Третье правило дворянина

Глава 4

Утром, как только я закончил завтракать и перешел к чаю, Варвара привела ко мне Никодима и Тосика. Нужно ли говорить, что оба стояли передо мной с опущенными головами, не решаясь посмотреть мне в глаза?

Вообще-то, они еще вчера требовали допуска к моему телу, чтобы попытаться объяснить, как так вышло, но я специально перенес разговор на утро. Пусть чувство вины накопится, чтобы от разговора пользы было больше.

Выдержав театральную паузу, я посмотрел на сторожа и решил начать с него, как с более старшего.

— Давай, Никадим, для начала послушаем тебя — рассказывай.

— Так а чего тут, ваше сиятельство, — начал он и почесал нос. — Значит так дело было. Сижу я у себя в сторожке, как вдруг приходит этот нехристь и давай меня от работы разговорами отвлекать.

В этот момент Тосик дернул деда за штанину и посмотрел на него злобным взглядом:

— Никадим стукач карамба…

— Тосик, я тебя планшета лишу! — пообещал я плюшевому. — Пусть Никодим говорит.

— Ну вот я и говорю — приходит этот нехристь…

— Дед, это я уже слышал, — оборвал я его. — Ты давай ближе к делу.

— Я и говорю ближе к делу, — кивнул он. — Сижу я у себя в сторожке, как вдруг…

— Тьфу ты черт! — я не удержался и стукнул по столу. — Слышал я уже, что ты в сторожке своей сидишь! Где пиво взяли?

В этот момент Тосик подбежал ко мне, забрался на соседний стул и показал и сообщил:

— Пиво Никадим карамба!

— Сам ты стукач, — пробормотал дед в ответ на это.

— Ну ка, быстро слез со стула и встал рядом с Никодимом! — строго сказал я Тосику и глядя как он шлепает обратно, задумался что с ними делать.

С одной стороны, ничего плохого они натворить не успели, да и рабочий день у Никодима до пяти, а к тому времени, когда я приехал, уже седьмой час шел. Но вот с другой стороны — совместная пьянка плюшевого со сторожем, это как-то не очень. Так они здесь еще устроят что-нибудь этакое. Это ладно вчера Тосик спать лег, а если бы он по пьяни шоколада обожрался, тогда что? Новое поместье здесь потом выстраивать? Нужно будет что-то решать…

Вообще-то им повезло, что я вчера разбор полетов не устроил, иначе досталось бы им крепко. Кстати, до вчерашнего дня я вообще не знал, что плюшевый может спиртное употреблять, но оказывается вполне себе может. Дела, блин.

— С какой целью пили? — спросил я.

— Так это, с целью знакомства, выходит, — почесал затылок Никодим. — С нехристем этим.

— Познакомились?

— Никодим карамба…

— Понятно. Ну, значит вот какое я принимаю решение. Ты оштрафован на тридцать процентов зарплаты, — сказал я и указал пальцем на сторожа. — А ты, друг мой милый, на две недели без планшета. Всем все понятно?

Ответа я не дождался. Никодим шмыгал носом, а Тосик злобно смотрел на него и щурился — видимо, лишение планшета он простит ему нескоро. Вот и хорошо, по крайней мере хоть какое-то время могу спать спокойно и не переживать, что они вновь чего-то учудят. Ну а то, что познакомились и подружились — это хорошо.

— Если вопросов больше нет, господа, то можете расходиться по своим делам, я никого не задерживаю.

— Стукач карамба, — бурчал Тосик, когда они покидали комнату, а сторож в ответ пытался пнуть его под зад.

Сразу после их ухода в комнату вошла Лиза, чтобы убрать со стола. Я посмотрел на ее короткую юбку, тесную белую рубашку и подумал о том, что надо будет ей потом кое-что объяснить насчет одежды — глаз она, конечно, радует, но… В общем, нужно будет одеть ее изысканнее, нечего с голым задом по дому шастать.

— Виконт, вы не забыли, на половину одиннадцатого у вас назначен завтрак с Императором? — спросила она и кокетливо улыбнулась.

Да и вот с этими манерами тоже нужно что-то сделать… Может быть, отдать ее в обучение и сделать из нее личную помощницу? Девочка она смышленая, нашему роду не чужая, да к тому же симпатичная… Интересная мысль! Обдумаю на досуге.

Насчет завтрака я, естественно, помню — разве о таком забудешь? Вчера вечером Варвара меня удивила, когда я приехал домой. Дала белый гербовый конверт с золоченным вензелем и сказала, что днем доставлено с важным курьером от его императорского величества. Внутри конверта имелось приглашение на завтрак от Императора Российской империи Романова Николая Александровича.

