от вашего ответа будет зависеть дальнейший ход нашей с вами беседы.

— Скажем так — я ознакомился со всей этой историей, которая произошла с его отцом два года назад и у меня возникло множество вопросов, — ответил Леонид Александрович после минутного размышления. — Точнее сказать, не к самой истории, а к тому, что случилось после. Слишком все гладко вышло для его бывших деловых партнеров, которые с легкостью растащили его имущество, оставив Владимира Михайловича с небольшой деревенькой в Саратовском княжестве.

— Понятно. Кто же вам посоветовал, как вы говорите «внимательно ознакомиться со всей этой историей»?

— Никакого секрета здесь нет. Мой старый знакомый, Тимофей Александрович Заплатин. Раньше он служил поверенным у отца Соколова. Ну а не так давно он обратился ко мне с вопросом — не хотел бы я поработать на Владимира Михайловича, — ответил Верховцев. — Разумеется, перед тем как давать ответ, я задал старику несколько вопросов, кое-что поискал в сети, кое-кому позвонил… В общем, не мне вам объяснять — провел некие оперативные мероприятия, после которых пришел к определенным выводам.

— Не поделитесь своими выводами со мной?

— Охотно. Думаю, что ему может угрожать опасность и, кстати, это не только предположения. Совсем недавно Заплатин был убит, и я думаю, что здесь замешаны враги Соколова.

— Враги Соколова…, — вздохнул Ворон. — Значит они есть?

— Думаю да, — усмехнулся виконт. — Кстати, мне даже удивительно, что тайная канцелярия не обратила свое внимание на некоторые факты раньше. Некоторые из них вполне себе красноречивы.

— Леонид Александрович, я прекрасно понимаю, о чем вы сейчас говорите, но хотел бы вас предостеречь от ложных выводов. Я понимаю, вам может казаться, что мозаика сходится, но на самом деле не все так просто.

— Вы сейчас о чем, Яков Дмитриевич?

— Именно о том, о чем вы мне намекаете. Ведь вы говорите, что во всей этой истории замешены герцоги — Болотов, Морозов и Салтыков, так ведь? — Верховцев промолчал в ответ. — Можете даже не отвечать — мы с вами оба не дураки. Но только ведь знаете, как оно бывает у родов такого калибра? Дружба — дружбой, а вот денежки — врозь. Может быть, они и не знали о подковерных играх Михаила Федоровича Соколова, а когда все это случилось — просто воспользовались ситуацией. Вы об этом не думали?

— Думал, — кивнул Верховцев. — Но мне почему-то так не кажется.

— Мало ли кому и что может казаться. Но вот то, что так не кажется вам и вашему юному работодателю, это я уже понял. Ведь именно поэтому вы решили разделаться с поверенными герцогов? — спросил Игнатьев и внимательно посмотрел на своего бывшего коллегу.

К его удивлению виконт очень хорошо умел держать удары. Даже такие мощные как этот. На его лице не дернулся ни один мускул, и оно оставалось таким же беспристрастным, как и минуту назад. Такое ощущение, что Леонид Александрович вовсе не услышал последнего вопроса.

— Не понимаю о чем вы говорите, Яков Дмитриевич, — наконец сказал он и допил свой чай.

— Все вы прекрасно понимаете, — отмахнулся Ворон. — Заплатина убили, вот вы и решили, что нужно отплатить предполагаемым врагам той же монетой!

— Вы забываете, что Заплатин ко мне имел весьма посредственное отношение.

— Ну не именно вы решили, а Соколов Владимир Михайлович решил, что это меняет, если вы на него работаете и выполняете его распоряжения? Только даже не пытайтесь мне говорить, что это не ваших рук дело. Не обижайте меня, Леонид Александрович, — сказал Игнатьев и откинулся на спинку стула. — Тем более, что мне известно гораздо больше, чем вы думаете. Всего за неделю у вас появился отличный силовой отдел, а для чего он создавался, если не для осуществления подобных операций?

— Вот уж не думал, что вызову такой большой интерес со стороны своих бывших коллег, — хмыкнул Верховцев.

— Не льстите себе, Леонид Александрович. Вы нас интересуете постольку-поскольку. Больше мы печемся о здоровье Владимира Михайловича, которому в последнее время очень симпатизирует Николай Александрович Романов, — нахмурился Ворон. — Собственно я вас поэтому и позвал на разговор. Император печется о здоровье этого молодого человека, а вы между тем устраиваете родовые войны.

— У вас есть какие-то конкретные факты?

— Конкретных фактов у меня, разумеется, нет и вы со своими ребятами позаботились, чтобы именно так это и было, — сказал Яков Дмитриевич. — Да они мне особо и не нужны. Я вас позвал не для того, чтобы угрожать вам или вашему работодателю тюрьмой.