Я и сейчас немного нервничаю по этому поводу, а вчера и вовсе оторопел от неожиданности. Зачем я ему, интересно знать, понадобился? Поначалу даже какие-то соображения на этот счет в голову приходили, но потом я понял, что это все ерунда полная и за каким чертом он меня позвал, я все равно не догадаюсь. Так что перестал гадать и решил дождаться факта.

— Не забыл, разумеется, — ответил я, допил чай и встал из-за стола. — Что с моим костюмом?

— Все в порядке, ваше сиятельство, — ответила девушка. — Водитель вас, как вы и сказали, с семи утра дожидается.

Ну тогда не будем откладывать поездку — лучше на полчаса пораньше приехать, чем опоздать.

— Вот и хорошо, что дожидается. Иди скажи ему пусть греет машину, сейчас в Кремлевский дворец поедем.

Лиза метнулась к выходу из комнаты, а я пошел одеваться. Кстати, нужно Варваре сказать, чтобы на ужин к нам Заплатина пригласила. Пришло время с ним переговорить о трудном детстве и горькой судьбе моих родственников. Послушаем, что он мне расскажет.

По пути во дворец, я гадал в каком формате пройдет завтрак и очень не хотел, чтобы это было чистой формальностью и кроме меня там еще сотня человек. Практического смысла в подобных встречах лично для себя я не видел. Поговорить нормально все равно возможности нет, так… на людей посмотреть и своим присутствием на подобном мероприятии похвастать.

Это вот Мишка Владыкин за такое приглашение запросто мог бы руку отдать, так как был прожженным карьеристом. Я же считаю все это потерей времени, так как подобное внимание зачастую условно. Из своего прошлого жизненного опыта я знаю об этом не понаслышке, сам неоднократно прибегал к подобным методам поощрения.

Однако Император меня порадовал — хотя зал, куда меня проводили, был довольно большим, стол был сервирован на две персоны. Это было весьма неожиданно. Обстоятельство было приятным и одновременно с этим настораживало. Видимо разговор предстоит не о погоде.

В ожидании Николая я рассматривал картины, которыми были увешаны стены комнаты, так что особо не скучал. Впрочем, долго себя ждать он не заставил и без десяти минут одиннадцать стремительной походкой ворвался в комнату.

Он был немного выше меня, гладко выбрит, выглядел свежо и моложе своих тридцати пяти лет, одет был в темно-синий костюм. Мне он скорее понравился. Императора сопровождала пара гвардейцев, которые неподвижно замерли возле входа в комнату.

— Ваше Императорское Величество, — поприветствовал я его, почтительно склонив голову.

— Рад вас видеть, виконт, — ответил он мне и пригласил к столу. — Присаживайтесь и расслабьтесь, а то у вас такой вид, будто вы проглотили швабру.

Я послушно сел на указанное им место и поправил салфетку.

— Наконец-то позавтракаю в компании молодого человека, а то от этих стариков как-то устаешь, — улыбнулся он.

В этот момент в комнату вошел небольшой отряд слуг, которые ловко и умело подали нам еду. На завтрак был плов с раками, а в качестве десерта подали грушу в вине. Достаточно сытно, но так чтобы потом не тяготиться съеденным. Годится. Из напитков имелось несколько видов сока.

После того, как слуги ушли, Император махнул рукой гвардейцам, чтобы и они вышли.

— Кушайте, виконт, и чувствуйте себя свободнее. Не сидите как девица на выданье, я этого не люблю, — улыбнулся Николай Александрович и вооружился вилкой. — Создается ощущение, что я пригласил вас на допрос в тайную канцелярию, а между тем — у меня просто возникло острое желание побеседовать с вами.

— Я попробую, — пообещал я.

— Нет уж, вы постарайтесь, — хмыкнул Романов и приступил к еде. Я последовал его примеру.

— Как вам ваше новое владение в Барвихе? — спросил Николай через несколько минут. — Мне показалось, что молодого человека его размеров будет вполне достаточно.

— Так и есть Ваше Императорское Величество, меня бы устроило и что-нибудь попроще.

— Да, мне говорили, что вы не особо честолюбивый молодой человек, — он посмотрел на меня и усмехнулся. — В нынешние времена — это качество большая редкость. Все хотят наверх и как можно скорее.

Я ничего не ответил, не стану же я себя нахваливать?

— Ладно, оставим это. Я хотел вам выразить благодарность за помощь моему другу Захрану. Он вас очень хвалил. Просил напомнить, что вы можете обратиться к нему с любой просьбой, когда в этом возникнет необходимость.

— Спасибо, я помню.

— Угу, ну и я всегда отвечаю добром на хорошие дела.

— Это я уже заметил, благодарю.

— Ерунда. Мелочи, о которых даже неловко говорить, — Император отодвинул свою тарелку в сторону и приступил к груше. — Кстати, я был очень удивлен, когда несколько месяцев назад мне доложили, что вы поступили в Саратовскую Академию Мироходцев. Думаю, причины моего удивления вам понятны?

Так, ну вот, собственно, мы и приступили к главному разговору сегодняшнего завтрака. Все, что происходило со мной до этого момента, на самом деле неважно — так, небольшая проверка, во время которой на меня просто смотрели. Именно сейчас он будет думать, как со мной поступить дальше.

— Не совсем понятны, Ваше Императорское Величество. Я посчитал своим долгом поступить так, как и должен был поступить истинный дворянин. Пришел на помощь своему Отечеству в сложное для него время.

— Виконт, не стройте из себя дурака, у вас это не очень хорошо получается, — сказал Романов и ткнул в мою сторону вилкой. — Вам ведь ясен смысл моего вопроса, не так ли?

— Разумеется. Но я не думаю, что должен обсуждать ваше решение… В любом случае — я принял решение поступить в Академию вполне осознанно, меня никто не принуждал.

Некоторое время мы молча ели. Я покончил с пловом и приступил к груше, а Император ковырял ее вилкой, пытаясь избавить запеченный фрукт от кожуры. Получалось не очень. Наконец он плюнул на это дело и налил себе сока.

— Мне доложили о вашем эксперименте, в котором вы участвовали вместе с Салтыковой, — сказал он после продолжительной паузы. — Очень смелый и достойный поступок. Расскажите о причинах. Все-таки не каждый на это отважится.

Ну вот и что ему сейчас сказать? Что дело не только в моем желании помочь Империи поскорее покончить с этой нечистью, но еще и в том, что мне понравилась Екатерина и очень сильно захотелось ей помочь? Интересно, как бы он к этому отнесся, скажи я так.

— Я хочу, чтобы эта война поскорее закончилась, Ваше Императорское Величество. Слишком много достойных людей на ней гибнут и слишком много недостойных на ней зарабатывают. Мне кажется, это не очень правильно.

— Достойный ответ, — улыбнулся Романов. — Но вот какой-то слишком сладкий. Я бы даже сказал — приторный. Неужели дело только в этом? Если вы сейчас скажете, что это так, то я буду считать свое время, которое я потратил на завтрак с вами, напрасно потерянным.

— Есть еще одна причина, — я прекратил есть и посмотрел в глаза Николаю. Если хочет честного ответа, он его получит. — Учитывая обстоятельства, в которых оказался мой род, для меня это единственный путь вернуть уважение к нашей фамилии. Во всяком случае, с этого стоит начать, а потом уже… разобраться во всем остальном.

— Вот это уже ближе к делу, — кивнул он. — Мне нужно было услышать это от вас. Мы хотим затеять большое дело и вы, возможно, будете в нем участвовать в числе прочих. Поэтому мне необходимо знать — насколько лично я могу доверять вам. Ведь вы могли затаить обиду…

— На вас мне нечего обижаться, Ваше Императорское Величество — так сложились обстоятельства.

— Вот как? — удивленно посмотрел на меня Романов. — Почему вы так говорите?

— У меня есть основания полагать, что моего отца подставили. Поэтому никакой обиды на вас у меня нет, но вот на некоторых прочих она имеется…

Какое-то время в комнате было тихо. Император молча пил сок, а я заканчивал с грушей, которая к этому моменту начала казаться мне безвкусной.

— Я тоже буду честен с вами, виконт, и вот что скажу… Ваш отец… Я был знаком с ним и он мне нравился. Когда вскрылось это дело, я даже не поверил, что это так, но… В общем, я понимаю, что вы хотите добиться восстановления доброго имени Михаила Федоровича…

Он замолчал и я воспользовался паузой.

— Не только восстановления его доброго имени, но еще я очень хочу справедливости. Мне кажется, что добиться этого моя прямая обязанность.

— У вас есть какие-то конкретные обвинения и доказательства, виконт?

— Пока нет, но я буду стараться их найти.