После этих слов равнодушное выражение лица виконта сменилось на заинтересованное, что сразу же заметил его бывший шеф.

— Не смотрите так, Леонид Александрович — я действительно не собираюсь делать из вас или Соколова врагов. Если вам показалось, что я сейчас на чьей-то стороне, то сразу скажу — вы заблуждаетесь. Правда в том, что в данный момент я полностью нейтрален. Скажу даже больше — если у вас возникнут какие-то трудности… кхм… в работе, я даже готов буду прийти вам на помощь, но у меня есть одна просьба.

— Слушаю вас, ваше сиятельство.

— Меня интересует информация.

— Не могли бы вы уточнить — я не совсем понял. Какого рода информация вас интересует?

— Поймите меня правильно, виконт, в данный момент существует хрупкое положение вещей, которое очень легко разрушить. Я не хочу, чтобы погиб Владимир Михайлович, но и выяснять, что именно случилось два года назад — сейчас также никто не будет. Там слишком много темных пятен, слишком много вопросов, на которые нет однозначного ответа. Поэтому устраивать войны и топить улицы в крови — я не позволю, — Игнатьев склонился над столом, сложил руки в замок и посмотрел на собеседника своими черными глазами — ну точно Ворон. — Сейчас очень неподходящее время для всего этого. Молодой Соколов демонстрирует отличные результаты на службе Императору и считается одним из лучших Мироходцев империи, вот пусть и служит себе. Во всяком случае пока идет война…

— Вы не ответили на мой вопрос, ваше сиятельство.

— Меня интересует любая информация, которая будет касаться планов вашего работодателя насчет возобновления боевых действий в городе, — ответил Яков Дмитриевич. — Я знаю, что он сейчас потихоньку пытается собрать свое растерянное имущество и не против этого. Корпоративная война — это дело совершенно другое. Пусть развлекается, пока это не касается человеческих жизней. Вы понимаете меня?

— Вполне, — кивнул Верховцев.

— Вам нужно время на ответ?

— В этом нет необходимости, я отвечу вам отказом, — ответил Леонид Александрович. — Я не собираюсь докладывать вам о планах Соколова. Пусть каждый занимается своим делом. Вы не забыли, что с некоторых пор я не служу в тайной канцелярии? Теперь я работаю на Владимира Михайловича и за мою работу он мне хорошо платит. Слуги, которые служат сразу нескольким господам, как правило, очень плохо заканчивают.

— Вы хорошо подумали над своими словами, виконт? Я бы вам очень советовал хорошенько поразмыслить, после чего разрешаю попытаться дать ответ еще раз.

— Яков Дмитриевич, поверьте, перед тем, как что-то говорить, я всегда думаю и этот случай не исключение. Вы же не можете мне приказать?

— К сожалению, нет, — хмыкнул Ворон.

— В таком случае, мне больше нечего добавить.

Герцог еще какое-то время смотрел на Верховцева, а потом кивнул.

— Хорошо, тогда будем считать, что наш разговор окончен. Я буду присматривать за вами.

— Спасибо за чай, Яков Дмитриевич, он и в самом деле был очень хорош, — Леонид Александрович встал со стула и пошел к выходу.

— Верховцев, — окликнул его Ворон, когда виконт уже открыл дверь в кабинет. — И все-таки не забудьте о моих словах — если вам нужна будет помощь в работе, можете обращаться не стесняясь.

— Спасибо, ваше сиятельство, я буду иметь это ввиду, — ответил Леонид Александрович и вышел из кабинета.

Верховцев был прав, с того момента, когда я был в своем новом офисе в последний раз, он изменился до неузнаваемости. Теперь в нем бурлила жизнь. Все было не так. Новая мебель… новые люди… и, разумеется, новое ощущение от всего этого.

Улыбающийся Ермолов шагал рядом со мной, а сотрудники с интересом смотрели на меня и перешептывались между собой. Разумеется, они прекрасно понимали кто я такой — интернет для этого был, да я особо этого и не скрывал. Да и вообще — как не понять, если за мной следует вся королевская рать в лице Верховцева, Давыдова, Свиридова, да еще и парочка охранников ко всему прочему.

Практически все сотрудники на первый взгляд мне понравились, и я даже подмигнул одной смазливой девчонке из отдела кадров, чем заставил ее смутиться и покраснеть. Хотя, что мне на них смотреть? Пусть Ермолов приглядывается, это ему с ними работать, а меня интересует лишь результат.

Для меня здесь был выделен самый большой кабинет с отличным видом, который Петр оформил очень даже неплохо. Кроме всего прочего, у меня даже имелась собственная приемная, где сидела какая-то смазливая совсем молоденькая девчонка. Наверное, Ермолов придумал для меня секретаря, который мне вообще был не нужен. Слишком часто бывать здесь я не собирался, а в качестве личной помощницы я планировал Лизу.

Увидев меня, девушка вскочила как ужаленная:

— Доброе утро, Владимир Михайлович!

— Привет. Тебя как зовут?

— Марина.

— Хорошее имя. Ты вот что, Мариночка, сделай так, чтобы нас никто не беспокоил минут тридцать, справишься?

— Конечно, ваше сиятельство.

— Вот и молодец.

В кабинете пахло деревом и кожей — запах от новой мебели еще не успел выветриться.

— Присаживайтесь, кому где нравится, господа, — сказал я и сел в большое кожаное кресло, которое стояло возле окна. В это хмурое утро хотелось быть поближе к свету.

Все расселись кому где было удобно и уставились на меня в ожидании начала совещания. По счастливым лицам финансиста и юриста было видно, что они ждут не дождутся, чтобы поделиться со мной радостными новостями. Я не стал издеваться над членами своей команды и улыбнулся:

— Ну что, господа профессионалы? Сорока принесла мне на хвосте радостную весть на счет Рязани, это так или ей перья нужно повыдергивать за ложную информацию?

Матвей был моложе юриста и гораздо деятельнее, а потому не оставил ему никаких шансов:

— Ваше сиятельство, это было блистательно! Вы бы видели недовольные рожи Баркаловых, когда они подписывали документы! — перемежая слова смехом говорил Давыдов. — Вам нужно самому присутствовать на подобных встречах, столько удовольствия можно получить.

— Не могу я себе позволить одновременно в нескольких местах бывать. Хотя, кто его знает, может быть со временем научусь, когда поймем, как Порталы иномирцев работают. Сам буду их открывать где вздумается, — парни на меня удивленно посмотрели, и я понял, что шутку они не оценили. — Ладно, не обращайте внимания. Рассказывайте дальше, Матвей Всеволодович.

— Но, разумеется, без помощи Артема Михайловича было бы сложнее, — продолжил рассказ Давыдов и посмотрел на млеющего от удовольствия юриста. — Он просто Бог юриспруденции!

Ну начинается, кукушка хвалит петуха…

— Ладно, господа, выпишу я вам премию, не переживайте, так что прекращайте друг друга нахваливать. Давай ближе к делу.

После этих слов Давыдов меня понял и стал более предметен. В результате ему потребовалось пять минут, чтобы я понял главное — почин положен. Пора идти дальше.

Было приятно узнать, что у Давыдова имелись не только дальнейшие планы, но они их уже даже успели обсудить с Ермоловым и Свиридовым. Все-таки приятно понимать, что ты не зря платишь людям большие зарплаты и они не теряют времени зря.

Все свелось к тому, что нам нужно было выбрать один из двух вариантов. Следующим объектом нашей экспансии будет либо Тверская мебельная фабрика, либо Астраханский судоремонтный завод. Насколько я понял Давыдова, второй вариант был более хлопотным и денег там потребуется много.

— Сколько? — спросил я, когда он закончил и в комнате повисла тишина в ожидании моего ответа.

— Не менее пятисот тысяч, — развел руками Давыдов. — Меньше никак. Нужно будет действовать быстро, скупать все, пока они не успеют опомниться. Если затянуть, потом этот вопрос обойдется дороже, придется выкупать часть акций у тех, кто догадается о нашей игре. Ну, а если у нас уже будет в активе Рязанский стекольный завод и мебельная фабрика в Твери, можно будет разговаривать о необходимой ссуде в банке. Тогда можно будет взять необходимые средства под Астраханскую сделку.

— Матвей Всеволодович, я найду для вас деньги, так что не теряйте времени и занимайтесь двумя вопросами сразу — и Астраханью, и Тверью.

— Владимир Михайлович, на это может потребоваться почти восемьсот тысяч, — вкрадчиво сказал он, будто беспокоился, что я не сразу пойму порядок цифр.

Я посмотрел в окно — на улице густо валил снег. Хорошая погода. Люблю такую. Может быть прогуляться по площади перед поездкой в Департамент? А почему бы и нет, кстати говоря. Времени у меня в достатке.

— Матвей Всеволодович, за время нашей работы я вас хотя бы раз обманул? — спросил я и встал с кресла.

— Нет, ваше сиятельство, что вы…

— Тогда делайте то, что я вам говорю — начинайте заниматься обоими вопросами сразу. Я же сказал — деньги будут.

— Прошу прощения, Владимир Михайлович.

— Вот так-то лучше. Хватит разговоров на сегодня, пойду снежки в охранников побросаю, — сказал я и под удивленные взгляды своих сотрудников вышел из кабинета.

Пусть удивляются, ничего страшного. Еще неизвестно, что нам сегодня в Департаменте Гринев расскажет. Может быть, мне уже будет не до прогулок по заснеженной Москве, а пока… Где там мои опричники? Сейчас точно кому-нибудь снежком закатаю!