— Понятно, — усмехнулся Романов. — Достойное желание, если, конечно, оно имеет под собой какие-то основания. Ну и то, что не бросаетесь обвинениями, пока этих самых доказательств у вас нет — это тоже правильно. К чему сотрясать воздух пустыми словами? Кстати, у меня к вам вопрос — вы знаете, что в Саратовской жандармерии вас называли Кровавым Бароном?

— Неужели? — надо же, какие интересные вещи всплывают за завтраком с Императором. — С чего бы?

— Вам лучше знать, — с улыбкой ответил он. — Может быть потому, что вокруг вас все время происходили весьма странные и загадочные события? Насколько я успел понять, их было довольно много за сравнительно небольшой период.

Так, значит с моим послужным списком он познакомился весьма подробно. Хотя, чему я удивляюсь — разве я поступил бы как-нибудь иначе?

— Видит Бог, я этого не хотел. Почему-то так происходит, что меня все время кто-то хочет убить.

— Я тоже обратил на это внимание, — хмыкнул Николай. — В связи с этим у меня к вам будет просьба — постарайтесь сделать так, чтобы в столичной жандармерии за вами не закрепилось аналогичного прозвища.

— Разумеется, Ваше Императорское Величество. Вообще-то, по натуре я весьма добр.

— Тогда давайте на этом и завершим нашу трапезу. Мне было приятно с вами познакомиться, виконт. Надеюсь, мы еще с вами увидимся.

Встали из-за стола мы с ним одновременно. Он еще раз кивнул мне и все той же стремительной походкой вышел из комнаты, оставив меня одного.

Великое княжество Московское.

Москва.

Кремлевский дворец.

Глава тайной канцелярии Игнатьев Яков Дмитриевич, который в Империи был более известен по прозвищу Ворон, очень нервничал. На его памяти Император вызывал его вечером во дворец лишь трижды, предпочитая все важные вопросы решать до обеда.

Игнатьев мерял шагами императорскую приемную и размышлял, чем могла быть вызвана такая срочность. Мысли громоздились одна на другую, но ничего полезного в голову не приходило. Он уже перебрал десятки возможных вариантов и каждый из них под особую срочность не подходил. В конце концов, он бросил эту затею и теперь просто пребывал в раздраженном от непонимания настроении.

Больше всего его томило ожидание. Он находился в приемной уже около сорока минут, а Император все никак его не звал и был занят каким-то важным совещанием. Наконец, тяжелые деревянные двери императорского кабинета распахнулись и в приемную потянулась вереница Мироходцев. На нашивках сплошь черепа с драгоценными камнями вместо глазниц, что говорило об их высоких званиях, хотя некоторые из них и вовсе обходились без нашивок.

Отлично зная кто такой Ворон, все они проходили мимо, стараясь не встречаться с ним взглядом — мало ли по чью душу здесь этот человек? Без особой необходимости общаться с ним желания ни у кого не возникло. Последним из кабинета вышел сам Император и улыбнулся Игнатьеву:

— Герцог! Вы уже здесь? Проходите, что-то мы тут с господами немного засиделись.

Яков Дмитриевич и в самом деле был чем-то похож на птицу, которой его называли. Темные, почти черного цвета глаза, мрачный, вечно подозрительный взгляд — создавалось такое ощущение, что он и в самом деле мог ни с того ни с сего больно клюнуть. Картину завершал неизменный черный плащ, который он носил практически постоянно и даже летом редко обходился без него.

— Присаживайтесь где вам будет удобно, — разрешил Романов, окинув рукой свой кабинет.

Игнатьев решил, что удобнее всего ему будет ближе всего к Императору, поэтому занял кресло возле стола Романова.

— Как вы думаете, зачем я вас вызвал? — спросил Николай Александрович.

— Зная вашу деятельную натуру, Ваше Императорское Величество, даже не стал пытаться догадываться, — соврал ему Ворон.

— Ой, темните, герцог! — шутливо погрозил ему пальцем Романов. — Но не буду вас долго томить, наверное, у вас и без того голова пухнет. Скажите, вы хорошо помните обстоятельства по делу Соколова Михаила Федоровича?

— Разумеется, — кивнул Игнатьев. — Вас интересует что-то конкретно?

— Да. Сегодня я имел честь беседовать с его сыном и у него есть подозрения насчет намерений отца, — Император внимательно посмотрел на герцога. — Вы же, как глава тайной канцелярии, должны знать, что имеет в виду молодой человек?

— У меня есть некие соображения на этот счет, — ответил Ворон.

— Вот и хорошо, — откинулся в кресле Николай Александрович. — В таком случае, потрудитесь поделиться ими со мной.